Хараппская цивилизация: верования населения (Маккей, 1951)

Архитектурные памятники Мохенджо-Даро и Хараппы ее дают археологу никаких сведений относительно религии людей той эпохи, поскольку, как уже было упомянуто, ни одно из раскопанных до сих пор строений нельзя с уверенностью назвать храмом. Вполне вероятно, однако, что как в том, так и в другом городе имелись отдельные святилища, хотя в настоящее время их невозможно отличить по плану от обычных домов, и что погребенное под ступой здание было храмом. Не сохранилось никаких памятников письменности или легенд, которые могли бы пролить свет на этот вопрос, и поэтому единственным средством, с помощью которого мы можем составить некоторое представление о религиозных верованиях и обрядах жителей Мохенджо-Даро и Хараппы, служат отдельные найденные там предметы.

Из всех найденных до сих пор каменных статуэток единственной, о которой можно с уверенностью сказать, что она изображает божество, является бюст из белого стеатита, высотой около восемнадцати сантиметров; сохранилась лишь верхняя часть этой фигурки, которая, таким образом, была значительно больше (табл. XVI, 1). Фигура одета в украшенный рельефным узором в виде трилистников плащ, перекинутый через левое плечо и пропущенный под правой рукой; судя по тому, что изображение трилистника часто встречается в Мохенджо-Даро и Хараппе, можно заключить, что оно было священным символом. Короткая борода и обритая по моде того времени верхняя губа напоминают статуи богов и людей, найденные в древнем Шумере. Подстриженные волосы разделены посредине пробором и придерживаются повязанной вокруг головы лентой, длинные концы которой ниспадают сзади. Под самым ухом с каждой стороны шеи просверлено по отверстию — невидимому, для прикрепления концов ожерелья. Полуопущенные глаза когда-то были выложены узкими полосками из раковин, щель между которыми служила примитивным изображением наполовину скрытого зрачка. Губы полные, отколовшийся нос, вероятно, был обычной величины.

[64]

Украшенное священными эмблемами платье и приспособление для ожерелья свидетельствуют о том, что это изображение не могло принадлежать какому бы то ни было человеческому существу, даже жрецу. По предположению некоторых ученых, своеобразные полузакрытые глаза указывают на состояние йоги, или созерцания; но возможно, что это и не так, ибо почти такие же глаза можно видеть и у очень древних глиняных статуэток из Киша и Ура.

Впрочем, многочисленные глиняные статуэтки из Мохенджо-Даро и Хараппы дают исследователю более определенные сведения о божествах. Очень часто встречается статуэтка обнаженной женщины, одетой только в коротенькую юбочку, которая придерживается поясом, повязанным вокруг бедер (табл. XVI, 2). Эти статуэтки имеют большое количество украшений и причудливый веерообразный головной убор, с каждой стороны которого находятся похожие на чашечки углубления, выраженные у одних статуэток более отчетливо, у других — менее. Некоторые чашечки внутри закопчены; это указывает на то, что почитатели жгли в них масло или маленькие крупинки ладана, чтобы божество услышало их молитвы.

Почти все эти женские фигурки находятся в поврежденном состоянии; тем не менее, есть серьезные основания предполагать, что они изображают великую богиню-мать, культ которой был так широко распространен в древности на Ближнем и Среднем Востоке и сохранился доныне среди беднейшего населения Индии. По-видимому, эти глиняные изображения богини, имя которой нам неизвестно, имелись чуть ли не в каждом доме в древних городах долины Инда; вероятно, они стояли в нишах или на выступах стен, чем можно было бы объяснить то явление, что почти все фигурки с задней стороны отделаны очень небрежно.

Вероятно, богиня-мать была для более бедных, непросвещенных людей самым близким и понятным божеством. В наши дни она является в Индии покровительницей каждого дома в отдельности и всей деревни в целом, оказывает помощь при родах и, вникая более по земному в нужды своих почитателей, во всех отношениях стоит к ним ближе, чем какой-либо другой из общепризнанных индусских богов. Так же, по-видимому, смотрели на нее и древние жители долины Инда; до сих пор, однако, неизвестно, был ли ее культ неразрывно связан с культом двух других божеств — божества мужского пола и ее сына, или же ей поклонялись одной, что наблюдается в наши дни во многих индусских деревнях. В ряде стран, однако, одной из характерных черт культа богини-матери было объединение ее с другими божествами.

Некоторые глиняные фигурки, изображающие, очевидно, богов мужского пола, имеют козлиные или бычьи рога ~ признак того, что эти животные считались священными. Был

[65]

распространен несомненно культ н многих других животных, изображения которых вырезались на печатях и амулетах; возможно, что каждое из этих животных было связано с одним определенным богом, являясь его эмблемой.

По какой-то странной причине глиняные фигурки богов мужского пола встречаются весьма редко. Они совершенно обнажены, в отличие от женских статуэток, нагота которых всегда прикрыта одеждой; некоторые фигурки, но далеко не все, украшены ожерельями и браслетами (табл. XVI, 3). Другой отличительной чертой этих мужских статуэток являются длинные волосы, собранные на затылке в виде своеобразной перевязанной лентой петли, и длинная борода с закрученным назад концом. В тех случаях, когда руки сохранились, они как у женских, так и у мужских статуэток опущены вниз. Ни одна фигурка не изображена держащей в руках какой-нибудь предмет. Нельзя определить, существует ли связь между мужскими статуэтками и богиней-матерью, так как до сих пор еще неизвестно, изображают ли все эти статуэтки одного и того же бога.

