Красная площадь в литературных образах

У восточной стены Кремля находится главная площадь страны - Красная. Знакомые с детства - Мавзолей, Кремлевская стена, Спасская башня, храм Василия Блаженного, рядом с ним памятник Минину и Пожарскому, Лобное место, в противоположной части площади - здание Исторического музея.

Возникшая в XV веке, площадь была названа народом в XVII веке « красной», т. е. «красивой». В наши дни это слово переосмысливается, и мы вкладываем в него иное содержание: красный - цвет нашего государственного флага, цвет революции [цитируемая книга вышла в свет в 1990 году, за год до крушения СССР и отмены красного флага]. Богатое революционное прошлое площади и события ее современной жизни нашли отражение в творчестве поэтов. Обратимся к их произведениям и заглянем в историю.

М. Ю. Лермонтов в очерке «Панорама Москвы» говорил о Красной площади и украшающем ее храме Василия Блаженного, «семидесяти приделам которого дивятся все иностранцы и которую ни один русский не потрудился еще описать подробно. Весьма немногие жители Москвы решились обойти все приделы сего храма. Его мрачная наружность на водит на душу какое-то уныние; кажется, видишь перед собою самого Иоанна Грозного, но таковым, каков он был в последние годы своей жизни!

И что же? - рядом с этим великолепным, угрюмым зданием, прямо против его дверей, кипит грязная толпа, блещут ряды лавок, кричат разносчики, суетятся булошники у пьедестала монумента, воздвигнутого Минину; гремят модные кареты, лепечут модные барыни все так шумно, живо, непокойно!»

В период работы Лермонтова над этим очерком и «Песней про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» Красная площадь была лишена торжественности, она была торговой, и как в период своего основания. Однако поэт воспринимал ее прежде всего как место, отмеченное необыденными явлениями. Описывая казнь купца Калашникова, он дает такую картину:

Как на площади народ собирается,

Заунывный гудит-воет колокол,

Разглашает всюду весть недобрую.

К давней истории площади обращается и наш современник А. А. Вознесенский в поэме «Мастера». В этом произведении древняя Красная площадь выступает как

место действия. Поэтически осмысливает а втор возведение храма Василия Блаженного, представляя себе, какое впечатление должно было. Производить это творение архитектуры на людей в XVI веке:

И башенки буравами

взвивались по бокам,

И купола булавами

Грозили облакам!

Необычность облика храма, возвышавшегося н ад деревянными постройками Китай-города и Зарядья и царившего, как символ победы, н ад Ордынской дорогой, волновала москвичей. В его непохожести на традиционные постройки поэт усматривал также и неосознанную мятежность духа русских людей, скованных царской тиранией.

А храм пылал в полнеба ,

Ка к лозунг к мятежам,

Как пламя гнева -

Крамольный храм!

Мы представляем заполненную людьми, шумящую древнюю Красную площадь, над которой гудит набат:

Колокола, гудошники.

Звон. Звон ...

………….

Москва бурлит, как варево,

Под колокольный эвон.

Здесь действительно каждый камень - «заветное преданье поколений», по выражению М. Ю. Лермонтова.

В революцию 1905-1 907 годов площадь не была местом активных выступлений рабочих, однако в напряженно волнующие дни она привлекала внимание. Так, в романе «Жизнь Клима Самгина » Горький приводит описание Красной площади, обращаясь к факту монархической демонстрации: «На Лобном месте стояла тесная группа людей, казалось, что они набиты в бочку. И у монумента спасителям Москвы тоже сгрудилось много зрителей. Козьма Минин бронзовою рукою указывал им на Кремль, но они стояли неподвижно». На Красной площади «было пустынно, как бывает всегда по праздникам. Небо осело низко над Кремлем и рассыпалось тяжелыми хлопьями снега. На золотой чалме Ивана Великого снег не держался. У музея торопливо шевырялась стая голубей свинцового цвета. Трудно было представить, что на этой площади, за час перед текущей минутой, топтались, вторгаясь в Кремль, тысячи рабочих людей, которым, наверное, ничего не известно из истории Кремля, Москвы, России». В этой картине городской пейзаж тревожен, как и психологическое состояние главного героя романа, воспринимающего эти события.

Облик революционной Красной площади запечатлен прежде всего в поэзии певца революции В. В. Маяковского. Ленин и революция нерасторжимы в его творчестве.

Здесь каждый камень

по топоту

первых

октябрьских атак.

Красная площадь со зданием Мавзолея и памятной доской работы С. Т. Коненкова на Сенатской башне Кремля, установленной в память о героях Октября, предстает на страницах поэмы Маяковского «Хорошо!»;

Стена -

и женщина со знаменем

склонилась

над тем и,

кто лег под стеной.

