Прорыв вод

В индуистской, как в иудейской и христианской традициях, начало древней истории часто отсчитывают от Всемирного потопа. Потоп выполняет двоякую задачу: смывая старый мрачный мир с его порядками, он создает новый, более однородный, в котором каждый чувствует себя потомком одного оставшегося в живых праотца. Новое начало предвещает в будущем многочисленные всходы.

Потоп в Библии — кара Господня. Разгневанный неповиновением погрязшего в грехе человечества, Бог решает покончить со своим великим творением, сочтя, что спасения заслуживают только праведный Ной и его близкие. Они должны дать людям еще один шанс. В сравнении с этим индийский потоп выглядит совершенно иначе. Согласно наиболее ранним версиям, потоп, смывший народ Индии, был чисто природным явлением. Ману, индийский вариант Ноя, выжил только благодаря проявленной им доброте. И, что особенно удивительно для общества, поклонявшегося богам ветра и грозы, ни одно божество в истории потопа даже не упоминается.

Однажды, когда Ману совершал утреннее омовение, ему в руки вместе с водой попала маленькая рыбка. Рыбка стала молить Ману о защите, сказав: «Вырасти меня, и со временем я спасу тебя». Маленькая рыбка просто боялась быть съеденной своими более крупными собратьями и нуждалась в защите, пока не подрастет. Она попросила держать ее в отдельном сосуде. Ману так и сделал. Потом, когда сосуд стал ей мал, он выпустил ее в пруд и наконец в океан.

И вот однажды рыба предупредила Ману о надвигающемся потопе, посоветовала построить судно и, когда начнется потоп, взойти на борт. В указанный час вода начала подниматься, и Ману сел на построенное судно. Тогда рыба подплыла к нему, и он привязал веревку от судна к ее рогу возможно, это была меч-рыба], и они быстро поплыли к одной из гор на севере. Там рыба велела Ману, привязав судно к дереву, подняться к вершине, а идти вниз только тогда, когда наводнение пойдет на спад.

И вот он стал постепенно спускаться, поэтому склон получил название Манораватаранам, или «нисхождение Ману». Вода залила все три мира, спасен был один Ману.

Такова самая ранняя версия Всемирного потопа, изложенная в «Шатапатха-брахмане», одном из многих устных приложений к священным гимнам, известным как веды, которые сами по себе являются одними из древнейших религиозных сочинений в мире. Изложенные на санскрите, классическом языке Древней Индии, некоторые веды созданы до начала первого тысячелетия до нашей эры. Вместе с более поздними сочинениями, такими как брахманы, и двумя великими эпическими поэмами, «Махабхаратой» и «Рамаяной», они составляют то блистательное литературное наследие, на котором традиционно базируются все наши знания по истории Индии примерно до 500 года до н. э.

Первоначально история с Ману и Всемирным потопом служила простой цели — представить нового прародителя человечества и заодно объяснить название горы. Но, как обычно бывает, следующим поколениям такое содержание мифа показалось слишком скромным. С высоты прошедших тысячелетий заметно, как миф — этот дым от костра истории — нагружался все более весомой смысловой нагрузкой. Со временем боязнь маленькой рыбки быть съеденной более крупными сородичами стала индийской метафорой общественной анархии (Матсья-ньяя, «обычай рыб»), эквивалентным широко известному понятию «закон джунглей». Потоп и историю Ману. как и в случае с Ноем, стали рассматривать как способ положить конец хаосу. А кто, как не бог Вишну, может организовать все наилучшим образом и спасти человечество? Одно из младших божеств во времена создания вед, постепенно Вишну занимал все более заметное место в индуистском пантеоне, со временем превратившись в великого хранителя мира и заняв второе по значению место в индийской троице. Соответственно, и потоп со временем приобрел символическое значение победы порядка над хаосом в результате божественного вмешательства, а рыба (Матсья) стала считаться первой из девяти главных инкарнаций (аватар) бога Вишну. Миф, сколь бы древним он ни был, служит задачам текущего момента. Впрочем, это справедливо не только для истории Индии.

