Древняя Индия: состав населения (Алексеев, 1964)

Палеоантропологические материалы с территории Индии невелики, фрагментарны и явно не соответствуют той роли, которую играли древнеиндийские цивилизации в истории Евразии. Тем не менее, и в таком виде они позволяют сделать некоторые вполне определенные выводы.

Обзор истории антропологических типов всегда должен начинаться с рассмотрения отношения изучаемой территории к прародине человечества 1. Обилие находок ископаемого человека, обнаруженных в последние годы, заставило ученых вновь вернуться к взглядам Ч. Дарвина, который полагал, что очеловечение обезьяны произошло в пределах африканского материка 2. Однако азиатская гипотеза до сих пор сохраняет свое значение.

Прежде всего следует упомянуть о находках третичных антропоидов в Сиваликских холмах 3. Судя по ним, можно утверждать, что для Индии во второй половине третичного периода была характерна богатая фауна антропоморфных обезьян, представленных различными видами. Особый интерес вызывает так называемый рамапитек из плиоценовых слоев (т. е. из слоев самого конца третичного периода), обнаруживающий по строению зубов и челюстей (только они и были найдены) замечательное сходство с человеком 4. Общие соображения также свидетельствуют в пользу того, что человечество из животного мира выделилось в зоне степного ландшафта и что именно такой зоной была территория Индии на рубеже плиоцена и плейстоцена 5. Значит, при всей неясности вопроса есть все же некоторые основания думать, что прародина человечества могла быть расположена в ближайшем соседстве с Индией, и даже включать последнюю. Но если и предполагать, что она не входила в прародину, то и тогда остается бесспорным факт ее заселения человеком на чрезвычайно ранних ступенях развития человеческой культуры. Нижнепалеолитические местонахождения здесь известны в большом количестве, и, таким образом, она, несомненно, являлась той зоной, на которой происходила трансформация физического типа древнейших и древних гоминид 6. К сожалению, прямые данные об этом процессе в виде ископаемых остатков древних предков человека с территории Индии пока отсутствуют и о них можно судить лишь по археологическим материалам и косвенным соображениям.

Г. Мовиус высказал мысль, что в эпоху нижнего палеолита допустимо выделить две зоны, имеющие разные культурные традиции в развитии инвентаря, — культуру ручного рубила, охватывающую Европу,

[19]

Африку и Переднюю Азию, и культуру рубящих орудий, характерную для Восточной и Юго-Восточной Азии 7. На опубликованной им карте граница между ними проходит как раз по Индии, отделяя предгорья Гималаев от районов Центральной и Южной Индии. Схема Г. Мовиуса подверглась критике со стороны С. Н. Замятнина, показавшего, что в ней часто не учитываются все данные и что нижнепалеолитические стоянки с рубилами встречаются и в области культуры рубящих орудий 8. Но С. Н. Замятин не смог указать на противоположный факт — на распространение стоянок с рубящими орудиями в зоне культуры ручного рубила. Накопившийся за последние годы материал [речь идёт про материал, накопившийся к 1964 году] тоже свидетельствует о существовании локального своеобразия в развитии нижнепалеолитической культуры. Так, во многом оригинальные формы каменной индустрии типичны для нижнепалеолитических местонахождений Африки 9. Новые данные аналогичного характера получены в Восточной Азии 10. Таким образом, отмеченное Г. Мовиусом противопоставление западной и восточной областей ойкумены в эпоху нижнего палеолита, вероятно, до известной степени не утрачивает своего значения 11. Индия находится на стыке этих областей и на протяжении нижнепалеолитического времени, очевидно, являлась районом, в котором перекрещивались культурные влияния и западного и восточного ареалов.

В соответствии с общей концепцией этапов формирования семейства гоминид можно утверждать, что древнейшие представители его — питекантропы и синантропы обитали на индийской территории и остатки их, несомненно, будут там обнаружены. Что же касается неандертальского человека, то его существование в Восточной Азии, т. е. в непосредственной близости от Индии, было до недавнего времени предметом острой дискуссии. Полицентрическая гипотеза происхождения современных рас от разных групп неандертальцев опиралась на умозрительное заключение, что на территории Китая имелись промежуточные между синантропами и современными монголоидами ископаемые формы людей, отличавшиеся неандерталоидными признаками 12. Согласно гипотезе моноцентризма, по которой современное человечество рассматривается как потомки одной, хотя и обширной, группы неандертальцев 13, в Восточной Азии могла отсутствовать преемственность между населением нижнего и верхнего палеолита и она могла быть заселена дважды — при первичном освоении ее человеком и вторично — в эпоху верхнего палеолита из центральных районов ойкумены. Даже по этой гипотезе Индия входила в область формирования человека современного вида и, следовательно, была занята его непосредственным предком — неандертальским человеком. Но теория моноцентризма по отношению к Восточной Азии не получила подтверждения в новых находках: не говоря об открытии на этой территории палеолитических местонахождений, приблизительно синхронных мустьерским стоянкам Европы и Передней Азии 14 против нее свидетельствуют найденные в Восточной Азии костные остатки человека неандертальского вида 15. Значит, есть веские основания предполагать, что неандертальцы были распространены как в Передней и Южной, так и в Восточной Азии.

