США в 1961-1969 годы: обострение конфликтов

Влияние научно-технической революции на развитие американского капитализма

Развитие производительных сил в послевоенное время и превращение науки в одну из важнейших сфер народнохозяйственной деятельности в 50 — 60-е годы явились началом этапа научно-технической революции. Возможности, которые она открывает перед человечеством, уже убедительно продемонстрированы. США показали это событием исторического значения — космическим полетом Н. Армстронга и Э. Олдрина, высадка которых на Луне 20 июля 1969 г. встала в один ряд с такими вехами, как запуск первого искусственного спутника, осуществленный в СССР 4 октября 1957 г., и первый полет человека в космос, проведенный Ю. А. Гагариным 12 апреля 1961 г.

Революционизируя процесс производства, наука оказывает глубочайшее влияние на все сферы жизни современного общества. В связи с этим во весь рост встает одна из крупнейших социально-политических проблем — противоречие между научно-технической революцией и принципами устройства капиталистического общества.

Важнейшим проявлением научно-технической революции является автоматизация и широкое применение электронно-вычислительных машин. Их коммерческое использование в США зарегистрировано еще в начале 50-х годов, но вторжение в производство осуществилось в 60-е годы. В 1960 г. в США действовало 4267 электронно-вычислительных машин, в 1970 г. — 45000. Это в несколько раз больше, чем во всех других капиталистических странах, вместе взятых.

Автоматизация производства особенно быстрыми темпами развивается в электроэнергетике, связи, машиностроении, черной металлургии, химической промышленности.

В век научно-технической революции стремительное ускорение получили давно наметившиеся прогрессивные процессы в структуре рабочей силы США. Во-первых, научно-техническая революция дала толчок дальнейшему увеличению непроизводственной части рабочей силы, что К. Маркс еще свыше столетия назад считал одним из важнейших показателей роста производительных сил и производительности труда *. К 1965 г. численность рабочих и служащих в непроизводственных сферах возросла по сравнению с предвоенным периодом более чем в два раза. Их удельный вес в рабочей силе (вне сельского хозяйства) поднялся с 48% в 1947 г. до 60% в 1970 г. Во-вторых, резко изменилась квалификационная структура рабочей силы. С 1947 по 1965 г. доля инженерно-технических работников и высококвалифицированных рабочих выросла с 38 до 47% рабочей силы. В-третьих, научно-техническая революция, вопреки буржуазным теориям о «депролетаризации» в США, расширила ряды пролетариата. В 1967 г. гражданская наемная рабочая сила США исчислялась 77,5 млн. человек. Ее абсолютное большинство составлял рабочий класс.

Научно-техническая революция ускорила процесс индустриализации сельского хозяйства, что еще более усилило его социальную дифференциацию. В 1969 г. 21% крупнейших ферм (продающих ежегодно товаров на 10 тыс. долларов и более) производил 70% продукции сельского хозяйства. За 8 лет (1960— 1968) фермы покинули 5 млн. человек, и в 1968 г. фермерское население (10,5 млн.) составляло лишь 5,2% населения США.

Научно-техническая революция ускорила процесс движения форм капиталистической собственности и методов решения социальных проблем в направлении усиления государственно-монополистических тенденций. Крупнейшие корпорации, тысячами нитей связанные с государством, упрочили командные позиции в экономике страны. В 1964 г. акционерные компании типа корпораций, составлявшие лишь 12% общего числа предприятий США, располагали 80% выручки от деловых операций. Ускоренный темп концентрации и централизации капитала привел к новому типу слияния — конгломератам, т. е. к объединению компаний, мало или совсем не связанных между собой в процессе производства. К концу 60-х годов доля конгломератных объединений достигла 90% активов всех объединившихся корпораций.

Концентрация капитала является важнейшей, но не единственной опорой государственно-монополистического здания американского капитализма. Как указано в документах международного Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 г., в настоящее время капитализм, «стремящийся приспособиться к условиям борьбы двух систем, к требованиям научно-технической революции, обладает некоторыми новыми чертами. Усиливается его государственно-монополистический характер. Все шире используются такие рычаги, как стимулирование государством монополистической концентрации производства и капитала, перераспределение им все большей доли национального дохода, предоставление монополиям военных заказов, правительственное финансирование программ развития промышленности и научных исследований, составление программ экономического развития в масштабе страны, политика империалистической интеграции, новые формы вывоза капитала» **.

Государственно-монополистический капитализм США добился известных успехов в приспособлении своей социально-экономической структуры к возможностям, открывшимся в связи с научно-технической революцией. Это предопределило ускорение темпов роста производства: за 8 лет (1960—1968) оно поднялось на 52%, тогда как за предыдущие 10 лет (1950 — 1960) только на 45%. Однако нельзя упускать из виду социальной уродливости методов приспособления американского капитализма к современному научно-техническому прогрессу.

