Хань: открытие Запада

202 году до нашей эры Китай после долгих лет почти непрерывных воин и междоусобиц был, наконец, надолго объединен под властью династии Хань.

Страна была измучена и истощена внутренними неурядицами и постоянными набегами северных кочевников сюнну 1. На первых порах после объединения Китай мог противопоставить им только пассивную оборону северных границ вдоль Великой стены. А чтобы уменьшить количество этих набегов, китайские власти старались умиротворить шаньюя (таков был титул хана кочевников) богатыми подарками и тем удержать его от нападений.

Политика изменилась со вступлением на престол энергичного и воинственного императора У-ди (140—87 гг. до н. э.).

Он мог действовать более решительно, потому что к этому времени Китай окреп экономически и стал цветущей, густонаселенной страной.

Прекращение внутренних войн, ослабление силы удельных князей и непрерывно растущая власть императора создали условия, благоприятные для политики завоеваний и для распространения влияния Китая на его соседей.

К началу царствования У-ди империя Хань занимала весь теперешний Северный Китай до Великой стены (кроме запад-ной части провинции Ганьсу). К югу по реке Янцзыцзян ей принадлежали провинции, теперь называемые Сычуань, Хубэй, Хунань, Цзяяси, Аньхой и Цзянсу.

____

1.  Кочевые племена сюнну, как предполагают, были предками гуннов, которые в IV веке нашей эры пришли из Азии в Европу.

[10]

Горные районы на западе и плато юго-западных провинций были заняты инородческими племенами. Исключением являлось княжество Дянь, находившееся на берегах озера Гуньян, в современной провинции Юньнань.

Это княжество было основано одним китайским генералом, которого чуский князь Вэй (339—329 гг. до н. э.) отправил с войсками для покорения жителей горных районов, расположенных к югу от княжества Чу.

Генерал выполнил данное ему поручение, подчинил инородцев, но не смог вернуться к себе на родину, потому что вражеские войска преградили ему путь.

Тогда он со всей своей армией обосновался на плодородном, хорошо защищенном плато и стал управлять этой областью как ни от кого не зависящий князь.

В описываемое нами время здесь продолжали править его наследники, при поддержке потомков тех китайцев, которые составляли первоначальную армию завоевателей.

На юго-восточном берегу, на пространстве от современного Ханчжоу до Вьетнама, располагались три некитайские княжества: Юэдунхай (современная провинция Чжэцзян), Миньюэ (теперь провинция Фуцзянь) и Наньюэ (теперешние провинции Гуандун, Гуанси и северный Вьетнам).

Император У-ди сначала не обращал внимания на юг и находившиеся там княжества. Все силы были направлены на борьбу с вековыми врагами — сюнну. В 135 году до нашей эры У-ди сделал попытку поймать в ловушку хана кочевников вместе с его армией, но тот сумел избежать плена. Это событие повело за собой возобновление враждебных отношений, продолжавшихся без перерыва при У-ди и его преемниках. В те времена выработались уже новые приемы ведения войны, в которых кавалерия стала играть главенствующую роль, и военные действия китайцев против сюнну были в общем успешны.

Вот эта война с сюнну и явилась прямой причиной, которая побудила Китай установить связь с Западом, а косвенно повела к завоеванию некитайских княжеств на юге.

ПУТЕШЕСТВИЯ ЧЖАН ЦЯНЯ

Во время одного из походов китайцы от пленных кочевников узнали, что сильный народ, называемый да-юэчжи, который жил в западной части Ганьсу, был недавно разгромлен сюнну и изгнан со своих земель. Да-юэчжи ушли от пресле-

[11]

довавших их врагов и поселились где-то далеко па западе.

Император. У-ди вздумал разыскать этих да-юэчжи, с тем чтобы убедить их возобновить совместно с Китаем войну против еюину. С этой целью он отправил на поиски этого народа посольство из ста человек, во главе которого поставил чииов- ника по имени Чжан Цинь.

В 138 году до нашей эры Чжан Цянь отправился в путь. Но только что успел он покинуть пределы Китая, как почти сразу же сюнну захватили его в плен вместе со всей свитой.

Десять лет находился Чжан Цянь в плену. За это время он женился и жил жизнью кочевников, но ни на минуту не забывал, что сам он китаец, служит своей родине и обязан выполнить данное ему поручение.

