Югославия в 1935-1936 годах: внешняя политика

В последнее время заметно возрос интерес к изучению внешней политики Югославии в 30-е годы. Эти проблемы рассматривались в книге реакционного американского историка Дж. Гонтнера «Кризис Югославии. 1934—1941» 1, вышедшей в 1962 г. в Нью-Йорке. Острую дискуссию на конференциях югославских и западногерманских историков в 1959 г. в Брауншвейге и в 1961 г. в Дубровнике вызвал доклад немецкого историка д-ра К. Д. Мейсса о германо-югославских отношениях в период между двумя мировыми войнами, который был подвергнут критике как односторонний и искажающий картину германо-югославских отношений того времени 2. Ряд интересных фактов вводят в научный оборот работы югославского ученого Ж. Аврамовского 3 и болгарского исследователя П. Арсова  4.

Чем объяснить такой интерес к изучению внешней политики Югославии в 30-х годах?

Как показала история, изменение общего направления внешней политики Югославии оказало существенное влияние на расстановку сил на Балканах перед второй мировой войной. Оно положило начало распаду Малой Антанты и ускорило крах версальской системы на Балканах. По своим последствиям оно вышло далеко за рамки одной страны. Проследить происшедшие изменения во внешней политике Югославии и вскрыть их причины — такова задача статьи.

Начавшаяся после прихода Гитлера к власти экспансия германского империализма на Юго-Востоке Европы была направлена против преобладающего влияния Франции в этом районе. Она самым непосредственным образом затрагивала интересы Югославии, которая по ряду причин оказалась слабым звеном во французской системе союзов. Организованное гитлеровцами покушение на югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Л. Барту имело целью усилить колебания во внешней политике Югославии, ускорить ее отход от Франции и разложить Малую Антанту  5.

_____

1. Рецензию на книгу Дж. Гоптнера см. В. К. Волков. «Новая и новейшая история», 1963, № 3, стр. 144—146.

2. «Jugoslovenski istorijski casopis», 1962, № 1, s. 151—153.

3. Avramovski. Sukob interesa Velike Britanije i Nemacko na Balkanu uoci drugog svetskog rata.— «Istorija XX veka». Zbornik radova. t. II. Beograd, 1961.

4. П. Apсов. Българо-югославският пакт от 1937 г.— балкански Мюнхен.— «Трудове на Внешня икономически институт «Карл Маркс». София, 1961, кн. 1.

5. Подробнее об этом см. В. К. Волков. Германо-югославские отношения в 1933-1938 гг. и развал Малой Антанты. – «Славяно-германские исследования», Сборник статей под редакцией В.Д. Королюка и др. М., 1963, 130-207.

[34]

Ввиду малолетия наследника престола королевская власть перешла я руки регентского совета во главе с принцем Павлом. Убийство короля Александра совпало по времени с назреванием кризиса монархо-фашистского режима в Югославии. Попытки правительства Б. Ефтича, пришедшего к власти в конце 1934 г., продолжать прежнюю политику не увенчались успехом. Развернувшаяся в 1935—1936 гг. борьба классов и партий в Югославии, стачечная борьба пролетариата, руководимого КГПО, подъем крестьянского и национально-освободительного движения грозили опрокинуть антинародный режим. Результаты прошедших 5 мая 1935 г. выборов в скупщину свидетельствовали о фактическом поражении правительства. Напряженность политической обстановки привела к расколу в правящих кругах Югославии. В результате закулисных интриг летом 1935 г. к власти пришло правительство М. Стоядиновича.

Внутриполитические события в Югославии привлекли к себе пристальное внимание ее союзников и великих держав. Как Франции, так и Германия и Англия стремились оказать влияние на исход политической борьбы в Югославии, которая все больше превращалась в объект соперничества между великими державами и важный узел империалистических противоречий на Балканах.

В начале июня 1935 г. в Белград прибыл Г. Геринг. Его визиту, приуроченному к моменту резкого обострения политической обстановки после прошедших в начале мая выборов в скупщину, предшествовала основательная дипломатическая подготовка. Югославский посол в Берлине Ж, Балугджич сообщал в МИД, что Геринг во время визита в Белград сделает по поручению фюрера «конкретные политические предложения» 6.

Документов о переговорах Геринга в Белграде до сих пор не обнаружено. Однако ряд косвенных данных говорит о том, что он приложил немало усилий, чтобы повысить заинтересованность Югославии в сотрудничестве с Германией 7.

Не бездействовала и английская дипломатия. В своих мемуарах английский посол в Белграде Н. Гендерсон с гордостью писал о своем политическом влиянии в Югославии. Позиции Гендерсона как посла были, по его словам, «уникальными», особенно благодаря близким и личным отношениям с принцем-регентом Павлом. Он умалчивает о конкретных шагах, предпринятых им в этот переломный момент для внутренней политики Югославии. Однако у вас нет оснований ставить под сомнение заявление Гендерсона о том, что Стоядинович обязан ему «в большой мере успехом своей политической карьеры» 8. Это признание нисколько не теряет своей ценности от того, что в дальнейшем Стоядинович не оправдал надежд, возлагавшихся на него английской дипломатией. В данном случае оно важно для нас как свидетельство активного участия английского посла во внутриполитической борьбе в Югославии н содействия ее определенному исходу.