Надо особенно отметить усиление влияния милитаризма на экономику 60-х годов. Военные расходы составляли в 1968 г. около 60% бюджета и 12% всего совокупного общественного продукта США. Две трети всех средств, ассигнуемых на развитие науки, имеют военное применение.

Военно-государственно-монополистическое использование результатов научно-технической революции не предотвратило наступления очередного экономического кризиса. После подъема производства в 1961 — 1966 гг. в экономике США наметился застой, оказавшийся предвестником серьезного экономического спада конца 60-х годов.

Социально-экономическая политика демократов в 1961-1969 гг.

Демократы одержали победу на выборах 1960 года под лозунгами «новых рубежей». Президентом стал Д. Кеннеди. Человек неиссякаемой энергии и целеустремленности, широких взглядов на роль всех социальных институтов, особенно государства и монополий, он не зависел от казны партийных боссов, был теснее других лидеров партии связан с буржуазными интеллектуальными кругами. Перед правительством Д. Кеннеди стояли две основные задачи: борьба с экономическим кризисом, достигшим высшей точки в первые недели пребывания демократов в Белом доме, и ускорение темпов экономического роста. В плане срочных антикризисных мероприятий президент предложил расширить страхование по безработице, «переустроить» районы хронической депрессии, повысить минимум заработной платы, увеличить масштабы жилищного строительства и т. д. Конгресс в критической обстановке 1961 г. в целом узаконил предложенную программу. По это не решало вопроса об ускорении темпов роста производства.

В 1962—1964 гг. в экономической политике демократов произошел существенный сдвиг. Под влиянием председателя Комитета экономических советников У. Геллера Д. Кеннеди решился на сознательное создание дефицита в бюджете в качестве главного средства взбадривания экономики. Этот кейнсианский рецепт не был новым, но если раньше к нему обращались из-за безысходности положения, то Д. Кеннеди смотрел на дефицитный бюджет как на рычаг обеспечения экономического роста.

Левые кейнсианцы во главе с Д. Гэлбрейтом предлагали создать дефицит в бюджете за счет увеличения расходов на социальные нужды. Но Д. Кеннеди пошел по пути консервативного кейнсианства, предложив сократить налоги на корпорации и на личные доходы и тем самым улучшить возможности для предпринимательства. В феврале 1964 г. конгресс принял предложенный Д. Кеннеди вариант «новой экономической политики», неотъемлемой частью которой было облегчение доступа капиталистов к кредиту федеральной резервной системы. Это было пересмотром эйзенхауэровского курса, который тормозил бум с помощью высокого кредитного процента.

Поощрение государством новых капиталовложений в экономику оказалось выгодным для крупнейших корпораций, получивших еще один рычаг подчинения более слабых конкурентов. Бизнесу, однако, казалось слишком обременительным государственное предписание не увеличивать цены выше тех «вех», которые рекомендовались в докладах Комитета экономических советников. В апреле 1962 г. решительные меры Белого дома, не допустившего повышения цен на сталь, показали, как активно вторгается современное государство в экономику. Это ухудшило отношения Д. Кеннеди с представителями бизнеса.

Повышение темпов роста экономики создавало благоприятные предпосылки для социальных реформ. Убийство Д. Кеннеди не меняло дела. Более того, правительство Л. Джонсона получило новую поддержку — в среде бизнеса и в конгрессе, где позиции Д. Кеннеди были гораздо слабее. Сама внезапная и трагическая смерть Д. Кеннеди способствовала укреплению единства партии, новый лидер которой получил моральную поддержку даже там, где в обычных условиях он ее не мог ожидать. Сущей находкой для демократов было выдвижение республиканцами в 1964 г. в президенты оголтелого реакционера Б. Голдуотера. На выборах Л. Джонсон одержал победу, с которой в новейшей истории США можно сравнить лишь триумф Ф. Рузвельта в 1936 г. В обеих палатах конгресса демократы получили больше двух третей мест.

Л. Джонсон, продолжая курс Д. Кеннеди на либеральное реформаторство, выдвинул в 1964— 1965 гг. программу расширения социального страхования, государственного финансирования образования, помощи бедствующим районам, повышения минимума заработной платы, защиты гражданских прав негров и т. д. В июле 1964 г. был принят закон об ограничении дискриминации при найме, в 1965 г. — о защите избирательных прав негров, а в 1968 г. — о запрещении дискриминации при аренде жилищ. И хотя это были лишь полумеры, они содействовали некоторому улучшению положения негров и пуэрториканцев. В июле 1965 г. было внесено самое важное изменение в принятый в 1935 г. закон о социальном страховании — вводились элементы страхования по болезни для престарелых.

В 1966 г. произошло очередное изменение закона 1938 г. о справедливых условиях найма. Минимум почасовой оплаты, поднятый в 1961 г. до 1,25 долларов, увеличивался с 1 февраля 1968 г. до 1,60 долларов.

