Гаити: открытие острова Колумбом

Каравелла Христофора Колумба «Санта-Мария» 6 декабря 1492 г., в день святого Николая, вошла в залив, расположенный в северо-восточной части неизвестного острова. Заливу Колумб дал имя Сан-Николас, а гористый остров, показавшийся ему похожим на Испанию, назвал Эспаньолой — «испанским островом». На северном берегу острова Колумб основал форт Ла-Навидад. Встреча с вождем (касиком) одного из индейских племен Гуаканагари разожгла воображение конкистадоров: касик поведал об огромных запасах золота на острове. В поисках сокровищ алчные завоеватели двинулись вдоль восточного побережья. Жители острова доброжелательно встретили чужеземцев. «Эти люди так приветливы, так кротки и миролюбивы, — доносил Колумб королю Испании,— что, поверьте, Ваше величество, во всем мире нет лучшего народа, лучшей страны» 1.

Испанские завоеватели, однако, поступили с приветливыми и миролюбивыми хозяевами острова жестоко: уничтожили их. Но об этом позже.

До прихода испанцев остров Гаити (так его называли коренные обитатели) населяли индейцы — араваки и тайны, которых насчитывалось около 300 тысяч человек. Большую часть составляли тайны. До нашего времени сохранилось мало сведений об индейском обществе Гаити — лишь разрозненные данные. Как пишет видный кубинский ученый X. Л. Франко, социальный строй у таинов был наиболее развитым в Антилах. В Гаити имелось к тому времени пять касикатов. Касики обладали абсолютной властью, между собой враждовали редко. По свидетельству ряда ученых, во главе каждого селения также стоял касик, занимавшийся организацией труда в общине, распределением продуктов питания между всеми ее членами, сношениями с другими деревнями. Он руководил и военными действиями. Фактически

[07]

касик полностью распоряжался жизнью индейцев своей деревни 2.

У индейцев Гаити было много золота, из которого они искусно изготовляли украшения и другие изделия. Каждый касикат специализировался на создании определенного вида изделий, между касикатами производился обмен. Селения индейцев состояли из нескольких хижин или представляли собой большие деревни. Среднее число обитателей хижины — 15—20 человек. Существовало имущественное неравенство. Более или менее точно известно, что у индейцев Гаити было по нескольку жен. Многоженство, по-видимому, представляло собой форму патриархального рабства. Индейцы пользовались луком, метательным дротиком, боевой дубинкой.

КОНКИСТАДОРЫ УБИВАЮТ ИНДЕЙЦЕВ

Проникнув на остров, испанцы тотчас показали себя как грабители и насильники. В ноябре 1493 г. Колумб прибыл на Гаити вторично, на 17 кораблях с 1500 солдатами и поселенцами. Испанцы привезли с собой семена сахарного тростника и злаковых культур, саженцы фруктовых деревьев, рогатый скот, свиней, лошадей, кур. 25 декабря 1493 г. на месте разрушенного индейцами форта Jla-Ha- видад Колумб основал город, который назвал в честь королевы Испании Изабеллой. Б поисках несметных богатств Колумб двинулся в глубь острова. Индейцев, не желавших превращаться во вьючный скот, в безропотных слуг, конкистадоры жестоко карали. Примечательно следующее указание Колумба своим подчиненным: «Беглым индейцам отрезать носы и уши в назидание другим» 3.

