Подключение финляндской администрации к России

Поначалу Новая и Шведская Финляндия были присоединены к Старой и Русской Финляндии. В конце декабря 1808 г., когда было принято окончательное решение о присоединении Шведской Финляндии и о том, что финляндские дела будут представляться непосредственно императору, минуя министров империи, право их представления получил государственный докладчик * статс-секретарь М.М. Сперанский. Если бы в правительствующем совете был создан особый финляндский департамент и языком финляндской администрации сделали русский, как и намеревались, отпала бы необходимость в создании какого-либо иного звена в управлении империей. В помощь Сперанскому была учреждена российско-финляндская Комиссия по делам Финляндии, к сфере деятельности которой были отнесены вопросы, касавшиеся как Шведской, так и Русской Финляндии. (Комиссия стала преемницей ранее существовавшего Комитета по делам Русской Финляндии.) Поскольку Комиссия работала плохо, а на самого Сперанского были возложены помимо финляндских дел другие многочисленные обязанности, он предложил учредить особую должность статс-секретаря по финляндским делам и при нем новое коллегиальное учреждение. Обоснованием послужила ссылка на то, что из Финляндии, являвшейся, по сути, «государством, а не губернией», во множестве поступали дела, требовавшие рассмотрения их непосредственно императором. Одновременно в 1811 г. было принято решение об объединении в едином управлении Старой и Новой Финляндии, причем на этот раз Русская Фин-

________

* Во времена Сперанского в России не было официальной должности государственного докладчика, хотя Сперанский, являясь с 1808 г. ближайшим советником царя (статс-секретарь, с 1810 г. - государственный секретарь, глава канцелярии Государственного совета), фактически являлся таковым. В 1815 г. была учреждена должность докладчика по делам комитета министров, на которую был назначен А.А. Аракчеев. Это должно было способствовать ограничению анархии в представлении дел на Высочайшее рассмотрение. На практике с ней удалось покончить только с учреждением в 1905 г. Совета министров во главе с премьер-министром.

[37]

ляндия должна была быть присоединена к Шведской Финляндии. Сперанский считал систему управления Шведской Финляндии более современной в сравнении с системой управления Русской Финляндией и видел в ней прообраз будущей административной системы России. Статс-секретарем по финляндским делам * стал Р.Х. Ребиндер, который до этого был секретарем Сперанского, а председателем Комиссии финляндских дел, состоявшей только из финнов, - Г.М. Армфельт.

Все эти преобразования имели решающее значение не только для того, чтобы Великое княжество Финляндское превратилось в административном и законодательном отношениях в «отдельное государство», но и прежде всего для того, чтобы оно могло остаться таковым. То, что право представлять финляндские дела получил Сперанский, означало, по существу, централизацию и русификацию. Только с созданием особой должности статс-секретаря финляндского дела, касавшиеся Финляндии, представлялись отдельно от других дел империи. Генерал Алексей Аракчеев, ставший после Сперанского государственным докладчиком **, более не представлял финляндские дела. Должностным лицам империи было указано на то, что по делам, касавшимся Финляндии, им надлежало обращаться к барону Армфельту. (Правда, на практике потребовались десятилетия, чтобы это предписание обрело силу.) Ясность в этот вопрос внесло переименование в 1816 г. правительствующего совета в сенат, чем хотели показать, что он не был подчинен правительствующему сенату России. Указы российского сената обретали силу в Финляндии лишь после того, как статс-секретарь финляндский повторно представлял их императору, и именно в форме, сообразованной с условиями Финляндии, с учетом которых они и должны были быть приведены там в исполнение.

Эта операция, осуществленная фаворитом императора Г.М. Армфельтом, имела особое значение для рождения и развития автономии Финляндии. Без этого Финляндия, очевидно, соскользнула бы на путь развития прибалтийских стран.

Таким образом, Финляндия и финны были подчинены непосредственно императору, минуя механизм центральной администрации России. Уже правительствующий совет именовался императорским, и затем также сенат - императорским сенатом, как и уни-

_______

* Далее именуется статс-секретарем (с 1834 г. министром статс-секретарем) финляндским.

** См. примеч. 21.

[38]

верситет. Первый университет был основан как академия в Турку в 1640 г. и после пожара в городе в 1827 г. был переведен в Хельсинки. Новую столицу, которой в 1812 г. стал Хельсинки (Гельсингфорс), по внешнему облику сделали «имперской» - с сенатской площадью и улицей, носящей имя императора Александра. Хельсинки называли «маленьким Петербургом». Планировалось построить на скале Катаянокка большой императорский дворец, обращенный фасадом в сторону Петербурга, но из-за нехватки средств пришлось удовлетвориться скромным домом купца Хейденштрауха.