Две главные группы неандертальского типа — европейская и азиатско-африканская 16 могли смешиваться и вступать в соприкосновение друг с другом как раз на территории Передней и Южной Азии. В известной мере на это указывает полиморфизм палестинских неандертальцев 17. По-видимому, аналогичная мозаичность сочетаний признаков

[20]

присуща и неандертальцам Индии. Такое предположение, кстати сказать, полностью согласуется с упомянутыми уже результатами археологических исследовании, демонстрирующих широкие связи Индии в эпоху нижнего палеолита с населением окружающих областей.

Несколько слов о характере перехода от нижнего к верхнему палеолиту на ее территории. Развитие палеолитической индустрии обнаруживает здесь непрерывную линию изменений, подобную той, какую мы видим в Бирме 18. До находок костных остатков палеолитического человека именно это обстоятельство должно рассматриваться в первую очередь как доказательство преемственности человека современного и неандертальского видов, непосредственного формирования современных расовых типов на базе неандертальских групп в самой Индии, автохтонности процесса расогенеза в ней. С этой точки зрения Индию можно считать одним из первичных очагов расо-образования в пределах Евразии.

Представление о расовых типах населения Индии в эпоху верхнего палеолита опирается также на косвенные данные. Все костные остатки верхнепалеолитического и мезолитического человека найдены в областях, примыкающих к Индии с запада или востока, и отсутствуют пока непосредственно на ее территории 19. Находки во Вьетнаме свидетельствуют о том, что во всяком случае в мезолитическое время монголоидный комплекс признаков уже сложился на обширных пространствах Восточной и Юго-Восточной Азии 20. С другой стороны, палеоантропологические открытия, сделанные на юго-западе азиатского материка — в Восточном Средиземноморье 21 и в Иране 22, — говорят об интенсивном распространении здесь европеоидных типов, характеризующихся, однако, иногда отдельными негроидными признаками. На основании этого можно предполагать, что Индия была заселена в каменном веке европеоидами. Но данная гипотеза оставляет без объяснения ряд фактов чрезвычайно важного значения.

Речь идет о древних контактах между представителями собственно негроидного и австралоидного расовых стволов, контактах, осуществлявшихся через Южную Азию. Правда, проблема эта не решается просто. Некоторые современные исследователи относят их к чрезвычайно древней эпохе, к начальным этапам расо-образования, считают довольно слабыми, не сыгравшими существенной роли в морфогенезе негро-австралоидной расы 23. По-видимому, все же можно утверждать, что последняя имеет единое происхождение 24. Это в свою очередь означает неизбежность признания того обстоятельства, что ее ареал, разорванный сейчас посредине, когда-то был сплошным и, следовательно, негроидные формы занимали большое место среди расовых типов Южной Индии. Г. Ф. Дебец относит преобладание негроидов в Индии как раз к эпохе верхнего палеолита и предполагает, что лишь с эпохи мезолита и неолита их сплошной ареал был разорван на западе — европеоидами, на востоке—представителями монголоидной расы 25. Такое предположение объясняет наличие негроидных особенностей на черепах из мезолитических погребений Палестины и Ирана так же, как и морфологическое сходство африканских негров и австралийцев. Соответствует ему и общеизвестный факт преобладания негроидных типов среди дравидоязычного населения Южной Индии, которое, очевидно, и представляет собою потомков древних негроидов на этой территории 26.

С первым палеоантропологическим материалом мы сталкиваемся,

[21]

вступая в эпоху неолита. По всей вероятности, этим временем следует датировать погребения, раскопанные Г. Санкалиа в Гуджарате 27. Археологический материал, найденный в них, — очень грубая керамика и кремневый инвентарь микролитических форм. Несколько скелетов, полученных при раскопках, отличаются фрагментарностью и, кроме того, описаны чрезвычайно суммарно. Все же и на основании сделанного Г. Санкалиа описания можно получить представление о морфологическом типе погребенных. У них отмечены некоторые негроидные особенности и долихокефалия, т. е. удлиненная форма черепной коробки. Видимо, перед нами тот же европеоидный с негроидными признаками тип, о котором уже упоминалось в связи с мезолитическим населением Передней Азии. Есть некоторые данные полагать, что к неолитической эпохе относятся и два черепа, описанные А. Кизсом 28. Они происходят из погребений у Сиалкота и Байяны. Однако сохранность их плохая: у черепов нет лицевых костей, и единственно допустимое наблюдение заключается в констатации долихокрании. Этот признак широко варьирует у представителей разных рас и потому может считаться дифференцирующим лишь мелкие антропологические деления человечества. Таким образом, утверждение А. Кизса, что тип захороненных «арийский» или иными словами, что они принадлежат к европеоидной расе, остается на его совести.

Сравнительно большой палеоантропологический материал получен при раскопках известных центров хараппской цивилизации, в первую очередь, Мохенджо-Даро. Здесь обнаружено также «много мелкой пластики, которая в ряде случаев была подвергнута антропологическому изучению. Все эти данные неоднократно являлись предметом дискуссии, и на ней следует остановиться.

