Гражданская история

Борьба центральной власти против сепаратистов, завоевание независимости — эти задачи в основном были решены во второй половине X века. Но традиции раздробленности еще сохранились, и Ле Лаунг Динь (Нгоа Чиеу) и Ли Тхай То вынуждены были почти всю первую четверть XI века сражаться с крупными феодалами. Но в целом централизация побеждала. Внутриполитическая история XI века — это в меньшей степени история феодальных войн и заговоров, а во всей большей — история экономических преобразований, завоевательных войн, борьбы идей; внутренняя борьба все более принимала Форму придворных интриг.

Основатель династии и укрепитель устоев (Ли Тхай То *, 1010—1028). Крупнейшим событием в политической истории начала столетия было устранение династии Ранних Ле, представленной малолетним наследником. Практическим организатором переворота был Ван Хань, глава буддийской сангхи — куок ши (должность, созданная еще при Динь Бо Лине), посадивший на трон своего ученика, начальника дворцовой стражи Ли Конг Уана. Известный своей преданностью идее монархии, не побоявшийся плакать над телом вуа Ле Лаунг Вьета, убитого собственным братом Ле Лаунг Динем, Ли Конг Уан именно за это был возвышен убийцей и получил должность «тхан-ве» (начальник дворцовой стражи). Тем не менее после смерти Лаунг Диня он сверг (правда, согласно Вьет Шы Лыок после некоторых колебаний) его малолетнего сына. На это его настойчиво толкали и Ван Хань, и сановники двора в лице ти-хоу Дао Кам Моука (за которого ли Конг Уан впоследствии выдал свою старшую дочь). Высшие чиновники столицы быстро провозгласили Ли Конг Уана монархом, тем более что в стране уже некоторое время было неспокойно («...сейчас у многих людей дурные намерения, отношения правителя и подданных, отцов и детей не налаживаются»). Чи новинкам столицы и провинций требовался человек сильной руки: во главе государства стал один из высших военных. К власти пришла династия Ли, названная впоследствии династией Поздних Ли в отличие от династии, правившей в VI— VII вв. в Вансуане. Это одна из четырех «больших династий» Вьетнама (1010—1225) **. Ли Конг Уан (посмертное имя — Ли Тхай То, «Ли — Предок») правил до 1028 г. Установление новой династии сопровождалось немедленным присвоением всей его семье (в том числе отцу и матери) соответствующих титулов; его сын Фат Ма (буддийское имя, Фат — Будда) сразу был назначен наследником престола. Высшие титулы получили Дао Кам Моук и его сыновья.

Новый вуа немедленно покинул старую столицу — Хоалы, расположенную в гористом районе; да и слишком много там было, судя по последующим событиям, людей, связанных со свергнутой династией, привыкших ко двору Ранних Ле. Но перенесение столицы диктовалось и административно-экономическими причинами. Хоалы — крепость в отдаленном районе, ее несколько тысяч домов были недостаточны для столицы централизованного вьетского государства. После победы над шы- куанами и отражения походов сунских войск можно было вер-нуться в район древних столиц, в верхнюю часть дельты Красной реки (Хонг). Перенос стоолицы туда, где уже около полутора тысяч лет находился центр государства, в исторический район к востоку от совр. провинции Шонтэй, был неизбежен. И если для той поистине лихорадочной поспешности, с которой в 1010 г. был совершен этот перенос, основными причинами были политические, то последующий быстрый упадок Хоалы свидетельствует о том, что его историческая роль была уже сыграна. Немаловажным было и то, что новая столица, как почти всегда в азиатском средневековом государстве (а Вьетнам не был в этом отношении исключением), аккумулировала основную массу городского люда (купцы, ремесленники, чиновники, интеллигенция, многочисленный «обслуживающий персонал»). У г. Хоалы самостоятельное экономическое значение было небольшим, и он быстро захирел. Интересен и социо-психологический аспект ситуации — правившие в Хоалы династии Динь и Ле кратковременны, что могло, по тогдашним представлениям, стать результатом неудачно выбранного места.