Само собой разумеется, внешняя политика Югославии, несмотря на ее зависимость от великих держав, диктовалась классовыми интересами югославской буржуазии.

Пришедшее к власти в конце июня 1935 г. новое правительство оказалось в трудном положении. В задачи данной статьи не входит рассмотрение вопросов внутренней политики М. Стоядиновича, что является большой самостоятельной темой. Отметим только, что рядом маневров, обеща-

------

6. Историко-дипломатический архив (ИДА). Микрофильмы документов из архива Нейрата, ф. 150, д. 44, негатив 7, позитив 3, кадры 16—18 (Письмо немецкого посланника в Белграде фон Герена Не Ара ту от 18 мая 1935 г.).

7. Там же.

8. N. Henderson. Water under the bridges. London, 1945, p. 172.

[35]

пнем политических реформ, посулами улучшить положение трудящихся и безудержной демагогией ему удалось на определенный срок задержать развитие внутриполитического кризиса и укрепить свое положение. Обстоятельства его прихода к власти и особенности внутреннего положения страны в 1935—1936 гг. необходимо иметь в виду для более правильного понимания внешней политики правительства М. Стоядиновича. Напряженность классовых противоречий, угрожавших самому существованию антинародного режима, повышала заинтересованность югославских правящих кругов в сотрудничестве с реакционными и фашистскими государствами.

Политическая борьба и смена лиц в этих кругах оказали непосредственное воздействие на внешнюю политику страны. Правда, в первое время оно не проявлялось в каких-либо бросавшихся в глаза фактах, и с внешней стороны югославская внешняя политика сохраняла прежнее направление. Однако подспудно в ней происходили серьезные изменения. «В настоящее время,— писал немецкий посол в Белграде весной 1935 г.,— развитие событий идет в направлении превращения влияния принца-регента в области внешней политики в решающее» 9. Он отмечал также, что ни сам принц-регент, ни его ближайшие советники — М. Стоядинович и (в то время) П. Живкович — не являются противниками политической ориентации на Германию. Однако все трое считали, что момент для поворота югославской внешней политики еще не наступил. «Они сделают все, чтобы вывести Югославию из анти-немецких комбинаций, но они будут твердо держаться за существующие оборонительные союзы, пока в Европе идет борьба за ревизию мирных договоров»,— подытоживал немецкий посол свои наблюдения 10. С точки зрения перспектив дальнейшего развития немецко-югославских отношений эти наблюдения были правильными. По они не отражали полной картины происходивших изменений. Наиболее же важной для того времени стороной этих перемен было значительное усиление английского влияния.

В середине 30-х годов экономические позиции Англии в Югославии значительно усилились, а по размеру капиталовложений она вскоре заняла первое место в югославской экономике 11. За сотрудничество с Англией и ориентацию на нее в области внешней политики выступали влиятельные капиталистические круги Югославии. Приход к власти принца-регента Лавла значительно усилил политические течения, ориентировавшиеся на Англию. В его лице они получили твердую опору в высших правительственных сферах.

Начавшееся немецкое экономическое проникновение в Югославию не могло не иметь политических последствий. Оно обусловило заинтересованность определенных слоев югославской буржуазии, особенно связанных с экспортом сырья и сельскохозяйственных продуктов, в дальнейшем укреплении экономических н политических связей с Германией. Эти течения были представлены премьер-министром М. Стоядиновичем и частью правящего Югославского радикального союза, а также такими открыто фашистскими течениями, как летичевский «Збор» и т. п.

Позиции, занятые различными группами югославской буржуазии, находились в коренном противоречии с интересами широких народных масс, требовавших установления дипломатических отношений с Советским Союзом, и заключения с ним договора о дружбе. Под влиянием КПЮ среди

______

9. ИДА. Микрофильмы документов из архива Нейрата, ф. 150, д. 44, негатив 7, позитив 3, кадры-16—18 (Письмо фол Герена Нейрату от 18 мая 1035 г.).

10. Там же.

11. S. Dimitrijeyjc. Strain kapital u, privredj bivse Jugoslav!jo. Beograd, «Nolit», 1958. 

[36]

трудящихся в то время получили значительное распространение идеи коллективной безопасности против угрозы агрессии со стороны фашистский государств.              

Наличие в стране разных политических течений в правящих кругах интересы которых находились в резком противоречии с интересами народных масс, обусловило неустойчивость внешней политики Югославии.