Правительство демократов расширило меры помощи фермерству, увеличив субсидии и кредиты для поддержания цен. В 1968 г. фермеры в виде налогов заплатили государству 2,4 млрд. долларов, а получили от него 3,5 млрд. Несомненно, что львиная доля государственных субсидий шла крупнейшим хозяйствам. Им же было всего выгоднее и само поддержание цен на относительно высоком уровне. Но политика субсидий в какой-то мере задерживала катастрофическое падение доходов мелких фермеров. Республиканцы, которых поддерживали организации крупного фермерства, в первую очередь Американская федерация фермерских бюро, использовали это для обвинения демократов в «реакционном» подходе к проблеме сельского хозяйства и требовали не мешать процессу вытеснения «ненужных» ферм.

Программа «великого общества», как официальная пропаганда именовала курс Л. Джонсона — Г. Хэмфри, далеко не отвечала глубине социальных проблем, стоявших перед США. Расизм, городские трущобы, рост преступности, наличие многомиллионной армии бедняков (в 1966 г., по официальным данным, в бедности жило 28,8 млн. человек, т. е. 15% населения) требовали более радикальных мер. Но агрессия во Вьетнаме заставила свернуть даже эти умеренные реформы, ибо на ее нужды ежегодно тратилось 25 — 30 млрд. долларов.

Л. Джонсону пришлось срочно повышать налоги. Положение демократов стало заметно ухудшаться. Партия потеряла ряд мест на выборах 1966 г., а к президентским выборам 1968 г. оказалась в состоянии кризиса.

Внешнеполитический курс Д. Кеннеди и Л. Джонсона

Правительство Д. Кеннеди пришло к власти в тот момент, когда внешнеполитические позиции Вашингтона оказались серьезно подорванными. Демократы вынуждены были стать на путь пересмотра агрессивной доктрины «массированного возмездия». Но взяв на политическое вооружение новую доктрину — «гибкого реагирования», Д. Кеннеди не столько отказался от «массированного возмездия», сколько приспособил эту концепцию к новой обстановке в мире. Слепая приверженность милитаристскому глобализму заменялась дискреционной с расчетом как на большие, так и на малые войны. Под большими войнами в Вашингтоне мыслили войну против СССР и других социалистических стран. В разряд малых пентагоновская стратегия заносила войны, направленные на подавление национально-освободительных движений. В эту рубрику, например, вписывалась агрессия США в Индокитае.

Новые внешнеполитические установки потребовали такого расширения ядерного арсенала, о котором не помышляли даже Д. Эйзенхауэр и Д. Даллес. Количество межконтинентальных баллистических ракет и «поларисов», запускаемых с подводных лодок, увеличивалось с космической скоростью: с 63 в 1961 г. до 1054 в 1967 г. - первых и с 96 в 1961 г. до 656 в 1967 г. — вторых.

В отношениях с социалистическим миром Д. Кеннеди руководствовался концепцией активной политики, которая представляла собой комбинацию довольно смелых мирных переговоров с угрозами, нередко опасно приближавшимися к военным действиям. При нем несколько улучшился общий климат американо-советских отношений. В 1963 г. успешно завершились переговоры о запрещении ядерных испытаний в трех сферах (в атмосфере, под водой и в космосе). Продолжая эту линию, Л. Джонсон подписал в 1968 г. соглашение о нераспространении ядерного оружия, которое было ратифицировано уже при республиканском президенте.

В своей речи 10 июня 1963 г. Д. Кеннеди высказывал мысль о готовности США «вести мирное соревнование с любой другой системой на земном шаре». «Это, — говорил президент, — потребует большего взаимопонимания между СССР и нашей страной, а большее взаимопонимание потребует больших контактов и связей».

Но основная линия политики США по отношению к социалистическим странам проходила по путям, заложенным в начале «холодной войны» творцами доктрины «сдерживания». На ослабление социализма были нацелены все силы американского империализма. Гонка вооружений, рассчитанная на подрыв экономики социалистических стран и доказательство «превосходства» США в военной области, политические комбинации и идеологические диверсии (с учетом малейших разногласий в социалистическом мире), наконец, осуществление прямых акций вооруженной агрессии против стран социалистического содружества — все это находилось в центре внешней политики правительства демократов. Оно начало свою деятельность с позорно провалившегося вторжения на социалистическую Кубу, организованного Д. Кеннеди в апреле 1961 г., а кончило свое существование, завязнув в агрессивной войне против другого социалистического государства — Демократической Республики Вьетнам.

США: Мы тут не при чём...

Политика правительства США в буржуазной Европе была направлена не только на активизацию своих союзников на борьбу с коммунизмом. Оно добивалось ослабления самостоятельности партнеров и пресечения центробежных тенденций. Выход Франции из военной организации НАТО ослабил позиции США.