Статуэтки животных, из которых самые крупные имеют в длину 25 см, сильно пострадали; некоторые из них высечены из известняка, и все они стоят на прямоугольных подставках. Очевидно, они представляют собой изображения богов и происходят, вероятно, из храмов или святилищ. Две статуэтки настолько повреждены, что трудно определить изображенных животных; возможно, что обе они представляют лежащего барана. Странно, что изображение барана не встречается на печатях, хотя оно очень распространено в виде амулетов из фаянса.

Самая крупная и лучше других сохранившаяся статуэтка изображает лежащее животное с рогами и телом барана и длинным висячим предметом спереди, представляющим собой, по-видимому, хобот слона; вероятно, она символизирует слияние двух божеств, эмблемами которых были баран и слон. Другая из этих каменных статуэток, от которой теперь сохранился один обломок, известняковая, изображала первоначально большого быка. На голове животного имеются углубления, куда вставлялись уши и рога, которые, без сомнения, были сделаны из какого-то более ценного материала, а на шею, как и у глиняных быков, надет венок. Все эти священные фигурки животных так сильно повреждены, что создается впечатление, что они были поломаны намеренно, но кем и когда — неизвестно. Так как человеческие изображения также разбиты, следует думать, что разгром этот был делом рук людей, в глазах которых поклонение таким фигуркам являлось идолопоклонством или выражением враждебных им религиозных воззрений; поскольку это, очевидно, произошло до прихода людей, говоривших на языке ариев, вторжение которых в Индию относят приблизительно к 1500 г. до н. э.,

[66]

возможно, что виновниками разгрома были какие-то горные племена Белуджистана 1.

Наибольший вклад в ваши скудные сведения о религиозных верованиях людей культуры Хараппы вносят печати-амулеты и каменные и глиняные талисманы. Едва ли не самым интересным из найденных на них изображений является группа с обнаженным рогатым трехликим божеством в центре; это божество сидит на троне, с поджатыми под себя ногами, в позе, которая, по-видимому, является ритуальной (табл. XVII, 9). Его окружают несколько животных: два оленя или антилопы, носорог, слон, тигр и буйвол. Как и у некоторых богинь на амулетах, на обеих руках божества надето большое количество браслетов, а на голове, между рогами, напоминающими рога быка или буйвола, возвышается веерообразное сооружение, очень похожее на головные уборы многих женских статуэток.

Маршалл установил, что эта фигура изображает индийского бога Шиву в его образе Пасупати, Владыки зверей. То обстоятельство, что фигура имеет три лика, а возможно, даже и четвертый, расположенный на обращенной назад стороне, говорит в пользу этого мнения, так как Шива доныне изображается в Индии порой даже с пятью ликами. Давно уже высказывалось предположение, что культ Шивы является одним из древнейших индийских культов, восходящим к доисторическому периоду; приведенное истолкование фигуры на печати-амулете подтверждает эту догадку. Однако не следует думать, что божество людей культуры Хараппы также носило имя «Шива»; это лишь одно из имен, которым его чаще всего называют в наши дни; как говорят, Шива имеет тысячу восемь имен, большинство которых выражает различные его функции.

Найдено три печати с изображением этого бога, причем в двух случаях он изображен сидящим на троне, а в третьем — на земле. На всех трех печатях он обнажен, если не считать пояса, повязанного вокруг талии, но на руках у него надето несколько браслетов; на двух печатях он изображен трехликим, а на третьей — с одним лицом, повернутым в профиль. На всех трех изображениях он имеет рога. На двух печатях между рогами из головы у него поднимается ветка с цветами и листьями; это заставляет полагать, что украшенная таким образом фигура представляла бога плодородия или растительности, аналогичного Шиве, олицетворяющему воспроизводительные силы природы.

Трудно ответить на вопрос, кого представляли женские статуэтки: богиню-девственницу или жену бога, изображенного на печатях-амулетах. В настоящее время жену Шивы почитают под

________

1. В свете новейших исследований представляется весьма вероятным, что завоевателями Мохенджо-Даро и Хараппы были арии. См. об этом предисловие, стр. 14. (Прим» ред.)

[67]

разными именами, в том числе под именами Ума, Парвати, Дурга и Кали, причем под двумя последними именами богиня выступает в своем самом ужасном воплощении свирепой и кровожадной разрушительницы. Однако в некоторых ее воплощениях проявляется благожелательная сторона ее натуры; по-видимому, именно эта благожелательная сторона и отражена в статуэтках древних городов долины Инда. Многие древние религии требовали, чтобы женское божество имело супруга и сына для продолжения рода; не исключена возможность, что два главных божества Мохенджо-Даро и Хараппы представляют именно такую чету. С другой стороны, как указывает Ф. Дж. Ричарде, богиня-мать Южной Индии, как правило, не имеет мужа, а Хаттен утверждает, что в деревнях этой области богини только сейчас получают мужей из ортодоксального индусского пантеона.