Строительство в новой столице было, в традициях Юго-Восточной Азии тех веков, пышным и дорогостоящим; власть, претендующая на прочность и верящая в божественную санкцию, должна была себя утверждать пышностью светских и религиозных церемоний и соответствующей архитектурой. Государство богатое, и широкое строительство было проведено всего за несколько лет. Конкретное место для города выбрано самим вуа, хотя при помощи сверхъестественных сил (взлетевшего в этом месте дракона), непосредственно к востоку от старой столицы VIII—IX веков, крепости Дайла. Город назвали Тханглаунг («Взлетающий дракон»), что отражало, по-видимому, не только легенду, но и ощущение быстрого подъема государства, скорее всего и то, и другое. Первоначально город был невелик; Ли Тхай Тхо, собственно, построил только «запретный город», где жили его семья, высшие сановники, располагались важнейшие ведомства, храмы и гарнизон. Этот внутренний «королевский город» (кунг-тхань) содержал более 10 дворцов, а также многочисленные богато декорированные арки-ворота. В кунг-тхане были искусственный водоем, зал для отдыха и собраний придворных, крытые галереи (все со своими пышными названиями). С самого начала в кунг-тхане был воздвигнут буддийский храм, вскоре еще один, уже вне его. Но светских зданий в начальный период застройки воздвигали больше, что отражало характерное для культуры Юго-Восточной Азии тех веков главенство светской власти над духовной. На второй год строительства (1011) были построены еще два дворца, библиотека и один буддийский храм в кунг-тхана; еще три храма возвели в столице вне стен «запретного города». В 1012 г., также в городских кварталах вне кунг-тханя, был сооружен дворец наследника престола. Официально это было мотивировано желанием, чтобы наследник «знал дела народа», но, возможно, Тхай То считал, что так будет спокойнее. Широкое строительство продолжалось в Тханглаунге до 1024 г.

Дипломатические отношения с Чампой и Камбуджадешей наладились быстро. Выждав приблизительно год и убедившись в прочности положения новых правителей Дайвьета, монархи соседних стран признали власть Ли.

Внутриполитическая же обстановка в стране в первые годы была напряженной. Уже на втором голу правления (1011) вуа лично возглавил поход в тяу Ай (современный Тханьхоа) против «разбойника» Кы Лаунга, возглавившего восстание мыонгов. Войско из 6 куанов (1200 человек) подавило восстание (это была быстрая военная акция без мобилизации крупных сил),. Кы Лаунг был убит, но восстание продолжалось.

Крупные землевладельцы — патроны уездов и правители горных племен продолжали сопротивляться усилению центральной власти. В 1012 г. вуа (опять лично) повел войска в предгорья на подавление «людей области Зиен» (снова в Тхаиьхоа). В октябре следующего года он подавляет «восстание» на этот раз племен-данников («варваров Мань») к северу от столицы (совр. Тюйенкуанг). Восстание было подавлено,, но в следующем, 1014 г. армию пришлось посылать на север опять, где в битве у пристани Кимхоа младший сын Дао Кам Моука, получивший титул выонг Зюк-тхань, нанес тяжелое поражение вождю не желавших подчиняться Дайвьету горцев-манов — До Чыонг Хюэ. Было взято в плен много воинов и их вождей, много лошадей. По данным летописи, манов погибло около 10 тыс. человек, но надо помнить, что эта цифра («ван») обычно означает «очень много».

Возможно, именно эти внутренние войны и восстания вынудили Тхай То в 1016 г. объявить об отмене рисового налога «то» на три года для всех крестьян страны (подобные меры не раз проводили правители Вьетнама в момент становления новой династии или нового вуа, чтобы привлечь симпатии населения). Преемник Тхай То, его сын Фат Ма, также несколько раз отменял налоги на два и три года в пострадавших от стихийных бедствий частях страны. Подобные мероприятия, часто рассматривавшиеся как пример буддийского человеколюбия или конфуцианской государственной мудрости, обычно (но не всегда) следовали после того, как становилось ясно, что невозможно собрать налоги в разоренных неурожаями или войной деревнях. Важно и то, что поливное рисоводство, дающее сравнительно высокие урожаи в нормальные годы, при неурожае может не дать вообще ничего (в отличие от земледелия умеренного пояса, где, если рассматривать крупный район в целом, что-нибудь да вырастет). В таких случаях небольшие крестьянские запасы могли помочь избежать голодной смерти в том случае, если государство на них не покушалось. При повторном неурожае во Вьетнаме часто приходилось уже распределять рис из государственных хранилищ, а поскольку налоги в урожайные годы составляли большую часть урожая, чем в странах умеренной зоны с их меньшей урожайностью, подобные запасы удавалось создавать при тех же нормах эксплуатации, что и в остальном феодальном мире. Иными словами, в среднем собирали и отдавали «наверх» столько же, но в урожайный и нормальный год доля налога (и соответственно его количество) была в странах поливного рисоводства больше, а в неурожайные — меньше. При очень большом урожае можно было собрать запасы на три года вперед (сравним приведенные выше данные о системе налогов), забить государственные амбары и временно отменить налоги. Не исключено, что такой исключительно богатый урожай был в 1016 г., когда 30 мешков риса стоили, по свидетельству летописца, 70 медных монет (донгов). 70 — цифра не случайная, это — 1 тиен, маленькая связка медных монет (имевших дырку посередине). Тиен был средней денежной единицей в Дайвьете, где не было серебряных монет типа дирхема или денария, а ходили серебряные слитки с надписями, гарантировавшими качество и вес слитка (были и золотые слитки); вес и цена таких слитков были много больше денария (или рубля XVIII в.).