Сменивший Христофора Колумба на посту губернатора его брат Бартоломе Колумб переместил свою резиденцию на южное побережье, где в 1496 г. создал первое постоянное европейское поселение в Новом Свете — Санто-Доминго. Бесчеловечное обращение с индейцами и распри среди колонистов вынудили королеву Изабеллу убрать Колумба с поста губернатора (1499 г.) и заменить его Франсиско де Бобадильей. По тем же мотивам в 1502 г. был смещен и Бобадилья, и на Эспаньолу прибыл новый губернатор Николас де Овандо в сопровождении 2500 колонистов. Но зверства колонизаторов продол-

[08]

жались. Некоторые исследователи считают, что на острове Эспаньола погибло более 100 тысяч индейцев. Бежать удалось немногим, большинство попало в рабство. Правитель Эспаньолы Николас де Овандо прославился крайней жестокостью. Всего один пример. В касикате Харагуа в тот период «королевой» (касиком) была женщина по имени Анакаона. Овандо прослышал, что, возмущенная зверствами конкистадоров, Анакаона намерена порвать с испанцами всякие отношения. Тогда в сопровождении 60 кавалеристов и 300 хорошо вооруженных пехотинцев Овандо прибыл в Харагуа и дал знать Анакаоне, что хочет жить с индейцами в мире. В честь «друзей»-испанцев было устроено торжество, длившееся несколько дней; в нем участвовало 300 касиков. Затем Овандо пригласил Анакаону и ее свиту к себе якобы на ответный пир; легковерная «королева» не заподозрила ловушки. Солдаты окружили площадь, привязали касиков к столбам и сожгли заживо. Анакаону повесили. Паника и ужас охватили весь край. Чтобы как-то оправдать эту кровавую расправу, Овандо задним числом обвинил Анакаону в безнравственности, а касиков — в каннибальстве.

Почти полностью истребив население Эспаньолы, Овандо, испытывая недостаток в рабочих руках, стал ввозить индейцев из других районов. С Малых Антильских островов он завез на Эспаньолу 60 тыс. индейцев. Из рассказов монахов-доминиканцев известно, что, когда на Эспаньолу прибыл очередной невольничий корабль с 800 индейцами, он двое суток ждал разгрузки и 600 рабов умерли. Трупы их были выброшены в море.

С 1499 г. на Эспаньолу начали ввозить негров. Сперва негры-рабы выполняли роль слуг, а позднее превратились в главную рабочую силу.

ЧЕРНЫЕ НЕВОЛЬНИКИ ЗАСЕЛЯЮТ ОСТРОВ

На Эспаньолу негров завезли с Золотого Берега, с Берега Слоновой Кости, из Анголы, с Невольничьего берега, из Конго, Гвинеи, с мыса Доброй Надежды. По мнению известного гаитянского историка и этнографа Жана Приса Мара, в Гаити имелись представители 100 различных негритянских племен суданской, гвинейской и кон-

[09]

голезской групп. Негры на Гаити были изолированы друг от друга: разные языки, разные уклады жизни. Ими торговали, как скотом. Цена определялась возрастом и физической силой.

В начале XVII века господство Испании в Гаити оказалось под угрозой. Французские, английские флибустьеры и пираты стали проникать на остров. Вначале они обосновались на маленьком острове Тортю- (по-французски «черепаха») близ северного побережья Эспаньолы, затем постепенно закреплялись и на Эспаньоле, создавая свои, поселения. Их стали называть «буканерами»: они жарили мясо на вертелах, которые индейцы именовали «буканами». Буканеры занимались скотоводством, выращивали хлопок и табак. На северном побережье острова буканеры заложили порты Пор-Марго и Пор-де-Пе. В результате длительной борьбы между французскими и английскими поселенцами верх одержали французские буканеры: они полностью овладели островом Тортю и северо-восточным побережьем Эспаньолы. В 1665 г. французские власти направили туда своего официального представителя, чтобы подчинить буканеров французской короне. По Рисвикскому договору 1697 г. Испания уступила Франции западную треть острова Эспаньола. Свою новую колонию французы назвали Сан-Доминго. Восточная часть острова, принадлежавшая испанцам, стала называться Санто-Доминго.