Для Латинской Америки Д. Кеннеди в 1961 г. провозгласил программу американской помощи в рамках «Союза ради прогресса», чтобы через реформы при финансовом участии США укрепить позиции той части местной буржуазии, которая способна на социальное маневрирование. Это был противовес влиянию кубинской революции на народы Латинской Америки. «Революционная» фразеология творцов «Союза ради прогресса» поначалу привлекла латиноамериканских либералов и радикалов и не на шутку перепугала диктаторов и латифундистов. За 1961 — 1968 гг. США ассигновали на эту помощь 4,6 млрд. долларов, что на короткий срок действительно усилило влияние местной либеральной буржуазии. Но это не остановило революционного движения, и с середины 60-х годов правительство США все чаще обращалось к традиционным, интервенционистским методам политики. После интервенции в Доминиканскую республику в 1965 г. «революционная» риторика уже мало действовала на латиноамериканцев. Подъем революционного движения в ряде стран Южной Америки в конце 60-х годов убедительно доказал провал планов инициаторов «мирной революции» под эгидой империалистического правительства США.

Более «прогрессивными» США хотели выглядеть при демократах и в Африке. Для африканцев и азиатов, впрочем, как и для латиноамериканцев, в Вашингтоне изобрели «корпус мира», в котором вперемежку с агентами ЦРУ иногда попадались и настоящие сторонники мира и прогресса — увлеченные либеральной идеей молодые американцы. Но истинные агрессивные намерения США в Африке открыто проявлялись в другой области — в попытках свержения прогрессивного строя в арабских странах Северной Африки, в поддержке ультрарасистских режимов в ЮАР и Южной Родезии.

В борьбе против социального прогресса на Ближнем Востоке, за сохранение здесь господства нефтяных монополий США демократы пошли по пути сочетания принципов «доктрины Эйзенхауэра» и поддержки империалистических правящих кругов Израиля. Из США в Израиль стали непрерывным потоком поступать современное вооружение и займы. При попустительстве США Израиль саботировал резолюции Совета Безопасности о выводе израильских войск с захваченных территорий.

Дальний Восток оказался тем районом мира, где в 60-е годы империалистические доктрины США проходили полевые испытания. При Д. Кеннеди уже явны были симптомы войны во Вьетнаме. Перелом совершился после того, как Белый дом добился принятия конгрессом 7 августа 1964 г. «тонкинской резолюции», уполномочивавшей президента «предпринять все необходимые шаги, включая использование вооруженных сил», по пресечению «агрессии» в Юго-Восточной Азии. В начале 1965 г. США приступили к систематическим бомбардировкам ДРВ, а в июле 1965 г. JT. Джонсон направил в Южный Вьетнам крупные подразделения американских войск. Через три года армия интервентов увеличилась до 550 тыс. человек.

Во Вьетнаме потерпели крах все военные и политические доктрины США. Провал «мирных» и «революционных» обещаний начала 60-х годов — лишь одна сторона кризиса внешней политики США. Правящие круги США были вынуждены признать военно-политическое «бессилие силы».

Война во Вьетнаме всколыхнула США, особенно после того, как число убитых стало исчисляться десятками тысяч. Впервые в истории новейшего времени правительство США подверглось широкой критике за участие в войне. В стране развернулось массовое антивоенное движение.

Рост ультраправых движений

Социально-политический климат 60-х годов оказался благоприятным для активизации правых движении, общим идеологическим знаменем которых стал крайний индивидуализм. С приходом к власти реформаторски настроенных демократов приверженцы «индивидуальных свобод» почувствовали себя лишенными защиты со стороны Белого дома. С кризиса 1929—1933 гг. и «нового курса» по мере перерастания американского монополистического капитализма в государственно- монополистический идеология буржуазного индивидуализма постепенно уступала дорогу различным государственно-монополистическим концепциям. Это не значит, что идеология реакционного индивидуализма, опирающаяся на неограниченное почитание частной собственности и рыночной стихии, бесследно ушла в небытие. Она не может исчезнуть при любой степени государственно-монополистического развития, ибо индивидуализм питают по крайней мере три постоянных источника.

С одной стороны, это мелкая частная собственность, которая, ни в коей мере не определяя лица нынешнего буржуазного строя и находясь ежечасно на краю гибели, отличается поразительной способностью приспособления к, казалось бы, невыносимым условиям господства монополий-конгломератов. С другой — это сам государственно-монополистический комплекс, базирующийся, несмотря на отрицание частнособственнических устоев в их первозданном виде, на частной собственности. Промежуточное место между этими двумя родниками реакционного индивидуализма занимают мощные монополии, сосредоточенные преимущественно в районах Юга и Юго-Запада, чуждые идей «социальной ответственности» бизнеса, еще не вписавшиеся в государственно-монополистическую элиту и поэтому не воспринявшие в должной мере господствующей философии.