Внутренние конфликты 1013—1016 гг. не повлекли за собой подрыва авторитета Дайвьета вовне. Чампа, признавшая Ли в 1011 г., и Камбуджадеша, сделавшая то же в 1012 г., продолжали посылать послов и подарки. Так, в 1014 г. прибыло новое посольство из Камбуджадеши, по-видимому, вместе с купцами. Вьетнамские хронисты XII—XIII и XV веков описывали такие посольства как принесение дани, в то время как на самом деле отношения были равными; авторы XII и XIII веков не могли этого не знать, но таковы были правила игры при дворе.

Борьба с горцами и внутренними противниками повлияла на строительство в столице, хотя можно предположить, что оно было в основном закончено, необходимая пышность уже достигнута. Так или иначе после бурного дорогостоящего столичного дворцово-храмового строительства в 1010—1011 гг. строили меньше. Несколько общественных зданий было возведено в 1012 г., и только в 1016 г. после небывалого урожая (когда на три года отменили налоги) были построены два буддийских храма и установлены в них несколько крупных дорогостоящих статуй. Кроме храмов предков, ни о каких храмах других религий не упоминается.

После 1014 г. борьба в предгорьях прекращается, окрепший Дайковьет начинает прокладывать дорогу на Чампу, напав на нее в 1020 г. Но тогда еще не сказалась та особенность вьетского общества, которая делала успешной южную политику вьетских монархов на протяжении столетий — не сформировалось демографическое давление в Дельте, позволявшее быстро заселять завоеванные земли (у Чампы, тоже не раз побеждавшей, просто не было «лишних» крестьян). Поход не увенчался ни крупными победами, ни территориальными приращениями: Чампа была достаточно сильна, а Дайковьет — слишком «молод».

Наведение «порядка» в предгорьях все более давало возможность обращаться к внутренним проблемам; в значительной мере эти процессы шли в 10—20-х годов одновременно. Не все меры оказались перспективными; так, введение 24 крупных административных единиц (ло), судя по последующему, не привилось. Но примечательно, что во главе ло были поставлены приближенные монарха, а не представители какого-то фиксированного верхнего уровня чиновной иерархии, которая еще только складывалась. Пока же власть откровенно распределялась относительно близости к монарху. То же видим и в военной области, где высшие военачальники, имевшие под командованием постоянно определенные воинские части, были представлены выонгами, т. е. старшими мужчинами из семьи императора; сюда же входил Дао Кам Моук, породнившийся с родом Ли.

Большое внимание уделялось упорядочению централизованной налоговой системы. Уже в 1013 г. налоги были в определенной степени унифицированы, сведены в 6 основных групп. Сбор налогов первоначально также был привилегией императорской семьи, им занимались не только родственники, но и родственницы монарха. Интересно» что в «спешке» первых лет устроительных реформ, высокородным сборщикам забыли установить плату за труд (видимо, в предшествующей традиция все было достаточно патриархально, и таковая доля предполагалась сама собой). Значительное время спустя, указом 1042 г. на крестьян наложили новый специальный налог, «хоань-дау» в пользу сборщика, равный 1/10 основного налога; вопрос решили за счет крестьян. Вообще, в ходе становления системы централизованной власти, налоги росли, хотя временами их отменяли, полностью.