Еще при испанцах на территории Сан-Доминго разви-валось бурными темпами плантационное хозяйство: са-харный тростник, кофе, индиго, хлопок, какао, бананы. Рост плантационного хозяйства принял особенно большие масштабы в XVIII в.; ежегодный приток негров-рабов составлял 35 тыс. человек. По весьма неполным подсчетам некоторых исследователей, к 1790 г., т. е. к началу борьбы за независимость, из Африки в Сан-Доминго было завезено не менее 1,5 млн. рабов. Сан-Доминго превратилась в цветущую колонию Франции, она снабжала половину Европы сахаром и какао.

БЕЛЫЕ, МУЛАТЫ, НЕГРЫ

Плантации и сахарпые заводы принадлежали небольшой группе белых и мулатской верхушке. Социальное неравенство в Сан-Доминго было вопиющим. Расовый состав

[10]

населения в основных районах, на которые делилась колония, в 1790 г. выглядел следующим образом:

При этом надо иметь в виду, что кровосмешение давало множество цветных групп. Французский ученый Моро де Сант-Мэри составил перечень кровосмешений, в котором фигурирует 10 основных и 250 менее часто встречающихся комбинаций.

Белые делились на «больших» и «маленьких». Немногочисленную прослойку так называемых «больших белых» составляли богатые плантаторы-рабовладельцы, крупная торговая буржуазия, колониальные чиновники и офицеры. Основная часть белого населения, так называемые «маленькие белые», состояла из мелких рабовладельцев и торговцев, ремесленников, земледельцев, адвокатов, надсмотрщиков за рабами. «Большие белые» эксплуатировали не только своих рабов, но и «маленьких белых».

Заметным экономическим влиянием пользовалась верхушка свободных мулатов, сосредоточившая в своих руках почти треть земель и четвертую часть рабов. Но белые подвергали их дискриминации. Мулаты были лишены политических прав. Для них существовало и множество других ограничений: им запрещался въезд во Францию, им запрещалось жениться на белых женщинах, носить одежду, какую обычно носили белые, появляться на улице позже 9 часов вечера. Для них отводились особые места в церквах и театрах. Мулат не имел права служить в суде и в полиции, ибо это поставило бы его над бе-

[11]

лыми, не имел права быть ни врачом, ни аптекарем, так как мог лишить жизни белого.

Французские исследователи Барбе де Марбуа и Милсент пишут, что по сравнению с белыми свободные цветные не имели никаких прав. В судах не принимались во внимание самые веские свидетельские показания, подтверждавшие нанесение рабам или цветным тяжелых увечий и даже смерть от побоев.

Но в наихудшем положении оказались бесправные негры-рабы, составлявшие основу населения Гаити (около 95%). Они считались движимой собственностью рабовладельца. Хозяин мог безнаказанно убить своего раба. Особенно жестоко расправлялись с беглыми рабами — ма- рунами: за первый побег отрезали уши, за второй перерезали сухожилия ног, за третий казнили.

Известный американский исследователь Уильям Дюбуа пишет: «Тысячи черных рабов трудились на плантациях и спали тут же, на возделываемой ими земле. Владельцы плантаций жили в сказочной роскоши: владели дворцами, золочеными каретами, лошадьми, прекрасно вымуштрованными слугами, пользовались неограниченной властью. Пожалуй, нигде в Америке жизнь не приносила белым столько наслаждений, как на Гаити в XVIII веке. Эта колония площадью в 25 тысяч квадратных километров производила больше сахара, кофе, шоколада, индиго, красильного дерева и пряностей, чем вся остальная Вест-Индия» 4.

Неудивительно, что на протяжении всего колониального периода происходили восстания рабов.

Острые классовые и расовые антагонизмы сплелись в Сан-Доминго в запутанный клубок. Ситуация осложнялась противоречиями между метрополией и колонией. Дело в том, что Франция не только держала в своих руках всю торговлю с колониями, но и ввела ряд существенных ограничений, мешавших экономическому развитию Сан-Доминго (торговля могла осуществляться только на французских кораблях, нельзя было разводить сельскохозяйственные культуры и др.).