Причины активизации правых движений включают также два сугубо американских фактора — расизм, усилившийся в связи с подъемом негритянского движения, и постоянные провалы претензий США на «мировую ответственность». Расширение круга лиц и групп, призывающих к пересмотру основ внутренней и внешней политики, еще более взвинтило активность крайних реакционеров, сделав расизм и милитаризм важнейшими особенностями американского ультраправого движения.

Идеи реакционного индивидуализма нашли воплощение в деятельности целого калейдоскопа ультраправых организаций. Самой влиятельной из них оказалось «Общество Джона Бэрча», созданное в 1958 г. группой реакционных деятелей во главе с Р. Уэлчем. В 1965 г. «Общество» насчитывало 100 тыс. членов. Среди других организаций ультра выделялись «Христианский антикоммунистический крестовый поход» Р. Шварца, «Христианский крестовый поход» священника Б. Харджиса, «Нацистская партия» Д. Рокуэлла (убитого в одной из внутренних потасовок), «Минитмены» во гдаве с Р. Деиью и др. Появление множества новых центров ультра активизировало традиционные реакционные организации типа Ку-клукс-клана. Объединяющими лозунгами всех ультра являлись призывы к крайним мерам борьбы с идеями коммунизма, передовыми силами рабочего движения, радикальными устремлениями молодежи, сторонниками равноправия негров. Во внешней политике ультра видели главную цель в разгроме «мирового коммунизма». Ополчившись прежде всего на левые организации, ультра в то же время считали своими врагами и либералов, и даже умеренных консерваторов. Они выискивали «красных» повсюду, включая правительственные круги. Наибольшим атакам они подвергали председателя Верховного суда Э. Уоррена и президента Д. Кеннеди. Убийства политических деятелей вошли в порядок дня. 22 ноября 1963 г. жертвой режима насилия и террора стал сам президент Д. Кеннеди, убитый в Далласе. Повторение далласовского почерка в 1968 г., когда за два месяца были убиты М. Кинг и сенатор Р. Кеннеди, не оставляет сомнения в том, что организаторов политических убийств надо искать в среде ультрареакционных сил США.

Правая опасность в США была представлена не только массой организаций, деятельность которых находится на грани преступности. Она имела и более респектабельное обличье, что убедительно продемонстрировали выборы 1964 г., когда кандидат республиканской партии Б. Голдуотер добивался власти под ультрареакционными внутри- и внешнеполитическими лозунгами. Его проигрыш было нетрудно предсказать, но он получил 27 млн. голосов. Буржуазная пропаганда тогда успокаивала насторожившееся общественное мнение тем, что многие мил-лионы избирателей пошли за Б. Голдуотером по инерции, ибо он был выдвинут респектабельной партией.

Но вот наступили выборы 1968 г. И хотя у консерваторов был подходящий кандидат — Р. Никсон, 10 млн. человек пошли за губернатором Алабамы Д. Уоллесом, которого никто не считал представителем буржуазной респектабельности. Это говорит о глубоком проникновении реакционных идей и настроений в среду американцев.

Подъем рабочего и демократического движения

60-е годы были не только временем активизации ультраправых течений. Определяющей новой чертой был прямо противоположный фактор — подъем прогрессивных движений, принявший такие радикальные формы и размах, какие этой стране были неведомы с 30-х годов.

При анализе демократического подъема 60-х годов нужно учитывать изменения в социальной структуре страны, происшедшие под воздействием научно-технической революции. Усиление процесса пролетаризации расширило классовую базу движений социального протеста. На характер этого движения накладывал отпечаток индивидуализм его участников: их неорганизованность, объясняющаяся особенностями социальной психологии и игнорированием интересов этих групп верхами АФТ—КПП.

Выразителем устремлений этих слоев трудящихся стала бунтующая молодежь 60-х годов, пришедшая на смену «молчаливому» поколению 50-х годов. Молодежное движение явилось стержнем течения «новых левых». Студенческие волнения имели в сущности те же корни, что и рабочее движение.

Буржуазная литература хотела бы представить движение «новых левых» как абстрактный «конфликт поколений», как выходки кучки юнцов, «не понимающих» образ жизни и мысли старшего поколения. Но это можно отнести лишь к части «хиппи». Радикальному молодежному движению 60-х годов свойственны совсем иные черты. Оно с самого начала стало применять массовые действия (походы, митинги, «сидячие демонстрации», захваты университетских помещений и т. д.), несло в себе мощный заряд боевитости, пугающей власть имущих, что было особенно характерно для негритянской молодежи, непримиримой, готовой на самые крайние формы борьбы. Оно выступило против милитаризма, агрессий и открыто отказывалось от антикоммунизма. «Новые левые» отвергали капиталистический строй, что является сильной стороной их идеологии. Но антимонополистические и антиимпериалистические по своему содержанию идеология и программные установки этого движения страдали теоретической путаницей. В них преобладали эмоциональное осуждение капиталистической системы, достаточно убедительное, чтобы привлечь сотни тысяч и миллионы недовольных, но недостаточно глубокое, чтобы наметить реальные пути создания нового общества. Крупнейшая организация «новых левых» — «Студенты за демократическое общество» (СДО), — насчитывавшая в 1969 г. в своих рядах 100 тыс. членов, в своем программном заявлении, принятом в 1962 г. в Порт-Гуроне, говорила о замене «власти, опирающейся на собственность», властью, «опирающейся на любовь, мысль, разум и творчество». Во взглядах «новых левых» проявилось также непонимание ведущей роли рабочего класса в деле переустройства общества.