Преимущественная опора на императорскую семью была характерна, для переходного «периода; к середине же XI века все более распространяются чиновники, получавшие от государства право на сбор налогов с определенного числа общин в свою пользу. Усиление этого слоя, имевшего в стране вьетов многовековые традиции, хотя и потрепанного в X веке шы-куанами, наблюдалось уже в 10-20-е годы. В это число попадали и некоторые низкородные богачи, которых молодые династии и государства, обычно легче включали в состав государственных служащих. Характерной фигурой в этом отношении был богатырь-полководец Ле Фунг Хиеу (с конфуцианской точки зрения человек явно «второсортный», с преобладанием эмоционально-физического начала перед интеллектуально-волевым), выходец из деревенской, верхушки, которому даже благоволивший к нему летописец, приписал родство с вельможей в осторожной формулировке «некоторые говорят». Он выдвинулся лишь благодаря силе и воинской доблести, стал начальником дворцовой стражи, но даже на вершине своей славы мало ценил титулы и дворцовые привилегии, а очень верил в силу наследственных земель, причем в своей родной общине. С его именем связано распространение у вьетов «земель брошенного меча». Биография Ле Фунг Хиеу характерна для знати тех не конфуцианских времен, и о ней стоит рассказать, тем более что она теснейшим образом связана с политической историей того времени. Когда в 1028 г., согласно завещанию отца, на престол вступил наследный принц Фат Ма, тронное посмертное имя которого — Ли Тхай Тонг (1028—1054), на него сразу напали три брата, тоже, видимо, претендовавшие на престол. Договорившись о борьбе с общим противником и собрав войска трех подчиненных им, как выонгам, областей, они осадили столицу. Решающее сражение разразилось у Западных ворот Запретного города, и судьбу его во многом решила личная храбрость и сила Ле Фунг Хиеу, вставшего во главе защитников императора. Один из принцев пал в бою, остальные бежали, мятежные войска были разбиты; вскоре были схвачены и беглецы. У поздних хронистов-конфуцианцев усмешку вызывала просьба «мужлана» Ле Фунг Хиеу: вместо званий дать ему право встать на горе близ родной деревни и бросить меч как можно дальше; затем описывался круг соответствующего радиуса, и вся эта земля отдавалась ему и его потомкам навсегда. Если судить по размерам полученного владения, герой поставил мировой рекорд в метании, который никто не перекроет; на самом же деле этот термин пришел с севера, а сама легенда о бросании меча — пример так называемой «ложной этимологии». Но не легенда тот социальный тип, о котором поведала вьетнамская историческая традиция.

Гражданская история времени Ли Тхай Тонга (1028— 1054). Сведения о борьбе в столице, возможно, способствовали возникновению еще одного восстания — в оставленной старой столице Хоалы, жители которой поднялись с еще одним принцем во главе, Кхой Куоком, не участвовавшим в «заговоре трех принцев» и в битве у Западных ворот. Природа этого выступления была иной и более архаичной. Если три принца не посягали на формирующееся единство страны и спорили лишь о том, кто будет управлять из единого нового центра, Кхай Куок своим выступлением противопоставил один центр — другому. Не случайно, что после осады Хоалы и капитуляции мятежного принца не только он, но и его приближенные — наиболее политически активная часть населения Хоалы — «были принудительно переселены в Тханглаунг, под контроль центральной власти. Хоалы после этого быстро стал клониться к упадку.

Мятежи 1028 г. напомнили обществу, что дело централизации (объективно прогрессивное для того времени) еще не завершено. И Фат Ма, едва не убитый противниками государственного порядка, своей личной судьбой и знанием положения внизу (о чем позаботился его отец, поместив дворец наследника вне Запретного города, в гуще городских кварталов) был идеально подготовлен для этого завершения. Именно при нем быстро формировался военно-административный аппарат, пригодный для подавления любого внутреннего врага центральной власти. Была введена торжественная клятва всех высших и столичных чиновников на верность монарху, которая практиковалась до конца XV века, т. е. до эпохи упадка гражданской администрации. Клятва стала ежегодной и приносилась «Высшим Силам». Но жизнь научила Фат Ма не рассчитывать только на моральные узы. Преданый своими братьями, он заметно усилил аппарат подавления внутри страны, и прежде всего создал значительную по тем временам императорскую гвардию (2 тысячи человек), разделенную на небольшие отряды (куан) по 200 солдат, которым на лбу татуировали знаки принадлежности к гвардии; это удерживало от сдачи в плен и служило пропуском. Тогда же заброшенный дворец Кан-нгуен был огорожен валами и превращен во внутригородскую цитадель Лаунг-тхань («Крепость дракона») — эти меры заметно усилили власть монарха.

Более существенными были усилия, направленные на подрыв власти крупных наследственных землевладельцев, которых оставалось еще много, да и традиции раздачи наследственных владений многим были приятны. Тхай Тонг все шире практиковал передачу земель в условное владение на срок службы (уже тогда — с оставлением потомкам их части как небольших «культовых» земель для отправления культа предков). В то же время сохранялась практика раздачи крупных уделов в наследственное владение, но лишь применительно к узкому кругу высших вельмож. Резервы для этого были, поскольку изъятие земель у шы-куанов и их потомков в это время только завершалось. Что касается среднего чиновничества, то оно по мере усиления становилось в определенной степени закрытым, поскольку детям из этой среды было гарантировано поступление на низшие должности в аппарат (но не всем). В XI веке становились чиновниками богатые крестьяне и особенно их дети, которым отцы дали образование, ибо государство нового типа, с разветвленным аппаратом, обусловило растущий спрос.

