Накше Джахан – Площадь Имама

Площадь Имама, ранее называвшаяся Нагш-е Джахан, находится в центре Исфахана. Ее архитектурный ансамбль, замечательный своей гармоничностью и изысканным благородством облика зданий: мечеть Имама, дворец Али-Гапу, мечеть шейха Лутфуллы, Большой базар – был создан в XVI веке. В 1589 году шах Аббас I Великий перенес столицу в Исфахан и распорядился своему главному архитектору  Бахаадин Аль-Амили проектировать и перестроить Исфахан. Бахаадин аль-Амили сосредоточил  строительства на двух ключевых особенностях: Это был проспект Чахарбаг («четыре сада»), на которой планировались важные государственные, религиозные и образовательные здания, в том числе резиденции всех иностранных высокопоставленных лиц, и площадь Накш-э-Джахан, вокруг которой были построены основная часть архитектурных шедевров Исфахана. Новый город был возведён к югу от старого, располагавшегося вокруг Большой мечети и базара, далеко от реки Зайендеруд, на территориях, занятых садами. Его центром служила старинная площадь размерами 521 на 160 метров, может быть, получившая эти размеры, чтобы на ней можно было играть в поло, с тех пор известная под названием Майдане-Шах, «площадь Царя». Она окружена длинными рядами строений, возведённых в два яруса и имеющих маленькие залы в форме айванов, занятых лавками, и на каждой из её сторон есть более или менее внушительный фасад общественного здания. На севере — монументальные ворота, украшенные большой композицией с изображением Стрельца и ведущие на базар — обширный лабиринт крытых улочек, который тянется до самой Большой мечети и где  много интересных строений (мечеть Хакима, перестроенная в 1654 году). Напротив базара, на юге, находится Масджид-и Шах, мечеть Царя, ставшая, конечно, мечетью Имама (1611-1629), шедевр времён шаха Аббаса; в неё входят через коленчатый вестибюль, ставший необходимым, чтобы святилище было ориентировано на Мекку. Её декор — буйство прекраснейшего фаянса, гармоничность и размеры здания впечатляют (портик высотой 27 метров, купол, поднимающийся на 52 метра).

На востоке  — мечеть шейха Лотфоллы (1602-1619), лишённая двора и минаретов.. На четвёртой стороне площади, то есть на западе, на высоту 48 метров поднимается портик царского дворца — Али-Капу, где большая лоджия с колоннами служила бельведером, откуда двор смотрел на действа, совершавшиеся на площади, на игры, парады, смертные казни; здесь зал для аудиенций и комнаты для частных празднеств, как, например, очаровательный зал на шестом этаже, предназначенный для концертов.

Царский дворец, расположенный позади Али-Капу, представлял собой ансамбль лёгких и хрупких павильонов, поставленных в садах и окружённых бассейнами. Из них теперь осталось всего два: дворец «Сорока колонн» (хотя там их всего двадцать), Чехель-Сотун, отстроенный после пожара 1706 года и состоящий в основном из большого зала размерами 24 на 11 метров, и дворец Восьми раев, Хашт-Бехешт, построенный в 1669-1670 годы и обновлённый в XVIII веке.

Оба, как и Али-Капу, — настоящие картинные галереи, где можно видеть очаровательные композиции из растений, цветов и животных, выполненные ещё в традиционном духе и близкие к миниатюрам, а также изображения обольстительных женщин, персонажей, одетых по европейской моде, во многих случаях это и есть европейцы, и большие исторические полотна (битва при Чалдыране, приём Хумаюна, сражения шаха Аббаса с узбеками и Надир-шаха с Великим Моголом), причём те и другие по преимуществу относятся к XVIII веку и отмечены сильным западным влиянием. Там-то и происходили праздники, которые начинались с восьми утра и затягивались до поздней ночи, иногда длившиеся целую неделю.

В 1637 году Исфахан посетил известный ученый, путешественник и дипломат Адам Олеарий. Он оставил подробное описание всего «Царского стольного города Испагани» и в том числе главной площади. «Шах же Абас, перенесший сюда, ради приятного местоположения, свое Царское местопребывание из Касвина, не только обстроил город великолепными зданиями, но и заселил его множеством народа, переведенного сюда из разных других областей, так что теперь Испагань представляет собою как бы небольшой мир, в котором считается более 500 тысяч душ жителей».

По словам Олеария, площадь показалась ему столь обширной, что подобного путешественнику нигде видеть не доводилось: «…в длину 700 и в ширину 250 шагов. На западной стороне, где Царский Двор и Палаты, тянется довольно порядочно устроенное сводом здание, в два яруса, с эйванами (открытыми покоями) и коридорами, в котором золотых дел мастера, ювелиры и другие ремесленники промышляют своим ремеслом; а перед зданием этим насаждены красивые, стройные деревья, называемые шимшад (Schimschad, особый род букового дерева), изящно подстриженные…» И на другой стороне площади Олеарий увидел обширный, капитально обустроенный базар: «…воздвигнуты сводом же широкие ходы с арками и столбами, под которыми всякого рода ремесленники, каждый по собственному цеху своему, имеют свои мастерские; ибо Персияне, обыкновенно, или вовсе не работают, или мало работают в своих жилых домах и, работая свои изделия открыто, представляют для прохожих довольно приятное развлечение».

Адам Олеарий и его спутники были поражены великолепием окружавших площадь зданий, которые в наши являются памятниками классической персидской архитектуры, а тогда еще блистали новизной: «В южной части площади находится огромная, великолепная и богатейшая мечеть, которую начал строить и почти достроил Шах-Абас; Шах Сефи уже в наше время приказал только покрыть в ней еще одну стену несколькими плитами из мрамора… Дверь, растворяющаяся на обе стороны на прочных крючках, покрыта плотным листовым серебром, местами вызолоченным… Прошедши через площадку, в самой глубине достигаешь главной мечети… Вход в нее составляет свод, высоты достойной удивления, уложенный весь камнями, расписанными голубою глазурью и золотом. Мечеть сама по себе также чрезвычайно высока, с несколькими приделами и углами и множеством столбов из прекрасного мрамора. Направо от мечети, через ворота, выходишь в особый, изящно устроенный двор. Самое дорогое во всем здании, состояло в том, что все стены в ходах, дворах и главной мечети, на высоте 4-х локтей от полу, выложены мрамором, гладко, словно зеркало, выполированным, состоящим, правда, из плит, но таких, которые все длиною были выше роста человека, шириною же несколько уже, и вделаны они были одна к другой чрезвычайно искусно». Ансабль Накши Джахан шедевр иранской исламской культуры.

Цитируется по изд.: «Караван» №76, 2020, с. 36-40.