Вопросы внешней политики были обсуждены новым правительством на заседании Совета министров Югославии 17 июля 1935 г. Одним из основных вопросов, рассматривавшихся на этом заседании, был вопрос об отношениях с Италией. В противоположность правительству Б. Ефтича, пошедшего на урегулирование отношений с Италией, новое правительство решило не идти на смягчение отношений с ней. Оно приняло также решение не оказывать никакой поддержки итальянским авантюрам в Эфиопии 12. Такая позиция противоречила усилиям французской дипломатии добиться итало-югославского урегулирования. Более того, она была своеобразным ответом на визит генерала Гамелена в Рим в июне 1935 г., который вызвал в правящих кругах Югославии подозрения относительно характера французских уступок Италии в обмен па ее согласие защищать Австрию от германских стремлений к аншлюссу. Не зпая о французском согласии на итальянские захваты в Африке, югославские правители опасались, как бы сделка двух держав не произошла за счет Югославии. Поэтому они отклонили некоторые примирительные предложения, сделанные Италией в это время.

Заседание Совета министров Югославии 17 июля 1935 г. вновь под-твердило ее приверженность Малой Антанте, Балканскому пакту и союзу с Францией. Эти основы внешней политики страны остались незатронутыми. Однако в принятом решении впервые прозвучала нота, которая стала потом лейтмотивом ее внешней политики. Совет министров выдвинул тезис, что Югославия и ее союзники должны «ориентироваться в своей внешней политике ва внешнюю политику Англии в Европе»13 (разрядка моя.— В. В.). Хотя сама внешняя политика Англии в тот период испытывала значительные колебания и подвергалась пересмотру в зависимости от соотношения политических сил внутри страны, решение югославского правительства было, симптоматичным.    

Основным проводником английского влияния на внешнюю политику Югославии был принц-регент Павел. Попытка некоторых югославских буржуазных эмигрантов поставить впоследствии под сомнение его проанглийскую ориентацию носили довольно откровенный характер конкурентной борьбы за английскую поддержку 14. Ряд обнаруженных документов подтверждает также, что он был связан с английскими правящими кругами, особенно с теми течениями, которые были инициаторами и активными проводниками политики, получившей впоследствии название мюнхенской 15.

____

12. J. В. Hoptпег. Yugoslavia in crisis. 1934—194)1. New York, 1962, p. 34.

13. Ibid.

14. Примером подобной борьбы может служить характеристика принца Павла» данная ему видным югославским буржуазным политиком, одним из лидеров Демократической партии М. Г ролом. R. D. Hogg. Yugoslavia. London, 1942. Preface by M. Grol, p. XII—XIV.

15. Принц-регент Павел, сын Арсения Карагеоргиевича и Авроры Павловны Демидовой родился в 1893 г. в Петербурге. Образование получил в Англии, в Оксфордском университете. Университетские связи и знакомства Павла сыграли впоследствии политическую роль. Достаточно сказать, что среди его знакомых был, например, А. Иден. Женитьбой на принцессе греческого королевского дома Павел установил родственные отношения с представителями рода Романовых и с английской королевской фамилией. Эти связи оказали огромное влияние на его позицию в важных вопросах внешней и внутренней политики Югославии.

[37]

Имеющиеся документы позволяют по-новому подойти к оценке политической роли югославского правительства в международных отношениях того времени. Они, в частности, дают основание считать, что Белград являлся тогда одним из центров, где зарождавшаяся в реакционных кругах Запада политика, рассчитанная на сотрудничество с гитлеровской Германией на антисоветской основе, встречала одобрительный прием. Правящие круги Югославии играли активную роль в установлении связей английских мюнхенцев с фашистской Германией. Ведущую роль в этом отношении играл принц-регент Павел, который в то время выступал как бы своего рода посредником между английским королем Эдуардом VIII и гитлеровской Германией. Первостепенное значение для раскрытия этой стороны югославской внешней политики имеет запись беседы принца-регента Павла с немецким послом в Белграде Гереном, состоявшейся 27 февраля 1936 г. Сообщенные Павлом факты и сведения настолько поразили воображение посла, что он побоялся сообщить о них в Берлин обычной дипломатической почтой. Учитывая сугубо доверительный характер беседы, он довел ее содержание до сведения министра иностранных дел фон Нейрата в форме личного письма к нему, чтобы лучше сохранить тайну 16.