Некоторые историки очень точно датируют Всемирный потоп, относя его к 3102 году до н. э. Этот год, определенный путем скрупулезных расчетов, они считают началом нашей современной эры — Кали-юги, согласно индийской космогонии. Именно тогда Ману стал праотцом нового народа, а также великим правителем и законодателем. Этот год также — первая правдоподобная дата в истории Индии, заслуживающая уважения хотя бы потому, что определена со столь невероятной точностью.

Другие историки, признавая значимость 3102 года, считают, что в это время произошел не Всемирный потоп, а началась великая война в Бхарате. Конфликт в духе троянского привел к битве, произошедшей неподалеку от современного Дели. В войну оказались вовлечены как люди, так и боги; ее пережившее тысячелетия описание дается в санскритской поэме «Махабхарата». Состоящая примерно из 100 тысяч строф (шлок), «Махабхарата» сама по себе является великим эпическим памятником. Именно война, а вовсе не потоп, по мнению этих историков, должна быть признана событием, ознаменовавшим наступление современной эры в 3102 году до н. э. Считается, что эту дату подтверждают сложные астрономические расчеты, а также вырезанная на камне надпись в храме в Айхоле в южно-индийском штате Карнатака.

Однако автор этой надписи, сделанной почти четыре тысячи лет спустя в храме, отстоящем от Дели на 1600 километров, мог и ошибиться. Согласно генеалогическим спискам в пуранах, более поздних собраниях «древних легенд», между потопом и войной сменилось пятьдесят девять поколений. Более современные исследования также

указывают на то, что война произошла гораздо позднее 4-го тысячелетия до н. э. Как сказано в классическом многотомном труде «История и культура индийского народа», опубликованном в 1950-х годах после обретения Индией независимости от иностранной власти и иностранных историков, это величайшее событие в истории страны, вдохновившее создание самой длинной в мире поэмы, «не могло произойти ранее 1400 года до н. э.».

Тем не менее 3102 год до н. э. уже вошел в анналы индийской истории. Печальная неопределенность ранней хронологии Индии такова, что опора на реальную дату — немыслимая роскошь для историка. Косвенное подтверждение того, что этот год все же мог относиться ко времени потопа, пришло из далекого Ирака, с раскопок одной из древнейших цивилизаций Месопотамии. Археологи обнаружили следы страшного наводнения, затопившего шумерский город Шуруппак. С известной долей вероятности наводнение датируется концом 4-го тысячелетия до н. э., так что 3102 год для этого события вполне подходит.

Это шумерское наводнение и рассказ о нем в эпическом «Сказании о Гкльгамеше» считаются наиболее вероятным источником легенды о Всемирном потопе в христианской и иудейской традициях. Однако в индийских легендах «шумерская версия» оказалась отраженной более точно, чем в библейских. Например, как в поздней индуистской традиции рыба, спасшая Ману, ассоциируется с инкарнацией бога Вишну, так и шумерское божество, ответственное за спасение человечества, часто представляется в виде рыбы. «Такое совпадение в деталях поразительно!» — заметила Ромила Тхапар. Для ученых вроде Тхапар, любящих подчеркнуть культурные заимствования, подобное совпадение деталей — серьезный аргумент в пользу того, что у самого популярного мифа из Книги Бытие и индийской легенды был общий шумерский прототип.

Тенденция синхронизировать и связывать события в Индии с событиями и достижениями стран, лежащих к западу, периодически возникает в индийской историографии, вызывая возмущение многих индийских историков. Это возмущение иногда бывает настолько сильно, что некоторые впадают в другую крайность, полностью отрицая привнесение каких-либо творческих элементов, технических изобретений, даже стилистических литературных оборотов в индийскую культуру с запада (о, простите, с Запада). И в случае с потопом у них, возможно, есть существенные аргументы. Народы северной Индии живут по большей части на аллювиальных равнинах, созданных системой часто меняющих свое русло рек и подверженных ежегодным муссонам. Поэтому у них не только несравненно больший опыт переживания наводнений, чем в засушливых землях более западных стран Азии, но и гораздо более серьезные основания их бояться.

Сегодня наводнения, которые ассоциируются в основном с восточным побережьем Индийского субконтинента и с Бангладеш, ежегодно затапливают огромные территории бассейнов Инда и Ганга. И так было всегда. Одно из таких наводнений в бассейне Ганга, примерно датируемое археологами 800 годом до н. э., погубило Хастинапуру, город, который после великой войны Бхараты стал столицей царства потомков Арджуны, одного из главных героев этой битвы. Поскольку затопление Хастинапуры нашло отражение в санскритских текстах и поскольку в тех же текстах говорится о том, что в тот момент городом управлял седьмой правитель «со дня великой войны», примерная дата самой войны может быть приблизительно определена как 975 год до н. э.