Напомним, что речь все время идет о государстве вьетов, а не о вассальных горных княжествах. Рассказать о них в данной работе в силу ее объема не представляется возможным, но надо помнить, что социальные процессы там шли гораздо медленнее и власть князей только формировалась.

Заметные позиции занимали профессиональные полководцы, но в отличие от остальных стран ЮВА на протяжении большей части средних веков члены высших военных родов и в мирное время считались на армейской службе (главы корпусов-«дао»), хотя управленческие функции их членов могли быть в принципе любыми. Среднее же и низшее офицерство и солдаты привилегированных войск вплоть до XVI века были профессиональными военными. Основную массу солдат в войнах составляли мобилизованные свободные крестьяне.

Быстро укреплялась в XI веке инфраструктура. В 1044 г. началось строительство сети государственных дорог от столицы к провинциальным центрам. Каждая дорога делилась на участки, на каждом был пост с солдатами. Персонал поста обслуживал казенную почту, на посту ночевали проезжающие по казенной надобности чиновники. Почту носили пешие вооруженные солдаты-почтальоны, экстренную почту доставляли всадники (ночью — с факелом, днем — с жезлом, украшенным петушиными перьями), на посту почту и жезл передавали гонцу на свежей лошади.

При Ли Тхай Тонге произошли заметные изменения в религиозной практике. Он был верховным жрецом культа производящих сил земли и посредником между миром людей и Небом. Он участвовал в соответствующих церемониях, строил храмы вьетского культа предков, важная особенность которого— отождествление благополучия монарха, обусловленного «силой» его предков, с успехом, например, сельскохозяйственных работ. В то же время он продолжал поддерживать буддизм «тхиен»; храмовое строительство и расходы на сангху были очень велики.

Гражданская история третьей четверти XI века. Ли Тхань Тонг (1054—1072). Когда в 1054 г. Ли Тхань Тонг пришел к власти, ему исполнился 31 год; это был сформировавшийся политик, крупный полководец, с пяти лет знавший, что он наследный принц. Внутри страны он стремился укрепить авторитет власти монарха, вне ее подчеркивал ее величие, вел активную дипломатию, пышное строительство. Ли Тхань Тонгу пришлось подавлять ряд внутренних выступлений, вел он и две наступательные войны — на севере и на юге; везде он «проверил» силы противников, но не занял территорий.

Начало его правления было отмечено, помимо массовой смены руководства, также рядом мер по улучшению положения жизни крестьян. Продолжались и «устроительные» мероприятия, к которым можно отнести упорядочение системы наказаний, совершенствование тюремного дела. Шло также завершение строительства системы общегосударственных и провинциальных рисохранилищ, из которых выдавался, в частности, рис на содержание войск, группировавшихся возле границ. Вторая их функция — поддержка голодающего населения в неурожайные годы. Последняя мера — не следствие повышенного по сравнению с другими странами внимания к крестьянам, а следствие специфики рисового хозяйства Дельты и прилегающих областей, где голод охватывал сразу большое число деревень и оставшихся без урожая. Если рисоводу не помочь при двух неурожаях подряд — уйдут в бега целые деревни, и на будущий, урожайный, год некому будет пахать и платить налоги. Неоднократно издавались им и указы о поощрении земледелия. Тогда же по приказу двора развернулась «казенная» добыча золота и серебра в горах.

В первые же недели правления новый император изменил название страны на «Великий Вьет» (Дайвьет), и все 19 лет своего правления вел себя соответственно. При нем широка поддерживался и пропагандировался буддизм, но почитался и культ предков. Император уделял внимание сангхе, по-прежнему строились пышные храмы, продолжалось пышное, дворцовое строительство. Тхань Тонг присутствовал при различных религиозных церемониях, много ездил по стране. Появились новые обрядовые функции, он часто проводил ритуальную пахоту на императорских полях, присутствовал при жатве.

Конец 50 —начато 60-х годов отмечены рядом административных реформ, важнейшая из которых была посвящена усилению  личной безопасности императора, ограничению доступа во дворец. Совершенствовался «обряд» чиновничьего служения (усложнилась униформа).

При Тхань Тонге укрепившееся централизованное государство, где завершалось формирование основных элементов его социальной структуры, начало, опираясь на достигнутую экономическую и внутриполитическую стабильность, активную, имперскую по сути внешнюю политику на севере, на юге, в горах на северо-западе.