Датировка палеоантропологических материалов, собранных в Мохенджо-Даро, определяется состоянием изученности археологических материалов и, как известно, сдвигалась в ту или иную сторону на протяжении последних 30 лет 29. Однако разница в датировке на несколько столетий, коль скоро речь идет о палеоантропологических данных, не имеет принципиального значения, тем более, что они остаются пока единственными на территории Индии. Важно лишь, что они относятся к эпохе бронзы и могут быть датированы III или началом II тысячелетия до н. э. 30

Р. Севелл и Б. Гуха, первые исследователи краниологической серии из Мохенджо-Даро, выделили в ней четыре типа — протоавстралоидный, средиземноморский, альпийский и монголоидный 31. Иная интерпретация тех же самых материалов была предложена Г. Фредериксом и Г. Мюллером, которые подвергли критике типологическую схему предшественников, но в свою очередь тоже наметили четыре типа — веддоидный, хамитский, монголоидный и арменоидный 32. В двух случаях расхождение между двумя классификациями носит терминологический характер: веддоидный тип Г. Фредерихса и Г. Мюллера соответствует протоавстралоидному Р. Севелла и Б. Гухи, а хамитский тождествен средиземноморскому. Но под альпийским и армянским типами подразумеваются разные варианты брахикранных или, другими словами, круглоголовых европеоидов. В следующей работе, также посвященной описанию небольшой серии из Мохенджо-Даро, найденной позднее, индийские антропологи вообще отказались от выделения протоавстралоидного типа 33. Основанием для этого отчасти послужила та критика, которой подверглось их первое исследование со стороны

[22]

такого выдающегося знатока палеоантропологии Передней Азии, как А. Кизс 34. На неправомерность выделения большого числа типов в серии из Мохенджо-Даро указывал и Г. Ф. Дебец 35. Эти типы, однако, получили признание в одной из последних публикаций Т. А. Трофимовой 36. Таким образом, вопрос об антропологическом составе древнего населения бассейна Инда продолжает оставаться дискуссионным и в современной антропологической литературе.

Несколько слов следует сказать о монголоидной примеси, наличие которой, если бы ее можно было считать доказанной, явилось бы чрезвычайно существенным фактом. Р. Севелл и Б. Гуха пишут о «mongoloid branch of alpin stock», что вообще лишено смысла, так как альпийский тип, во-первых, более низкая в таксономическом отношении единица расовой систематики, чем монголоидная раса в целом, а во-вторых, он во всех антропологических классификациях фигурирует в числе европеоидных. Поэтому Г. Фредерикс и Г. Мюллер совершенно справедливо говорят просто о монголоидном типе. Но терминологически и по существу более удачное обозначение какой-либо комбинации признаков еще не свидетельствует о ее реальном существовании. Она выделена на одном женском черепе с обломанными носовыми костями. Между тем как раз этот признак вместе с горизонтальной профилировкой лицевого скелета наиболее существен в данном случае, ибо малое выступание носовых костей, низкое переносье и слабая горизонтальная профилировка в первую очередь отличают представителей монголоидной расы от европеоидов и негроидов 37. Судя по опубликованному рисунку, лицевой скелет интересующего нас черепа резко профилирован. Поэтому говорить о его монголоидном типе нет оснований. То же самое можно повторить и об остальных якобы монголоидных черепах, упоминаемых Г. Фредериксом и Г. Мюллером.

Наличие в составе населения Хараппы протоавстралоидного или веддоидного типа, что должно свидетельствовать о формировании этого населения на основе смешения больших рас, не менее проблематично. Он выделен по признакам удлиненной формы массивной черепной коробки и сильного развития рельефа черепа, прежде всего, надглазничного рельефа. Следовательно, применение к нему термина «протоавстралоидный» с морфологической точки зрения более оправдано, чем наименование «веддоидный» 38. Однако такое заключение возможно лишь до тех пор, пока мы оставляем в стороне признаки более высокого таксономического значения, являющиеся главными при различении негроидов и представителей других типов, — ширину носа и вертикальный профиль лицевого скелета 39: последний ортогнатен, как у всех европеоидов, ширина носа тоже невелика. Таким образом, ни по одному из основных признаков черепа из Мохенджо-Даро в пределы вариаций негроидной расы не попадают и, значит, мысль о примеси протоавстралоидного, веддоидного или любого другого из негроидных типов в составе этой серии противоречит морфологическим фактам и не может быть принята.

Совершенно очевидно, что рассмотрение палеоантропологических материалов из Мохенджо-Даро под таким углом зрения и установление их типологического единства в пределах европеоидной расы снимают специфичность аргументации в пользу индийского происхождения экваториальных форм на территории Средней Азии. Сам по себе факт спорадического проникновении на ее территорию представителей тропического негроидного расового ствола в эпоху неолита, бронзы и раннего

[23]

железа, вероятно, не вызывает серьезных сомнений и может быть подтвержден и палеоантропологическими 40 и археологическими данными 41. Он находит подтверждение и в том, что мы фиксируем эти формы на всем пространстве южных районов СССР — от Русской равнины на западе 42 до Алтае-Саянского нагорья на востоке 43. Но пути проникновения их в эту обширную зону еще неясны: как мы убедились, с морфологической точки зрения найти убедительные аналоги негроидам в древнем населении Индии затруднительно. Скорее следует говорить о южных связях, не пытаясь, однако, их конкретизировать (во всяком случае на имеющемся палеоантропологическом материале).