Наконец ему удалось бежать вместе с женой и несколькими лицами, оставшимися от его свиты. Беглецы направились не на восток, в Китай, а на запад, туда, где, по расчетам Чжан Цяня, должны были находиться да-юэчжи. Но, добравшись до долины реки Или, они узнали, что да-юэчжи были изгнаны из этой страны усунями (народом, который, как предполагают, является предком теперешних киргизов).

Неудача не испугала Чжан Цяня. Он двинулся дальше в поисках да-юэчжи и дошел до владения, которое китайцы с тех пор называют Даюань. Это владение находилось в Фергане. Там Чжан Цянь узнал, что да-юэчжи живут еще дальше к юго-западу, в местах между Сыр-Дарьей и Аму-Дарьей.

Пройдя такой дальний путь и пережив множество трудностей, Чжан Цянь нашел, наконец, неуловимых да-юэчжи. Но оказалось, что они вовсе не желают воевать с сюнну. Они сами недавно, вторглись в страну Дася, частью уже заняли ее и потому вполне довольны своим положением.

Чжан Цянь прожил у да-юэчжи около года, пытаясь поднять их на войну против сюнну, но, поняв, что его уговоры бесполезны, решил отправиться обратно в Китай. По дороге он снова попал в плен к сюнну, которые держали его у себя целый год. Только воспользовавшись смутой, возникшей среди кочевников, Чжан Цянь сумел бежать и после двенадцати лет скитаний, в 126 году до нашей эры, добрался до города Чанъань, тогдашней столицы Китая. В столицу он прибыл с женой и одннм-единственным спутником, оставшимся от всей его свиты, когда-то состоявшей из ста человек.

Годы плена, бегства и многих тяжелых испытаний не сломили Чжан Цяня, не заставили его помышлять только о спасении, не притупили его наблюдательности. В плену у кочевников он приглядывался к их жизни и обычаям, запоминал,

[12]

какое у них вооружение и сколько войска, где они кочуют, с кем граничат их владения, кто их враги и кто друзья.

А после побега, когда Чжан Цянь проезжал через различные местности, он записывал, как там живут, что сеют и разводят, чем торгуют с соседями; отмечал, где каком климат, куда какие реки текут, каковы дороги и много ли городов.

В своих поисках да юэчжи Чжан Цянь достиг восточных пределов греческого мира и привез в Китай первые достоверные известия о Западе.

Сохранился доклад, который он представил императору по возвращении.

Этот доклад — документ, свидетельствующий о том, что Китай узнал о западных странах еще во II веке до нашей эры. Сведения, сообщенные Чжан Цянем, были подлинным открытием для Китая того времени.

О важности этих сведений мы сможем судить, заменив китайские названия известными нам европейскими.

Даюань (или Давань) — это район Ферганы. Дася — область, где обосновались да-юэчжи, — не что иное, как Бактрия 1,  самая отдаленная часть империи Александра Македонского.

Чжан Цянь указал примерные координаты тех западных земель, которые ему удалось достичь.

Даюань, по его сообщениям, находится на западе от владений кочевников-сюнну, а от столицы Китая, города Чанъань, эта страна отстоит на 10000 ли 2.  На север от Даюань лежит Канцзюй, на северо-востоке Усунь (долина реки Или), на востоке Ганьми и Юйтянь (Хотан), на юго-западе Дася (Бактрия); на запад от Дася находится Аньси (Парфия) 3.

В Даюани, по рассказу Чжан Цяня, живут оседло. Занимаются земледелием, сеют рис и пшеницу, выращивают виноград, изготовляют виноградное вино. Там около семидесяти больших и малых городов; населения несколько сот тысяч.

В Даюани разводят прекрасных породистых лошадей — аргамаков, каких никогда не видали в Китае. Воины искусны в конной стрельбе. Вооружение состоит из луков со стрелами и копий. К востоку от Хотана реки текут на восток и впадают в Соляное озеро. Из Соляного озера берет свои истоки река Хуанхэ, которая, течет в Китай.

Западный край владений кочевников-сюнну простирается от Соляного озера на восток и доходит до Великой китайской

_____

1. Бактрия находилась между Гиндукушем и Аму-Дарьей.

2. Ли — китайская мера длины. Равняется примерно 0.6 км.

