Древняя Русь: особенности развития Южной, Юго-Западной, Северо-Западной и Северо-Восточной Руси

После смерти великого киевского князя Мстислава Владимировича (1125—1132 гг.) в древнерусском государстве усиливаются процессы политической дезинтеграции. В значительной мере это было обусловлено тем, что родственные отношения в великокняжеском доме на Руси уступили место экономическим и политическим. Военно-политическая правящая элита к этому времени превращается в регионально разобщенное феодальное сословие местных князей и бояр, «вотчинников».

В это время после разгрома Хазарского каганата и печенегов, в условиях стабилизации отношений с Византийской империей и снижения половецкой опасности ослабевает внешнеполитическая угроза, что также способствовало дезинтеграции древнерусского государства. Образуются самостоятельные удельные княжества, политически независимые от киевского князя. В региональных центрах утверждаются местные государственно-правящие элиты из различных ветвей династии Рюриковичей. Начался период, который в дореволюционной исторической литературе получил название «удельного», а в советской — «феодальной раздробленности»,

В это период Древняя Русь трансформировалась в своеобразную федерацию княжеств и земель, среди которых выделялись Владимире-Суздальское княжество, ставшее центром притяжения северо-восточных земель, Новгородская и Псковская феодальные республики (Северо-Запад- ная Русь), а также Галицко-Волынское княжество, центр юго-западных русских земель. Государственно-политическая система Древней Руси при сохранении символического значения Киева, обладание которым было формальным признаком старшинства среди русских князей, приобрела полицентричный характер.

В «удельный» период древнерусская субцивилизация вступила в полосу кризиса, что выразилось усилением регионально-цивилизационных различий между различными

русскими землями, которые нашли отражение в специфике их политического, социально-экономического и культурного развития. Эти различия открывали альтернативные возможности дальнейшего развития древнерусской субцивилизации, которая продолжала сохранять духовное единство в политически раздробленном пространстве благодаря прежде всего православию и его единой церковной организации. Однако существенное влияние на реализацию данных возможностей в Древней Руси оказало татаро-монгольское нашествие в середине XIII в., сделавшее реальной северо-восточную альтернативу, реализация которой сопровождалась переходом от Руси к России.

В XII в. южные русские земли вошли в состав Киевского, Черниговского и Северского княжеств. Южная Русь являлась зоной встречи древнерусской и кочевой (тюркской) цивилизаций. Для защиты южных границ Руси киевские князья использовали покоренных и перешедших к ним на службу кочевников-тюрков, которые несли пограничную службу на огромных степных пространствах и являлись важным фактором военно-политического развития южнорусских земель.

Черниговские и Северские земли также имели на границе с половецкой степью оборонительные линии, которые защищались издавна поселенными здесь тюркоязычными (возможно, булгарами) и алано-адыгскими (приведенными с Северного Кавказа в XI в. князем Мстиславом) племенами.

В целом у южных князей были давние традиции дружественных отношений с кочевниками, в том числе с частью половцев. Однако союзные отношения периодически нарушались военными столкновениями.

В XII—XIII вв. Киевское княжество перестает быть субъектом европейской политики, ослабли позиции Киева и во внутрирусских взаимоотношениях на фоне усиления новых центров на юго-западе, севере и северо-востоке. Тем не менее в круговорот борьбы за древнюю столицу Руси были втянуты все важнейшие княжеские ветви, пытавшиеся встать во главе русских земель. Обладание киевским престолом было не только престижным, но и давало важные стратегические преимущества. Поэтому удельные князья независимо от династической принадлежности, овладев Киевом, превращались в решительных и последовательных поборников объединения Руси.

Традиции киевского старшинства накладывали отпечаток на особенности развития местной политической системы. Являясь древним политическим и территориальным ядром древнерусской государственности, Киевское княжество так и не сложилось в отдельное независимое княжество, не выделилось в наследственную вотчину какой-либо княжеской династии. Оно считалось чем-то вроде собственности великокняжеского стола или династическим наследством всего княжеского рода. Отсюда претензии великих киевских князей на представительство общерусских интересов, а значит, и на владение всеми русскими землями.

В XII в. соперничество различных княжеских ветвей за власть в Киеве привело к складыванию там системы дуумвирата, основанной на договоре между народным вече и князьями. На киевском престоле одновременно утверждались два князя, представлявшие наиболее сильные в данный момент соперничающие династии. Оба князя владели мощными Княжествами за пределами Южной Руси. Например, за спиной Ростислава и его сына Рюрика стояло Смоленское княжество, за Изяславом и его сыном Мстиславом — Волынь, за Святославом Всеволодовичем — владения черниговских Ольговичей, за Всеволодом — Владимиро-Суздальское княжество.