Другая интересная печать передает совершенно иной религиозный сюжет. Здесь в разветвлении священного фигового дерева пипала изображена богиня с рогами, перед которой склоняет колени в знак выражения почтения другое, также рогатое божество (табл. XVII, 8). Как у богини, так и у ее почитателя волосы заплетены в длинные косы, а руки украшены многочисленными браслетами; у почитателя, а возможно, также и у богини из головы между рогами вырастает ветвь, покрытая цветами и листьями. Позади коленопреклоненного божества стоит козел с человеческим лицом, с явным интересом наблюдающий эту сцену. Вся нижняя часть поля печати занята вереницей духов или богинь, лица которых обращены в сторону, противоположную изображенной над ними сцене; на голове каждой фигуры имеется ветвь, сзади свисает длинная коса, рогов нет. Эти фигуры — мистическая семерка — напоминают Ситалу, богиню оспы, и ее шесть сестер — примитивный культ, как полагают, местного происхождения.

Истолковать эту сцену, как и многие другие, изображенные на печатях, довольно трудно; впрочем, известно, что пипал принадлежит к числу многих деревьев, почитаемых священными в большинстве районов Индии и в наши дни, и с его культом связано несколько обрядов. Например, существует поверье, что в определенные дни в него вселяется Лакшми, богиня богатства; тогда индусы ходят вокруг дерева, произнося молитвы и разматывая хлопковую нить. Во время других праздников ствол дерева обмазывают суриком или охрой. Листья пипала, подобно листьям тополя, дрожат от малейшего ветерка; может быть, именно по этой причине с давних времен на него смотрели как на жилище какого-то духа или богини. Женщины приносят ему жертвы, чтобы разрешиться ребенком мужского пола, а иногда к его ветвям привязывают сосуд с водой, чтобы души усопших могли ею освежиться. Все эти поверья, несомненно весьма древние, могли быть связаны с пипалом и в доисторические времена. По-види-

[68]

мому, люди культуры Хараппы связывали это дерево с определенным животным — туром, изображение которого так часто встречается на печатях-амулетах. На одной известной печати имеется условное изображение пипала, из основания которого вырастают головы двух туров.

На различных амулетах встречается изображение дерева ним 1  и другого, напоминающего акацию; оба эти дерева также до сих пор считаются в Индии священными. Если судить по большому количеству разных видов деревьев, почитаемых в настоящее время, в древности считались священными и многие другие деревья.

На одном чрезвычайно интересном глиняном амулете изображено большое дерево неизвестной породы и рядом с ним какой-то ритуальный предмет, увенчанный головой животного, между рогами которого возвышается ветвь, покрытая цветами или листьями. Основание дерева окружено высокой платформой, очень похожей на глинобитные платформы вокруг священных деревьев, которые нередко можно видеть в Индии и в наши дни. Так как на этом сооружении или возле него часто помещается святилище деревенского божества или богов, для изображенной на амулете сцены нетрудно найти аналогии в современности. Есть основания полагать, что священное дерево или ритуальное сооружение на амулете охраняется буйволом, так как тут же имеется изображение буйвола, который, подняв на рога человека, бросает его через голову; впрочем, возможно, что сцена изображает просто человека, перепрыгивающего через животное, как это делали участники игр со священным быком на Крите.

На другом глиняном амулете изображен непосредственно рядом с деревом тот же самый ритуальный предмет; он увенчивает собой конусообразный столб, сделанный, возможно, из глины. Интересным дополнением к этой сцене являются два козла, опирающиеся передними ногами на верхушку столба, в то время как справа два человека, по-видимому, сажают что-то в землю. К сожалению, рассмотреть их очень трудно из-за плохой сохранности амулета.

На третьем глиняном амулете изображено двое мужчин, из которых каждый держит дерево или часть дерева, и стоящее между ними божество с распростертыми руками. Трудно сказать, изображает ли эта сцена раскалывание дерева с целью освободить древесного духа, или посадку двух деревьев в честь божества, которое, возможно, само руководит этой церемонией; второе предположение представляется более вероятным, так как каждое дерево или часть дерева имеет отдельные корни. Оба дерева

_______

1.  Дерево ним, или маргоза, — большое дерево в Индии. Оно имеет горькую хору, применяемую в медицине в качестве тонического средства, и выделяет из ствола вязкое смолистое вещество. Из плодов нима выжимают масло. (Прим. перев.)

[69]

принадлежат к одной и той же породе, так что едва ли сцена изображает бракосочетание деревьев — обряд, столь распространенный в Индии в наши дни. Что же касается посадки священных деревьев, то этот обычай существует в Индии с незапамятных времен; считается, что тот, кто совершит подобный религиозный обряд, получает «заслугу». В настоящее время этот обычай сопровождается церемониями, напоминающими церемонии при освящении изображения божества; возможно, что аналогичный ритуал существовал в долине Инда и в древности. На обратной стороне того же амулета изображен коленопреклоненный человек, делающий приношение, по-видимому, дереву ним.

Судя по данным печатей и глиняных амулетов, не приходится, по-видимому, сомневаться в том, что по меньшей мере три породы деревьев пользовались у людей того времени большим почетом, если и не являлись предметами поклонения в полном смысле слова. В настоящее время еще не ясно, существовал ли этот культ только у определенной части населения или он был всеобщим; но так как подобное проявление анимизма восходит к доисторическим временам, возможно, что первое из этих предположений более правильно и что культ деревьев был распространен лишь среди простого народа.

