Япония в эпоху Мэйдзи: курс на «просвещенную цивилизацию»

Маска гагаку.

Выйдя из состояния изоляции и столкнувшись с развитыми странами Запада, Япония как альтернативу колониальной зависимости выбрала курс на ускоренное усвоение достижений Запада. Поспешность в развитии, в заимствовании и освоении нового сказалась и в форме и в содержании культурных процессов этого времени.

[18]

Начиная с 1868 г. новое правительство стало проводить политику широкого целенаправленного заимствования западной культуры, науки и техники. Это способствовало оживлению экономической и культурной жизни Японии. Быстро развивались промышленность, транспорт и связь. Рост экономики сопровождался заметными успехами в области технических и естественных наук. Значительный прогресс отмечался в медицине, сейсмологии, биологии, сельскохозяйственных науках. Интенсивно развивались освободившиеся от искусственной изоляции и конфуцианских ограничений гуманитарные науки.

Широкое восприятие иностранной культуры для Японии не было новым. Волну такого заимствования из Китая Япония пережила сначала в VII—VIII веках, а затем и в XIV— XV веках. Но китайское влияние в тот период сказывалось почти исключительно на аристократии и духовенстве — привилегированных слоях общества. В отличие от этого при заимствовании европейской культуры в новое время происходила перестройка повседневной жизни широких масс населения, хотя часто западное влияние шло в ущерб традиционному культурному наследию. В первые десятилетия после революции Мэйдзи происходила ломка традиций в области искусства, эстетических воззрений, религиозного пиетета. И эта ломка не была безболезненной.

Всестороннее преобразование японского общества по европейскому образцу началось в 1871 г., когда правительство Мэйдзи провозгласило политический курс буммэй каика («просвещенная цивилизация»), направленный на превращение Японии в современное централизованное государство, на укрепление его основ [123, т. 2, с. 76). В соответствии с новым политическим курсом правительство стало отправлять большие группы молодых людей на учебу в Европу и США. Направленное в 1871 г. во главе с министром иностранных дел Ивакура Томоми посольство в 15 стран, с которыми у Японии к тому времени были установлены дипломатические отношения, стало первым крупным дипломатическим шагом после реставрации Мэйдзи. В состав посольства входили члены правительства, советники, переводчики и студенты — всего около 100 человек. Поездка продолжалась почти три года, с 1871 по 1873 г., и в числе прочих задач имела своей целью ознакомление с культурой и государственным устройством стран Европы и Америки [156, т. 7, с. 30, 31).

[19]

В Японию приглашались иностранные специалисты, преподаватели, технические советники. В 1873 г. в Токио открылась военная академия, в которой обучение военному делу командного состава японской армии было поручено французским офицерам. Примерно в это же время были созданы военно-морская академия и военно-морское инженерное училище. Преподавание в них велось английскими офицерами на английском языке. Многие слушатели этих учебных заведений проходили практику в Англии и США. Начался бум открытия частных школ европейской ориентации (ёгакудзюку), которые пришли на смену прежним школам китайской и голландской ориентации (кангакудзюку и рангакудзюку). К 1874 г. только английских школ (эйгакуд- зюку) в Токио было более 120 [123, т. 2, с. 75).

Происходили заметные изменения в образе жизни японцев. В 1872 г. был отменен традиционный лунный календарь, введен общеевропейский григорианский и установлен день отдыха в воскресенье. Появилось железнодорожное сообщение и телеграфная связь между отдельными городами. Была налажена почтовая служба сначала между отдельными городами, потом в масштабах всей страны, а в 1872 г. Япония присоединилась к международному почтовому соглашению. В Токио, в районе Гиндза, правительство построило большие кирпичные дома и магазины в европейском стиле. Эти дома сдавались внаем и при условии выплаты определенных сумм переходили в собственность съемщика. На улицах появилось газовое освещение [156, т. 7, с. 20, 21).

Проведение в жизнь политического курса буммэй-кайка должно было позволить Японии быстро ликвидировать от-ставание от стран Запада в экономической и военной областях и путем заимствования внешних проявлений европейского образа жизни показать западным державам, что они имеют дело с современной цивилизованной нацией. Поэтому на ранних этапах это движение нередко было окрашено в космополитические тона и для некоторых сводилось к слепому подражанию Западу, приобретавшему иногда комический характер.

Вместе с практическими знаниями с Запада пришли разнообразные идеи в области экономики, политики, права, государственного устройства, философии и т.д., усвоение которых способствовало развитию и использованию прак-

[20]

тических знаний. Благодаря усилиям японских ученых-просветителей японскому обществу стали известны труды крупнейших европейских мыслителей, а также общедемократические идеи свободы, равенства, независимости, самоуправления, человеческих прав и т.д. [194, с. 115—118).