Князья по согласованию решали внешнеполитические и внутренние проблемы, совместно участвовали в походах. Все это создавало относительное равновесие сил, ослабляло усобицы и было одним из факторов связи Южной Руси со всеми остальными русскими землями. Однако равновесие это было неустойчивым, и в начале XIII в. начинаются новые столкновения между князьями в борьбе за Киев, в ходе которых город подвергался неоднократным разгромам и опустошению.

Активными участниками борьбы за Киевский престол были тесно связанные между собой Черниговское и Северское княжества. Они занимали огромную территорию от Смоленска до Тмутаракани (Тамань). В династическом и церковном отношении к ним тяготела Рязань. Здесь было сосредоточено крупное вотчинное землевладение, местные купцы активно торговали с Западом и Востоком. Важную роль в развитии этих земель играли тесные отношения с половцами и алано-адыгами. Династические контакты, договорные отношения, культурное взаимовлияние сменялись жестокими набегами друг на друга. Черниговские князья часто получали поддержку половцев в борьбе за Киев, за что сурово осуждались летописцами. В XIII в. Чернигово-Северские земли распадаются на множество уделов, хотя местные князья Ольговичи охотно продолжают принимать участие во всевозможных усобицах.

В целом Южная Русь и ее культура были в большей степени, чем другие регионы, ориентированы на азиатскую «степь». Киевские князья предпочитали даже формировать дружинную гвардию из наемников племенного объединения «черных клобуков», остатков тюркских кочевников — печенегов, торков, берендеев, осевших на реке Рось. В «удельный» период Южная Русь представляла собой одну из возможных альтернатив дальнейшего развития древнерусского общества, однако в период татаро-монгольского нашествия киевская культура была ликвидирована.

Юго-западные русские земли в XII в. находились в составе Галицкого и Волынского княжеств. Мягкий климат, плодородные черноземы, важные торговые пути в Венгрию, Польшу, Болгарию, Византию, относительная внешняя безопасность создавали благоприятные возможности для их развития. В период расцвета древнерусского государства юго-западные земли находились под управлением сосланных или бежавших сюда второстепенных князей-изгоев, которые уже в XI в. пытались проводить независимую от Киева политику. Здесь выросли богатые и хорошо защищенные города (Галич, Владимир-Волынский, Перемышль, Холм) с социально активными горожанами, сформировалось могущественное и независимое боярство. Причем княжеское землевладение на юго-западе значительно уступало боярскому, и это отражалось на политическом развитии земель, где борьба монархических и олигархических тенденций заканчивалась, за редким исключением, в пользу боярской знати, которая приглашала и смещала князей.

В результате длительной внутриполитической борьбы, в ходе которой боярские заговоры переплетались с выступлениями горожан, вмешательством венгерских, польских и немецких феодалов, Роману Мстиславичу Волынскому удалось в 1199 г. объединить Волынское и Галицкое княжества, а затем занять и Великий Киевский стол.

Однако усиление власти великого князя наталкивалось на сопротивление боярской олигархии, которая при всех внутренних противоречиях демонстрировала солидарность в отстаивании своих феодальных прав. Хотя галицко-волынские князья обладали высшими административными, военными, судебными и законодательными полномочиями, бояре, опираясь на экономическую и военную мощь, могли не признавать княжеские решения. Верховная судебная власть князей в случае разногласий с боярами переходила к Совету бояр, который созывался по инициативе самого боярства. В него входили епископ, бояре, занимавшие высшие административные должности и фактически контролировавшие весь аппарат управления. В чрезвычайных условиях бояре созывали вече.

В 1205 г. малолетний сын Романа Мстиславовича Даниил был вынужден бежать вместе с матерью, спасаясь от боярских интриг. До 1221 г. продолжались боярские смуты, в ходе которых шла борьба за власть между сыновьями князя Игоря Северского, Даниилом Романовичем и различными боярскими родами. В результате погибли многие бояре, были казнены Игоревичи, а земли подверглись нашествию венгров. Попытка бояр в 1211 г. сделать князем боярина Володислава, происхождением не из княжеского рода, вызвала недовольство как всех Рюриковичей, так и горожан, воспринимавших титул князя как сакральный, принадлежащий лишь традиционным династиям. В 1221 г. Даниил Романович восстановил свою власть над княжеством, но боярство продолжало противиться монархической власти и обратилось за помощью к венгерским и польским феодалам. Князь Даниил Романович, опираясь на младшую дружину, в 1245 г. разгромил крестовый поход Венгрии и Польши и расправился с боярской оппозицией.