3. Парфия занимала территорию к юго-востоку от Каспийского моря

[13]

стены, а на юге их владения граничат с цянами (тибетскими племенами), преграждающими дорогу в Китай.

Владения Усунь (долина Или) принадлежат кочевникам-скотоводам, во многом сходных с сюнну. Эти кочевники отважны в сражениях, имеют несколько десятков тысяч войска. Раньше они подчинялись сюнну, но со временем окрепли и отказались платить им дань.

Да-юэчжи, кочевые племена, которых Чжан Цянь так долго и упорно разыскивал, будучи разгромлены сюнну, как мы уже знаем, бежали из тех мест, где они прежде обитали, на запад и захватили часть Бактрии (Дася).

В Бактрии, рассказывает Чжан Цянь, живут не кочевники, а оседлый народ. Здесь есть города и села. Войска слабы и в сражениях робки. Зато в торговле жители Бактрии очень искусны. Населения около миллиона человек. В образе жизни и в обычаях много сходного с жителями Даюань. На юго-восток отсюда лежит владение Шэньду, иначе Иньду (Индия).

О Парфии (Аньси) он сообщает, что там занимаются земледелием, сеют рис и пшеницу, разводят виноград, делают виноградное вино. Городов больших и малых несколько сот. Парфия считается величайшим государством, — писал Чжан Цянь, — она занимает пространство в несколько тысяч ли.

Парфяне предприимчивые купцы и ведут оживленную торговлю не только с соседними, но и с отдаленными землями. Товары они развозят и сухим путем и водой. Пишут на пергаменте и не сверху вниз, как в Китае, а поперечными строчками. Деньги у них серебряные с изображением лица государя. Когда один государь умирает, чеканят монету с изображением его преемника.

Таковы были в общих чертах сведения о Западе, которые привез Чжан Цянь.

Когда встал вопрос об установлении сношений с западными странами, Чжан Цянь, на себе испытавший всю трудность северного пути в греко-бактрийские государства, убедил императора, что связь с Западом лучше вести через Индию.

В Бактрии торгуют бамбуком и тканями из Шу (так называлась тогда Сычуань), —значит, имеется какой-то путь, по которому везут эти товары,—доказывал Чжапь Цянь. Он писал:

«Когда я был в Дася [Бактрии], то видел там бамбуковые посохи и ткани из Шу. Я спросил, откуда это привезли, и мне рассказали, что здешние купцы ездят торговать в Шэньду [Индию], а Шэньду находится на юго-востоке за несколько тысяч ли от Дася.

[14]

В Шэньду живут оседло. Места там низменные, и очень жарко. Воины сражаются сидя на слонах. Столица расположена у большой реки. Я полагаю, что Дася лежит за 12 000 ли на юго-запад от Чанъани. А царство Шэньду находится в нескольких тысячах ли на юго-восток от Дася.

Если мы отправим посольство в Дася через горы, где обитают цяны [то есть тибетские племена], то цяны могут этому воспротивиться. Если же посольство наше немного свернет к северу, то его перехватят сюнну».

Но раз товары, изготовленные в Сычуани, бактрнйские купцы закупают в Индии, — значит, из Сычуани должен быть путь в Индию. Его и нужно разыскать.

Император последовал совету Чжан Цяня и отправил послов через территорию нынешней провинции Юньнань на поиски пути в Индию. Но это оказалось ошибкой.

На самом деле местность между провинцией Юньнань и Бирмой является одной из самых недоступных в мире: это район крутых гор, покрытых непроходимыми, дремучими лесами, пересеченный глубокими долинами, зараженными малярией. Теперь это округи Далифу и Тэнъюэ в Юньнани. А тогда здесь жили дикие племена, которые частью убили, а частью обратили в рабство посланцев китайского императора, так что ни один из них не достиг Индии.

Как попадали товары из Сычуани в Бактрию, до сего времени остается загадкой. Возможно, что племена, жившие на границах Китая, продавали эти товары своим соседям в Бирме. Но возможно, что Чжан Цянь ошибался, и бамбук и ткани, виденные им в Бактрии, являлись продуктами какого-нибудь района Индии, а вовсе не Сычуани.

Скоро стало ясно, что южный путь в Бактрию через Индию установить нельзя. Тем не менее интерес императора к дальнему Западу нисколько не уменьшился.