Другой характерной чертой религии древних городов долины Инда, сохранившейся в Индии до сих пор, является почитание фаллических символов, признаком которого служит линга, конусообразный камень, связанный в настоящее время с поклонением Шиве. В наши дни линги или обливают водой, или смазывают маслом. Они встречаются по всей стране, как в деревнях, так и в близком соседстве с храмами, и являются, несомненно, самыми обычными культовыми предметами в Индии.

Большие гладкие камни конической формы, найденные в Мохенджо-Даро и Хараппе, несомненно, представляют собой линги того времени, но невозможно сказать, были ли они в ту раннюю эпоху связаны с поклонением Шиве. Однако теперь, когда Маршалл определил одного из богов на печатях-амулетах как прототип Шивы исторического периода и нашего времени, эта связь представляется более вероятной.

Полагают, что различные великолепно вырезанные и отделанные конусы, длиной менее пяти сантиметров, сделанные из ляпис-лазури, яшмы, халцедона и других камней, представляют собою те же линги; их сравнивают со священными предметами, которые носят члены современной секты лингаитов в Индии; с другой стороны, не менее вероятно, что ими пользовались в качестве фишек для настольных игр, описанных в главе VII. Точно так же большие каменные кольца, которые, по мнению некоторых ученых, представляют собой йони, т. е. женские символы, дополняющие фаллические эмблемы, могли представлять собой детали, употреблявшиеся при постройке колонн; но до тех пор,

[70]

пока линга и одно на этих каменных колец не будут найдены в непосредственной близости друг от друга, разрешить этот вопрос невозможно.

О том, что древнее население долины Инда поклонялось животным, свидетельствует несметное количество печатей-амулетов с изображениями разнообразных зверей. Среди них встречается могучий бык с одним рогом (впрочем, возможно, что на изображениях второго рога просто не видно за первым; см. табл. ХVII, 11). Фредерике определяет это животное как тура и утверждает, что на печатях-амулетах отчетливо выражены две разновидности тура, Bos primigenius и Bos nomadicus. Из других животных имеются изображения слона (табл. XVII, 7), тигра (табл. XVII, 2, 5, 6), буйвола, быков двух видов — один короткорогий и другой горбатый бык, носорога (табл. XVII, 15), крокодила и странного, фантастического существа, имеющего человеческое лицо, хобот слона, рога н переднюю часть туловища быка, а заднюю часть туловища и хвост тигра; по-видимому, оно должно изображать слияние нескольких божеств в облике одного животного.

Есть основание полагать, что большая часть этих животных содержалась в неволе, так как перед многими из них имеются ясли или кормушка, а перед туром неизменно изображается ка- кой-то странный предмет, который до сих пор еще не удалось сколько-нибудь удовлетворительно объяснить; некоторые исследователи предполагают, что это алтарь, другие — что это ясли для корма (табл. XVII, 11). По-видимому, этот предмет сам по себе был связан с каким-то культом, так как он встречается н без животного, по крайней мере на одном амулете на Мохенджо-Даро и на нескольких амулетах из Хараппы. Среди зверей, изображенных на медных амулетах, имеющих форму табличек, встречаются также заяц, антилопа, какое-то неизвестное рогатое животное и фантастическое существо, имеющее с обеих сторон по голове, которое, как указывает Франкфорт, напоминает некоторые шумерийские «изображения животных.

В ваше время в индийской мифологии животные связаны с различными богами, причем каждое божество мужского и женского пола имеет свое определенное животное, служащее в качестве ваханы, или средства передвижения. Например, Брахма ездит верхом на гусе, Шива на быке, а его жена Дурга на тигре; но нельзя сказать, носил ли культ животных, изображенных на древних печатях-амулетах, самостоятельный характер или этих животных почитали лишь потому, что Каждое из них рассматривалось как воплощение или атрибут того или иного божества.

Одна печать, найденная в Мохенджо-Даро, определенно указывает, что тигр служил эмблемой какой-то богини. На этой печати мы видим богиню с козлиными рогами, обычной цветущей ветвью и косой, но с туловищем, задними ногами и хвостом

[71]

тигра, причем вся фигура составлена так искусно, что в ней не наблюдается преобладания ни человеческих, ни животных черт. Отсюда мы можем сделать вывод, что в те отдаленные времена эта полубогиня-полутигр считалась супругой бога, которого мы уже определили как доисторический прототип Шивы. На двух печатях тигр изображен также с рогами быка, и так как эти рога по виду очень напоминают рога, встречающиеся на изображениях Шивы, возможно, что тогда, как и теперь, бык считался средством передвижения этого божества.

На другой печати представлен буйвол, который, очевидно, только что совершив нападение на группу людей, победоносно стоит среди своих жертв; возможно, что он символизирует божество, побеждающее своих врагов. В этой связи мы напомним читателю описанный выше в настоящей главе амулет с изображением буйвола, который, по всей вероятности, подняв на рога человека, бросает его через голову. Как в Индии, так и в Африке дикий буйвол считается одним из самых опасных животных и поэтому является самым подходящим средством передвижения для Йамы, индусского бога смерти. Так как это животное часто изображается на печатях-амулетах, следует полагать, что оно, подобно другим, служило символом какого-то определенного и, без сомнения, страшного божества.