Юго-Западная Русь в то время была сопоставима с Германской Империей Фридриха Барбароссы. Галицко-Волынское княжество простиралось от Днестра и Причерноморья на юге до Литвы — на севере, Венгрии и Польши — на западе. Находясь на стыке трех важнейших государств и осуществляя колонизацию областей Западного Буга, верховьев Днепра, вторгаясь на территорию Польши и Литвы, княжество обрело значительный вес в международных делах. В силу этого обстоятельства Юго-Западная Русь постепенно стала подвергаться европеизации, а в XIV в. Галицко-Волынское княжество распалось: Галиция отошла к Польше, а Волынь — к Литве, что вызвало сильное влияние европейской, прежде всего романской, культуры на славянские духовные традиции.

Включение юго-западных русских земель в состав Польши и Литвы имело далеко идущие последствия: из древнерусского суперэтноса выделились два славянских народа — «малороссы» (украинцы) и «белороссы» (белорусы). В отличие от других русских земель формы феодальных отношений в юго-западных русских землях приближались к европейским традициям вассалитета, здесь соблюдался федеративный принцип объединения автономных княжеств. По мнению современных исследователей, Литовская Русь могла стать объединяющим центром всех восточнославянских земель в единое Российское государство, включив его тем самым в восточноевропейское единство. Однако эта возможность не была реализована, а сама Литовская Русь была поглощена Речью Посполитой в ходе польско-литовского объединения.

Северо-западные русские земли, наряду с киевскими, были древнейшим очагом древнерусской цивилизации. В XII в. здесь образовались две феодальные республики — Новгородская и Псковская, уникальные по своему политико-правовому устройству. Северо-западная субцивилизация была крупнейшим экономическим, политическим и культурным центром Древней Руси. Ее экономическая мощь была связана преимущественно с развитием торговли, ремесла, рыболовства, охоты, солеварения. «Господин Великий Новгород» имел обширнейшие земли-колонии, находился на водном пути «из варяг в греки», экономически был тесно связан с Ганзой (торговым союзом северонемецких городов). Новгород и Псков были связаны также через Прибалтику с Северной Европой и испытывали влияние ее культуры, где доминировали традиции простоты и аскетизма, суровости и рационализма. Новгород был крупнейшим торговым центром не только Руси, но и Европы. С торговлей были связаны практически все категории новгородского населения. В городе находились многочисленные «дворы» иноземных, главным образом немецких, купцов.

Становление Новгородской республики проходило в острой борьбе с великими киевскими князьями, стремившимися всячески ограничить государственную самостоятельность «Господина Великого Новгорода». Поэтому при всех социальных противоречиях, которые возникали между боярами-вотчинниками, богатым купечеством, горожанами, монастырским духовенством, в политической жизни Новгорода на первый план выступали в качестве интегрирующего фактора антикиевские настроения.

Новгород ранее других княжеств стал проводить независимую от Киева политику. В 1015 г. новгородский князь Ярослав Владимирович отказался платить дань киевским князьям. Однако зависимость Новгорода от Киева сохранялась еще более 100 лет. Из Киева в Новгород назначали князя и посадника, только в 1126 г. новгородцы впервые выбрали на вече посадника из новгородских бояр. Воспользовавшись народным восстанием 1136 г., направленным против удельного князя Всеволода Мстиславовича, новгородские бояре окончательно установили политический строй Новгородской республики, в которой вече выбирало всех высших должностных лиц: «владыку» (епископа, а с 1165 г. — архиепископа), посадника, тысяцкого.

Таким образом, на рубеже XI— XII вв. новгородцы добились права решением вечевого собрания отказывать в княжении ставленнику великого киевского князя. После изгнания последнего удельного князя в 1136 г. новгородцы стали сами приглашать князя. Это было закреплено феодальным съездом русских князей в 1196 г. Приглашаемый вечем князь был простым военачальником, которого нанимала республика. Князь в Новгороде выполнял те же функции, что и другие русские князья, но правил он совместно с представителями республиканской администрации, при этом его роль в государственном управлении и суде была достаточно скромной. С каждым князем республика заключала договор, по которому обе стороны обязывались исполнять взятые на себя обязательства. Князь должен был «держать Новгород в старине, без обиды», защищать от врагов, не начинать войны без разрешения веча, судить только вместе с посадником и не заводить на территории республики земельных владений. В случае нарушения князем принятых обязательств вече «указывало дорогу» князю из Новгорода, т. е. изгоняло его.