Основная тема беседы касалась визита принца-регента Павла в Лондон в начале 1936 г. на коронационные торжества и его наблюдений над политической жизнью Англии. Он постарался рассеять опасения германской дипломатии относительно появившихся слухов о возможности сближения Англии с СССР. Свои сведения он черпал из первых рук, так как имел по этому вопросу подробные беседы с Пленом. «Совершенно ошибочно считать, что Идеи в душе настроен русофильски»,— подчеркивал принц-регент. Из своей поездки в Москву Идеи вынес плохие впечатления, одпако, как отмечал Павел, он не видит коммунистической опасности в ее настоящем значении н «в известной мере склонен считаться с нынешней Россией, если не как с моральным, то как с реальным фактором мира» 17. Гораздо более опасным человеком, предупреждал Павел, является в этом отношении Вапситтарт. Но несмотря ни на какое анти-немецкое («еврейское», как выразился Павел) влияние в английской политике, «Германия имеет в Англии одного большого друга. Это король Эдуард VIII. Он знает короля с юных лет и поэтому имел возможность вести с ним совершенно интимные разговоры. При этом он к своей радости мог установить, что король и ныне все еще питает очень сильные симпатии к Германии, которые, безусловно, когда-нибудь проявятся. Вначале, по-видимому, король должен быть чрезвычайно осторожным и направить все свое внимание на то, чтобы обеспечить себе такое положение, которое дало бы ему возможность оказывать влияние на английскую внешнюю политику» 18. В этой записи, по-протокольному короткой и сухой, содержалась целая программа действий. Не удивительно, что германская дипломатия проявила огромный интерес к этому сообщению.

Но исключено, что заявления принца-регента Павла были согласованы с английским королем, а возможно, и с другими руководителями внешней

___

16. ИДА, Микрофильмы документов из архива Нейрата, ф. 50, д. 44, негатив 7, позитив 3, кадры 11-15 (Письмо фон Герена Нейрату от 28 февраля 1936  г.).

17. Там же.

18. Там же.

[38]

политики Англии. Доказательством такого предположения может, по нашему мнению, служить другой вопрос, поднятый Павлом в беседе с Гереном,— о нежелательности смены немецкого посла в Лондоне фон Геша, о чем в Англии ходили слухи. У него «необычайно хорошее положение в английских политических кругах» и дружеские отношения с королем,— говорил Павел о фон Геше,— и смена посла нанесла бы ущерб немецким интересам 19.

Обсуждение столь деликатного вопроса по меньшей мере свидетельствовало о желании югославских правящих верхов способствовать улучшению отношений между Германией и Англией и их готовности выполнять «посреднические функции в этом деле.

Тема англо-германского сближения постоянно присутствовала в беседах принца-регента Павла с немецкими государственными деятелями. Это была его «излюбленная идея»,— как отметил Нейрат после встречи с ним в Белграде летом 1937 г., т. е. примерно полтора года спустя 20. Все это дает основания сделать вывод о том, что монархо-фашистские правители Югославии принимали посильное участие в формировании мюнхенской политики.

Отличительной чертой внешней политики Югославии в этот период была ее антисоветская направленность. Никогда еще за весь межвоенный период югославская политика не принимала такой яркой антисоветской окраски, как в середине 30-х годов, под руководством принца-регента Павла и премьер-министра М. Стоядиновича. Ненависть к коммунизму у обоих принимала поистине патологические формы, и они стремились передать ее государственным деятелям других стран. В рассматриваемый нами период югославские правители, вдохновляемые идеями антикоммунизма, противопоставили свои действия усилиям советской дипломатии создать систему коллективной безопасности в Европе.

После заключения советско-французского договора и связанного с ним чехословацко-советского пакта в мае 1935 г. создались благоприятные условия для вовлечения стран Малой Антанты в систему коллективной безопасности и для установления дружественных отношений между ними я Советским Союзом. Советская дипломатия прилагала значительные усилия для достижения этой цели. Одним из действенных шагов в этом направлении должно было послужить заключение советско-румынского договора, аналогичного по содержанию советско-чехословацкому договору о дружбе и взаимной помощи. Переговоры о заключении договора велись между Советским Союзом и Румынией во второй половине 1935 г. Они проходили в обстановке дипломатических интриг со стороны фашистских держав, препятствовавших достижению соглашения. Документы свидетельствуют об активном участии Югославии в их интригах. Больше того, и принц-регент Павел, и М. Стоядинович были склонны преувеличивать свое влияние и считали, что именно они сыграли главную роль в срыве «в последний момент» заключения советско-румынского договора. Оба они не скрывали ни своего участия в этом деле, ни тех методов, которыми они пользовались. В беседе с немецким послом Гереном 6 декабря 1935 г. принц Павел, недавно вернувшийся из Румынии, заявил без обиняков, что, по его мнению, «...на этот раз он открыл глаза королю Каролю на коммунистическую опасность»  21. Павлу вторил Стоядинович, давав-

_____

19. Там же.

20. Там же. д. 62, негатив 9, позитив 7, кадры 147—149 (Запись Нейрата о беседе с принцем Павлом 8 июня 1937 г. RM-423).

21. Там же, ф. 150, д. 44, негатив 7, позитив 3, кадр 15 (Письмо фон Герена Нейрату от 6 декабря 1935 г.).

[39]

ший ясно понять, что здесь не обошлось без его участия. По его словам, «в русском вопросе король Кароль, а с недавнего времени Татареску все больше приближаются к югославской точке зрения» 22.