В горах и предгорьях, несмотря на благополучный, в общем, характер правления, восстания «имели место» (в «дао» Антяу — в 1057 г., в донге Шаданг — в 1061 г., в Хоабине — в 1064 г., в Шонла — в 1065 г., три последние подавлены лично императором), в основном это войны в горах.

Регулярно посылались послы и дары к Сунам, но уже летом 1060 г. было проведено «пробное» нападение на их южные владения, слабость которых была ранее продемонстрирована военными успехами нунгского князя Чи Као. Набег удался: глава местной сунской уездной администрации, а также много людей и скота были захвачены вьетами. Попытки Сунов вернуть главу уезда «миром» были отвергнуты, но Суны не только не решились на войну, но и в 1064 г. пожаловали императору новый титул. С 1068 г. начата подготовка флота к большому южному походу, а весной 1069 г. войска привели к присяге и отправили на Чампу; война оказалась успешной для вьетов. В это же время была усовершенствована организация армии, что связано с большими войнами. В последние годы правления император по-прежнему вел интенсивное строительство дворцов и буддийских храмов, лично участвовал в пропаганде учения Будды. Продолжал укреплять личную безопасность.

Все свое правление он энергично действовал во всех направлениях государственной деятельности, а в 50 лет умер от болезни. Интересно, что этот император умел писать и оркестровывать музыку (он оркестровал для вьетских инструментов чамские мелодии и приказал их исполнять во дворце).

Гражданская история правления Ли Нян Тонга (1072— 1127). Этот последний правитель династии Первых Поздних Ли значительную часть своего Правления реальной властью не обладал уже потому, что императором стал в шесть лет. Фактически власть в стране принадлежала одному из крупнейших деятелей вьетнамского средневековья, администратору и полководцу, крупному мыслителю и писателю, родственнику императора, евнуху Ли Тхыонг Киету. Так было приблизительно до 1084—1085 гг., отношения императора с Ли Тхыонг Киетом в более позднее время пока неясны. И лишь для 1106—1127 гг. можно говорить о самостоятельности правления.

1 период (1072 — около 1084). Фактическое регентство Ли Тхыонг Киета. Если начало правления отмечено малым числом смещений и перемещений, то на втором году был жестоко подавлен заговор вдовствующей императрицы, жены Ли Тхань Тонга. В эти же годы много делалось для сангхи, члены которой пополняли кадры чиновников; о конфуцианцах и «даосах» нет достоверных сведений. Продолжались посещения «императорских полей», велось и пышное светское строительство. Вскоре разразилась большая наступательная война Ля Тхыонг Киета с Сунами (1074—1075), после которой вспыхнула затяжная дискуссия с теми же Сунами об обмене трех спорных (или захваченных Сунами в 1075 г., но, скорее, бывших предметом спора из-за исходной неопределенности их статуса) пограничных тяу (провинций) на многочисленных пленных ханьцев. Спор завершился успешно для вьетов в 1081 г., но судьба одной тяу осталась неопределенной, переговоры шли и в 1084 г. Война не потребовала напряжения всех сил государства, в эти годы строились не только крепости, но и дамбы.

С 1080 г. часты упоминания об обряде «состязаний в гребле», проводившихся в конце осени — начале зимы (ранее они отмечались с конца X века). На этом древнем обряде («Водный праздник»), существующем у всех народов ЮВА, всегда присутствовал император. Положение в верхах стало относительно спокойным. В 1072 г. важный административный пост кап-шы после снятия своего предшественника занял вельможа Ле Ван Тхинь, возвышение которого продолжалось и в последующие годы; в 1076 г. он стал тхи-лангом (заместителем министра) Военного бо (министерства). 1082 год отмечен разгромом придворного заговора. Вообще, время Первых Поздних Ли — это время больше придворных заговоров, нежели вооруженных мятежей в провинциях.

В 1083 г. проведена реформа социальной организации жителей столицы; если ранее в ней выделили тягловую группу — «желтых», чего ранее, видимо, не было, то теперь их («желтых») разделили на три категории. Это говорит о существовании крупного города, структуру которого еще предстояло выработать. И далее, на протяжении столетия, продолжалось юридическое «отделение» простых горожан от чиновников и знати, явно дававшееся с трудом, так как нормы общинной организации, применимые к небольшому нестоличному городу, явно не годились для центра. Оформлялась совершенно иная структура, которая позднее была характерна и для среднего города. При этом действовали методом «проб и ошибок»; так, разрешив в 1084 г. крыть дома черепицей, в 1097 г. запретили это для простых людей. Напомним, что специализированные ремесленные и торговые общины, функционально бывшие малыми городами (порой диссоциированными), вполне удовлетворялись в отличие от столицы общинными правами и привилегиями вовне, и общинной структурой и нормами — внутри. Продолжалось строительство в столице и в 1083 г.