Козел всегда фигурирует на печатях на втором плане; поэтому возможно, что он воплощает какое-то менее важное божество. Можно привести немало примеров его тесной связи с древесным духом; там, где изображения достаточно ясны, видно, что он имеет человеческое лицо (табл. XVII, 8). В Индии козла всегда предпочитали другим в качестве жертвенного животного, так как его своеобразная привычка отряхиваться при обрызгивании водой считалась признаком того, что жертвоприношение принято благосклонно. Возможно, что древние обитатели долины Инда применяли его для той же цели. Во многих странах козел связан с богом или богиней плодородия; возможно, что стоящая в разветвлении дерева богиня, фигурирующая на амулетах из Мохенджо-Даро и Хараппы, также была связана с идеей плодородия. В религиозном культе древней долины Инда козел, по-видимому, играл видную роль; об этом говорит наличие козлиных рогов на статуэтке одного божества, так же как и у вышеописанной полубогини-полутигра.

Возможно, что питающийся рыбой крокодил гавиал, который весьма часто изображается на амулетах, обычно с рыбой в зубах, служил эмблемой какого-то речного божества. Так как это пресмыкающееся изображается вместе со священными животными, можно с полным основанием предположить, что оно также считалось священным, но божество, которому оно было посвящено, по-видимому, не внушало сроим почитателям особого благоговей-

[72]

ного страха. Гавнал, в отлична от магара 1  (который не встречается в искусстве древних городов долины Инда), не представляет опасности для люден или крупных животных, несмотря на то, что отдельные экземпляры имеют в длину более трех с половиной метров.

Вполне возможно, что змеи если и не являлись предметом настоящего поклонения, то во всяком случае также пользовались почетом, поскольку в Индии культ змеи был популярен во все времена. Однако в Мохенджо-Даро не было найдено ни одного резного изображения змеи, а в Хараппе было открыто лишь одно. Изредка это пресмыкающееся изображается также на расписной керамике, но лучшим образцом является фаянсовая табличка с изображением сидящего божества, подобного вышеописанным божествам на печатях-амулетах; с двух сторон два коленопреклоненных человека возносят к нему молитвы, а позади каждого из молящихся видна кобра с поднятой головой и раздутым капюшоном, также, очевидно, принимающая участие в поклонении божеству. На одном глиняном амулете имеется изображение змеи перед невысокой скамеечкой, на которой, по-видимому, стоит какое-то приношение, возможно молоко.

Два амулета одинаковой формы указывают на то, что изображения по крайней мере одного из священных животных, а именно тура, было принято нести в религиозных процессиях — на этих амулетах совершенно ясно можно видеть человека, несущего на подставке фигуру тура. Другой человек, идущий следом за ним, держит ритуальный предмет, всегда сопутствующий этому животному; третий несет еще какую-то эмблему, возможно небольшой флажок, хотя разобрать это трудно вследствие плохой сохранности поверхности таблички. По-видимому, точно таким же образом было принято носить фигуры и других животных, вырезанных на печатях-амулетах; сцена, изображенная на этих двух амулетах, вызывает в памяти обычай вести в религиозных процессиях изображения животных, существовавший в древнем Египте.

Ни на печатях, ни на амулетах мы не встречаем изображений птиц, если не считать тех, которые применяются в качестве пиктографических знаков; некоторые данные, однако, свидетельствуют о том, что, в частности, голубь считался священным. Часто встречаются глиняные статуэтки этой птицы, прикрепленные для устойчивости к небольшим подставкам; некоторые из них обнаруживают полное сходство с фигурками, найденными на местах очень ранних поселений в Месопотамии. Как в этой стране, так и на Крите голубь был посвящен богине-матери; то же самое поверие было, несомненно, распространено и в долине

______

1. Магар (санскр. makara — «морское чудовище») — распространенный в Индии вид крокодила — crocodilus palustris. (Прим. перев.)

[73]

Инда, так как во всех трех местах птица изображается совершенно одинаково: с распростертыми крыльями и хвостом. Действительно, на голове одной глиняной женской статуэтки, найденной в Мохенджо-Даро, помещены две птицы, что, несомненно, так же как и на критских статуэтках, должно символизировать их ритуальное назначение.

До сих пор еще не имеется никаких данных, позволяющих ответить на вопрос, почитался ли в доисторические времена Инд священной рекой, подобно тому как в историческую эпоху и в наши дни индусы чтили и продолжают чтить все большие реки Индии. Однако вода, по-видимому, играла существенную роль в религиозной жизни людей культуры Хараппы, так как кроме большого бассейна в Мохенджо-Даро, описанного в главе II, почти в каждом доме обоих городов имелась комната для омовения. Очищение водой, как и до сих пор в Индии, занимало, несомненно, видное место в ритуале этого народа.

Изображение на одной печати-амулете из Мохенджо-Даро рогатого человека с ногами и хвостом быка представляло, возможно, какого-то полубога. Он изображен в борьбе с рогатым тигром, вероятно злым духом, ведущим постоянную войну с богами. Этот получеловек-полубык поражает своим сходством с одним шумерийским полубогом или героем, что, по-видимому, указывает на существование родства между отдельными повериями этих двух культур. Не исключена возможность, что при этом роль посредника сыграла какая-то третья страна, с которой в отдаленном прошлом население Шумера и долины Инда поддерживало тесную связь.