Неоспоримый факт существования круглоголовых людей в составе населения Хараппы также интерпретирован без должного внимания к морфологической стороне дела. Если причислять этих брахикранов к альпийскому типу, как это делают Р. Севелл и Б. Гуха, то нужно ждать, что встретишь большие размеры черепной коробки и лицевого скелета, прежде всего характеризующие представителей этого типа 44. Между тем брахикранные черепа из Мохенджо-Даро отличаются скорее малыми размерами черепной коробки и узким лицом. Факт отнесения их к альпийскому типу трудно было бы понять, ибо он непременно указывал бы на этногенетические связи с населением Австрии и Швейцарии — наиболее чистыми представителями альпийского типа, а это полностью противоречило бы всем известным историческим сведениям. Говорить же о принадлежности черепов из Мохеклжо-Даро древним представителям арменоидного типа можно было бы только в случае очень сильного выступания носовых костей на этих черепах, выступания, превышающего обычные в европеоидных сериях величины и свойственного брахикранным типам Кавказа и Передней Азии 45. Но этого нет. Попытка обосновать последнюю точку зрения при помощи изучения скульптурных изображений также не может считаться убедительной: они очень условны. Кстати, то же самое следует сказать о рассмотренном выше монголоидном типе. Таким образом, единичные брахикранные черепа из Мохенджо-Даро — по всей вероятности, следствие нормальной изменчивости черепного указателя в любой краниологической серии. Они не имеют расо-генетического значения и не свидетельствуют о примеси инородного компонента.

Во всех названных попытках установить типологическую неоднородность населения хараппской цивилизации вообще игнорируется бесспорный факт вариабильности любых антропологических особенностей даже в морфологически однородной и по происхождению единой этнической группе 46. Выделять внутри ее различные типы допустимо лишь при условии, что перед тем будет доказано ее смешанное происхождение. Установление смешанного характера группы само по себе является не предпосылкой, а результатом антропологического исследования, не началом, а определенным этапом на пути выяснения расовой структуры любой популяции. В серии из Мохенджо-Даро, включающей два десятка черепов, ограниченность материала не позволяет воспользоваться единственно объективными приемами для доказательства ее смешанного состава — приемами статистического анализа 47. Прием, к которому прибегают авторы дробных расовых классификаций населения Мохенджо-Даро, — индивидуальная типология, т. е. оценка расового типа черепов при помощи визуальной характеристики, что, очевидно, не свободно от субъективизма и сталкивается с трудностями и фактического и теоретического порядка 48.

[24]

Основной тип населения Мохенджо-Даро представлен длинноголовыми узколицыми черепами с резкой горизонтальной профилировкой лицевого скелета и обычным для европеоидных черепов выступанием носовых костей. Принадлежность его к европеоидной расе не вызывает сомнений. По-видимому, тот же тип мы находим и в Нале (Белуджистан) 49. Различия в степени массивности не так велики, как это хотели показать Р. Севелл и Б. Гуха, проявляются далеко не по всем признакам и, вероятно, как отмечал Г. Ф. Дебец, отражают нормальную изменчивость 50. Во всяком случае, они не могут истолковываться в качестве доказательства примеси «северной» расы, о чем много писалось а связи с древним населением Передней и Южной Азии 51. Отнесение всех массивных черепов к северной расе, а всех грацильных — к средиземноморской противоречит наблюдаемой на территории распространения европеоидов перестройке массивных типов в гранильные и не учитывает того обстоятельства, что древние варианты южной средиземноморской ветви европеоидов характеризовались относительно массивным строением скелета 52.

Итак, население Хараппы состояло в своем подавляющем большинстве из темноволосых и темноглазых, длинноголовых людей, антропологически родственных населению Средиземноморья, Кавказа и Передней Азии. Предпринятая на основе изучения преимущественно иконографических материалов попытка доказать их специфическое родство с шумерами 53 выглядит малоубедительной потому, что антропология позволяет говорить пока лишь о гораздо более широкой общности.

Главный вывод, который может быть сделан после рассмотрения палеоантропологических материалов из Мохенджо-Даро, — распространение европеоидных типов среди населения древних городов долины Инда до вторжения арийских племен. На этом строились даже (и строятся до сих пор) предположения, что Индия являлась исконной областью складывания индоарийских или индийских языков 54. Все эти гипотезы, однако, не в состоянии объяснить наличие дравидийского субстрата в индийских языках 55. Вообще заключение о преобладании европеоидов (во всяком случае в Северной Индии) еще в эпоху бронзы не должно приводить к переоценке масштабов арийского вторжения и его роли в формировании антропологического состава современной Индии. По-видимому, представители европеоидной расы, как и предполагалось выше, проникли на северную часть ее территории еще в конце верхнего палеолита или в мезолите и с тех пор идет непрерывная линия развития европеоидных типов до наших дней.

Это, конечно, не означает, что большой удельный вес негроидов в антропологическом составе населения Южной Индии сложился в результате каких-то очень поздних миграций. Накопление палеоантропологических материалов, касающихся древнего населения Южной Индии, несомненно покажет распространение негроидных типов в районах, ныне занятых дравидоязычными народами. Косвенным доказательством этого предположения являются черепа из Адичаналлура, датированные I тысячелетием до н. э. и обнаруживающие при общем европеоидном облике некоторые характерные для негроидов особенности — широкий нос и мезогнатность лицевого скелета 56. По аналогии с непрерывной историей европеоидных антропологических типов в Северной Индии допустимо считать, что в Южной Индии различные негроидные варианты, по-видимому, доживают до современности с эпохи первоначального заселения Индии представителями негроидной расы. Со-

[25]

отношение в удельном весе европеоидного и негроидного компонентов, конечно, менялось от эпохи к эпохе, но этот процесс можно будет восстановить только после накопления достаточно полных данных.