По мере обретения государственной самостоятельности в Новгороде обостряется борьба между различными социальными группировками за власть, что давало возможность князю лавировать между ними и использовать ситуацию для укрепления собственного авторитета. В свою очередь боярская знать была не в состоянии удержать власть в Новгороде без поддержки правящего князя.

Высшим органом государственной власти в Новгороде считалось народное собрание, в котором могли принимать участие все свободные горожане. Их волеизъявление в конечном счете вело к избранию или смещению высших должностных лиц, изменению законодательства, принятию решений по важнейшим вопросам внутренней и международной жизни. Борьба различных группировок бояр и купцов за престижные и доходные государственные должности, безусловно, влияла на решения веча, однако эти группировки не могли полностью контролировать собрание, управлять процессом принятия на нем решений.

Высшим должностным лицом в Новгородской республике был посадник, ежегодно избираемый народным собранием. Посадник председательствовал на собрании, руководил его работой, играл роль посредника между Новгородом и князем, вместе с последним вершил суд и предводительствовал войском. Как правило, эта престижная должность замещалась представителями наиболее знатных боярских родов, которых в Новгороде, по подсчетам исследователей, было около сорока.

В XII в. появляется должность тысяцкого, который представлял интересы незнатных слоев свободного населения: купцов, ремесленников и землевладельцев, не принадлежащих к боярству. В мирное время он ведал торговыми делами, осуществлял полицейские функции, а в период военных действий командовал ополчением. Вместе с посадником .тысяцкий выступал гарантом контроля за княжеской властью.

Важная роль в республике отводилась избираемому народным собранием новгородскому владыке, архиепископу, который являлся не только главой церковной иерархии, но и хранителем государственной казны. Вместе с князем владыка ведал внешней политикой, а с купеческой корпорацией «Иваньское сто» осуществлял контроль за эталонами мер и весов. У архиепископа был даже свой полк.

Властную элиту Новгорода представлял Совет господ, куда входили около 300 человек и во главе которого стоял архиепископ. В состав Совета входили князь, «степенные» (при должности) и «старые» (ранее занимавшие должности) посадники, тысяцкие, наиболее знатные бояре, купцы, иногда городские старосты. Совет господ предварительно рассматривал вопросы, выносимые на вече.

Вся административная система «Господина Великого Новгорода» была выборной. Город состоял из федерации пяти самоуправляющихся районов — «концов», которые одновременно являлись экономическими, военными и политическими единицами. «Концы» в свою очередь делились на улицы. Кроме территории самого Новгорода Новгородская земля включала другие города — «пригороды» (из них крупнейшим был Псков) и «пятины» (области) в бассейне Ильменского, Ладожскою и Онежского озер. Каждая из «пятин» подчинялась в административном отношении одному из «концов» города. «Пятины» дробились на волости, а последние — на погосты. Во всех административно- территориальных единицах действовало вечевое самоуправление. Обширные земли Северо-Восточной Европы составляли «колонии» Новгорода.

Православный Новгород, обладая устойчивыми демократическими традициями, имея развитые торговые и культурные связи с Центральной и Северной Европой, в большей степени, чем другие регионы, ориентировался на европейскую цивилизацию и представлял собой тем самым одну из возможных исторических альтернатив дальнейшего развития древнерусской цивилизации. Однако этой альтернативе не суждено было осуществиться. Просуществовав свыше 300 лет, Новгородская республика, сохранившая в период татаро-монгольского ига свои политические и культурные традиции и усилившая свое европейское своеобразие, была ликвидирована и постепенно деградировала после насильственного присоединения Новгорода к Московскому царству в конце XV в.

Северо-Восточная Русь, расположенная в волго-окском междуречье, издавна населенная немногочисленными угро- финскими и балтскими племенами, являлась одним из основных районов славянской колонизации. Эта колонизация завершилась образованием на основе смешения славянских поселенцев с местными племенами новой ветви русской народности — великороссов. Удаленные в северо-восточный угол европейского континента окраинные земли Древней Руси в наибольшей степени сберегли элементы древнерусского наследия. Именно здесь православная русская культура, подчиненная единому монументальному стилю, достигла своего расцвета накануне татаро-монгольского нашествия.

В XII— XIII вв., несмотря на периферийное положение и удаленность от основных торговых путей, в Северо-Восточной Руси наблюдался и экономический подъем, связанный с освоением новых земель, ростом торгово-ремесленных посадов, появлением и развитием наряду со «старыми» (Ростов, Суздаль) «молодых» городов (Тверь, Владимир, Москва, Переяславль). Один из них — Владимир становится центром самостоятельного Ростово-Суздальского княжества, которое благодаря деятельности князей владимирских превращается в XII в. в одно из ведущих государственно- политических образований, претендовавшее на роль объединителя всех русских земель.