Итак, для битвы титанов, запечатленной в «Махабхарате», у нас уже есть три даты: 3102, 1400 и примерно 950 годы до н. э. Даже для «предыстории» пара тысячелетий — солидная разница. Так что история Индии, без сомнения, очень древняя, оставляет ученым большой простор для маневра. Пространные, сложные, с утраченными фрагментами тексты вед были записаны много лет спустя после их создания. Достаточно одного неправильно переведенного слова, чтобы внести полную путаницу. С другой стороны, открытие любого нового источника может привести к значительному пересмотру принятого хода событий.

Еще одно наводнение, серьезно претендующее на роль Всемирного потопа, в котором выжил Ману, произошло значительно позже шумерского, но раньше хастинапурского. Оно затопило долины в нижнем течении Инда, находящиеся сейчас на территории Пакистана. Геологи считают, что оно произошло вскоре после 2000 года до н. э. и что это могло быть не одно, а целая серия последовательных наводнений. Явились ли причиной изменения климата тектонические процессы, приведшие к образованию запруд в нижнем течении реки, или это просто был результат заиления русла, остается неясным. Но каковы бы ни были причины, для первых земледельцев, активно осваивавших эти плодородные земли, выращивая на них зерновые культуры, они стали катастрофой. Основой успешного ведения хозяйства было умение использовать ежегодные подъемы уровня воды в реке для орошения и удобрения полей. Богатые урожаи вели к росту благосостояния, способствовали развитию ремесел, ускоряли торговлю. Поселения превращались в города. Так вдоль нижнего течения Инда и его притоков выросла одна из первых городских цивилизаций, современница цивилизаций на Ниле и Евфрате, способная, как и они, претендовать на звание «колыбели цивилизации».

И тогда, вскоре после 2000 года до н. э. по данным археологов, начались наводнения. Возможно, они не сразу уничтожили эту раннюю культуру, но постепенно привели к ее исчезновению. Слой за слоем ил и песок из Инда, принесенные водой и ветром, покрывали улицы, приводили к загниванию деревянных конструкций, огромными кучами скапливались на крышах домов. Уровень земли вырос на десять метров, вслед за ним поднялся и уровень грунтовых вод. Тем временем река продолжала свое течение, прокладывая все новые русла. Над крышами городов, погребенных под тоннами речных наносов и преданных забвению, уже другие люди пасли коз, сеяли семена и слагали мифы. О великой цивилизации больше не вспоминали.

О ее существовании даже и не подозревали почти четыре тысячи следующих лет, если точнее — до начала 1920-х годов. По чистой случайности индийские и британские археологи, исследуя гораздо более поздние развалины Мохенджо-Даро в Синде и Хараппы в Пенджабе, сделали открытие века, обнаружив доисторическую цивилизацию. Они назвали свою находку «цивилизацией долины

Инда», указав на ее очевидное сходство с египетской и шумерской. Они даже считали ее их боковой ветвью. В дальнейшем, по мере изучения этой сложной и на удивление однородной культуры, цивилизации долины Инда присваивали разный статус. А когда выяснилось, что в нее входит множество других городов, многие из которых расположены далеко от долины Инда, она была переименована по названию одного из них в цивилизацию Хараппы.

Так неожиданно история Индии получила богатую доисторическую родословную, древность которой доказана археологически. Она стала достойным дополнением к богатейшему санскритскому литературному наследию, порой сводящему с ума своей запутанностью, включающему веды и связанные с ними тексты, брахманы и пураны, а также эпос, такой как «Махабхарата». Эти два очень разных источника, один чисто археологический, второй чисто литературный, теоретически должны дополнять друг друга. И тогда эту древнюю и чрезвычайно изысканную цивилизацию можно будет детально рассмотреть во всей полноте.