Наиболее поздний известный нам краниологический материал, касающийся древнего населения Индии, — небольшая серия черепов, добытая Д. Маршаллом в Таксиле и датируемая им концом V века н. э. 57. Она получена при раскопках буддийского монастыря и относится как раз ко времени его разграбления, предположительно, эфталитами. Описавшие находки Б. Гуха, С. Саркар и Г. Бозе думают, что длинноголовые черепа с резко профилированным лицевым скелетом и сильно выступающими лицевыми костями принадлежат монахам — потомкам древнего индоарийского населения, тогда как круглоголовый череп (кстати сказать, единственный) оставлен завоевателем эфталитом 58. Но пригодных для исследования черепов всего четыре, что уже само по себе ясно демонстрирует надуманность приведенной гипотезы. Малый масштаб отличий брахикранного черепа от долихокранных по черепному указателю также подтверждает, что эти отличия можно объяснить нормальной изменчивостью. В целом всю серию логично включить в тот же тип, к которому принадлежат и черепа из Мохенджо-Даро.

Не составляет труда сформулировать итоги предшествующего изложения. Они сводятся к следующему.

1. Есть некоторые основания полагать, что Индия могла входить в Область прародины человечества.

2. Археологические материалы свидетельствуют о непрерывном развитии человечества в Индии на протяжении палеолита, что позволяет считать ее территорию одним из древнейших очагов расо-образования в Евразии.

3. В эпоху верхнего палеолита она была заселена представителями негроидной расы.

4. Представители европеоидной расы появились здесь, по-видимому, в конце верхнего палеолита или в мезолите с севера и разорвали ареал распространения негроидной расы.

5. Гипотеза о чрезвычайно типологической неоднородности населения хараппской цивилизации не соответствует ни морфологическим данным, ни теоретическим представлениям и не может быть принята. Оно относилось к средиземноморской ветви европеоидной расы, которая преобладает в Северной Индии до настоящего времени.

6. Чтобы установить преемственность негроидных типов Южной Индии с древнейшим негроидным населением, требуется палеоантропологический материал с территории распространения дравидоязычных народов, который пока почти совершенно отсутствует.

[Примечания]

1. Изложение и обсуждение наиболее распространенных гипотез см.: В. П. Якимов. Ранние стадии антропогенеза,— «Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. XVI. At., 1951. Обзор новой литературы см.: L. Leakey, The origin of the genus Homo.—«The evolution after Darwin», vol. II, Chicago, 1969; S. Washburn. F. Clare Howell. Human evolution and culture.— The evolution after Darwin».

2. После многих лет господства азиатской гипотезы (см., например: М. И. Урысон. Новейшие палеоантропологические открытия в Африке,— «Советская антропология». 1961. № 1).

3. Описание материала см.: W. Gregory, Т. Hellman, С. Zewls, Fossil anthropoids of the Jale-Cambridge India expedition of 1935,—(Carnegie inst. publications» № 495, Washington. 19-38. Критическая оценка материала на русском языке дана в кн.: М. Ф. Неструх. Приматология и антропогенез, М., 1960.

[26]

4. Этой находке посвящена большая литература. Укажу на две недавние сводки, содержащие наиболее полную библиографию: W. Gregory, Evolution emerging, vol. I. New York, 1951: J. Piveteau, Primates. Paleoniotogie huniaine. Paris, 1957 (Traite de PaleontoloErie. t. VII).

5. См.: П. П. Сушкин, Высокогорные области земного шара и вопрос о родине первобытного человека. — «Природа». 1928. № 3: Г. Ф. Дсбеи. Территория СССР и проблема родины человека, — КСИЭ. вып. XII. 1952. Подробное изложение геологической истории Индии в конце третичного и на протяжении четвертичного периодов см.: Н. de Terra, М. Palerson. Studies on the Ice age in India. — «Carnegia Inst, publications», St 439. Washington, 1939.

6. Сводку материалов и полную библиографию можно найти: Н. Movius, Early man and pleistocene stratigraphy in Southern and Eastern Asia. — «Papers ot the Peabody Museum of American archeology and othnologv. Harvard University». vol. XIX. Cambridge, Mass.. 1944, Nt 3: The lower palaeolithic cultures of Southern and Eastern Asia, — «Transactions of the American phylosoplucal society», vol. XXXVIII, Phyladelphia, 1948. Более новые данные содержатся в библиографическом указателе по палеолиту Евразии и Афпики. издаваемом Г. Мовиусом: Н. Movius, Recent publications mainly in the Old World palaeolithic archeology and paleoanthropology, Cambridge, Mass.. 1948—1955. № 1—8. Их систематический обзор см.: В. Subbarao, The personality of India. A study in the development of material cultura of India and Pakistan. Baroda. 1956. Обзор no районам см.: V. Ramachandra Dikshitar, Prehistoric South India. Madras. 1951; A. Hasan Dani, Prehistory and protohistory of Eastern India. Calcutta. 1960.

7. H. Movius. Early man and pleistocene stratigraphy in Southern and Eastern Asia.

8. С. H. Замятиям. О возникновении локальных различий в культуре палеолитического периода, —  Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. XVI, 1951.

9. См., например: A. Aiimen, Prehistolre de I'Afriaue. Paris, 1955. Русский перевод: А. Длиман. Доисторическая Африка, М.. 1960. Рецензию см.: СЭ. 1962. № 2.

10. Общий обзор накопленных данных и литературу см.: СЭ, 1959. № 4.

11. Обстоятельное обсуждение проблемы локальных вариантов нижнепалеолитической культуры, но применительно в основном к территории Европы см.: А. А. Формозов, Этнокультурные области на территории европейской части СССР в каменном веке. М.. 1959.