И принц Павел и Стоядинович резко возражали против внешнеполитической линии румынского министра иностранных дел Титулеску, выступавшего за сближение Малой Антанты с Советским Союзом. Проводившуюся им политику они считали «опасной». «Приходится вновь ставить себе вопрос,— говорил принц Павел в беседе с Гереном 27 февраля 1936 г.,— не следует ли смотреть на Титулеску как на агента Литвинова» 23. Белградские правители питали к Титулеску также и личную неприязнь, считая его организатором кампании во французской и английской прессе против Югославии. Эта кампания — «настоящий поход», как назвал ее принц Павел,— представляла Югославию политически и экономически зависимой от Германии и ставила под сомнение ее союзническую верность. В Белграде на нее смотрели как на «подрывную деятельность» Титулеску 24. Политическая борьба, развернувшаяся в рамках Малой Антанты, подрывала единство ее рядов и ослабляла эту политическую группировку.

Антисоветская направленность внешней политики Югославии была основой ее сближения с фашистской Германией, в которой ее правящие кругл видели своего естественного союзника в этом вопросе. Как говорил принц Павел немецкому послу, Советский Союз представляет собой величайшую европейскую опасность, для отражения которой Европа должна сплотиться. «С этой точки зрения,— писал о его воззрениях фон Герен.— он считает политику фюрера и рейхсканцлера в ее воздействии на Европу имеющей решающее значение, а немецкую политику в отношении Польши — просто гениальной» 25.

Важной точкой соприкосновения интересов Югославии с фашистской Германией был страх правящих кругов страны перед перспективой реставрации Габсбургов в Австрии. Не полагаясь на Малую Антанту, югославское правительство попыталось достичь более определенной договоренности с Германией по этому вопросу. В августе 1935 г. югославская дипломатия предприняла даже зондаж через немецкого посла в Австрии Папена. Югославское правительство интересовалось его мнением, нельзя ли «для этого особого случая» (реставрация Габсбургов) заключить секретное соглашение с немецким правительством 26. Гитлеровская дипломатия заняла уклончивую позицию по отношению к югославскому предложению. При этом она ссылалась на изменившееся положение в Европе, которое не позволяло Германии заключать пакты, могущие привести к образованию неблагоприятных для нее военных группировок. За этими словами скрывалось нежелание Германии идти на обострение отношений с Италией, в которой она видела своего потенциального союзника. В то же время Папен отмечал, что югославское предложение, хотя оно и касается частного случая, кажется ему в высшей степени многозначительным. Даже простое установление контактов по военной линии еще больше укрепило бы, по мнению Папена, существующие дружеские отношения между Германией и Югославией и ослабило бы связи Югославия со

_____

22. ИДА. Микрофильмы документов из архива Нейрата, ф. 150, д. 44, негатив 7, позитив 3. кадр 15 (Письмо фон Герена Неярату от в декабря 1935 г.).

23. Там же, кадры 11—14 (Письмо фон Герена Нейрату от 28 февраля 1936 г.).

24. Там же.

25. Там же.

26. «Der Hochverratsprozess gegen dr. Guido Schmidt тог dem Wiener Volksgericht». Wien, 1917, S. 394 (Письмо Напева Гятлеру от 21 августа 1935 г.).

[40]

странами Малой Антанты 27. Для Германии развитие событий в этом па- правлении было крайне выгодно.

Изменения во внешней политике Югославии вначале оставались в глубокой тайне. Однако постепенно они становились все более явными и стали довольно ощутимо проявляться в период итало-эфиопской войны.

Между тем события подвергали внешнюю политику Югославии все новым испытаниям. 7 марта 1936 г. Германия открыто нарушила Локарнский договор и оккупировала Рейнскую область. Протесты Франции, государств Малой Антанты и других стран остались без последствий. Обсуждение действий Германии в Лиге Наций превратилось в фарс. Престижу Франции был нанесен сильный удар. Обсуждение возможных мер, которые могли быть приняты против Германии, вскрыло новые противоречия среди стран Малой Антанты. Югославия решительно высказалась против французского предложения об экономических санкциях. М. Стоядинович оправдывал позицию югославского правительства, ссылаясь на сокращение торговли с Италией в результате санкций Лиги Наций и указывая на то значение, которое приобрел немецкий рынок для Югославии. В создавшихся условиях экономические санкции против Германии, заявлял он, нанесли бы Югославии удар, который был бы для нее экономически смертоносным 28. Экономическая экспансия Германии па Балканах начала приносить политические плоды.