Когда в том же году произошло восстание в горной области Маша (современный Хоабинь), император (ему уже 19 лет) сам повел войска и разгромил горцев. Конец первого периода отмечен новым повышением Ле Ван Тхиня — он теперь ланг- чаунг Военного бо и отправлен послом к губернаторам юга империи Сун для переговоров.

Второй период (около 1085—1105). С 1085 г. Ле Ван Тхинь становится премьер-министром — тхай-шы, рядом с Ли Тхыонг Киетом. Но и император уже многое делал сам; он, например, много ездил по стране (что потом, два века спустя, считалось уже неправильным), заботился о сангхе (больше, чем о многом другом), сам писал, как и отец, буддийские стихи. Продолжалось строительство буддийских храмов (7) и светских зданий (5); в 1098 г. с севера привезли текст буддийской Трипитаки; свой считался уже неточным. По-прежнему император присутствовал при ритуальной пахоте, севе, шли моления духам, часты были «Водные праздники» (6 раз за период).

Все более укреплялись аппарат и инфраструктура: в 1087 г. создана тайная канцелярия, в 1089 г. построена важная дорога. Продолжалось оформление привилегий чиновничества и знати: жительницам столицы запрещено было подражать дворцовым дамам и их прическе, раздавалось особое платье чиновникам, простым людям запрещалось покрывать дома черепицей. Осуществлялись и более практические меры: формировались новые привилегированные войска, устраивались столичные смотры. Эффективной была и экономическая политика; на наводнение 1102 г. власти ответили строительством дамб в 1103 г. Государство по-прежнему демонстрировало буддийское милосердие, в 1097 г. была объявлена амнистия заключенным в столичной тюрьме, в 1102 г.— выкуп кабальных должников. В 1089 г. произошло нападение Сунов, но небольшое и не очень успешное: оно не помешало дальнейшим дипломатическим контактам в 1091 и 1094 гг.

1096 год отмечен крупным политическим событием: Ле Ван Тхинь, глава, по-видимому, гражданской администрации, близко стоящий к трону еще в 1091 г., в 1096 г. был обвинен в заговоре и сослан (не казнен); но ни этот, ни последующий дворцовый конфликт 1104 г., ни большой мор 1105 г. не стали общими бедствиями страны. И когда в 1105 г. умер Ли Тхыонг Киет и началось самостоятельное правление Нян Тонга, все было спокойно. В целом второй период напоминает времена отца Нян Тонга, но несколько больше внимания уделяется экономике и больше упоминаний о различных «чудесных» событиях.

Третий период, «Самостоятельное» правление Нян Тонга (1106—1127). Власть в эти годы заметно утрачивает активность, хотя Нян Тонг был еще не стар; и чем дальше в пределах третьего периода, тем меньше активности. Но первые пять лет III периода, связанные с именем гражданского деятеля Нгуен Ван Тыонга, заняты энергичной практической деятельностью, активной была и духовная жизнь. Регулярно проводился «Водный праздник» (обряд «гребли», 5 раз за 21 год), обширным было буддийское строительство (7 зданий против 4 светских, из которых 3 — дворцовые сооружения). Дворцов много строили после династического кризиса 1113 г. и фактического прихода к власти вельможи Ле Ба Нгаука. Ко второй половине 1100-х гг. относятся оба крупных светских «деловых» строительства: крепость в 1106 г. и дамба — в 1108 г. Тогда же разгоревшийся новый конфликт с Сунами, когда страна уже вовсю готовилась к войне, удалось разрешить на путях переговоров. 1110 год принес хороший урожай.