В поисках союзников для борьбы с сюнну император вторично отправил Чжан Цяня с посольством, но теперь уже к народу усунь, обитавшему в долине реки Или.

В 115 году до нашей эры Чжан Цянь вновь двинулся в путь. На этот раз его путешествие было облегчено тем, что китайские войска незадолго до того покорили районы, расположенные на пути в западные страны, и дорога туда стала более безопасна.

Князь усуней, заклятых врагов сюнну, принял Чжан Цяня очень радушно; но поднять усуней против сильного врага Чжан Цянь так и не смог. Единственно, на что они согласились,— это открыть для китайских посланцев свободный путь на Запад через свои владения.

[15]

Тогда Чжан Цянь отправил несколько человек из своей свиты в Парфию, Индию и Бактрию. К сожалению, об их путешествиях не сохранилось никаких сведений.

В ближайшие годы после этого было отправлено несколько посольств в Даюань, чтобы получить там тех самых знаменитых коней, о которых с таким восторгом рассказывал Чжан Цянь императору. Но князь Даюани наотрез отказался продать китайцам хотя бы одного коня. Кончилось тем, что глава одного из посольств силой захватил несколько самых лучших лошадей и отправился в Китай со своей добычей.

Князь Даюани послал в погоню сильный отряд войск. Войска подстерегли китайское посольство в горном ущелье, уничтожили всех китайцев и вернули украденных лошадей. Вероятно, князь предполагал, что таким образом ему удастся навсегда избавиться от настойчивых требований китайцев. Без сомнения, он считал, что китайцы живут далеко, совсем не так сильны, как об этом постоянно рассказывали их послы, и не смогут отомстить за убийство.

ПОХОД ЛИ ГУАН-ЛИ

Император У-ди не стерпел оскорбления, нанесенного ему даюаньцами, и отправил генерала Ли Гуан-ли во главе много-численной армии, чтобы наказать дерзкого князя. Помимо удовлетворения личного самолюбия императора, — продвижение на запад соответствовало политике Китая того времени.

Император даже не задумался о том, в какой путь он отправляет войска. А нужно было преодолеть расстояние около трех тысяч километров, продвигаясь всс время по чужой территории, большей частью по пустыне. Командующий войсками вскоре увидел, насколько труден был этот путь для большой армии.

Обширный район бассейна реки Тарим тогда был разделен на тридцать шесть княжеств, каждое из которых располагалось на территории отдельного оазиса. Вся годная для обработки земля была занята этими княжествами. Пищи еле хватало и для своего населения, а кроме того, год выдался неурожайный, так что невозможно было прокормить китайскую армию, не заставив голодать местных жителей.

Чтобы получить провиант, генералу Ли Гуан-ли приходилось приступом брать каждый город. Изнуренная голодом, утомленная переходами по пустыне и постоянными боями, китайская армия в конце концов была полностью разбита под

[16]

городом Юйчаном — под тем самым городом, возле которого ранее было уничтожено китайское посольство, угнавшее лошадей. Потерпев поражение, генерал Ли Гуан-ли повернул обратно и пришел на границу Китая с остатками своего войска, из которого уцелела едва ли одна десятая часть.

Император, разгневанный таким исходом, пол страхом смерти запретил Ли Гуан-ли и его солдатам переступать китайскую границу. Генералу вместе с немногочисленными воинами пришлось расположиться под стенами города Дунь-хуан — последнего китайского города на западной границе.

Неудачный поход не заставил императора отказаться от мысли отомстить за уничтожение посольства и покорить Даюань. И вскоре он направил к Ли Гуан-ли под Дуньхуан шестидесятитысячное войско и приказал генералу во главе этих (солдат снова выступить в поход на Даюань.

Благодаря урокам, извлеченным из первого похода, китайцам после многотрудного пути удалось все же достичь да-юаньских земель, хотя они и потеряли по дороге половину войска. С оставшимися тридцатью тысячами воинов Ли Гуан-ли дошел до города Эрши, столицы княжества Даюань, н разбил вышедшую ему навстречу даюаньскую армию.

Потом он осадил Эрши, отрезал его от внешнего мира и отвел от города воду. Поскольку там не было колодцев, то через сорок дней городская знать, понимая, что дальше держаться невозможно, убила своего князя, который не хотел вступать в переговоры с китайцами, и выслала парламентеров к генералу Ли Гуан-ли.