12. Наиболее полное обоснование этой гипотезы см.: F Weidenreich. The skuU of Slnanthropus pekinensis. A comparative study on a primitive hominid skull, — «Palaeontologia Sinica». N. 5. D. New York. 1943, № 10. Рецензию см.: СЭ. 1946. № 1.

13. Моноцентрическая гипотеза наиболее полно изложена в ряде работ Я. Я. Рогинского. См.: Я. Я. Рогинский. Происхождение современного человека и теория ^полицентризма». — СЭ. 1947, № 1; Теории моноцентризма и полицентризма в проблеме происхождения современного человека и его рас, М., 1949; Основные антропологические вопросы в проблеме происхождения современного человека, — «Труды Ин-тя этнографии АН СССР», новая серия, т. XVI, 1951.          ,

14. См.: СЭ. 1959. М 4.

15. См. «Вопросы антропологии», вып 13. 1963.

16. См.. например: М. А. Гремяцкий. Проблема промежуточных и переходных форм от неандертальского типа человека к современному. — «Ученые записки МГУ», вып. 115, М.. 1948; В. В. Бунак, Череп человека и стадии его формирования у ископаемых людей и современных рас. — «Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. XIIX. М., 1959.

17. Т. Мс. O.own. A. Keith. The Stone age of Mount Carmel. Skeletal remains of Levaioise — Mousterian, vol. II. Oxford, 1939; C. Snow, The ancient Palestinian: Skhul V reconstruction, — «American school of prehistoric research». Bulletin 17, Cambridge. Mass., (953.

18. В дополнение к указанным выше публикациям Г. де Терра и Г. Мовиуса см.: Н. de Terra. Н. Movius, Е. Colbert. J. Bequaert. Reseach on early man in Burma. — «Transactions of the American phylosophical society», vol. XXXII, pt. Ill, Philadelphia, 1943: A. Hasan Dani, Prehistory and protohistory of Eastern India. На значение этого факта для моноцеитрнческой и полицентрической гипотез указал Г. Ф. Дебсц. См.: Г. Ф. Дебсц. Выступление на совещании, посвященном проблеме происхождения Homo sapiens. КСИЭ. вып. IX. 1950.

19. Две упомянутые в литературе находки в Восточной Индии не имеют сколько-нибудь ясной геологической датировки и в высшей степени сомнительны (см.: Н. de Terra, М. Palerson. Studies on the Ice age in India, p. 313; V. Krishnasvami. Stone age India.— Al, Delhi, 1947, № 3. p. 34; A. Hasan Dani. Prehistory and protohistory of Eastern India p. 17).

[27]

20. J. From age I, E. Saurln. Note prallmlnaire sur les formations crnozoues el plus recentes de la Chalne, annamlilque septentrlonile et du Hunt-Laos {stratigraphic. pre hi st Ыге. anthropologic) —«Bulletin du Service Gcologlque de I'lndochlBe». I 22. tasc. o. 1936; F. Weldcnrcicn. On the earliest representatives of modern mankind recovered on the soil of East Asia,—«Peking natural history bulletin», vol. 13. pt 3. 1339; См.: M. Г. Ленин, H. H. Чебоксаров. Древнее расселение человечества в Восточной и Юго-Восточной Азии.—«Труды Ин-та эт.юграДии АН ОССР», новая серия, т. XVI. 1951.

21. A. Keith. New discoveries relating to the antlquety of man, London. 1931; The late palaeolithic Inhabitants of Palestine. — Proceedings of the First International Congress of prchlsturic and prol «historic sciences». Lo.idon. 19 H; H. Vallois. Les ossements natouflens d'Erq el-Ahmar (Palestin),—cL'Anthfopol gle». t. 46. 1936. M 5—6; D. Ferembach, Squelottes du natoujlen d’ Israel. Etude anthropotoglque,— L'Anlfuopologle». I. 6. 1961, M 1—2.

22. C. Coon. Cave explorations In Iran 1949 Philadelphia, 1951; J. Lawrence Angel. The human skeletal remains from Hotu Cavi, Iran —»Piesecdings of the American phylosophical society», vol. 96. Phihdelliia 952. № i

23. В. В. Бунак, Человеческие расы и пути их образования,— СЭ, 196. № I. Раньше В. В. Бунак вообще отрицал единство негро-австралоидной расы (си.: В. В. Бунак. Расы,— «Медицинская энциклопедия». т 28. 19 4)

24. Об этом см.: Г. Ф. Дебец. О принципах классификации человеческих рас, 19 '6. № 4; Опыт графического изображения генеалогической классификации человеческих рас.— СЭ 1953. №4

25. Г. Ф. Дебец, Заселение Южной а Передней Азии по дачным антропологии —«Труды Ин-та этнографии АН СССР», нона я се, ия. т. XVI. 1951.

26. Антропологический состав современного населения Индии получил освещение в целом ряде обстоятельных публикаций. Крупнейшие из них: Н. Rlsley. The people of India, Calcutta. 1915; B. Guha. Racial affinities of the peoples of India, «Censuc ot India». 1911, vol. I (ethnographical), pt. Ill, Simla. 1931; Q. Olivier. Anthropologle des Tamouls du sud de I'lnde, Paris. I9GI. О представлении индийских ученых в области классификации индийских рас см.: В. Guha. Racial elements In the populations,—«Oxford pamphlets on Indian Affairs». 1944; D. Majumdar, Races and cultures of India, Bombay, 1961; S. ChatterJl. Race—movements and prehistoric culture—, в кн.: (R. Majumdar (cd.)J, «The Vcglc age. The history andculturc of the Indian people», vol. 1. London. 1952.