ГРОЗДЬЯ ГНЕВА

Огромное влияние оказала на положение в Сан-Доминго Французская буржуазная революция 1789 г. Все общество, вся страна разделились на сторонников и противников

[12]

рабства. Активизировалась борьба свободных негров и мулатов. В то же время плантаторы и торговая буржуазия, воспользовавшись новой ситуацией, решили покончить с политическими и экономическими ограничениями, установленными Францией для своей колонии. Когда в августе 1789 г. Национальное собрание Франции провозгласило «Декларацию прав человека и гражданина», белые плантаторы потребовали права участвовать в управлении островом. С этой целью они созвали сначала местные учредительные собрания, а в апреле 1790 г. в Сен-Марке общеколониальное. Мулаты ни в одно из этих собраний не были допущены. Французские власти, однако, разогнали делегатов, собравшихся в Сен-Марке.

Осенью 1790 г. свободные мулаты под руководством Жака Венсана Оже подняли восстание на севере страны, добиваясь уравнения в правах с белыми. Оже, свободный мулат, получил образование во Франции, долгие годы жил в Париже, был другом Лафайета, Мирабо, Дантона и Робеспьера. Соратник Оже — Жан Баптист Шованесс требовал привлечь для участия в восстании негров-рабов, но Оже, боясь подорвать позиции свободных мулатов, презрительно относившихся и к свободным неграм, и тем более к неграм-рабам, отверг это предложение и вовлек в восстание 400 свободных мулатов. Забыв о своих разногласиях, «большие» и «маленькие» белые объединились для борьбы против бунтовщиков. Восставшие были разгромлены, уцелевшие бежали в Санто-Доминго, но испанский губернатор выдал их властям Сан-Доминго. В феврале 1791 г. Оже и его 30 товарищей были подвергнуты бесчеловечным пыткам и казнены. Но восстание не прошло бесследно: Учредительному собранию Франции пришлось заняться делами бунтующей колонии. Декреты, появившиеся в мае 1791 г., укрепили позиции рабовладельцев, но одновременно негры и мулаты, рожденные от свободных отца и матери, были уравнены в правах с белыми, получили доступ в будущие колониальные представительные учреждения, отчего «большие белые» пришли в ярость, считая, что тем самым оказались ущемленными их собственные права.

1 августа 1791 г. приступило к работе созванное «большими белыми» Колониальное собрание. Его заседания проходили сначала в Леогане, а затем в главном городе Северной провинции Кап-Франсэ (ныне Кап-

[13]

Аитьен). В августе же свободные мулаты долины реки Артибонит решили поднять восстание и создали Руководящий комитет из 40 человек во главе с участником войны за независимость США Бовэ. Были вовлечены также 300 беглых рабов — марунов. К ним присоединилась и группа «маленьких белых». Впоследствии закаленные в боях храбрые маруны были убиты мулатами и белыми, все по той же причине — из опасения, что будут подорваны их классовые позиции, ликвидированы их привилегии. Но затем по тем же соображениям белые расправились с большинством мулатов. Восстание потерпело поражение: слишком разобщены были восставшие, слишком слаба была их связь с широкими массами свободных мулатов и негров.

Однако общество Сан-Доминго переживало острый кризис, число беглых рабов-негров росло, свободные негры все чаще вступали с ними в контакт. Создавались предпосылки для освободительной революции. В конце августа 1791 г. восстали негры-рабы плантаций Севера; восстание возглавил негр Алехандро Букман, жрец африканского культа воду.