Книжный рынок был наводнен переводной европейской литературой по вопросам политики, права, экономики, образования, искусства. Резко повысился уровень издательской культуры. Все это было бы невозможно без внедрения новой европейской техники печати, без широкого применения для набора металлического шрифта. Инициатором его введения в Японии считается рангакуся из Нагасаки Мотоки Сёдзо (1823—1875). Он изучал голландский язык и кораблестроение, интересовался книгопечатанием. Печатному делу Мотоки учился у американца Вильяма Гэмбла. Освоив западную технику изготовления типографского шрифта и овладев способом шрифтолитейного производства с использованием гравированных матриц, он начал применять современную наборную печать. После революции Мэйдзи Мотоки переехал в Токио и там в районе Цукидзи в 1872 г. открыл большую хорошо оборудованную типографию.

Значительный вклад в развитие техники печати в Японии сделал итальянский гравер Эдуардо Кьосоне (1832— 1897), приглашенный японским правительством на службу в 1875 г. С его именем связано освоение японцами техники высокой и глубокой печати, налаживание выпуска бумажных денег, появление первых художественно выполненных печатных портретов.

Техника печати быстро прогрессировала. Станки ввозились из европейских стран, по их образцу создавались японские. В 1890 г. был освоен метод фототипии, в 1896 г. появилась трехцветная печать и стала широко использоваться для печатания иллюстрированных обложек массовых журналов, в 1914 г. начала применяться офсетная печать, была пущена в ход первая ротационная печатная машина, в 1915 г. создан монотип с японским шрифтом. Техника печати европейского типа получила всеобщее распространение |136, с. 29, 30].

Огромную роль в политической и культурной жизни страны в этот период играла периодическая печать.

Еще до переворота Мэйдзи в стране начали выходить газеты «Батабия симбун», «Симбунся», «Банкоку симбунся».

[21]

После 1868 г. число газет резко возросло. Начиная с 1870 г. одна за другой стали появляться ежедневные газеты — сначала «Йокогама майнити симбун», затем с 1872 г. начали выходить «Токе нити-нити симбун», «Юбин хоти симбун», «Ниссин синдзиси» и др. Была организована их регулярная продажа [123, т. 2, с. 75J в условиях общего оживления политической жизни в стране после революции, когда начали проводиться серьезные преобразования в жизни общества, а социальной опорой правительства вместо замкнутой группы высших феодалов стали более широкие круги помещиков и буржуазии.

Прогрессивно настроенное дворянство и буржуазия нередко критиковали на страницах периодической печати половинчатые реформы, проводимые правительством. Чтобы воспрепятствовать появлению оппозиционных газет, власти в 1869 г. издали специальное «Положение о печати» («Сюппан дзёрэй»), установившее правительственный контроль над издательским делом.

После революции Мэйдзи цензура не стала мягче. Она по-прежнему сражалась с антиправительственными высказываниями, а в сфере идеологии центр тяжести ее забот переместился с христианских и антиконфуцианских идей на идеи социалистические и коммунистические. Положение о печати требовало перед публикацией представлять в специальный правительственный орган изложение содержания книги с указанием имени автора и места его проживания. После публикации в цензурное управление должно было передаваться пять экземпляров книги. Газеты тоже подлежали цензуре, но уже после выпуска.

С 1875 г. функции цензурного управления стал исполнять специальный отдел в министерстве внутренних дел (наймусе). В том же году были изданы два положения о печати, существенно ограничивавшие свободу слова, — «Законоположение о клевете» («Дзамборицу») и «Положение о газетах» («Симбунси дзёрэй»). Государство полностью установило свой контроль над печатью. Для периодической печати настали трудные времена. В начале 1886 г. было закрыто 47 газет, а к концу года из 355 газет осталось только 199. В течение пяти лет, с 1875 по 1880 г., за нарушение законов о печати было посажено в тюрьму более 200 человек.

В 1887 г. положения о печати, в частности периодической, были пересмотрены в сторону еще большего ужесто-

[22]

чения. Из 600 журналов, появившихся между 1877 и 1880 годами, ни один не смог выпустить более двух-трех номеров. Были запрещены ввоз и продажа иностранных газет с недозволенной информацией.

В 1893 г. «Положение о печати» было заменено «Законом о печати» («Сюппан хо»), который оставался в силе до второй мировой войны. По этому закону запрещалось в среднем 100 публикаций в месяц. В 1909 г. «Положение о газетах» было заменено «Законом о газетах» («Симбунси хо»). Усилились гонения на издания, содержавшие социалистические идеи. Были запрещены и изъяты из библиотек и школ вышедшие в предшествующие десятилетия издания, на которые было распространено действие этого закона, Цензурные ограничения, связанные с вопросами морали, затронули и классиков мировой литературы: были запрещены произведения Боккаччо, Золя, Флобера и др. Только за один 1913 г. в общей сложности было запрещено 1096 книг [185, т. 2, с. 252).