Другой герой или полубог, который, возможно, также имеет некоторое родство с Шумером, встречается на трех печатях- амулетах из Мохенджо-Даро, где он показан в борьбе с двумя тиграми (табл. XVII, 5). Эта обнаженная, если не считать узкой ленты вокруг талии, фигура, повернутое в профиль лицо которой обрамлено вьющимися волосами, поразительно напоминает ранние изображения шумерийского Гильгамеша, друга Энкиду, помогавшего этому герою в его сражениях с дикими зверями. В шумерийском и очень раннем египетском искусстве этот герой изображается сражающимся со львами; вполне вероятно, что хараппская версия представляет собой видоизменение сюжета, заимствованного в одной из этих стран, причем на индийских амулетах львы заменены тиграми. Теперь львы в Индии редки, в былые же времена они водились там на значительном пространстве; однако лев всегда предпочитает открытую местность, тогда как тигр живет в лесах и густых джунглях. Очевидно, в древнейшие времена в Синде и Пенджабе водились преимущественно тигры, так как изображение льва никогда не встречается в искусстве людей культуры Хараппы, Которые, возможно, даже и вовсе не знали этого животного.

[74]

Нередко на амулетах бывает вырезана сцена, изображающая сидящего на дереве человека, а внизу тигра, ожидающего, когда он спустится вниз. Полагают, что эта сцена заимствована из какой-то легенды, имеющей связь с религией, так как она встречается на амулетах вместе с изображением других предметов, несомненно религиозного назначения (табл. XVII, 2). Фигура на дереве может представлять какое-то божество в облике человека — древние вероучения изобилуют рассказами о подобных эпизодах и происшествиях; этот сюжет был известен, во всяком случае, не только в Мохенджо-Даро, ибо та же самая сцена встречается и на амулетах из Хараппы.

Иногда на печатях-амулетах изображения нескольких животных сливаются воедино (табл. XVII, 4); были даже найдены печати с изображением трех различных голов на одном туловище. Головы короткорогого быка, тура и антилопы кое-как приделаны к телу то ли первого, то ли второго из этих животных, что, без сомнения, должно было символизировать триединство одного божества. Особенно сложный пример такого слияния представляет печать с изображением голов четырех животных — тура, тигра и быков двух видов — и шей еще двух животных, головы которых отсутствуют, так как печать поломана. Все они расположены наподобие лучей вокруг какого-то круглого предмета, который мог представлять солнце. Довольно близкий к этому сюжет можно видеть на другой печати, где один из лучей фигуры с шестью лучами представляет голому тура.

Принято считать эти окруженные лучами эмблемы, встречающиеся, впрочем, редко, символами солнца. Если круглый символ на двух вышеупомянутых печатях-амулетах обозначает солнце, что весьма правдоподобно, то головы животных представляют различных, каким-то образом связанных с ним богов. В многоголовой фигуре лучи расположены так искусно, что ни один из богов не возвышается над другими; но во втором случае мы встречаем только тура, тогда как остальные пять лучей не имеют никаких изображений. Особое значение, которое, видимо, придавалось этой эмблеме с шестью лучами, заставляет думать, что солнце считалось высшим из всех богов и что присоединенные к нему головы шести животных представляют главных богов пантеона.

Другой интересной особенностью религии древних городов долины Инда является обычай приносить в святилище в качестве посвящений статуэтки животных и людей, чтобы снискать благосклонность бога или богини; этот обычай существует в Индия до сих пор. Глиняная фигурка, изображающая беременную женщину или женщину с ребенком на руках, была, вероятно, благодарственным приношением божеству за рождение ребенка или, быть может, служила напоминанием о желании иметь детей. Эти посвятительные статуэтки всегда чрезвычайно

[75]

просты и очень редко имеют украшения. Они совершенно отличны по типу от статуэток богини-матери. Две небольшие фигурки мальчиков в младенческом возрасте, изображенных ползущими по земле, могли представлять собой специальное напоминание о том, что желаемый ребенок должен быть мальчиком, или же могли быть принесены в святилище, чтобы снискать милость божества к больному ребенку. Такими же посвятительными приношениями служили глиняные фигурки быков, которые, возможно, должны были способствовать увеличению количества скота или выздоровлению больного животного; этот обычай до сих пор широко распространен среди бедного населения Индии.

Повидимому, большинство древних обитателей долины Инда носило всевозможные амулеты. Следует полагать, что найденные в огромном количестве так называемые печати, судя по вырезанным на них изображениям животных, также служили амулетами. В большинстве случаев только верхняя часть с надписью применялась как настоящая печать, но так как оттисков было обнаружено очень немного, трудно выяснить, какой материал чаще всего использовался для последних. Действительно, печатей в Мохенджо-Даро было найдено гораздо больше, чем оттисков. Многочисленные глиняные и медные таблички — последние встречаются исключительно в Мохенджо-Даро, — несомненно, представляют собой амулеты; плохая сохранность глиняных табличек указывает на то, что владельцы всегда носили их на теле. Изображенные на этих табличках фантастические эпизоды, по-видимому, заимствовались из жизни различных богов, и вполне вероятно, что богомольцы получали их в подарок при посещении определенных святилищ. Чаще всего амулеты с изображением какой-либо одной сцены находят в одном и том же районе Мохенджо-Даро, и это заставляет думать, что все они происходили из одного местного святилища.

