Римская империя: социально-экономический строй во второй половине I века и во II веке н. э.

Экономические сдвиги

Свидетельства современников, многочисленные надписи из провинций и данные археологии дают возможность отметить новые черты в развитии сельского хозяйства, ремесла и торговли, характерные для второй половины I и II века н. э.

Широкие размеры приняла торговля и внутри империи, и между провинциями, и со странами Востока — Аравией, Индией, Китаем, куда, по подсчётам современников, ежегодно уходило до 100 миллионов сестерциев в обмен на предметы роскоши — благовония, пряности, шёлк, драгоценности. Купцы восточных провинций наживали большие состояния на этой торговле. Но и в западных провинциях появляются крупные компании, торговавшие испанским вином, маслом, галльским полотном и керамикой, которая постепенно вытеснила италийскую.

Население империи всё шире втягивается в производство на продажу, развивается известная специализация как между провинциями, так и внутри отдельных, отраслей. Так, в кожевенном производстве были специалисты по изготовлению различных видов обуви, по производству кожаных мехов для вина, выделке сбруи, первичной обработке кожи. Дифференцированы были также производства различных сортов шерстяных тканей и их окраска. Особенно специализировано было производство предметов роскоши. Отдельные ремесленники занимались изготовлением, гемм, ожерелий, колец, разных видов золотой и серебряной посуды, золотошвейным, ремеслом, производством галунов и даже изготовлением отдельно глаз для статуй. Ремесло значительно усовершенствовалось. Мастера Италии и провинций изготовляли не только высокохудожественные изделия, но и такие сложные предметы, как, например, хирургические инструменты.

В сельском хозяйстве отдельные области и хозяйства специализировались на разведении особых сортов зерна, винограда, масла, льна, овощей, лекарственных растений и т. д. Специализация отражала рост рыночных отношений. Рабовладельческие виллы были в наибольшей мере затронуты этим процессом развития товарно-денежных отношений. Владельцы вилл нередко сами были выходцами из среды торговцев и ремесленников, которые, разбогатев, приобретали земли. Были среди них и представители старой знати, применившиеся к новым условиям, и ветераны, получившие землю, которые вместе с тем нередко заводили торговые и ремесленные предприятия.

Все эти категории, составлявшие в каждом городе сословие декурионов, муниципальную знать, были основной опорой власти Антонинов. Империя давала им возможность эксплуатировать рабов, уделяя кое-что городской бедноте, чтобы удерживать её от восстаний, а также оказывала им покровительство против крупных землевладельцев. За годы правления Юлиев-Клавдиев, а затем Домициана могущество крупных землевладельцев было сильно подорвано; Антонины, не прибегая к террору, старались достичь той же цели иными средствами. Незаконный захват чужой земли строго карался, земли, принадлежавшие ранее городам и захваченные частными владельцами, возвращались в общественное пользование; самое увеличение числа городов способствовало дальнейшему дроблению земли и переходу её в разряд городских территорий.

Однако далеко не вся земля империи принадлежала городам и городским землевладельцам. Во многих провинциях изъятые из городских земель императорские и крупные частные имения — сальтусы — занимали значительную территорию. Наконец, часть земель, причём в некоторых областях (в прирейнских и придунайских провинциях, в Британии, Нумидии, Мавретании и др.) весьма значительная, оставалась во владении местных крестьян. Они нередко жили ещё сельскими или племенными общинами, стоявшими под управлением римских префектов или местной племенной знати, составлявшей совет старейшин. Со временем поселения некоторых племён получали городское устройство. Так было, например, с бывшими соратниками Такфарината мусуламиями. При Антонинах городское землевладение играло ведущую роль. В дальнейшем, по мере упадка рабовладельческого хозяйства и тесно связанного с ним города, возрастает роль как крупного, так и крестьянского общинного землевладения.

Видимое процветание империи было непрочным и таило в себе глубокие противоречия. Уровень производства оставался низким. Необходимость создания многочисленного и сложного аппарата принуждения и надзора делала неэффективным применение больших масс рабов в крупных плантационных хозяйствах. Поэтому и при значительной концентрации земли производство оставалось относительно мелким; основной производственной единицей и внутри больших имений — латифундий — было небольшое хозяйство со своим инвентарём, не сливавшееся с другими хозяйствами, принадлежавшими тому же владельцу.

Такое же положение наблюдалось и в других Отраслях хозяйства. Так, рудники и каменоломни были почти повсеместно собственностью императора; на рудниках в Испании было занято до 40 тыс. человек, но добыча металла не приняла характера крупного производства: отдельные участки сдавались в аренду съёмщикам, частью составлявшим товарищества, по тому же принципу, по которому императорские земли сдавались крупным съёмщикам — кондукторам и колонам. Под надзором императорских прокураторов они разрабатывали арендованную часть прииска, на которой обычно трудились их рабы, отпущенники, наёмные работники. Иногда мелкие съёмщики, также называвшиеся колонами, работали в своих шахтах сами.

Нечто подобное имело место и в керамическом производстве. К середине II века н. э. значительная часть керамических мастерских Рима, производивших кирпич и черепицу для многочисленных построек столицы, концентрировалась в руках императора. Но это не повело к образованию крупных мануфактур. Отдельные мастерские также сдавались императорским отпущенникам, которые вели производство с несколькими рабами или наёмниками.

