Древняя Русь

Однообразна природа великой восточной равнины» не поразит она путешественника чудесами; одно только поразило в ней наблюдательного Геродота: „В Скифии, — говорит он, — нет ничего удивительного, кроме рек ее орошающих: они велики и многочисленны"». Так начинает С. М. Соловьев характеристику природных условий Восточной Европы. Действительно, разветвленная сеть водных артерий, пронизывающих территорию между Черным морем и Ледовитым океаном, Уралом и Балтикой, была одним из важнейших условий развития здесь человеческой жизни, начиная с древнейших времен. Лесная полоса Восточной Европы в конце первого тысячелетия нашей эры была шире и мощнее, дремучие леса доходили до Киева и Чернигова. Эти сплошные лесные массивы пронизывались реками, по их берегам располагались поселки, реки служили путями сообщения...

На Руси период между двумя татарскими нашествиями был во многом схож с первыми двадцатью тремя годами XIII столетия. Вряд ли его можно назвать эпохой роста или процветания и уж, конечно, не временем мирного объединения. Правда, счастливое исключение составил северо-восток Руси, где годы, последовавшие за смертью Всеволода III, не были омрачены бесконечными стычками: Владимир, Ростов, Ярославль, Юрьев Польский не были вовлечены в междоусобные войны. Киев оставался в руках князя из рода Ростиславичей, Владимира Рюриковича, с того момента, когда он в 1223 году сел на этот престол вместо своего дяди, и до 1235 года. Рязань, правда, тоже не страдала ни от междоусобных войн, ни от внешних нападений. Новгород же оставался яблоком раздора между княжескими родами...

Прения о вере, происходившие в Киеве накануне крещения, не прекратились в XI веке. Сведения о посольствах, отправленных в дальние страны для «испытания веры», носят полулегендарный характер. Относительно прений в Киеве можно полагать, что они действительно имели место. В спорах участвовали не столько язычники, вовсе неподготовленные для богословских диспутов, сколько образованные евреи из киевской иудейской общины. В «Слове о законе и благодати» митрополит Илларион уделял много внимания полемике с иудаизмом. «Житие преподобного Феодосия» сообщает конкретные подробности о диспутах подобного рода. Феодосий имел обычай «многажды» вставать среди ночи и «отай всех» уходить «к жидом, и тех еще о Христе препирая, коря же и досажая…»...

Длительная война между Киевским и Новгородским княжествами, вспыхнувшая после смерти князя Владимира Святославича, осложнила взаимоотношения между светской властью и церковным руководством. Греческое духовенство, прибывшее на Русь в свите царевны Анны, отстаивало право на киевский престол детей, рожденных в христианском браке. Такая позиция неизбежно вела к конфликту между высшими греческими иерархами и старшими сыновьями Владимира, которые были в глазах греков незаконнорожденными и не могли наследовать власть. Столкновение между Ярославом и Святополком стало новым источником раздора.

Древняя Русь обычно ассоциируется в сознании западного читателя с автократией и рабством. Возникло даже предположение, что тоталитаризм прямо происходит из «русской души». И, разумеется, в 1883 году русский граф Уваров провозгласил, что Россия базируется на «православии, самодержавии и народности». Оглядываясь назад, на время Уварова, в свете преимущества знания последующих событий мы знаем, что когда он произнес свое суждение, неограниченной монархии оставалось менее восьмидесяти лет существования. Крепостничество было уничтожено менее чем через тридцать лет после декларации Уварова...

В начале XIII века 46-летний великий князь владимирский Всеволод III находился в высшей точке своего жизненного пути. Шестеро из восьми его сыновей были еще живы: Константин (15 лет), Юрий (12), Ярослав (10), Владимир (7), Святослав (4) и Иван (2) 1. Его власть распространялась на всю Владимиро-Суздальскую землю. Как было видно из предыдущей главы, в течение последних двенадцати лет жизни (1200— 1212) он занимал положение первого среди равных (prim us inter pares) по отношению ко всем многочисленным потомкам Владимира Мономаха и Олега Черниговского, другими словами, все признавали его верховным повелителем. В Рязани он держал под строжайшим надзором дальних родичей Ольговичей, решительно вмешиваясь в их дела и не подпуская Ольговичей близко к их двоюродным братьям и западным соседям в Чернигове..

В 1194 году умер Святослав Всеволодович, последний из Ольговичей, кто хотя бы недолго княжил в Киеве. Его немедленно заменил могущественный и энергичный Рюрик Ростиславич, сравниться с которым в предприимчивости среди родичей мог только его племянник Мстислав Удалой. В течение следующих приблизительно сорока пяти лет он и его сыновья, племянники, двоюродные братья — Ростиславичи — определяли политику Южной Руси вместе с Ольговичами из Чернигова и князьями Юго-Западной Руси.

В начале XIII века лишь немногие территории, некогда входившие в состав Киевского государства, отличала политическая стабильность. Исключение составляла северо-восточная часть Суздальской земли (территория Суздаля, Ростова и Владимира), примерно очерченная верховьями Волги на севере и руслом Оки на юге. Авторитет суздальского князя Всеволода III, одного из самых умных и дальновидных потомков Владимира I, был широко признан среди его современников-князей. «Сего имени токмо трепетаху вся страны, и по всей земли изиде слух его»,— писал его летописец, хотя и пользуясь при этом общепринятыми стертыми клише льстивого некролога, но, по-видимому, выражая взгляды большинства своих современников. Вся Суздальская земля в той или иной форме зависела от него; в великом городе-государстве Новгороде...

Заняв киевский престол, Ярослав оставил в Новгороде посадника Константина Добрынича, который доводился ему дядей[154]. Константин управлял городом много лет, пока не был сослан в Муром. Там он был убит по приказу Ярослава[155]. В 1036 г. киевский князь ездил в Новгород, чтобы посадить на новгородское княжество сына Владимира. Во время этой поездки, сообщает летопись, Ярослав «людьм (новгородцам. — Р. С.) написа грамоту, рек: по сей грамоте дадите дань»[156].

В то время как Ярослав улаживал дело с данью в Новгороде, Киев подвергся нападению печенежской орды. Наспех собрав новгородское ополчение и призвав варягов, князь поспешил вернуться в столицу...

Киевский летописец упомянул о ненасытном блуде князя в языческий период его жизни. Немецкие хроники свидетельствовали о том, что Владимир не отказался от старых привычек и в последние, христианские десятилетия своей жизни.

Дед Владимира князь Игорь умер, по-видимому, совсем молодым. Он оставил вдову и малолетнего сына. Святослав не дожил до 40 лет, и у него было две жены и три сына. Князь Владимир прожил долгую жизнь и имел обширную семью. По словам летописца, «бе же Володимер побежен похотью женьскою, и быша ему водимыя» Рогнеда, грекиня, две чехини, болгарыня, «а наложниц бе у него 300 в Вышегороде, а 300 в Белегороде, а 200 на Берестове в селци»...