Китайская армия сама была в отчаянном положении. Изнуренные, оборванные китайские солдаты почти умирали от голода. Кроме того, над китайцами нависла еще угроза нападения соседних кочевых племен, к которым князь Даюани успел послать гонца с просьбой о помощи. Поэтому Ли Гуан-ли охотно принял предложение заключить мир.

Согласились на том, что китайская армия не будет входить в город, а повернет обратно в Китай. За это Даюань снабдит армию провиантом, а кроме того даст китайцам несколько десятков из своих лучших коней и три тысячи обыкновенных.

После ухода китайской армии в Даюани произошел переворот. Правитель, поставленный даюаньской знатью, был казнен, а его место занял один из родственников прежнего князя, убитого за нежелание вести переговоры с китайцами.

Новый князь повел политику сближения с Китаем. Он посла и своего сына ко двору китайского императора, где тот и остался в качестве заложника, а между Китаем и Даюанмо с этого времени начался частый обмен посольствами.

[17]

Вот таким образом и установилась более или менее регулярная связь между Китаем и Западом.

После смерти императора У-ди его преемники продолжали поддерживать связь с Западом, но не расширяли границ своих географических открытий.

В 51 году до нашей эры продолжавшиеся в течение многих веков войны с кочевниками прекратились. Произошло это потому, что союз сюнну распался на две враждебные друг другу части — северную и южную. Хан южных сюнну стал вассалом Китая, и, таким образом, постоянная угроза Китаю со стороны кочевников на какое-то время утратила свою остроту..

Как уже упоминалось, посольства императора У-ди отправлялись на запад вовсе не для того, чтобы открывать новые страны или торговые пути, а в поисках союзников, которые могли бы напасть на сюнну с западного фланга. Теперь же необходимость в этом отпала, потому что отпала угроза нападений сюнну на Китай. Этим в основном и объясняется ослабление интереса Китая к Западу.

Внутреннее положение страны также не способствовало развитию внешних связей Китая, так как все внимание поглощали придворные интриги и вызванные ими дворцовые перевороты. Только при императоре Мин-ди (58—75 гг. н. э.) Китай начинает вновь проявлять интерес к Дальнему Западу. Поводом для этого опять послужила война с исконными недругами Китая — сюнну.

Дело в том, что сюнну, воспользовавшись беспорядками, происходившими в Китае, возобновили набеги на северные границы империи и грабежи мирного населения. В 73 году император Мин-ди послал войска для подавления сюнну. Для выполнения стратегического плана нужно было ударить на сюнну с запада, а для этого сначала требовалось восстановить влияние Китая в княжествах бассейна реки Тарим в Синь- цзяне.

Прошло уже около ста лет с тех пор, как замерла связь с Западом. Генералы, возглавлявшие теперь поход против сюнну, очень мало знали о положении дел у кочевников.

БАНЬ ЧАО

В 73 году главнокомандующий китайскими войсками отправил одного из своих офицеров по имени Бань Чао с посольством в западные княжества, чтобы восстановить с ними связи и убедить их вновь признать над собой власть Китая.

[18]

Бань Чао успешно довел до конца дело, начатое за двести лет до него Чжан Цянем.

В сопровождении свиты в тридцать шесть человек Бань Чао сначала отправился в княжество Шэньшэнь (около озера Лобнор) и повел переговоры с тамошним князем.

Вначале эти переговоры были безрезультатны, потому что сюда же, как оказалось, тайно от китайцев приехал посланец хана кочевников-сюнну и со своей стороны тоже вел пере-говоры с тем же князем.

Бань Чао, которому удалось это выяснить, устранил препятствие, действуя весьма решительно: он взял своих солдат, отправился с ними туда, где проживало посольство сюнну, убил ханского посланца, перерезал его свиту и, устрашив князя Шэньшэни решительностью своих действий, заставил его стать вассалом Китая.

Затем Бань Чао направился дальше на запад. Посещая одно княжество за другим и действуя различными методами, он везде с неизменным успехом добивался признания китай-ской власти.

Таким образом он добрался до Кашгара.

Путешествие Бань Чао продолжалось три года. За это время при китайском дворе взяла верх группировка, которая считала, что продвижение Китая на запад связано с очень большими, совершенно не оправдывавшими себя расходами, и потому нужно немедленно прекратить бессмысленную трату средств и человеческих сил.