Богатые люди покупали предметы роскоши, копили деньги, но не употребляли их на расширение производства. При уровне производства того времени подобные затраты сводились бы лишь к увеличению числа рабов, а организация больших масс рабов и надзор за ними были настолько трудны, что подчас вместо прибыли приносили убыток. О таких неудачных попытках рассказывает Плиний Старший.

При рабовладельческом хозяйстве, остававшемся в общем натуральным, развитие товарно-денежных отношений порождало неразрешимые экономические трудности, увеличивавшиеся по мере возрастания числа денежных налогов, развития денежной аренды и т. п. Развитие городов приводило к росту античного люмпен-пролетариата и росту непроизводительных расходов на его содержание. Муниципальная знать, связанная с рынком, начинала разоряться. Всё труднее становилось доставать деньги для выплаты налогов, для покупки одежды и пищи рабам, орудий производства, для приобретения известного количества предметов роскоши, ставших необходимыми в быту муниципальной знати, которая старалась подражать римской. Эту потребность в деньгах она не всегда могла удовлетворить за счёт продажи продукции своих имений. Значительная часть этой продукции непосредственно изымалась государством в качестве натуральных поставок. Боясь волнений в городах, вспыхивавших из-за дороговизны, правительство запрещало продавать продовольствие по ценам выше установленных. Откупы даже косвенных налогов, на которых раньше наживались всадники и провинциальные дельцы, постепенно заменялись сбором налогов чиновниками государства. Городские земли всё чаще захватывались частными лицами, что лишало города доходов, извлекавшихся из эксплуатации и сдачи в аренду этих земель.

С другой стороны, всё больше сужался круг лиц, обязанных нести муниципальные повинности (Домициан освободил от них ветеранов, Адриан — часть врачей, риторов, учителей, в III веке освобождение получили императорские арендаторы), и тем тяжелее давило бремя повинностей на оставшихся налогоплательщиков. Частные лица и целые города впадают в долги. Со времени правления Домициана — в Италии, а со времени Траяна — в провинциях появляются городские кураторы — лица, назначаемые контролировать городские финансы. Императоры вынуждены были прощать должникам фиска и городам недоимки за ряд лет.

Изменения в положении рабов

В хозяйствах средних землевладельцев делались попытки найти более выгодные способы эксплуатации рабов. Отпуская некоторых из них на волю, господа рассчитывали получить двойную выгоду: они не должны были содержать рабов — напротив, вольноотпущенники были обязаны в случае необходимости содержать своих господ и завещать им, их детям или внукам половину имущества. Идя навстречу обедневшим патронам, императоры II в. издают ряд законов, закреплявших права патрона и его детей на труд и имущество вольноотпущенника.

В крупных имениях отпущенникам иногда давались земельные наделы, которые они были обязаны возделывать; часть своего времени они должны были работать на бывшего владельца.

Усилилась также практика сдачи рабов в наём, причём рабам предоставлялась часть заработанной ими платы. Всё чаще практиковался и так называемый вывод на пекулий. Пекулием называлась часть имущества господина, которую он передавал в пользование рабу с тем, чтобы раб часть дохода, полученного от эксплуатации этого имущества, оставлял себе, а часть отдавал господину. В пекулий могли входить земля, мастерская, лавка, рабы. Всё это должно было повысить заинтересованность раба в труде. Вначале пекулий всецело определялся доброй волей господина, который мог его увеличить, уменьшить или вовсе отобрать. Но так как контрагенты раба, выведенного на пекулий, нуждались в обеспечении своих интересов, пекулий постепенно стал неотъемлемой принадлежностью раба. Всё это были симптомы кризиса рабовладения.

К экономическим факторам прибавлялись и политические. С середины I века не было крупных восстаний рабов, но побеги рабов и убийства рабовладельцев не прекращались, Правительство, с одной стороны, шло по линии усиления репрессий. При Траяне было предписано предавать пытке не только рабов, но и отпущенников убитых владельцев. Всякий уговоривший раба бежать или научивший его «презирать господина» привлекался к ответственности. Все должностные лица обязаны были способствовать розыску беглых рабов и производить обыски с целью их поимки даже в имениях сенаторов и императорских.

С другой стороны, страх перед восстаниями рабов заставлял правительство идти на частичные уступки. Адриан уничтожил рабские эргастулы и запретил господину убивать раба. В случае провинности раба, предполагавшей казнь или ссылку в рудники, господин должен был обратиться в суд. Магистратам предписывалось разбирать дела рабов, которых жестокость господина вынуждала искать защиты у считавшихся священными императорских статуй. Если было доказано, что господин морил рабов голодом и холодом, заставлял непосильно трудиться, избивал, магистрат должен был продать их другому владельцу, «дабы они не учинили чего-нибудь мятежного», как формулировал Антонин Пий, издавший этот закон, причину своей «гуманности».

Часть рабовладельцев понимала необходимость этих мер. Писатели и юристы-теоретики говорили о естественном равенстве людей, советовали видеть в рабах не врагов, а скромных друзей, рассказывали о самоотверженности, добродетели, талантах рабов. Практики жаловались на трудности содержания рабов и надзора за ними, указывали, что труд рабов невыгоден, что земля, дававшая обильные плоды, когда на ней работали свободные, захирела в руках рабов. Но для среднего рабовладельца законы, ограничивавшие эксплуатацию рабов, были только помехой. Покупая раба, он требовал свидетельства, что раб никогда «не прибегал к статуям», он неохотно покупал образованного и инициативного раба, боясь его «строптивости». Покупным рабам он предпочитал доморощенных.

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том II. М., 1956, с. 643-647.