КУЛЬТ ВОДУ

Среди гаитян *  культ воду широко распространен («воду» и поныне по-дагомейски значит «дух», «божество»). Воду отнюдь не является лишь системой обрядов, якобы выполняемых на потребу туристам как один из зрелищных элементов «местного колорита». Возникший на основе древних ритуалов Африки, передаваемых из поколения в поколение увезенными рабами, этот синкретический культ увековечил привязанность негров, оказавшихся на Гаити, к потерянной родине и по-своему выражал смутную надежду на освобождение. Роль водуистского культа особенно возросла в XVII—XVIII веках, когда он был единственным звеном, связывавшим негров, привезенных на Гаити из различных районов Африки: ведь не существовало общего языка, общих традиций л обычаев. Культ воду — это довольно сложная система мистических верований: тут и черная магия, и колдов-

_____

*  Здесь в далее имеются в виду все жители (белые, мулаты, негры) Сан-Доминго, которая позднее (с 1 января 1804 г.) стала называться Республикой Гаити.

[14]

ство, и злые духи, и жертвоприношения. В культе воду иного богов, по-гаитянски «лоа» («лоасы»). «Главные боги»: папа-Легба — «хозяин земли», Оге (Агуэ) — «император моря», Дамбалла — «громовержец», лоа Зака — «покровитель сельского хозяйства». Есть у гаитянина и свои «личные» лоасы. Он верит, что лоасы вселяются в души избранных и руководят простыми людьми непосредственно или через жрецов. Если, например, в человека вселится лоа Дамбалла, человек этот становится припадочным; если в женщину вселяется лоа Одун, она становится мужчиной и все ее зовут папа-Одун. Жрецы — служители культа воду (жрецов-мужчин называют «ун- ганами», женщин—«мамбу»)—одновременно шаманы, колдуны и знахари, они знают секреты целебных трав, умеют лечить и «заговаривать» болезни и огнестрельные раны. Если такой метод лечения не срабатывает, всегда есть объяснение — чаще всего это ссылка на «дурной глаз». Жрецы-шаманы-знахари обычно очень хитры, ловки, расторопны и дальновидны, иначе может быть подорвана их репутация как «чудодеев». Одна из важных функций жрецов — предсказывать будущее.

У служителей культа воду нет ни специального облачения, ни храмов. Последователи воду, а их в современной Гаити более 90% населения, создают общины во главе с унганами или мамбу. Все церемонии совершаются в общинном святилище — небольшой хижине (в ней помещается не более 20 человек) и на площадке под навесом. Хижину с площадкой называют «умфро». Хижина убрана цветами, на стенах картинки, изображающие богов воду, на полу — кабалистические знаки, в хижине расставлены блюда с фруктами, кувшины с вином; в одном углу — возвышение, некое подобие алтаря. Процедура «моления» такова: в святилище входит сначала одна семья, затем созывают друзей и соседей на танцы. Под монотонный аккомпанемент, тамтамов и погремушек-маракас, в сопровождении хора начинается «умилостивление» богов-лоа —медленный танец. Три тамтама разного размера задают ритм. Лучшие барабанщики деревни появляются 2—3 часа спустя. Во время танца лоа должен «войти» в одного из танцоров, как бы оседлать его. У каждого лоа свой ритм, его и воспроизводят барабанщики. Если лоа медлит, ему приносят жертву— животное или птицу, чаще всего курицу. Бывает, что лоа ни в кого

[15]

не вселяется, и тогда его распоряжения передаются через жреца. Обычно это скромные, вполне выполнимые просьбы.

Но вот лоа вселился в одного из танцующих, оседланный «избранник» начинает корчиться в конвульсиях. К нему направляется жрец; в руках у него магическая погремушка из выдолбленной тыквы, украшенная ожерельем из змеиных позвонков и искусственного жемчуга, сосуд с водой и зажженная свеча. С помощью этих трех предметов жрец приводит «избранника» в сознание: выливает из сосуда воду, произносит заклинание, зажигает свечу. После этого начинается вихревой многочасовой (часто до рассвета) танец — благодарение богу за то, что он внял мольбам, и небольшое пиршество (отнюдь не оргия, как утверждают некоторые присутствовавшие на церемонии воду туристы).