В середине XII в. сын Владимира Мономаха Юрий (1125—1157 гг.) превратил это княжество в одно из сильнейших на Руси и даже занял в конце жизни великокняжеский престол в Киеве, за что и получил прозвище «Долгорукий». После его смерти по решению Собора, состоявшего из представителей бояр и неродовитой верхушки крупнейших городов княжества великим князем был избран Андрей Юрьевич, вопреки прежнему договору с Юрием Долгоруким об избрании князем другого его сына. В этом прояви-лось стремление вотчинных и служилых землевладельцев, духовенства «старых» и «молодых» городов утвердить собственную династическую линию и освободиться от власти наместников великих князей.

Князь Андрей (1157—1174 гг.), прозванный по месту своей резиденции Боголюбским, стремился жесткими мерами придать своей власти монархические черты: согнал со своих «столов» братьев, устранил от дел многих бояр и безжалостно подавил их сопротивление. Андрей Боголюбский по существу олицетворял собой отрицание более или менее демократической политической культуры Древней Руси, а также становление нового типа социальных связей и нового типа политической культуры.

В 1174 г. Андрей Боголюбский пал жертвой заговора бояр, важную роль в котором сыграли его ближайшие слуги — алан Анбал и еврей Ефрем. Андрей Боголюбский был убит своими приближенными. Сам факт убийства свидетельствовал о том, что княжеская власть уже к этому времени приобрела явно выраженные монархические черты, что на смену достаточно демократическим отношениям между князем и дружинниками пришли отношения типа «государь — подданные».

В XIII в. термин «дружина» вообще исчезает из русского лексикона, уступая место слову «двор». По-иному уже воспринимается и сам князь. Если в литературе Древней Руси воспевались добродетели князя как «первого среди равных», то в XIII в. в Северо-Восточной Руси наблюдается открытая апологетика княжеской власти.

Таким образом, уже накануне татаро-монгольского нашествия в Северо-Восточной Руси стал складываться новый тип социальных связей, министериально-подданнического характера. (Министериалитет — это служба недоговорного характера, при которой слуга находится в прямой и безусловной зависимости от господина.)

Сложные этнические, социальные и политические процессы, протекавшие в Северо-Восточной Руси, сопровождались кризисом древнерусского самосознания. Это проявилось, например, во время взятия Киева в 1169 г., которым Андрей Боголюбский стремился овладеть не как символической столицей Руси, а как «чужеземным» городом, и поэтому после взятия Киева предал его чудовищному разграблению.

После двухлетней «смуты», вызванной мятежными боярами, княжеский престол, опираясь на поддержку горожан и феодально-служилое сословие, занял брат Андрей Боголюбского Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (1176— 1212 гг.). В XII в. представители этого сословия выполняли разнообразные государственные и вотчинные функции (управляющих хозяйством, судебных чиновников, военных слуг). За службу они получали вознаграждение в виде денежного пожалования или условной земельной собственности (поместья).

Однако наметившаяся в XII — начале XIII в. тенденция к установлению сильной монархической власти в Северо- Восточной Руси не получила полной реализации, поскольку она натолкнулась на сильное сопротивление местной знати — боярской верхушки Ростова, Суздаля, Владимира и других «молодых» городов. Соперничество между различными боярскими группировками, и, прежде всего, между боярами «старых» и «молодых» городов, опиравшихся на различных представителей Мономаховичей, привело к возникновению в Северо-Восточной Руси — полицентричной государственной системы, политической и экономической основой которой выступали владения удельных князей.

Монархическая тенденция, основанная на министериальном типе социальных связей, окончательно утверждает себя в Северо-Восточной Руси под воздействием татаро- монгольского фактора. В условиях татаро-монгольского ига русские князья сохранили власть, свободу действий внутри страны, однако великий князь назначался ордынским ханом, которому русские князья должны были оказывать такие внешние формы почтения, которые по русским меркам были просто унизительными. Отношения подданничества по линии хан — великий князь постепенно распространились и на всю систему социальных связей русского общества и стали господствующими уже в XIV в.

В целом Северо-Восточная Русь становится месторазвитием не только новой этнической общности «великороссов», но и ядром новой Московской государственности, ставшей доминантной формой Московской субцивилизации. Поэтому альтернативные процессы, которые происходили в Северо-Восточной Руси в XII—XIII вв., можно рассматривать в качестве той возможности, которая стала реальностью всей последующей истории России.

С. А. Кислицын, А. В. Лубский, В. Ф. Патракова

Использованы материалы кн.: История России в вопросах и ответах. Ростов-на-Дону, 2001, с. 83-94.