Несмотря на цензурные ограничения, в первые десятилетия после революции Мэйдзи по всей Японии продолжало увеличиваться число газет самого разного направления. С 1874 г. начали выходить газеты, вскоре получившие широкое распространение, — «Емиури симбун», «Асахи симбун», «Асано симбун» и др. Газеты стали играть большую роль в политической жизни страны. На их страницах велись политические дискуссии, печатались острые публицистические статьи по злободневным проблемам. Еще больше возросло значение печати накануне и после учреждения парламента, когда стали издаваться новые газеты: «Дзидзи симпо», «Дзию симбун», «Осака асахи симбун», «Осака майнити симбун», «Кокумин симбун» и многие другие [149, с. 200).

Под давлением либеральной оппозиции и широкой кампании в печати в 1881 г. был издан императорский указ с обещанием в ближайшие десять лет учредить парламент. В страны Европы и США была послана группа сановников во главе с крупным государственным и политическим деятелем Ито X и робу ми (1841—1909) для изучения конституционных систем западных государств. Почти все системы были отвергнуты как чрезмерно демократичные. Наиболее подходящей для Японии была признана прусская олигархическая система. Поэтому моделью для первой японской

[23]

конституции послужила германская конституция. На ее основе создали проект конституции Японии, которая была введена в действие в 1889 г.

Конституция не изменила радикально абсолютистского характера японской монархии, но формально декларировала некоторые демократические свободы (свободу совести, печати, собраний). В стране начали создаваться политические партии. В 1890 г. был учрежден парламент. Япония обрела государственное устройство европейского типа. Политическая жизнь в стране активизировалась еще больше.

На рубеже XIX и XX столетий появилась рабочая и социалистическая печать. В 1897 г. стал выходить первый журнал для рабочих «Родо сэкай», главным редактором которого был Катаяма Сэн. В 1903 г. в Токио было организовано издательское общество «Хэйминся», возглавляемое социалистами. Оно стало издавать газету «Хэймин симбун», где был опубликован ряд материалов, сыгравших важную роль в распространении социалистических и коммунистических идей в Японии. В годы русско-японской войны на ее страницах велась активная антивоенная пропаганда. Традиции этой газеты продолжали ее преемники — журналы «Тёкугэн» и «Хикари», выпускавшиеся издательством «Хэйминся» с 1905 г. В 1907 г. «Хэймин симбун» была возрождена как орган японской социалистической партии.

Западное влияние сказывалось и во внешнем облике японцев: одежде, обуви, прическе. Еще до революции Мэйдзи форма западного образца была принята японскими военными, затем она была введена для полицейских и кондукторов в поездах. В 1872 г. европейское платье было принято как парадная, а в 1876 г. и как повседневная форма одежды для чиновников. В 1872 г. в европейскую одежду впервые облачились император и его приближенные. По этому поводу один из аристократов консервативной ориентации — Хасимото Дзицурэй писал: «Увидев европейское платье на императоре и стул под ним, я был чрезвычайно поражен и вздохнул с сожалением» [156, т. 7, с. 44].

В 70-е годы европейская одежда как более практичная и современная стала все более широко распространяться среди мужского населения городов. При этом она часто причудливо сочеталась с элементами традиционного нацио-

[24]

нального костюма. Нередко можно было увидеть человека в кимоно и европейских брюках или в европейском пиджаке и хакама *. Женщины и жители сельских районов гораздо медленнее принимали европейскую одежду. Особенно тяжело японцам было приспособиться к ношению европейской обуви, существенно отличавшейся от традиционной японской.

В 80-е годы европейскую одежду приняли и женщины. Среди части населения японских городов в моду вошло женское европейское платье и европейская прическа. Введение же короткой европейской стрижки для мужчин стало серьезной проблемой и не обошлось без нажима сверху.

Правительство прилагало максимум усилий, чтобы японцы в глазах иностранцев выглядели цивилизованной нацией. Были запрещены старые обычаи, которые казались европейцам варварскими: общие публичные бани, татуировка, продажа порнографических книг и гравюр и др. Японская традиционная мужская прическа тёммагэ — длинные волосы, закрученные в пучок на макушке, — казалась иностранцам странной и потому не подходила для граждан обновленной Японии.

Самыми дисциплинированными вновь оказались военные, которым пришлось расстаться с пучками, чтобы надеть форменные головные уборы. Штатские же не спешили с отказом от традиционной прически. В 1871 г. вышел приказ о стрижке, обязательной для всех (сампацу рэй). В 1873 г. остриг волосы император, и в том же году 3/4 мужского населения Токио сделали то же самое (123, т. 2, с. 74).