Известный гаитянский писатель Жак Румэн следующим образом описывает моление водуистов: «В селении образуется процессия, направляющаяся в святилище — умфро. Ее возглавляет унган, за ним следуют унси в белых тюрбанах и белых одеяниях. У каждого из них в руке зажженный сосновый факел. Далее идут церемониймейстер и знаменосцы, они несут флаги, на которых вышиты кабалистические знаки, символизирующие богов лоа. Шествие замыкают барабанщики.

В умфро участники процессии совершают церемонию «целования земли». Они склоняются перед митаном — центральным столбом, священными барабанами, «хозяином умфро» — унганом, расточают церемониальные поклоны друг перед другом. Их жесты и движения отдаленно напоминают жесты и движения французских аристократов, танцующих менуэт, которых в свое время копировали рабовладельцы.

Затем унгану подают кувшин с водой. Он его медленно поднимает вверх, поворачиваясь при этом на все четыре стороны, и окропляет землю несколькими каплями воды, после чего рисует магический круг, затем выпрямляется и начинает петь...

Когда бог Легба «вселяется» в одного из молящихся, унган вновь рисует на земле магический круг, ставит в центре его зажженную свечу и обращается к Легбе с приветствием.

Указывая на корзину из ивовых прутьев, привязанную к митану, унган говорит Легбе: «Вот сума с едой,

[16]

она понадобится тебе на обратном пути. Ничего не забыто: початки жареной кукурузы, облитые патокой и оливковым маслом, солонина, сладкие пироги и ликер, чтобы ты мог утолить жажду». «Спасибо, — отвечает божество устами своей «лошади», — спасибо за пищу и питье. Вижу, что засуха ввергла вас в беду. Но это пройдет, это изменится. Пути добра и зла перекрещиваются. Я, Легба, владыка этого перекрестка. Я сделаю так, что мои сыновья-негры выйдут на счастливую дорогу. Они покинут тропу нищеты».

Унган подает знак, и раздается прерывистая дробь барабанов. Разрастаясь, она переходит в мрачный оглушающий треск, бушующий в ночи. Общая песнь взвивается ввысь, увлекаемые древним ритмом, крестьяне пускаются в пляс. Подогнув колени и раскинув руки, они движениями выражают свою мольбу:

Легба, дай увидеть это!

Легба, знай, нас двое!

Унси (помощники унгана. — С. Г.) кружатся вокруг митана, и белая пена их одеяний смешивается с колыхающейся синей волной крестьянских одежд.

Унган встряхивает ритуальной погремушкой. Барабаны стихают. В центре магического круга лаплас (церемониймейстер.— С. Г.) стелит белую салфетку и кладет на нее огненно-рыжего петуха, дабы связать все сверхъестественные силы в один живой узел, в неопалимую купину из крови и перьев.

Унган хватает петуха и потрясает им над головами молящихся. Затем он сильным рывком отрывает петуху голову и протягивает его туловище поочередно во все четыре стороны.

«Абобо!» — поют его помощники. Унган повторяет свое движение и окропляет землю каплями крови.

«Истекайте кровью, истекайте кровью, истекайте кровью», — поют крестьяне.

Ощипанный петух, ставший в результате жертвенной смерти «кокло» — божьим петухом, будет сварен, но без чеснока и соли, и съеден в честь могучего и всесильного Легбы»... 5

А вот как описывает религиозную церемонию в Гаити современный английский писатель Грэхем Грин: «После того как под сводами храма больше часа грохотали бара-

[17]

баны, после выноса хоругвей с изображениями святых, после нения псалмов и чтения по-латыни молитв вперед выступил священнослужитель, размахивавший кадилом. Но кадилом ему служил живой петух. Покадив на прихожан, священнослужитель вложил голову петуха себе в рот и перекусил его горло. Затем, орудуя кровоточащей шеей петуха, словно тюбиком с темно-красной краской, он начертал на земляном полу храма магические знаки» 6.