Хараппские находки включают здания, инструменты и другие памятники материальной культуры, ювелирные украшения и ряд скульптур. По ним удалось представить детали домашней жизни людей, их пишу и способы обработки отходов. Было доказано существование морской торговли с шумерами, что позволило провести перекрестные датировки. Другие датировки, полученные с помощью радиоуглеродного метода, имеют точность плюс-минус столетие. У жителей Хараппы даже имелось что-то наподобие письменности: сейчас определено около четырехсот знаков, каждый из которых предположительно представлял собой одно слово, читались они справа налево. Санскритологам быстро стало ясно, что к санскриту, языку ведийского наследия, они отношения не имеют. Но это могла быть разновидность протодравидийского языка, прародителя языков южной Индии, а написание символов выявило сходство с брахми — древнейшей из известных сейчас и прочитанных письменностей Индии. Кажется, это вопрос только времени и скрупулезной работы — и хараппский язык будет понят, что даст возможность раскрыть тайны этой цивилизации.

Но пока, несмотря на усилия ученых разных стран и колоссальные возможности компьютеров, язык дешифровать не удается. Так что никакого понятного сообщения, написанного самими хараппцами, у нас нет. Кем они были? Кому поклонялись? Было ли у них государство или государства? Об этом они ничего не говорят. Как они туда пришли? И что случилось с ними в конце? Этого мы не знаем. Их история состоит лишь из приблизительных дат, городов, остатков различных производств и произведений искусства, но ни одного описанного самими жителями события в ней нет. Мы имеем общество с выдающейся, развитой культурой, но, за исключением нескольких малополезных косточек, общество без людей, без единого имени.

С другой стороны, имена и названия — именно то, что в изобилии сохранила для нас ведийская санскритская литература. Цари и герои, боги и демоны, места и народы в немыслимом количестве мелькают в ведах, брахманах, пуранах и эпосе, словно это уже готовый исторический указатель. И хотя ни единое место, ни один глиняный черепок или другой найденный предмет не может быть с уверенностью соотнесен с конкретными людьми, создававшими эти стихи, и хотя их хронология покрыта пеленой неопределенности, мы знаем, что они называли себя арья (отсюда — арии), мы знаем их образ жизни, знаем, как было устроено их общество, знаем их веру и их неисчислимых предков и потомков. Коротко говоря, это был народ, гордящийся своим героическим прошлым, ведший свою родословную, поколение за поколением, от самого Ману, народ, чьи записи могли бы тем самым дать те человеческие детали, которых столь не хватает загадочной цивилизации Хараппы.

Это было бы здорово. Но на деле, как будет показано, хотя две цивилизации — хараппская и арийская — частично совпадали и в пространстве, и, возможно, во времени, никаких связующих нитей между ними нет. Так что история Индии начинается с очевидного парадокса. Только в последние годы появились некоторые данные, условно подтверждающие связь между ними. Но этих данных мало, и выводы по ним сделать невозможно. На сегодняшний день по-прежнему остается впечатление, что история Индии началась с двух не связанных между собой культур.

Однако такое положение вещей может служить своего рода предупреждением. Несмотря на утверждения историков-националистов, Индия в ее географических границах не является и никогда не была единой политико-культурной общностью. Так, сегодняшнее деление на Пакистан, Индию и Бангладеш, само по себе указывающее на отсутствие внутреннего единства, все же остается сильным упрощением присущего стране многообразия. Если проводить аналогии, то Индию нужно сравнивать не с Египтом или Грецией, а с такими близкими по размеру региональными образованиями, как Средний Восток или Европа. И подобно тому, как ранние цивилизации в Египте и Месопотамии на Среднем Востоке расцветали почти независимо друг от друга, или подобно тому, как позднее в Европе Византия и династия Каролингов боролись за превосходство, не обязательно вступая при этом в конфликт друг с другом, — нечто подобное было и в Индии.

К сожалению, это не та ситуация, когда историю легко превратить в плавно текущий рассказ. Для столь масштабного образования, как Южно-азиатский субконтинент, выстроить линейную последовательность смен одной расцветающей культуры другой, одного основателя империи другим, одной династии следующей практически невозможно. Только без всякой опоры на точную хронологию, без доказательств последовательности событий можно считать, что хараппская цивилизация с ее археологическими находками предшествовала арийской с ее литературой.

Цитируется по изд.: Кей Джон. История Индии / Джон Кей: пер. с англ. И. Летберга, - М., 2011, с. 21-30.