Бань Чао был отозван в Китай. Однако он вскоре сумел убедить императора (не Мин-ди, который к этому времени уже умер, а его наследника Чжан-дн) не отказываться от политики продвижения на запад.

Бань Чао пообещал, что он добьется успеха на Западе без затраты средств и без посылки армий.

План его заключался в том, чтобы подчинять еще непоко-ренные княжества воинскими силами княжеств, уже покорив-шихся Китаю.

Бань Чао заявил, что если в его распоряжение дадут не-сколько сот опытных солдат и офицеров, то он сумеет сформировать на западе достаточно сильную армию, которая поможет осуществить его планы.

Император дал свое согласие, и Бань Чао в продолжение семнадцати лет с неизменным успехом осуществлял покорение Запада. Один за другим подчинялись ему князья, и наконец весь район бассейна реки Тарим признал власть Китая.

В 97 году Бань Чао перевалил через горы Тяньшань и с семидесятитысячной армией подошел к берегам Каспийского

[19]

моря. Отсюда он отправил одного из своих подчиненных по имени Гань Ин на запад, чтобы разузнать о том, что там де-лается, и найти путь в богатое и сильное государство Дацинь (Римская империя).

Гань Ин сначала добрался до государства Аньси (то есть Парфии), о котором он в своем докладе говорит следующее: «Владетель Парфии пребывает в городе Ходу [то есть в городе Гекатомпилос], который находится в 25000 ли от Лояна — [тогдашней столицы Китая]. В этом государстве несколько сот городов, населения много и войско многочисленное».

Через Парфию он проехал в страну Тяочжи (Месопотамию), но парфяне, вместо того, чтобы сказать ему, что река Евфрат является восточной границей Римской империи, направили его к Персидскому заливу, через который тогда лежал обычный путь купеческих судов, торговавших с Римом. Купцы предпочитали окольный морской путь, потому что прямая дорога через Сирию была полна опасностями из-за разбойничьих нападений со стороны кочевых арабских племен.

Когда Гань Ин добрался до берегов «Великого моря» (Персидского залива), корабельщики устрашили его рассказами о трудностях морского пути. Они сказали ему: «Это морс очень велико. При благоприятном ветре его можно пересечь месяца за три. Но если ветер противный, то путешествие может продлиться и два года. Поэтому те, кто отправляются в море, запасаются провизией на три года. А в морском плавании усиливается тоска по родине, и от этого многие умирают».

Услышав это, Гань Ин испугался столь опасного пути и отказался от поездки в Римскую империю. По-видимому, парфяне нарочно умолчали о сухопутной дороге и до предела сгустили краски, рассказывая об ужасах морского пути, — они боятся установления непосредственной связи между Китаем и Римом.

Завоевания Бань Чао, естественно, вызывали тревогу у парфян, тем более, что они плохо представляли себе, как далеко в действительности находится от них Китай.

Что касается морского пути, о котором говорили корабельщики, то он действительно был очень труден в то время. Этот путь шел из устья реки Тигр, вдоль берегов Персидского залива, огибал Аравию, а затем по Красному морю вел в египетский порт Рекем, который являлся тогда перевальным пунктом для торговли Рима с Востоком.

Такое путешествие могло, конечно, занять много месяцев и было довольно опасным.

[20]

В 102 году Бань Чао после тридцати лет своей деятельности на Западе вернулся, наконец, в Китай. Может быть, это не так легко удалось бы ему, так как императору не хотелось лишаться талантливого полководца и дипломата, но за него ходатайствовала его сестра — Бань Чжао — величайшая в китайской истории женщина-ученый. Благодаря ей император разрешил Бань Чао вернуться в Лоян. Здесь он через месяц после приезда и умер.

Прямая связь между Китаем и Римом, которая могла бы установиться, если бы Гань Ин совершил путешествие по Персидскому заливу, так никогда и не наладилась. Но за это время китайцы все же многое узнали о Римской империи от торговавших с ними купцов и от народов западных стран.

Некоторые сведения о Риме были получены в Китае также и от греческих купцов, которые в 166 году прибыли в Южный Китай морским путем и выдали себя за послов императора Аньдунь из государства Дацинь.