Многие гаитяне верят в загробную жизнь, точнее, в существование таинственных «зомби» *. «Зомби» — это человек, впавший в летаргический сон и заживо похороненный; извлеченный из могилы, он становится невидимым существом, духом, выполняющим волю своего господина — унгана или другого всесильного повелителя.

Некоторые гаитяне относятся к этому верованию скептически. Другие верят в то, что всесильный маг может оживить похороненного человека, увезти его в отдаленное место и заставить на себя работать.

Культ воду не только отражает множество африканских мифов, он — результат соприкосновения африканских религий с католической. Божества воду — лоа (лоасы) — это те же католические святые.

Культ воду распространен главным образом среди крестьян, но его явно и тайно исповедуют и городские жители. Выдающийся гаитянский писатель-коммунист Жак Стефен Алексис в книге «Деревья-музыканты», опубликованной на русском языке в 1964 г., так описывает провинциальный городок Фон-Паризьен: «Попробуйте отыскать в Фон-Паризьене человека, который, послав каплуна местному кюре, не преподнесет тут же даров и водуистскому жрецу! Весьма вероятно даже, что последователей водуизма было здесь гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд: католицизм был для многих всего лишь удобной ширмой. По правде говоря, чуть ли не каждый житель Фон-Паризьена посетил — и не один раз — умфро, попрыгал там вокруг столба, предназначенного для обрядовых плясок, и пролил несколько капель миндального молока перед алтарем. Люди среднего достатка, те, кому в социальном отношении особенно нечего было терять, относились к поставленной перед

______

*  Слово «зомби», видимо, португальского происхождения, означает «призрак», «дух».

[18]

ними дилемме довольно легко: им не впервой приходилось примерять в своем сознании две разные религии, и совесть не слишком мучила их. Но богачи, честолюбцы, все те, кто занимал в обществе видное положение, не могли допустить и мысли о том, чтобы отречься от лоа- сов. В могущество водуистских богов они верили куда больше, чем в силы божественного провидения, придуманного людьми. Бог-отец и Христос, так же как витающий где-то дух святой, жили очень далеко и представляли собой понятия отвлеченные; разумеется, и с ними не мешает примириться, но спешить тут некуда, можно подождать до смертного часа. Другое дело — лоасы, боги мирские, тесно связанные с людьми и с их повседневными занятиями, боги, которые каждый миг вмешиваются в человеческую жизнь и которые решают, быть ли дождю или солнцу в этих краях. С лоасами приходится всегда держать ухо востро — иначе, того и гляди, твой конку-рент перехватит у тебя милость таинственных сил и сыграет с тобой злую шутку! Ведь лоасы не терпят, чтобы к ним относились пренебрежительно или с дурацкой расчетливостью. ..» 7

В истории Гаити, особенно в колониальный период, культ воду, как уже отмечалось, сыграл скорее положительную роль, поскольку служил тем связующим звеном, которое в какой-то мере объединяло разноплеменных черных невольников в единое этническое целое. Однако впоследствии гаитянские тираны ловко спекулировали на наивных верованиях простых людей, на консервативной, отвлекающей роли, какую всегда и везде играла и играет всякая религия. Водуизм, в его фольклорном, этнографическом аспекте пока еще очень мало изученный, ждет своего исследователя. Научное, критическое осмысление этого сложного религиозного культа поможет создать более полное представление о всей цивилизации Гаити.

[19]

Цитируется по изд.: Гонионский С.А. Гаитянская трагедия. М., 1974, с. 7-19.

Примечания

1. «Haiti. Pioneer of Freedom».  W., 1944, p. 1.

2. Jose L. Franco. Hisloria de la revolucion de Haiti. La Habana, 1966, p. 9—46.  

3. Ibid., p. 29.

4. W. DuBois. Black Folk. Then and Now. N. Y., 1939, p. 156.

5. «Иностранная литература», 1956, № 1, стр. 105—109.

6. «Литературная газета», 24.XII 1963 г.