Теоретической слабостью радикального молодежного движения пытаются воспользоваться авторы утопических рецептов установления строя социальной справедливости. Буржуазная пропаганда особенно хотела бы, чтобы бунтующая молодежь США считала своим теоретическим вождем Г. Маркузе, ибо он больше других радикальных идеологов (Р. Миллс, М. Харрингтон и др.) клевещет на социализм.

Историю 60-х годов нельзя представить без массовых демонстраций, координируемых нередко в общенациональном масштабе, — например, выступлений за прекращение агрессии во Вьетнаме. Выступая против расизма, за мир во Вьетнаме, демилитаризацию экономики и всех социальных институтов, демократизацию образования, за коренной пересмотр порядка очередности в решении общенациональных проблем, «новое левое» движение к концу десятилетия нашло отдельные точки соприкосновения с передовыми силами в профсоюзах США.

Демократический подъем 60-х годов несколько ослабил позиции консервативного руководства АФТ —КПП. Оно продемонстрировало свою неспособность противопоставить наступлению монополий самостоятельную линию, которая отвечала бы интересам рабочего класса. Особенно наглядно это проявилось в таких проблемах, как преодоление отрицательных социальных последствий научно-технической революции, достижение равноправия негров, пресечение вьетнамской агрессии, преодоление милитаризма. В декабре 1965 г. Д. Мини даже навязал VI съезду АФТ —КПП резолюцию о полной поддержке агрессивной войны США во Вьетнаме.

Однако в профдвижении 60-х годов имели место и важные положительные сдвиги. В нем усилились боевые настроения, принявшие форму «бунта рядовых». Это затрудняло сделки профсоюзных верхов с предпринимателями, ибо коллективные договоры гораздо чаще, чем в 50-е годы, не ратифицировались низовыми организациями. За один только 1964 год в результате протеста низов на выборах были провалены 6 лидеров общенациональных союзов, в том числе Д. Кэри (союз электриков) и Д. Макдональд (союз сталелитейщиков).

В 1966—1967 гг. впервые за весь период после корейской войны снизилась реальная заработная плата большой массы рабочих и служащих. Это стало одной из главных причин подъема стачечного движения, в котором активно участвовали государственные служащие. Стачки последнего десятилетия показали, что классовая борьба в США не затухает, а обостряется. В 1961 г. произошло 3367 забастовок, в которых участвовало 1450 тыс. рабочих и было потеряно 16 млн. человеко-дней. В 1968 г. аналогичные цифры выглядели так: 5045, 2650 тыс. и 49 млн.

Рабочее движение 60-х годов, оставаясь в целом в рамках традиционного реформизма, стало более заостренным в политическом отношении. В нем выявилось направление, возглавленное У. Рейтером, выдвинувшее программу расширения социальных целей профсоюзов. Группа У. Рейтера частично отошла от концепции «делового юнионизма», господствующей в профдвижении с конца XIX в., и выступила с осуждением империалистической войны во Вьетнаме. В ноябре 1967 г. в Чикаго была созвана ассамблея профсоюзов за мир, в которой участвовали Делегаты 50 национальных союзов и представители буржуазно-демократических организаций (М. Кинг, Д. Гэлбрэйг, сенатор-демократ Юджин Маккарти и др.).

В мае 1968 г. профсоюз У. Рейтера был исключен из АФТ—КПП. Через два месяца, 22 июля 1968 г., профсоюзы рабочих авто- и авиапромышленности и водителей грузового транспорта (этот союз был исключен из АФТ—КПП еще в 1957 г.), насчитывавшие в своих рядах 3,6 млн. членов, создали Союз профсоюзных действий (СПД). Лидеры обоих профсоюзов предупредили, что двери СПД открыты всем организациям, которые при вступлении в него не обязаны порывать связей с традиционными центрами.

В мае 1969 г. СПД провел первую учредительную конференцию. Устав и специальные резолюции съездов 1968 и 1969 гг. предусматривали действия, имеющие целью организацию неорганизованных в профсоюзы масс, координацию борьбы за коллективные переговоры, в которых бы ставились широкие социальные цели, прогрессивную реформу в социальном обеспечении и налоговом деле, радикальное расширение жилищного строительства и переустройство городских гетто, объединение усилий профсоюзов с движением за гражданские права, преодоление разногласий с радикальными группами. Руководство СПД, конечно, не вышло за пределы реформистской идеологии. Оно не освободилось от антикоммунизма и от духа подчиненности руководству либеральной буржуазии.