Император Аньдунь из государства Дацинь — это был Марк Аврелий Антоний, царствовавший тогда в Риме. Хитрые купцы, добравшись до неизвестной им страны, для того, чтобы внушить к себе большее уважение, представились китайским властям как послы от императора Антония.

Товары свои они, очевидно, полностью распродали в Индокитае, а в качестве даров, якобы посланных китайскому императору от римского, преподнесли слоновую кость, рога носорогов и черепашьи щиты — продукты тропических стран, закупленные ими для торговли по возвращении в Римскую империю.

В 226 году в Южный Китай приехал некий греческий купец, которого китайцы в своих летописях называют Циньлунь. Он был доставлен в Нанкин. Здесь его расспросили о западных странах, откуда он прибыл; и подробный рассказ этого купца, по всей видимости, лег в основу того раздела китайской хроники, где содержатся сведения о Римской империи.

Эти сведения для тех лет являлись суммой всех знаний Китая о Риме, собранных итечение долгого времени. Они доказывают, что Китай тогда знал о Римской империи гораздо больше, нежели Рим когда-либо сумел узнать о таинственных «серее», то сеть китайцах, которые выделывали столь ценившийся в Риме шелк.

Вот что говорит о Риме китайская история того времени:

«Государство Дацинь лежит на западном берегу моря.

Это государство простирается на несколько тысяч ли; на

[21]

его территории находится несколько десятков подвластных ему малых владений.

Городов в Дацинь много. Городские стены возведены из камня. Растут здесь различные хвойные деревья и множество самых разнообразных растений. Жители занимаются земледелием.

Столичный город имеет около ста ли в окружности. В этом городе есть пять дворцов, расположенных на расстоянии десяти ли один от другого.

Царь проводит в каждом дворце по одному дню. Таким образом, в каждом из них он бывает через пять дней. За колесницей царя всегда едет особый чиновник с сумой. Любой житель, который хочет сообщить о чем-либо, кладет свое письмо в эту суму.

По прибытии во дворец царь сам рассматривает все письма, а потом передаст их в канцелярию.

Есть тридцать шесть военачальников, которые собираются обсуждать государственные дела. После смерти одного царя на престол возводят другого путем избрания. Избирают же человека, которого считают мудрым.

Когда случаются в государстве стихийные бедствия, то царя лишают престола, а на его место избирают другого. Люди здесь высокого роста, стройные. Мужчины бреют головы. Одеваются в вышитые одежды. Ездят в очень маленьких колесницах.

В недрах земли много золота, серебра и драгоценных камней.

Здесь изготовляют вышитые золотом вещи, шерстяные ткани, затканные золотом, шелковые ткани разных цветов, выделывают несгораемое полотно.

Из различных пахучих смесей приготовляют ароматические вещества. Словом, в том государстве изготовляют разные редкости, которых нет в других странах.

Монету чеканят серебряную и золотую. Десять серебряных монет равняются одной золотой. Ведут морскую торговлю с Парфией и Индией и получают от этой торговли большие прибыли. Съестные продукты здесь всегда дешевы.

Государственная казна богата. Если приезжает посланник из соседнего государства, то его от границы везут на казенных лошадях в столичный город. В столице ему из казны выдается содержание золотой и серебряной монетой.

Дациньский царь давно искал случая открыть сообщение с Китаем, но парфяне хотели одни снабжать Дацинь китайским шелком и потому не пропускали дациньцев через свои земли в Китай».

[22]

Таким образом, мы видим, что в начале III века Китай уже имел довольно ясное представление о Римской империи и для него Запад вовсе не являлся таинственной сказочной землей, какой Китай в течение долгого времени оставался в глазах европейцев.

Археологические раскопки, проведенные в Туркестане, доказывают, что торговля шелком была весьма оживленной и приносила китайским купцам немалые доходы. Парфяне, игравшие в этой торговле роль посредников, получали огромные барыши от продажи китайского шелка своим римским потребителям. Высказывается даже предположение, что вывоз драгоценных металлов, шедших в уплату за шелк, послужил одной из причин экономического кризиса в последние столетия существования Римской империи.

[23]

Цитируется по изд.: Бахтин Б., Карлина Р., Кроль Ю., Панкратов Б., Рудова М., Фишман О. Страна Хань. Очерки о культуре Древнего Китая. Под ред. Б.И. Панкратова. Л., 1959, с. 10-23.