Агрессивные действия Германии осложняли политическую обстановку в Юго-Восточной Европе и усиливали в реакционных кругах Австрии, Болгарии и Венгрии требования ревизии мирных договоров. 2 апреля 1936 г. Австрия в нарушение условий Сен-Жерменского договора объявила о введении в стране всеобщей воинской повинности. Югославские правящие круги увидели в возрождении австрийской армии прелюдию к реставрации Габсбургов под эгидой Италии и заняли резко отрицательную позицию. По настоянию Югославии, поддержанной Румынией, страны Малой Антанты 6 апреля 1936 г. заявили решительный протест австрийскому правительству по поводу нарушения Сен-Жерменского мирного договора. Однако дальше слов дело не пошло. Заявление Малой Антанты, сделанное ею год назад, в марте 1935 г., в связи с введением всеобщей воинской повинности в Германии, в котором страны Юго-Восточной Европы предостерегались от подражания немецкому примеру, оказалось пустым звуком. Австрийское правительство, заручившись поддержкой ряда государств, в том числе и Франции 29, фактически отвергло протест Малой Антанты. В день его получения оно опубликовало заявление, в котором говорилось о намерении не принимать во внимание совместный протест стран Малой Антанты 30.

Демонстративные действия австрийского правительства вызвали раздражение в правящих кругах Югославии. Они особенно опасались возможного влияния австрийского примера на Венгрию. В беседе с австрийским посланником в Белграде 2 апреля 1936 г. помощник югославского министра иностранных дел Мартивац угрожающе говорил, что в случае подобных действий со стороны Венгрии Югославия примет ответные меры. Он дал понять, что эти меры будут заключаться в расторжении договоров и отразятся, па положении национальных меньшинств, к чему Венгрия проявляла большую чувствительность. Австрийский посланник

_____

27. Ibid.

28. 2. Avramovski, Ibid., p. 18

29. Отдел рукописных фондов Института истории АН СССР (ОРФ ИИ АН), ф. «Ж», д. 40, лл. 99—101 (Запись беседы австрийского посланника в Белграде Шмида с помощником министра иностранных дел Югославии Мартинацем 2 апреля 1936 г.).

30.  «Documents on International Affairs, 1936», London, 1936, p. 316.

[41]

поспешил довести эту часть беседы до сведения своего венгерского коллеги 31.

Югославская дипломатия была склонна видеть в австрийских действиях проявление итальянского влияния, что вызывало у нее беспокойство. Эту тему подробно развивал перед австрийским посланником в конце апреля 1936 г. начальник политического отдела Министерства иностранных дел Югославии Андрич. Он резко подчеркивал различно между фактическим и принципиальным значением австрийского шага для Югославии. Последняя,— говорил он,— конечно, не видит для себя угрозы во введении Австрией всеобщей воинской повинности и понимает значение этого шага. Однако дело заключается в другом,— продолжал высказывать свои мысли И. Андрич,— Австрия находится в «орбите» Италии. Австрийский шаг последовал сразу же после встречи представителей стран Римских протоколов. В агрессивные намерения самой Австрии никто не верит. Но разве не может Австрия против своей воли стать орудием агрессивных намерений Италии? В этом заключается суть дела, к поэтому Югославия резко реагировала на австрийский шаг, хотя и понимала его смысл. Кроме того,— отмечал И. Андрич,— выбранная для этого Австрией форма нисколько не облегчает положения дел. Если Австрия не ответила на протест Малой Антанты, зачем надо было официально и демонстративно разглашать об этом повсюду? Это было сделано ради дешевого эффекта ущемить престиж Малой Антанты. «Это язык сеньора Муссолини»,— подводит итог своим рассуждениям И. Андрич 32.

Намерение Югославии передать вопрос о нарушении Австрией Сен- Ж ер мене кого договора в Лигу Наций не было поддержано ее союзниками по Малой Антанте н осталось без последствий. Впрочем, само югославское правительство не питало иллюзий в отношении возможных результатов таких действий.

С весны 1936 г. под влиянием непрерывно возраставших противореча» среди своих членов Малая Антанта вступила в период разложения. Было совершенно очевидно, что «единство» ее политической ориентации все больше становилось лишь пропагандистским лозунгом, за которым на деле стояли различные интересы. Каждая из входивших в Малую Антанту стран хотела видеть в ней свою опору. Для Чехословакии в это время это была в первую очередь защита от угрозы со стороны Германии, а для Югославии — со стороны Италии. Их подход к отношениям с Советским Союзом был различным. Чехословацко-югославские противоречия в вопросе о политической линии Малой Антанты были определяющими для дальнейшей судьбы этого блока. И к лету 1936 г. они подошли к такому пункту, за которым пути обеих стран расходились. Особенно остро эти противоречия проявились в борьбе за третьего члена Малой Антанты — Румынию, за влияние ла ее внешнюю политику.

В самой Румынии в этот период шла острая борьба по вопросам внешней политики. В политической жизни страны в начале 30-х годов возникло течение, стремившееся к укреплению Малой Антанты и выступавшее за тесный союз с Францией и сближение с Советским Союзом. Во главе этого течения стоял Н. Титулеску, против которого уже давно вели интриги гитлеровцы 33.