Коммунистическая партия трезво оценила сильные и слабые стороны СПД, поддерживая все прогрессивное в его действиях. Коммунистическая печать приветствовала эти новые явления, считая, что они опровергают взгляды тех, кто поспешил поставить под сомнение авангардную роль рабочего класса.

Новый этап борьбы за равноправие негров

США — это страна, в которой дискриминация имеет множество проявлений. Но первая жертва дискриминационной идеологии и политики — «цветные» американцы и прежде всего негры.

Подавляющее большинство 25-миллионного негритянского населения США — рабочие с их семьями. В 1968 г. 73% всех негров проживало в городах. Сосредоточиваясь в городских гетто, негры влачат поистине жалкое существование. Бедность, характерная в 1966 г. для 15% населения США, была уделом 40% негров. Процент безработных среди негров был всегда намного выше среднего по стране. В 1968 г. безработные в целом составляли 3,6% рабочей силы, а среди негров — 7,4%. Доля безработной молодежи (до 20 лет) у негров приближалась в 1968 г. к 25%, а в гетто 9 крупнейших городов доходила до 33%. В 1958 г. заработная плата негров составляла 58% заработной платы белых рабочих, а в 1964 г. — 56,7%. Негритянский вопрос имеет тенденцию перерастания в социальную проблему, проблему рабочего класса. Но он никогда не превратится в чисто классовый вопрос, так как дискриминации подвергается вся негритянская община безотносительно к социальному положению отдельных ее групп.

В трактовке негритянской проблемы прогрессивно-революционными силами имелись две в равной мере теоретически ошибочные и политически вредные точки зрения. Одна из них растворяла негритянский вопрос в других, на первый взгляд, более широких проблемах — сначала в фермерской, а потом в пролетарской. Это имело своим последствием забвение специфики положения негров и всегда отталкивало их от организаций и сил, выдвигавших подобные лозунги. Другая крайность заключалась в стремлении к изоляции и сепаратизму, к отрыву движения негров от других демократических течений и от классовой борьбы пролетариата. Согласно этому взгляду, белые и черные выглядят внутренне едиными и враждебными друг другу силами. Этой крайностью страдают, как правило, сами негритянские организации. Обе ошибки имеют, в сущности, один и тот же источник — отчаяние, неверие в возможность организовать массовую борьбу за равноправие негров.

Коммунистическая партия США в анализе негритянской проблемы указывает на связь угнетенного положения негров с господством монополий во всех сферах жизни. Достижение равноправия негров она связывает с борьбой против монополистической буржуазии. Партия подчеркивает, что освобождение негров от расового гнета не является задачей только негритянского населения, а важнейшей общенациональной целью. В ее реализации ведущая роль должна принадлежать рабочему классу.

Начало современного этапа борьбы против расизма можно отнести к середине и второй половине 50-х годов. Массовое движение началось в городах Юга — в цитаделях расизма. Крупными вехами на его пути был широкий бойкот сегрегированных автобусных линий в 1956—1957 гг. В 1957 г. в процессе этого движения, имевшего своим центром г. Монттомери (Алабама), родилась новая организация — Конференция христианского руководства на Юге во главе с молодым священником доктором Мартином Лютером Кингом.

В отличие от сугубо легалистских методов борьбы, которых придерживались две традиционные организации — Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения и Национальная городская лига, — Конференция христианского руководства широко применяла средства массовой борьбы против сегрегации: бойкоты, уличные шествия и т. д. По ее примеру студенты г. Гринсборо (Северная Каролина) устроили в феврале 1960 г. серию «сидячих демонстраций» в столовых, отказывавшихся обслуживать негров. В ходе этой кампании, перекинувшейся и в другие города Юга, были созданы новые центры борьбы — Конгресс расового равенства и Студенческий координационный комитет ненасильственных действий. В 1960—1963 гг. южные штаты стали свидетелями множества походов против сегрегации при обслуживании и найме на работу.

Марш на Вашингтон 250 тыс. демонстрантов в августе 1963 г. стал поворотным пунктом в движении за равноправие негров, принявшем с этого времени характер «негритянской революции». Особенностью борьбы против расизма с 1963 г. были ее массовость, боевые формы действий и тенденция к перемещению центра событий в города Севера. Именно здесь, в городских гетто с их взрывной социально-политической атмосферой, в 60-х годах возникло множество организаций, придерживающихся боевых, вплоть до экстремизма, методов борьбы против расовой дискриминации. Молодежь гетто подвергла резкой критике традиционные организации и даже Конференцию христианского руководства за их невнимание к социальным аспектам негритянской проблемы.