Короткая стрижка стала считаться показателем прогрессивности. Многие отпускали усы и бороды по западному образцу. Но низшие слои общества не сразу принимали эти новшества. Правительство было вынуждено издавать соответствующие распоряжения. Несмотря на это, в деревнях одни, прочитав вывешенные на столбах директивы, продолжали носить тёммагэ, другие нехотя подчинялись, срезали только пучок и оставляли длинные «волосы сожаления», свисавшие на плечи. Только к 90-м годам короткая стрижка была в основном принята по всей Японии.

______

* Хакама — широкие шаровары в складку, часть японской официальной одежды.

[25]

Среди заимствованных новшеств была и практика употребления мяса в пищу. В связи с буддийскими запретами и недостатком диких животных в стране японцы традиционно воздерживались от употребления в пищу мяса четвероногих. Считалось, что нарушивший этот запрет осквернен и заслуживает небесной кары. Если кому-нибудь в порядке исключения прописывали мясо как лечебное средство и он в течение трех дней употреблял мясную пищу, этот человек считался нечистым и даже не имел права молиться богам [156, т. 7, с. 19]. Стремление к европеизации вызвало появление в городах ресторанов, специализировавшихся на приготовлении мясных блюд. Распространилось мнение, что человек не может считаться цивилизованным, если он не ест мяса, и что европейцы своими достижениями обязаны калорийности мясной пищи. Появились сторонники и поклонники мясной кухни. Тогда и изобрели скидки, популярное ныне среди иностранцев японское национальное мясное блюдо.

Стремление к усвоению нового приводило подчас к отрицанию ценности культурного наследия прошлого. Были отдельные случаи разрушения исторических памятников, сожжения древних храмов, уничтожения произведений искусства.

Например, в 1868 г. во время официальной распродажи имущества храма Кофукудзи в Наре была за бесценок продана на слом пятиярусная пагода. Купившего ее интересовал только золотой декор сооружения, и, чтобы избежать лишних расходов, он хотел просто сжечь ее, а оставшееся после пожара золото собрать. Но жители соседних кварталов, опасаясь, что огонь может перекинуться на их дома, запротестовали. Пагоду разрушили, из ее брусьев и балок построили школу, которая также вскоре была ликвидирована.

На другой аналогичной распродаже была продана одна из башен знаменитого замка в Химэдзи. Ее спасло лишь то, что расходы на ее разборку и перевозку оказались слишком большими. В 1871 г. в связи с проведением электрической линии была вырублена значительная часть славившейся красотой сосновой аллеи вдоль дороги Токайдо на участке между Йокогамой и Одаварой. Для хозяйственных нужд предполагалось вырубить деревья и в районе Уэно в Токио и многократно воспетую японскими поэтами сакуру в горах

[26]

Ёсинояма (пров. Ямато). Таких примеров было множество [156, т. 7, с. 35-38).

Некоторые особенно горячие сторонники курса буммэй-кайка доходили до анекдотических предложений, рекомендуя принять английский язык в качестве национального языка Японии или заявляя, что японцам следует как можно скорее посредством смешанных браков породниться с кавказской расой, чтобы приобрести ее высокие этнические качества [222, с. 165].

Первая волна европеизации не встречала серьезного сопротивления, но уже с середины 80-х годов отношение японской общественности к бездумному следованию западным образцам и пренебрежению национальными ценностями начало меняться. Кроме того, не все социальные группировки одинаково относились к происходящим переменам. Так, в очень сложной ситуации оказались бывшие самураи, которых насчитывалось примерно 400 тысяч. Это была единственная социальная группа, которая поставляла кадры школьных учителей, армейских офицеров, полицейских, руководителей промышленности, делопроизводителей, административный персонал. Правительство было заинтересовано в том, чтобы привлечь их на свою сторону, но ущемленное в материальном и социальном плане самурайство, особенно его консервативная часть, не всегда было лояльным по отношению к новому правительству. Многие реформы их задевали и вызывали недовольство. Их оскорбило уравнение сословий в правах перед законом и введение всеобщей воинской повинности, лишившее их исключительного права на защиту отечества и связанных с ним привилегий. Они с трудом перенесли такие новшества, как запрещение традиционной прически тёммагэ и самурайского ритуального самоубийства харакири. Когда же в 1876 г. им запретили носить мечи, которые с незапамятных времен были символом их доблести и чести, это вызвало в ряде случаев открытое возмущение [194, с. 99]. Антизападные настроения получили дальнейшее развитие на рубеже веков, во время японо-китайской и русско-японской войн.

[27]

Цитируется по изд.: Гришелева Л.Д., Чегодарь Н.И. Японская культура нового времени. Эпоха Мэйдзи. [Культура народов Востока. Материалы и исследования]. М., 1998, с. 18-27.