Какие-либо другие амулеты, помимо печатей и глиняных н медных табличек, встречаются довольно редко. Среди них попадаются статуэтки белки, лежащего барана, зайца, антилопы и собаки, сделанные из таких разнообразных материалов, как обожженная глина, камень, фаянс или бронза, и снабженные отверстием для прикрепления их к ожерелью. Маленькие фигурки голубя, изготовленные из твердого камня или глины, могли служить амулетами плодородия, тогда как два недавно найденных стеатитовых амулета обнаруживают сходство с древнеегипетским амулетом «джед», что значит «неизменность», с тем единственным отличием, что у индийских экземпляров имеется сбоку приспособление в виде кольца.

На одном своеобразном амулете, сделанном из раковины, вырезано изображение узла; знак узла, как на Востоке, так и на Западе, всегда имел магическое значение. Два отверстия указывают на то, что этот амулет пришивался к платью и мог

[76]

служить пуговицей. Встречающийся на ряде амулетов орнамент в виде переплетающихся полос сильно напоминает некоторые узоры на шумерийских печатях; такие, не имеющие ни начала, ни конца, узоры могли символизировать (как и до сих пор в Китае) долговечность. Как и во многих других странах обыкновенные бусы, по-видимому, служили в городах долины Инда амулетами; стеатитовые бусы с вырезанным на них трилистником представляют особенный интерес как благодаря искусной работе, так и по рисунку, который, как мы видели, встречается на одежде одного описанного выше божества (стр. 64).

Был найден только один амулет, изображающий человека — стеатитовая фигурка божества, высотою чуть побольше одного сантиметра, с закрученными бараньими рогами. Это единственный из всех рогатых богов, который имеет черты сходства с бараном, хотя фигурки барана и встречаются в качестве амулетов.

Довольно часто на печатях-амулетах попадается изображение свастики и греческого креста, особенно первой из. этих двух эмблем, которая иногда встречается на квадратных печатях- пуговицах. Эти символы свойственны не только долине Инда; в глубокой древности они были так же хорошо известны в Эламе, а позднее распространились во многих частях древнего мира. Точное значение этих двух мотивов в религии жителей долины Инда неизвестно.

Еще одна эмблема, употреблявшаяся, очевидно, подобно ряду других, в качестве талисмана, представляет собой фигуру в форме сердца, которая чаще всего встречается в виде сделанных из раковины инкрустаций (табл. XXIV, 7) и так сильно напоминает по форме ухо одной из найденных в Мохенджо-Даро статуй, что автор склонен их отождествлять. Другой широко распространенный символ происходит от любопытного орнамента на глиняной посуде, который состоит из находящих друг на друга кружков; это доказывает, что первоначально узор на посуде отнюдь не являлся простым, лишенным всякого значения украшением, каким он стал впоследствии (табл. XXVI, 3).

До сих пор неизвестно, входил ли танец в число религиозных обрядов жителей городов долины Инда, хотя в наши дни он играет важную роль в ритуале отдельных сект Индии. Повидимому, на то, что танец имел обрядовое значение, указывает сцена на обломке фаянсового амулета, представляющая бьющего в барабан человека и танцующих под музыку людей, ибо это изображение находится на одном из мистических символов. На одном амулете из Хараппы изображен человек, бьющий в барабан перед тигром; но и в этом случае невозможно сказать, символизирует ли тигр какое-то божество или вся сцена должна лишь демонстрировать чарующее действие музыки. На другом амулете из того же города изображен ритуальный предмет, который всегда

[77]

фигурирует рядом с туром, а возле него фигура, представляющая, может быть, пляшущую женщину; если такая трактовка правильна, исполняемый танец, несомненно, является ритуальным.

В связи с вопросом о ритуальном танце следует упомянуть о замечательной бронзовой фигуре танцовщицы (табл. XXI, 7), найденной Рай Бахадуром Дайя Рам Сахни. Танцовщица, которая, судя по чертам лица, несомненно принадлежит к туземному типу, является, возможно, предшественницей девушек-танцовщиц (девадаси) при многих храмах современной Индии. Эти девушки занимают почетное положение в обществе, так как во многих случаях они считаются или женами бога, к храму которого они принадлежат, или прислужницами богини. Таким образом, возможно, что эта бронзовая статуэтка изображает храмовую танцовщицу из Мохенджо-Даро.

До сих пор в Мохенджо-Даро не было еще найдено ни одного древнего могильника; если такой могильник и существует, он, должно быть, погребен под многометровой толщей речных наносов. Погребальные обычаи древних культур представляют для археолога интерес не только потому, что могильники снабжают его множеством интересных и хорошо сохранившихся предметов, на основании которых он может строить свои теории (например, амулеты всегда встречаются-в большем количестве в могильниках, чем на местах поселений), но также и потому, что они проливают свет на представления людей о загробном мире.

Поэтому очень большое значение имеет то обстоятельство, что при дальнейших раскопках, произведенных недавно в Хараппе, было обнаружено погребение, родственное шумерийским погребениям третьего тысячелетия в Кише и Уре. Так же, как и там, покойник, снабженный для загробной жизни таким же могильным инвентарем, был завернут в циновку и лежал в вытянутом положении в деревянном гробу. Но еще не установлено, принадлежит ли это погребение местному жителю или шумерийцу— члену какой-нибудь купеческой общины в Хараппе.

