[01. Англия и Америка до 1776 года]

До 1776 года мы находились почти в таких же экономических взаимоотношениях с Англией, в каких сейчас находится с ней Индия. Англия нуждалась в американских колониях, как в источнике дани и сырья для английской промышленности. Мы должны были получать из Англии по возможности меньше и по ценам, продиктованным самой Англией, и посылать обратно — на английских судах — как можно больше всего, что у нас добывалось. Для того чтобы сохранить столь приятное положение дел, Америке не давали создавать свою промышленность и строить суда, которые конкурировали бы с «родиной». В 1776 году в гроссбухах лондонского Сити за английскими колониями в Америке числился уже долг в 5 миллионов фунтов стерлингов. Это несколько напоминает мне нравы, существующие в лагерях лесорубов у нас в Джорджии, Алабаме и Миссисипи, а также повадки предприимчивых бизнесменов в штатах Луизиана и Техас, набирающих бедняков рабочих для уборки урожая. Они вначале, под тем или иным предлогом, лишают свои жертвы свободы, а затем навязывают им аванс в 10—15 долларов для приобретения необходимых вещей. После этого их пленники попадают к ним в полную кабалу, поскольку они лишены юридической свободы и изолированы от остального мира. Так они вынуждены работать до тех пор, пока их не освободит от рабства смерть, болезнь, несчастный случай или какое-нибудь другое непредвиденное обстоятельство.

С этим положением можно покончить — как рано или поздно узнают все злополучные пасынки английской «семьи народов» — только при помощи вооруженного восстания. Именно так и было расторгнуто наше родство с Англией. Иначе говоря, Англия предоставила нам независимость после того, как мы ее взяли сами. Американская революция была не чем иным, как попыткой доброй старой природы привести человеческие отношения в соответствие с ее постепенно раскрывающимися целями. А если вы этому не верите, прочтите следующий отрывок, который я привожу дословно из нашей Декларации независимости:

«История ныне царствующего короля Великобритании есть история постоянных тиранств и насилий, имевших прямой целью установление неограниченного произвола в наших Штатах. Чтобы доказать это, предъявим беспристрастному миру факты.

Он отказывался давать согласие на наиболее полезные и необходимые для общественного блага законы.

Он разрешал своим губернаторам утверждать законы неотложной и настоятельной важности лишь при условии, что они не вступят в силу до получения его согласия, а коль скоро действие закона было приостановлено, он не удостаивал рассмотреть его.

Он отказывался утверждать другие законы, чрезвычайно важные для широких слоев народа, добиваясь, чтобы население того или иного района отступилось от своего права представительства в законодательных собраниях — права, неоценимого для народа и страшного лишь для тиранов.

Он созывал законодательные собрания в местах, непоказанных и отдаленных от общественных архивов, с единственной целью добиться необходимых ему уступок.

Он неоднократно распускал палаты представителей, которые с мужественной стойкостью противились его посягательствам на права народа.

Он долгое время, распустив палату, отказывался давать распоряжение об избрании новой палаты, в результате чего законодательная власть, которую нельзя уничтожить, переходила к народу и каждый действовал по своему усмотрению, а штат тем временем оставался беззащитным перед угрозой опасности нападения извне и волнений внутри.

Он старался препятствовать росту населения наших Штатов, затрудняя действие законов о натурализации иностранцев, отказываясь издавать законы для поощрения их переселения в нашу страну и препятствуя занятию новых земель.

Он мешал отправлению правосудия, отказываясь утверждать законы об открытии судейских инстанций.

Он поставил судей в зависимость только от его воли как в отношении занятия ими должностей, так и в отношении размера и уплаты им жалования.

Он установил множество новых должностей и прислал к нам целые сонмища чиновников, чтобы изводить и объедать наш народ.

Он держал у нас в мирное время постоянное войско без согласия на то наших законодательных собраний.

Он поставил военную власть над гражданской и предоставил ей полную самостоятельность.

Он строил против нас козни, стараясь подчинить нас юрисдикции, чуждой нашей конституции и нашим законам, давая свое согласие на акты самозванного законодательства, как то: о расквартировании у нас больших вооруженных отрядов; о защите их с помощью лицеприятного суда от наказаний за убийства, совершенные среди населения наших Штатов; о пресечении нашей торговли со всеми странами; об обложении нас налогами без нашего согласия; о лишении нас во многих случаях преимуществ суда присяжных; о высылке наших граждан за океан для суда за мнимые преступления; об уничтожении свободной системы английских законов в соседней провинции, установлении там деспотического образа правления и расширении ее границ, дабы сделать ее одновременно примером и орудием введения такого же неограниченного произвола в наших колониях; об отмене наших хартий, уничтожении наиболее ценимых нами законов и коренном изменении форм нашего правления; о роспуске наших законодательных собраний и присвоении себе права издавать для нас законы по любому случаю.

Он отрекся от управления нами, лишил нас своего покровительства и объявил нам войну.

Он грабил наши моря, опустошал наши берега, сжигал наши города и убивал наших граждан.

Он посылает к нам сейчас многочисленные войска чужеземных наемников, чтобы довершить дело смерти, разорения и тирании, начавшееся с актов такой жестокости и вероломства, какие едва ли были возможны даже в самые варварские времена, а тем более недостойны главы цивилизованной нации.

Он принуждал наших граждан, взятых в плен в открытом море, воевать с оружием в руках против своей отчизны и либо стать палачами своих друзей и братьев, либо самим пасть от их руки.

Он вызывал среди нас восстания и старался натравить на наше пограничное население беспощадных индейских дикарей, чье известное правило ведения войны состоит в том, чтобы истреблять всех без изъятия, невзирая на возраст, пол и состояние.

Каждый раз, терпя все новые притеснения, мы подавали петиции, смиренно умоляя о восстановлении наших прав, — ответом на наши неоднократные просьбы были только новые притеснения. Государь, запятнавший себя такими деяниями, обнаруживающими во всем тирана, неспособен быть правителем свободного народа».

Вот так же, когда придет время, вспыхнет революция и в Индии.

Любопытно, что мы полагали тогда, будто полностью и окончательно порвали с Англией. И, по всей вероятности, это было вначале своего рода ударом для англичан. Однако, как нам пора было бы уже знать, англичане — самые способные ученики в школе житейского опыта: если они терпят поражение на одном фронте, то тут же стараются возместить свои потери на другом. О них справедливо говорят, что они никогда не выигрывают войны (первую мировую войну для них выиграли мы и Франция) и никогда не проигрывают мира. Вскоре после нашей явно успешной революции они решили, что есть другие средства подчинить и использовать в своих целях Америку, добиться от нее покорности, есть более хитроумные способы удержать нас в британской «семье», даже если старая привязь уже не годится. Английские законы, как вы, может быть, помните, допускают развод только в случае неверности; постоянное дурное обращение не является основанием для развода. Англичане знают, что, несмотря на все пинки и зуботычины, мы никогда не изменяли и не изменим им. Ибо под синяками и царапинами мы сохраняем в своем сердце слишком нежные чувства к этим мучителям, чтобы решиться на разрыв с ними. И, как видите, они были правы, ибо с тех пор исключительно для того, чтобы поддерживать в нас эту любовь, они через каждые несколько лет награждали нас полновесным английским пинком.