27. H. Sankalia. Investigations Into prehistoric archaeology at Gujarat, Baroda, 1946.

28. A. Keith, The Bavana and the Slalhot crania,—«Journal of anlhropologieal society fo Bombay», vol. IX' Bombay. 1921.

29. Об этом см.: Э. Млкксй. Древнейшая культура долины Инда, М., 1951; Г. Чайльд, Древнейший Восток в свете новых раскопок, М . 1956.

30. См. обсуждение этою вопроса: S. Piggofl. The chronology of prehistoric North —West India,— A I, Delhi, 1946: В. M. Массой, H. Я. Mepnepir, Вопросы относительной хронологии Старого Слета,—СА. 1958. М I; Г. М. Бонгард-Левин. Хараппская цивилизация и арийская проблема»,— СЭ, 1962. № I.

31. R. Sewell. В. Cuba, Human remains,— S. Marshall, Mohonjo-daro and the Indus civilization, vol. II. London. 1931.

32. H. Frlederleta. H. Mnllcr. Die Rassenelemente im Indus Tal wahrend des 4. und 3. Vorchrlslllchen Jahrlausends und Ihre Verbeltung.—«Anthropos» Wien. Bd XXVIII, 193). N 3—4.

33. B. Guha, P. Basu. Report on the human remains excavated at Mohenjo-daro In 1928—29 — J. Mackay, Further excavations at Mohenfo-Daro. vol. I, New Delhi. 1938.

34. Рецензию А. Кизса на статью P. Севелла и Б. Гуха см. в ILN. London. I9.XII. 1938.

35. Г. Ф. Дебец, Заселение Южной и Передней Азии по данным антропологии.

36. Т. А. Трофимова. Краниологические материалы из античных крепостей Калалы-Гыр I и 2,— «Труды ХАЭЭ», т. II, М., 1958.

37. О значении этих признаков для дифференциации больших рас см.: Г. Ф. Дебец, Палеоантропология СССР,—«Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. IV. 1948; Антропологические исследования в Камчатской области,— «Труды Ин- та этнографии АН СССР», новая серия т. XVII. 1951.

38. О морфологических различиях австралоидов или протоавстралоилов и ведоидов, а также о путях формирования тех или других см.: Н. Н. Чебоксаров. Основные принципы антропологических классификаций. — «Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. XVI, 1951; М. Г. Левин, Н. Н. Чебоксаров, Древнее расселение чел-

[28]

овечества в Восточной и Юго-Восточной Азии; В. В. Бунак, Череп человека и стадии его формирования у ископаемых людей и современных рас.

39. Об этом см.: Я. Я. Рогинский, Человеческие расы, — в кн.: В. В. Бунак, М. Ф. Нестурх, Я. Я. Рогинский. Антропология, М., 1941; Я. Я. Рогинский, М. Г. Левин, Основы антропологии, М.. 1955.

40. Т. A. Trotlmava, Polaeoanthropologlcal remains coming from the territory of ancient Xorezm,— East and West», year VIII, Roma, 19)7. /б 3; Т. А. Трофимова, Палеоантропологические материалы с территории древнего Хорезма,— СЭ. 1957, Aft 3; Краниологические материалы из античных крепостей Калалы-Гыр I и 2 Древнее население Хорезма по данным палеоантропологии.— МХЭ, яып. 2, At., 1939; Основные итоги и задачи палеоантропалогического изучения Средней Азии,— СЭ, 1960; № 2; Т. A. Trofimova. Types raclaux de I'Asle Centrale pendant Veneollt- hi que et Cage de bronze.—«Communications de la delegation sovietique au VI Congres International des Sciences anthropolcglqucs et cilmolcglqucs», M., I960; Т. А. Трофимова. Черепа из могильника тазабагьябской культуры Кокча-3.— МХЭ, вып. 5. At., 1961; Расовые типы населения Средней Азии в эпоху энеолита и бронзы,— КСИЭ, вып. XXXVI, 1961.

41. С. П. Толстов, Древний Хорезм, At., 1943; По следам древнехорезмийской цивилизации, М.—Л., 1948; По древним дельтам Окса и Яксарта. М., 1962; А. В. Виноградов. К вопросу о южных связях кельте мина рекой культуры,— СЭ, 1957, А* 1.

42. Г. Ф. Дебец; Палеоантропология СССР; Палеоантропологические находки в Костёнках, — С.Э, 19 5, № 1; Новые палеоантропологические находки каменного века на территории Русской равнины.—«Тезисы доклада на сессии Отделения исторических наук, пленума ИИМК и сессии Ученого совета Ин-та этнографии», М., 19д; At. М. Герасимов, Основы восстановления лица по черепу. At., 1949; Восстановление лица по черепу (современный и ископаемый человек), — «Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. XXVIII, 1955; М. С. Акимова, Новые палеоантропологические находки эпохи неолита на территории лесной полосы европейской части СССР — КСИЭ. вып. XVI. 1953.