Другие скудные человеческие останки, открытые в этих древних городах, представляют собой либо скелеты, найденные в неестественных положениях и принадлежащие, очевидно, людям, которые не были погребены должным образом, либо так называемые «расчлененные погребения», когда мелкие фрагменты человеческих костей, в одном случае черепов, складывались в сосуды вместе со смесью разнообразных предметов, относительно которых неизвестно, имели ли они какое-либо отношение к находящимся с ними костям. Вате обнаружил в Хараппе несколько сосудов, заключавших в себе такого рода останки вместе с черепами; в одном случае череп был похоронен отдельно. Однако эти сосуды по форме я орнаменту отличаются от обычной расписной керамики периода Хараппы, и возможно, что они относятся к более позднему времени. Автор разделяет мнение иссле-

[78]

дователей, считающих, что люди культуры Хараппы обычно сжигали своих покойников на берегу реки, после чего пепел бросали в воду. Высказывалось также предположение, что останки людей хоронили в сосудах в измельченном, раскрошенном состоянии; но это весьма неправдоподобно, если учесть, что в таком большом городе, как Мохенджо-Даро, процветавшем, как мы видели, на протяжении почти целого тысячелетия, было обнаружено очень мало погребений, которые можно было бы назвать расчлененными. Если погребения такого рода были действительно распространены среди «широкого населения, до нас должны были бы дойти огромные могильники; в таком случае представляется странным, что до сих пор никаких следов их не было обнаружено; возможно, впрочем, что они лежат на большой глубине под поверхностью земли.

Ввиду скудости материала, которым располагал автор, приведенное здесь описание религии жителей долины Инда неизбежно является неполным; остается надеяться, что дальнейшие раскопки дадут еще много ценных сведений. Наиболее важным заключением, сделанным на основе накопленного к настоящему времени материала, является определение Маршаллом мужской фигуры на ряде печатей-амулетов как Шивы или его древнего прототипа. Опираясь на эту теорию, мы имели возможность допустить, что многие особенности современных индийских культов уходят корнями в глубокую, доисторическую древность; возможно даже, что они относятся к периоду, предшествующему тому времени, когда люди Мохенджо-Даро в Хараппы начали строить свои большие кирпичные города.

Например, поклонение богине-матери является очень древним индийским культом; вероятно, оно было распространено в стране еще до прихода людей культуры Хараппы. Возможно, что то же следует сказать н о культе деревьев, из которого позднее развилось поклонение древесному божеству, так как этот культ в обеих своих формах до сих пор распространен по всему свету. Наиболее примитивным обществам свойственно также почитание животных, которое существует в Индии и в других местах так давно, что невозможно установить, когда оно началось. С другой стороны, божество в облике человека с рогами не встречается ни в современной индийской мифологии, ни на протяжении всего исторического периода; по-видимому, можно с уверенностью сказать, что оно было принесено людьми культуры Хараппы н исчезло вместе с ними. Сказанное относится и к получеловеку-полубыку, который мог представлять собою какое-нибудь второстепенное божество, героя или алого духа. Как уже упоминалось, рогатое божество и получеловек-полубык встречаются также в шумерийской мифологии того времени; возможно, вто обстоятельство объясняется тем, что обе культуры заимствовали эти культы из одного и того же общего источника.

[79]

Если люди культуры Хараппы действительно явились в Индию с северо-запада, они должны были застать там население, достигшее уже довольно высокого уровня культуры и умевшее изготовлять с помощью гончарного круга хорошую глиняную посуду с двухцветным и многоцветным орнаментом. Что представляли собой религиозные верования этого более древнего народа, для нас еще далеко не ясно, так как на местах их поселений были произведены только пробные исследования. Из того немногого, что нам о них известно, создается определенное впечатление, что они обладали не такой высокой культурой, как люди, которых мы называем теперь людьми культуры Хараппы, но вполне допустимо, что последние заимствовали у этой более низкой культуры отдельные элементы своей религии, сохранившиеся вплоть до настоящего времени. В наши дни образованному брахману приходятся бороться против очень примитивных верований и культов, широко распространенных среди его паствы, и часто единственное, что он может сделать, — это попытаться примирить эти культы с теми, которые принесли с собой его предки, говорившие на языке ариев. Невозможно сомневаться, что хараппские жрецы столкнулись с такой же трудностью и вынуждены были соглашаться со многим, чему они отнюдь не симпатизировали. Возможно, что образованные круги населения Мохенджо-Даро, Хараппы и других подобных им городов исповедовали какую-то более абстрактную религию. Если это так, то настоящая глава носит очень односторонний характер, так как до нас не дошло ни малейших признаков, позволяющих составить представление об этой стороне религии того времени. Обычно за подобными сведениями приходится обращаться к богослужебным текстам, но, к сожалению, все такого рода документы, написанные, повидимому, на очень непрочном материале, уже давно погибли. Впрочем, даже если в ходе дальнейших раскопок и будут обнаружены такие документы, пройдет, вероятно, немало времени, прежде чем их удастся расшифровать.

[80]

Цитируется по изд.: Маккей Э. Древнейшая культура долины Инда. М., 1951, с. 64-80.