Система, действовавшая в отношении Финляндии, не была совершенно исключительной, поскольку подобное же прямое подчинение императору практиковалось и на других завоеванных территориях, в частности в Бессарабии, на Кавказе и в Польше. Но только Финляндия и Польша имели статс-секретарей, наделенных правом прямого представления дел императору. Подобно империи Габсбургов, Российская империя представляла собой династическую унию многих государств, царств и великих княжеств. Чем больше у императора было подвластных ему народов и государств с имперскими столицами, тем могущественнее был он сам.

Так были созданы новое государство и новая нация - путем объединения Русской и Шведской Финляндии, учреждения правительствующего совета/сената под председательством генерал-губернатора, а также организации представления дел, подаваемых на Высочайшее рассмотрение при посредничестве статс-секретаря и Комиссии финляндских дел. До 1814 г., пока председателем Комиссии был Армфельт, Петербург и Комиссия играли решающую роль в делах и управлении Финляндией. (Впоследствии власть в Комиссии перешла к секретарю Ребиндеру.) Генерал-губернатор Фабиан Штейнхель, резиденция которого находилась в Турку, и правительствующий совет были явно на вторых ролях. Как лаконично заметил некий английский путешественник, Армфельт был министром, которому было вверено управление Финляндией, Штейнхель - военным генерал-губернатором, живущим в Турку.

Армфельт и его ближайшие помощники и друзья, прежде всего Р.Х. Ребиндер, К.И. Валлен и И.А. Эренстрём, которых можно назвать «густавианцами», постепенно утвердились во мнении, что именно административная система Густава III, составные части которой претерпели изменения с учетом новых условий, была в Порвоо узаконена и действовала в дальнейшем. На этом этапе

[39]

регламенты правительствующего совета и Комиссии финляндских дел еще не были привязаны к густавианским формам правления. Это были учреждения, созданные новым правителем для своего нового государства. Несмотря на все попытки (наиболее настойчивые были предприняты в 1812 и 1819 гг.), сейм более не созывался. Одной из основных его целей стало бы утверждение Формы правления Великого княжества Финляндского, основывающейся на густавианских формах правления. Центральная администрация была бы реформирована путем преобразования судебного департамента совета в верховный суд и учреждения коллегий. Поскольку сейм не созывался, в административном порядке во множестве издавались такие законы, которые, согласно густавианской форме правления, предполагали бы одобрение или, по крайней мере, рассмотрение их земскими чинами. В преамбулу некоторых таких законов статс-секретарь внес дополнение: рассмотрение земскими чинами было бы необходимо, но «время и условия» не позволяют созвать их на съезд. При решении некоторых вопросов окольными путями узнавали мнение влиятельных в обществе людей, учреждая, например, расширенные комитеты или запрашивая заключения. Как-то раз Александр I обратился через официальную газету к своим финляндским подданным с просьбой высказывать свое мнение (вопрос о ссылке в Сибирь).

После масштабных государственных реформ 1809 г. среди финнов постепенно начало пробивать себе дорогу представление о Великом княжестве Финляндском как новом отечестве. Начало было «поиском в потемках». Так, еще в 1912 г. Э.Г. Эрстрём, изучавший в Москве русский язык, писал: «Я по национальности швед, хотя сейчас и являюсь подданным России из Новой Финляндии». Однако уже в следующем году он писал: «Швеция не является более моей Отчизной, а имя «швед» - это не то, что следует в сущности носить». Сам архиепископ Я. Тенгстрём отмечал в пасторском послании своим ученикам в 1812 г., что Россия является Отчизной для финнов. Однако уже в стенах учрежденной в 1811 г. Комиссии финляндских дел начала развиваться и укореняться так называемая финляндская идея - представление о том, что родилась новая политическая общность, именуемая Финляндией. Идея, естественно, была частью пропаганды, распространяемой из Петербурга и рассчитанной на финнов. Цель ее состояла в том, чтобы прочнее связать завоеванную территорию с метрополией. Согласно этой идее, Финляндия более не явля-

[40]

лась частью Швеции, но она также не была инкорпорированной провинцией России. «Финляндскую идею» привыкли связывать с именем А.И. Арвидссона * и той формой, в которую он ее облек: «Шведами мы более не являемся, русскими быть не хотим, так будем же финнами». Но эту идею достаточно ясно высказывали еще Г.М. Армфельт и его друзья. Император создал для финнов их собственное государство, и их обязанностью было наполнить его содержанием. Обеспечению прочной связанности Финляндии с новой метрополией должна была также способствовать идея о том, что положение финнов было лучше, чем до 1809 г.: они были воз-ведены в «достоинство нации», как провозгласил император в своей речи на Боргоском съезде. По свидетельству Г.М. Армфельта, император также приказал финнам быть именно «финнами».