_____

31.  ОРФ ИИАН, ф. «Ж», д. 40, лл. 115—116 (Запись беседы австрийского посланников Полпреде Щмида с И. Андричем 30 апреля 1936 г.).

32. ОРФ ИИАН, ф. «Ж», д. 40, лл. 99—101 (Документы австрийской миссии в Белграде).

33. «Das politische Tagebuch Alfred Rosenberg aus den Jaren 1934-1935 und 1939-1940». Gottingen, 1956, s. 52-56.

[42]

От позиции Румынии в тот период зависело развитие дальнейших событий на Балканах. Поэтому усилия внутренней и международной реакции были направлены па то, чтобы сорвать достижение договора между Советским Союзом и Румынией. В качестве непосредственных исполнителей планов фашистских держав и международной реакции активную роль сыграли Польша 34 и Югославия. Показательно, что обе эти страны, имевшие союзные отношения с Румынией и проводившие ярую антисоветскую политику, объединили свои усилия в деле срыва советско-румынского договора.

Сильный нажим был оказан на Румынию со стороны Югославии. Незадолго до Бухарестской встречи глав государств Малой Антанты в Бел-граде стало известно, что румынское правительство намерено приурочить к ней достижение соглашения с Советским Союзом 35. В правящих кругах Югославии это вызвало резкие возражения. Принц Павел по договоренности с М. Стоядиновичем заявил, что Югославия в таком случае окажется в стороне от Бухарестской встречи 36. Позиция Югославии была по сути дела прямой угрозой пойти на раскол Малой Антанты в случае подписания советско-румынского договора.

Испытывая на себе давление с разных сторон, Румыния пошла на уступки Югославии, Польше и тем, кто стоял за ними. Советско-румынские переговоры вновь были приостановлены. Накануне назначенного срока Бухарестского совещания, которое оказалось под угрозой, Титулеску неожиданно нанес визит в Белград. Отстоявшиеся здесь переговоры увенчались компромиссным решением. Югославия дала ясно понять, что она не желает участия Советского Союза в делах Центральной Европы. Только при этом условии она согласилась на участие в Бухарестской встрече. Однако было решено, что Югославию в Бухаресте будет представлять только принц-регент Павел 37. Стоядинович, являвшийся также н министром иностранных дел, демонстративно отсутствовал.

Встреча глав государств Малой Антанты в Бухаресте состоялась 6—9 июня 1936 г. Естественно, что основным вопросом, обсуждавшимся на совещании, был вопрос о необходимости укрепления союза входивших в Малую Антанту стран. Чехословакия выдвинула на этом совещании проект пакта Малой Антанты, дававшего гарантию против агрессии с любой стороны. Чехословацкое предложение встретило возражение со стороны Югославии. Высказываясь против него, принц-регент Павел говорил, что в случае заключения пакта «мы восстановили бы против себя Германию» 38. Проект не был отвергнут на этом совещании, и было решено про-

_____

34. В конце мая 1936 г. в Белград прибыл польский министр иностранных дел Бек. Его визит вызвал некоторое удивление в дипломатических кругах, поскольку в отношениях Югославии с Польшей в тот период не было таких вопросов, которые требовали бы этого визита. Единственным объединявшим их звеном была антисоветская политика обеих стран. Судя по сообщениям прессы того времени, Беку уда-лось достичь (взаимопонимания со Стоядиновичем по интересовавшим его вопросам. Последующие события дают возможность установить известное единство действий обеих стран в стремлении оказать давление на Румынию. В связи с румыно-советскими переговорами весной 1936 г. Польша через своего посланника в Бухаресте запросила румынское правительство, признает ли оно договор о дружбе с Польшей, а также соглашение генеральных штабов обеих стран. ОРФ ИИЛН, ф. «Ж», д. 10, лл. 248—252 (Документы австрийской миссии в Риме).

35. По сообщениям прессы, сразу же вслед за Бухарестским совещанием Малой Антанты должен был последовать визит Титу леску в Москву, который откладывался уже несколько раз.

36. ОРФ ИИАН, ф. «Ж», д. 10, л. 248 (Информационный циркуляр австрийского МИД’а от 4 июня 1936 г. о предстоящей в Бухаресте встрече глав государств Малой Антанты).

37. Там же.

38. «Внешняя политика Чехословакии. 1918-1939», М., 1959, стр. 414.

[43]

должить консультации между странами Малой Антанты, а также с Францией. Однако было ясно, что принятие его маловероятно. Совещание- стран Малой Антанты «па высшем уровне» окончилось в итоге безрезультатно.