В 1966 г. появилась наиболее популярная организация нового типа — «Черные пантеры», на которую через два года обрушился град репрессий. Расистов и правящие круги очень озаботило то, что негритянские организации, учтя требования, исходящие из гетто, начали приспосабливать свои программы к новым условиям борьбы. Смелее других вызов бунтующей молодежи гетто принял М. Кинг. Он пошел на установление единства действий с рабочими. Его убийство в апреле 1968 г., всколыхнувшее всю страну, и было ответом расистов на изменения в политике негритянских организаций.

В конце 60-х годов негритянское движение приняло ярко выраженный характер социальной борьбы с государственно-монополистическими устоями. Рабочие массы стали играть более важную роль в определении методов борьбы за гражданское равноправие.

В 60-х годах по-прежнему остался открытым вопрос о роли профсоюзов в решении негритянской проблемы. По вине реакционной верхушки АФТ—КПП профсоюзное движение не выработало четкой программы по этому вопросу. Лидер профсоюза носильщиков, ветеран борьбы за гражданские права негров А. Ф. Рэндольф, в 1963 г. справедливо указал съезду АФТ —КПП на продолжающееся невнимание вождей главного профцентра к нуждам угнетенного негритянского населения.

Поражение демократов на выборах 1968 года

Важнейшими проблемами в избирательной кампании 1968 года были рост цен и налогов, кризис городов, потрясающие размеры преступности, восстания в негритянских гетто, война во Вьетнаме. Проблемой проблем стал Вьетнам, и эта проблема сыграла главную роль в поражении демократов.

Коалиция, на которую с середины 30-х годов опирались лидеры демократов, пришла к выборам 1968 г. основательно подорванной. Либеральная интеллигенция, пользовавшаяся в 60-е годы заметным влиянием, открыто осуждала Л. Джонсона за войну во Вьетнаме. Негритянские организации и шедшие за ними массы тоже потеряли изрядную долю доверия к президенту, ослабившему свое внимание к их нуждам после обещающего старта 1964— 1965 гг. Профсоюзные верхи хранили верность правительству, но в самих профсоюзах Белый дом потерял поддержку — часть членов профсоюзов поддерживала более прогрессивных кандидатов, а другая — Д. Уоллеса. Для делового мира Л. Джонсон оставался наиболее приемлемым кандидатом демократов, но Уолл-стрит и прочие центры бизнеса страшила неспособность президента держать ход событий в своих руках в той мере, в какой это было нужно.

Под влиянием массовых протестов в руководстве партии начались серьезные разногласия. Самой подходящей фигурой для объединения недовольных являлся сенатор Р. Кеннеди, зарекомендовавший себя сторонником мирного урегулирования вьетнамской проблемы и сосредоточения ресурсов на решении неотложных внутренних социальных вопросов. Но Р. Кеннеди не внял призывам возглавить оппозицию открыто. Он преуменьшил силу массовых движений против политики Л. Джонсона. Ошибку в его расчете поправил сенатор Ю. Маккарти, заявивший в ноябре 1967 г. о своем выдвижении в президенты. Его кандидатура вызвала взрыв энтузиазма среди студенческой молодежи и в кругах радикальной интеллигенции. На первичных выборах в штате Нью-Хэмпшир в марте 1968 г. он победил Л. Джонсона. Только тогда Р. Кеннеди вступил в борьбу и заявил о выдвижении своей кандидатуры. Это на время внесло замешательство в либеральный лагерь, но в целом резко усилило фронт противников Л. Джонсона. Последнему ничего не оставалось, как отказаться от своего выдвижения. С убийством Р. Кеннеди самым вероятным кандидатом демократов остался вице-президент Г. Хэмфри, но его позиции оказались подорванными слишком усердной службой Л. Джонсону. Это значило, что демократы предстали перед избирателями как партия Л. Джонсона, чего было достаточно для победы республиканцев.

Кандидатами республиканцев были выдвинуты Р. Никсон и губернатор Мэрилэнда С. Агню. Во всей кампании Р. Никсона главным был лозунг «закона и порядка». Широкие слои зажиточного населения видели в этом средство пресечения негритянских и студенческих мятежей. Кандидат республиканцев обещал добиться примирения в стране, доведенной демократами до раскола. Больше он ничего не обещал. Наоборот, Р. Никсон осудил «инфляцию обещаний», нагроможденных, но не выполненных демократической партией. Он ухитрился ничего не пообещать даже по вопросу о войне во Вьетнаме. Р. Никсон дал понять, что имеет рецепт решения и этой проблемы — если американцы хотят узнать его, то пусть голосуют за него.

Демократическая партия на выборах 1968 г. сумела сохранить большинство в обеих палатах, но главный приз — президентское кресло — достался республиканцам.

Примечания

* См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 205-206, 215.

** «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и материалы. Москва, 5—17 июня 1969 г.». М., 1969, стр. 14.

Цитируется по изд.: Новейшая история. 1939-1973. М., 1975, с. 213-227.