Но при дворе начались заговоры (1109), и затем, к 1112 г., разразился династийный кризис. Конфликты при Первых Поздних Ли никогда не выплескивались за пределы Запретного города в отличие от времен Вторых Поздних Ли, когда мятежи в провинции, постепенно учащаясь, привели к гражданской войне. Дворцовый кризис был очень острым, причиной его послужило отсутствие наследника у Нян Тонга, хотя ему было всего 46 лет. Встал вопрос об усыновлении, группы придворных выдвинули две кандидатуры двух буддийских святых: «чудо-ребенка» Зяк Хоанга и буддийского монаха Ты Дао Ханя. Согласно летописи, обе стороны прибегли к колдовству, и колдовство второго оказалось сильнее: Зяк Хоанг заболел и умер. Надо сказать, что его болезни предшествовал заговор придворных. При дворе, по-видимому, уже играл большую роль будущий ведущий политик Дайвьета — Ле Ба Нгаук, чье дальнейшее возвышение произошло в 1114 г.; впоследствии он стал премьером (тхай-уи) при следующем монархе, Ли Тхан Тонге, считавшемся воплощением Ты Дао Ханя (видимо, Ле Ба Нгаук отстаивал в 1112 г. интересы Ты Дао Ханя). В то же время самому Ты Дао Ханю не удалось не только стать наследником (он не был родственником династии), но и вообще дожить до смерти Нян Тонга; монах умер в 1116 г. Но родившийся в том же году у его покровителя, хау (титул знатности) Шунг Хиена, брата Нян Тона, ребенок считался перевоплощением Ты Дао Ханя; он и стал позднее преемником своего дяди Нян Тонга, основателем династии Вторых Поздних Ли. Так, за 12 лет до смерти императора, так и не произведшего на свет сына, были заложены основы конфликта, приведшего к смене Первых Поздних Ли — Вторыми, которые не были, во всяком случае, представителями основной ветви династии. Напомним, что братья императора обычно были от других матерей, а в данном случае хау Шунг Хиен (всего лишь хау, а не выонг) вряд ля был «полным» братом Нян Тонга. Видимо, не случайна и та поспешность, с которой сына хау Шунг Хиена на втором году его жизни объявили наследником сразу после смерти императрицы-матери — жены Тхань Тонга (отца Нян Тонга), сыном которой явно не был хау Шупг Хиен, хотя и был братом ее сына» Нян Тонга.

1112 год, приведший к власти Ле Ба Нгаука, был в определенном отношении переломным. Наступило 15-летие бездеятельности, когда летопись сообщает в основном о буддийском строительстве, «Водных праздниках» да посольствах к Сунам.

И еще — о бесчисленных «чудесах». Из социальных акций, заслуживают упоминаний лишь запрещение в 1118 г. татуировать лично-зависимых (что прежде делало их статус неизменным), из политических — неожиданная, в середине правления,, клятва чиновников на верность, обычно приносимая в начале правления, да очередной поход императора все в ту же область Маша. Наводнения уже не сопровождаются строительством защитных дамб, зато есть упоминания то о пышном пире, то о поездках императора по стране. Правда, голодовок не было, засухи чередовались с большими урожаями.

Смерть Нян Тонга в 1127 г. сопровождалась многими непонятными событиями. Похоронен он был, по-видимому, не там, где хоронили его предков, наложницы почему-то были сожжены вместе с ним, в то время как раньше их отпускали домой (возможно, кто-то боялся, что среди них есть беременные, т. е. могущие принести наследника). Описание его смерти и погребения приведено в двух разных главах летописи Вьет Шы Лыок (существенно и то, что Вторым Поздним Ли там посвящена отдельная глава как самостоятельной династии).

Для царствования Нян Тонга в целом типично активное участие государства в экономической жизни; после устроительного периода в сфере управления (XI века) внимание было обращено на земледельческую сферу. В 1108 г. была построена большая дамба в Коса для защиты полей от разливов Красной реки. Естественно, такие дамбы служили базой для мелиорационного освоения защищенных областей — мелкой общинной ирригацией и мелиорацией. Это, бесспорно, не первая, даже не тысячная дамба в Дельте, но важно другое — строительные работы по защите от разливов стали государственным делом, заслуживающим упоминания в летописи. Это уже характерно для данной эпохи, хотя дело происходило в стране, где наблюдение за состоянием ирригационных систем издавна было важной обязанностью государства. Возможно, положение в Дельте с ее растущим населением впервые потребовало крупных защитных дамб. Надо помнить, что в сельском хозяйстве Дельты большая река была не столько источником воды, сколько причиной наводнений; ирригационные же сооружения были делом общин, а источником воды для них — малые реки и пруды. Но чем плотнее становилось население, чем все более неудобные земли поступали в сельскохозяйственный оборот, тем менее естественно-природной становилась ситуация и тем больше мелкие ирригационные системы зависели от крупных каналов и дамб. Укреплялась и роль государственных ведомств, ведавших ими.

Примечания

* В дальнейшем вьетнамские императоры указываются в тексте по их посмертным именам даже при жизни, как это принято во вьетнамской исторической традиции.

** Поляков А. Б. обоснованно разделил ее на Первых н Вторых Поздних Ли, указав, как на границу, на политический кризис 1127 г.

Цитируется по изд.: Деопик Д.В. История Вьетнама. Часть 1. М., 1994,  с. 72-86.