43. В. П Алексеев, Палеоантропология Южной Сибири (Алтае-Саянское нагорье) (автограф), М.. 19 м; W. P. Abkcejjw. Sklad antropo'.oglczny lugnoscl Po- gore a A'.lajo-Sajansklego w epoce n-olUu I w.-zsngo brqzt,—«Przeglqd antropolo- glczny», t. XXIV, z. I, Wroclaw. k9 8; В П. Aie.cece, Энклитический череп из Красноярска (к вопросу о южгой примеси в нгселени Am а-Саянского нагорья)— К:ИЭ. вьт. XXXIV, 196'; 4. Alexesv. Lг pjiplment ds  Sibtrle \\eridlo- ml f а 1л tumlere de la pahor.thrapologli, - «^ommu ilcatiois de la dellgatlon sovlc* tlque au VI Congres Internal! j.ia Ides Sciences a thropol >giqucs ct clnnologlques». At., 196»; W. Alekcejew, Granla Asiatlca. Neolityczny material z Podgdrza Alia Jo- Sajai.sklego, — Malerlaly l Prace a tr «рэ! glczne». Aft -52. Wroclaw, 1961; В. П. Алексеев, Антропологические типы Южной Сибири (Алтае-Саянское нагорье) в эпохи неолита и бронзы, — «Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока», Новосибирск, 1961; Палеоантропология Алтае-Саянского нагорья эпохи неолита и бронзы,— «Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. XXI, At., 1961; Заселение территории Южной Сибири человеком в свете данных палеоантропологии, — «Материалы и исследования по археологии, этнографии и. истории Красноярского края», Красноярск, 1963; Происхождение хакасского народа в свете данных антропологии: там же; А. Н. Липский, Карасукские погребения (1200—700 лет до н. а.) а г. Абакане, — «Краеведческий сборник». Абакам, 19 6. Aft 1; 3. К. Глусская, Женщина негроидного типа в неолите под Красноярском, — «Материалы и исследования по археологии этнографии и истории Красноярского края», Красноярск, 1963.

44. См. об этом: С. Coon, The races of Europe. New York. 1939; J. Schwldetzky, Die alpine Rasse: Reltrag zu elnem Exlstembeweis, Homo, Bd3, Sfuttgart, 1952, Aft 2.

45. Обзор старой литературы см.: В. В. Бунак. Crania Armenlca, М., 1927. Новые краниологические данные см.: М. Г. Абдушелишвили, Материалы к краниологии Кавказа, — «Труды Ин-та экспериментальной морфологии АН ГрузССР». т. V, Тбилиси. 1955.

46. Об этом писалось неоднократно, а в настоящее время накоплен большой материал, демонстрирующий справедливость данного положения. Литературу см.: В. П. Алексеев, О некоторых положениях теории расового анализа, — «Вопросы антропологии». вып. 9. 1962.

47. Об объективном характере выводов, получаемых в результате использования этих приемов, см.: М. В. Игнатьев, Биометрические проблемы в антропологии,— «Советская антропология», 1957, № 1; Статистический метод в антропологии,— «Проблемы демографической статистики». М., 1959.

48. Разумеется, это не означает, что дальнейшие исследования не могут выявить сложный состав населения хараппской культуры. Изучение многочисленных новых ма-

[29]

териалов, полученных при раскопках Хараппы, привело В. Чатгерджи и Г. Кумарл к выводу о правильности прежних определений и существовании четырех типов; двух дохикокранных европеоидных, брахикранного европеоидного и веддоидного (см.: С. П. Толстов. Конференция по археологии Азии,— СЭ, 1963, Aft 2). Однако эти материалы пока остаются неопубликованными

49. R. Sewell. В. Guha, 'Report on the bones exsavated at Nal,—MATI, Aft 35. 1929.

50. Г. Ф. Дебец, Заселение Южной и Передней Азии по дачным антропологии.

51. Библиографию и критику этих работ см.: Г. Ф. Дебец, К антропологии древних культур Передней Азии и Эгейского меря,—«Антропологический журнал», 1934, Aft 1—2; Расы, языки, культуры,—«Наука о расах и расизм». М — Л., 1918.

52. См.: Г. Ф. Дебец, Брюни-Пшедмост, Кро-Маньон и современные расы Европы,—  «Антропологический журнал». 1936. № 3; Палеоантропология СССР; и. F. Оеbetz. Certains aspects des transformations somatlaues de I’Homo sapiens,—«Communications de la delegation sovietlque au VI Congres international das Sclcnccs anthropologiques et anthnologiques», M.. 196); Г. Ф. Дебец, О некоторых направлениях изменений в строении человека современного вида,-— СЭ", 1951. Aft 2.

53. R. Heras, Studies in Proto-lndo-medlteranean culture, vol. I, Bombay. 1953.

54. См., например: S. Srikanta Sastrt, India the original home of the Aryans,— (R. Majumdar(ed)|. The Vedlc age. The history and culture of the India people. vol. I. London, 1952.

55. Интересное рассмотрение этой проблемы см.: В. С. Воробьев-Десятовский, К вопросу о роли субстрата в развитии индоарийских языков,— СР. 1956 Aft I.

56. S. Zockerman. The Adichanatlur skulls, with notes by G. Ellon Smith.—«Bulletin of the Madras Government Museum». N. S.. vol. (I, pt. f, Madras, 1930.

57. J. Marchall, T axil a. vol. I. Cambridge. 1951.

58. B. Guha. S. Sarkar. H. Bose. Report on the human rzmaina from the Dharmarajlka, — J. .Marshall, Taxlle, vol. I, Cambridge, 1951.

[30]

Алексеев В.П. Антропологический состав населения Древней Индии. // Индия в древности (сборник статей). М., 1964, с. 19-30.