О переживаниях людей в минуты посещения Мавзолея так сказал А. А. Вознесенский в поэме «Лонжюмо»:

Однажды, став зрелей, из спешной

повседневности

мы входим в Мавзолей, как в кабинет рентгеновский,

вне сплетен и легенд, без шапок, без прикрас,

и Ленин, как рентген, просвечивает нас.

Здание Мавзолея В. И . Ленина - и идейный и композиционный центр площади. Вдоль стены мимо елей идет нескончаемый людской поток. Поэты разных поколений задумывались над судьбами людей, похороненных у Кремлевской стены. О них говор ил В. В. Маяковский в поэме «Хорошо!». Его современник Н. Н. Асеев писал в стихотворении «Новая кремлевская стена» . Вспоминает эти имена Р. И. Рождественский в поэме «Двести десять шагов».

Судьбы разных поколений советских людей перекрещиваются на этой площади. Сколько событий связано с ней! Здесь проходили демонстрации в годы первых пятилеток и первые парады. Суровый облик Красной площади 7 ноября 1 941 года был запечатлен К. М. Симоновым в романе «Живые и мертвые»:

«Проходя обратно мимо Мавзолея, Климович (герой романа. - Авт.) остановился. У входа по-прежнему стояли часовые, а там, за ними, несколько ступенек вниз, в глубине, лежал Ленин. Если у Климовича и раньше не укладывалось в голове, что Москва может быть взята немцами, то сейчас, около Мавзолея, это казалось вдвойне немыслимым. Представить себе, что здесь, на Красной площади у Мавзолея, не мы, а фашисты, в их форме, в их фуражках, с их свастиками на рукавах... этого не могло быть! .. »

Исполненные подобных настроений люди присутствовали на параде 7 ноября 1941 года:

«На площади было выстроено квадратами несколько полков пехоты. На трибунах тоже стояла оборонявшаяся от немцев Москва - военная и гражданская.

В том, что все эти оставшиеся оборонять Москву военные и штатские люди сейчас, когда Гитлер был всего в нескольких десятках километров от нее, все равно, как всегда, собрались в этот день в месте, было и чувство собственной силы, и молчаливый вызов, и силу своего вы[1]зова, несомненно, чувствовали сами люди, собравшиеся здесь».

Облик Красной площади в день победы 9 мая 1 945 года запечатлен И. Г. Эренбургом в романе «Буря»: «Светало. Из других домов выглядывали люди. Валя (героиня романа. - Авт.), не думая о том, куда идет, пошла к Красной площади. Там уже были люди. Они шли растерянные от радости. Не слышно было ни песен, ни криков, стояла большая, торжественная тишина. Все смутное и тяжелое, накопившееся за последние месяцы, вдруг разрешилось в глубокой радости этого раннего часа. Валя глядела на Кремль, горящий в свете встающего солнца, древний и беспокойно-молодой». Это было величайшее счастье: окончилась война - самая жестокая из тех, что знало человечество. За годы этой страшной войны люди еще сильнее духовно сроднились с Москвой, ее ансамблями-символами Кремлем и Красной площадью.

24 июня 1 945 года на Красной площади проходил парад Победы, о котором написано много стихов, песен, воспоминаний. М. А.  Дудин говорил о нем так:

Парад Победы,

Небо чисто

И легок ласточек полет,

Труба военного горниста

На Красной площади поет.

Вдоль площади наперерез

Шли победители поротно

С винтовками наперевес.

Советские люди, любующиеся Красной площадью сегодня, носители тех же идеалов, что и солдаты парада Победы. О торжественном настроении, возникающем при встрече с площадью, говорит К. М. Симонов в стихотворении «Красная площадь»:

Полночь бьет над Спасскими воротами,

Хорошо, уставши кочевать

И обветрясь всякими широтами,

Снова в центре мира постоять!

И в наши дни с особым чувством приходят люди на Красную площадь и а будни, и перед решающими событиями в своей жизни .

Дай мне

уверенности твоей,

Красная площадь!

И помоги мне

себя отыскать -

завтрашнего -

так определил это ощущение Р. И. Рождественский в поэме «Двести десять шагов».

* * *

Будут появляться все новые и новые произведения, в которых писатели и поэты обратятся к Красной площади и Кремлю, но непреходящими останутся те творения, о которых мы упомянули: ведь образы, созданные их авто[1]рами, столь выразительны, что, наверное, будут волновать еще многие и многие поколения читателей, ка к сейчас волнуют нас.

Цитируется по изд.: Стародуб К., Емельянова В., Краусова И. Я люблю этот город вязевый… Путеводитель по литературным местам Москвы. 2-е изд., доп. и перераб. М., 1990, с. 33-43.