Бухарестское совещание явилось тем переломным моментом, с которого началось постепенное разложение Малой Антанты. Подготовка и проведение этого совещания показывали, что Югославия играла в тот период ведущую роль в ослаблении связей стран Малой Антанты и подрыве их союза. В основе отхода Югославии от Малой Антанты лежали многочисленные факторы, главными из которых были антисоветская направленность ее внешней политики и заинтересованность в сотрудничестве с Германией. Антисоветская позиция белградских правителей проявилась в это время с особой силой и была наиболее отличительной чертой их внешней политики. Она вызывала одобрение фашистских государств и всей европейской реакции. В этом отношении весьма показательна беседа М. Стоядиповнча с австрийским посланником Шмндом, состоявшаяся 3 июля 1936 г., т. е. вскоре после Бухарестского совещания Малой Антанты. Коснувшись отношения Югославии к Советскому Союзу». Шмид заметил в беседе, что «большая часть Европы относится с искренней симпатией к отрицательной позиции Югославии по отношении» к стремлениям Советской республики укрепиться в Центральной Европе при помощи Малой Антанты» 39. Стоядинович ответил, что он знает об этом, а также «верит, что европейский фронт против большевизма необходим и что он должен образоваться» 40. При этом Стоядпнович как бы мимоходом упомянул, что составными частями такого фронта могут в будущем явиться Германия, Польша, Венгрия и Югославия 41. Упоминание Югославии в таком сочетании было весьма многозначительным.

30 августа 1936 г. Титулсску был вынужден уйти в отставку. На пост министра иностранных дел Румынии был назначен В. Антонеску, являвшийся сторонником «нейтралистского» курса. Смысл происшедшей перемены не укрылся от современников и свидетелей событий. «Отставка Титулеску останется отмеченной в будущих исторических книгах как большой поворотный пункт»,— писала в те дни Женевьева Табуи 42. Ее политические последствия не заставили себя долго ждать. Уже в сентябре 1936 г. на сессии Постоянного Совета Малой Антанты в Братиславе, где обсуждался предложенный летом в Бухаресте проект пакта Малой Антанты, Чехословакия оказалась перед лицом общего фронта Югославии и Румынии. Наиболее заметно это отразилось на отношениях Малой Антанты с Советским Союзом. Все важные и принципиальные вопросы, подлежавшие рассмотрению на Братнславской сессии, были в основном разрешены на состоявшейся накануне встрече Стоядиновича и Антонеску с Бенешем в его летней резиденции Топольчанке. Румынская газета «Курентул» в номере от 15 сентября 1936 г. так подытожила результаты этого совещания: «Произошла неожиданная эволюция. Все политические проблемы, касающиеся взаимоотношений Малой Антанты и Советской России, были просто-напросто сняты с повестки дня конференции по соображениям политического оппортунизма, а равно и по тем соображениям, что в первую очередь необходимо произвести срочную работу по внутренней консолидации... Малой Антанты».

_____

39. ОРФ ИИАН, ф. «Ж», д. 40, лл. 2—3 (Запись беседы Шмида со Стоядиновичем 3 июля 1936 г.).

40. Там же.

41. Там же.

42. «Europaische Stimmen», 15 November 1936, Д. 1, S. 3.

[44]

К концу 1936 г. в Малой Антанте накопились значительные центробежные силы. Ее политические связи были ослаблены. Внешняя политика Югославии и Румынии оказалась на перепутье и нарушала сложившуюся «систему международных отношений на Балканах. Значительную роль в происшедших в Юго-Восточной Европе переменах сыграла Югославия. Антисоветская позиция ее внешней ПОЛИТИКИ была тем исходным рубежом, с которого начался отход Югославии от союза с Францией и Чехословакией. В этот период Югославия выступила активной антисоветской силой в рамках Малой Антанты и открыла своей политикой широкие возможности для вмешательства гитлеровской Германии в дела балканских государств.

* * *

Антикоммунизм югославских правящих кругов сослужил плохую службу стране. Наибольшую угрозу для Югославии в тех условиях, которые сложились в Европе в середине 30-х годов, представляла агрессивная политика германского фашизма. Замыслы Гитлера прямо угрожали Югославии. Национальные интересы страны настоятельно требовали ее активного участия в создании системы коллективной безопасности в Европе и сотрудничества на этой основе с Советским Союзом. Для этого имелись благоприятные предпосылки. Союзники Югославии — Франция и Чехословакия — заключили в мае 1935 г. договоры о дружбе и взаимопомощи с Советским Союзом. Но Югославия не последовала их примеру. Как и прежде, она отказывалась даже установить дипломатические отношения с СССР. Больше того, именно в этот период она резко активизировала свою антисоветскую политику и встала па путь раскола Малой Антанты и отхода от Франции. Антисоветская политика Югославии послужила основой ее сближения с гитлеровской Германией и фашистской Италией. История показала, что антисоветская политика правящих кругов королевской Югославии в конце концов привела страну к катастрофе.

[45]

Цитируется по изд.: Волков В.К. Внешняя политика Югославии в 1935-1936 годах //  Советское славяноведение  № 1, 1965, с. 34-45.