Цели и принципы царского правительства в отношении Финляндии после Фридрихсгамского мира особенно четко освещены в рескрипте императора генерал-губернатору Фабиану Штейнхелю (осень 1810 г.). В результате преобразований внутреннего устройства Финляндии, проведенных в соответствии с рескриптом, у ее народа оказалось несравнимо больше привилегий, чем во времена шведского великодержавия. Финляндии было предоставлено «бытие политическое», дабы она считала себя не порабощенной Россией, но привязанной к ней «собственными очевидными пользами». Ей были сохранены «не только гражданские, но и политические законы». Управление было вверено совету, во главе которого стоял генерал-губернатор. Многие налоги были упразднены, армия распущена. Дворянство и военные чины получили такие привилегии, каких Швеция никогда не могла им дать. Купечество было освобождено от монополии, т.е. от обязанности торговать главным образом со Швецией.

_______

* Арвидссон, Ивар Адольф (1791-1858) - наиболее заметная фигура среди так называемых Або-романтиков, занимавшихся пропагандой финского языка, собиранием и публикацией памятников устного народного творчества и изучением исторического прошлого финского народа. В 1821 г. Арвидссон начал издавать газету «Або моргонблад», на страницах которой активно выступал за идею национального единства финского народа, за развитие финского языка. Одновременно он критиковал и практическую деятельность финляндской администрации и чиновничества. Прямым следствием этого явилось закрытие газеты и отстранение ее издателя от должности доцента истории в университете. В 1823 г. Арвидссон вынужден был эмигрировать в Швецию. В Швеции Арвидссон был служащим и директором (с 1843 г.) Королевской библиотеки. Он много писал об истории, географии и народных традициях Финляндии.

[41]

В этот список добрых дел можно еще включить такие, как учреждение новых должностей и выделение средств на нужды университета, который официально назывался императорским Александровским университетом, раздача высоких титулов, а также русских чинов и званий, орденов, наград и пенсий и прочих знаков расположения, которыми подданные щедро осыпались, особенно при каждом посещении страны императором. Настолько щедро, что это пробудило в бывшей метрополии, Швеции, внимание, граничившее с завистью, но и дало результаты. Правящая верхушка Финляндии того времени считала, что Финляндия явно выиграла как в экономическом, так и в оборонно-политическом смыслах, поменяв метрополию. Она полагала, что чиновники должны как можно скорее овладеть русским языком, и способствовала этому. Высшие сословия и чиновничество Финляндии были настолько преданы императору, что Николай I не преминул заметить своим советникам, пытавшимся урезать привилегии, которыми пользовались финны: «Оставьте финнов в покое. Это единственная провинция моей державы, которая за все время моего правления не причинила мне ни минуты беспокойства или неудовольствия». Император не без основания был доволен своими финнами. Когда в 1830 г. поляки подняли восстание, лейб-гвардейский Финляндский стрелковый батальон отправился на его подавление, участвовал в параде победы в Варшаве и получил в награду от императора Георгиевское знамя с надписью: «За отличие при усмирении Польши в 1831 г.» Поляки потеряли свое государство, финны таковое обрели.

Однако экономические и духовные узы финнов со Швецией оставались прочными еще долгое время. Завоеванные Россией провинции Новой Финляндии развивались как органическая часть шведской культурной сферы на Балтике. Их связи с Петербургом были незначительными. Ведущий финляндский политик-хозяйст- венник Л.Г. фон Гартман (Haartman) заметил уже по прошествии значительного времени (в 1855 г.), что Финляндия отделена от России непроходимыми лесами и связана с нею лишь Карельским перешейком. В сознании высшего сословия Петербурга в течение всего столетия Финляндия оставалась своего рода глухой колонией, оказаться в которой было наказанием как для солдата, так и для чиновника. Генерал-губернатор Закревский называл Финляндию «моя Сибирь».

Отдаленность и окраинный характер Финляндии сказывались также в том, что размещенные на ее территории войска в

[42]

качестве отдельного корпуса были поставлены под командование генерал-губернатора, так же, как в Восточной Сибири. О том, что Финляндия не представляла интереса в военном отношении и ее положение до Крымской войны не считали находящимся под угрозой, свидетельствует незначительная численность войск - около 12 тысяч человек, тогда как в период завоевания и во время Крымской войны она превышала 50 тысяч человек.

Контакты между Финляндией и Петербургом оживились только с открытием в 1837 г. пароходного сообщения, правда, оно осуществлялось только в период навигации и поначалу только через Таллин. Сайменский канал связал Восточную Финляндию с экономической зоной Петербурга, однако он был построен только в 1856 г. Решающую роль в активизации связей между Финляндией и Петербургом сыграло строительство Петербургской железной дороги, завершенное в 1870 г. До этого на проезд из Турку до Петербурга даже в господских экипажах уходило около 10 дней.

[43]

Осмо Юссила. Финляндия – великое княжество в составе Российской империи. (Фрагмент). Цитируется по изд.: Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю., Политическая история Финляндии. 1809-2009, М., 2010, с. 37-43.