Селевкидов государство: этнический состав населения

Место восточных народов в селевкидском обществе, их отношения с греками и македонянами, проводимая Селевкидами «восточная политика» – все это, несомненно, должно было сказаться на том, как жители Парфиены и Гиркании отнеслись к завоевателям-парнам, что во многом определило успехи и неудачи последних.

Среди специалистов по эллинизму широко распространено мнение,  что возникновение державы Селевкидов было ознаменовано полным  разрывом с «восточной политикой» Александра Македонского и установлением господства этноса завоевателей, или, говоря словами П. Бриана, «доминирующего этнокласса», эксплуатировавшего местное  население [Rawlinson, 1872. P. 36; Тарн, 1949. C. 133, 143; Edson, 1958. P. 156, 164; Eddy, 1961. P. 9; Will, 1966. P. 243; Préaux, 1978. P. 680; Briant, 1978. P. 92; Кошеленко, 1979. C. 32, 49; Frye, 1984. P. 173; Маринович, 1990. C. 90–91; Walbank, 1993. P. 14–15, 63, 65, 125; Billows, 1995. P. 171;  Leriche, 2003. P. 83; Fingerson, 2007. P. 118; Tuplin, 2014. P. 245; Overtoom, 2016. P. 3]. Некоторые исследователи даже называют эллинизм «колониальным обществом» [Бокщанин, 1960. C. 138, 155; Левек, 1989. C. 75) 103.

Из такого понимания природы эллинистического государства в целом и селевкидского в частности, делаются далеко идущие выводы относительно культурного и политического развития эллинистического мира. Так, значительное распространение получил тезис, что широкие

 ___________

103. Об авторах, придерживающихся альтернативной точки зрения, см.: Балахванцев, 2014б. C. 300–301.

[107]

контакты местных и греческой культур начались только после падения власти завоевателей [Толстов, 1940. C. 208; Кошеленко, 1979. C. 291–292]. Утверждается также, что именно благодаря борьбе народов Востока против господства греко-македонян возникли Парфия и Кушанское царство [Rawlinson, 1872. P. 36; Кошеленко, 1979. C. 53].

Следует заметить, что упомянутые здесь взгляды на селевкидское общество и место в нем народов Востока основываются на довольно  несхожих аргументах. Так, Ч. Эдсон, который избегал пользоваться  понятием «класс» и предпочитал говорить о македонянах как о «imperial»  или «dominant people» [Edson, 1958. P. 156, 164], базировался исключительно на терминологии. Поставив перед собой вопрос о том, как воспринималась селевкидская империя античными и византийскими авторами, он пришел к выводу, что ее общепринятое и официальное обозначение в качестве македонской можно объяснить лишь главенствующей ролью соответствующего этноса [Edson, 1958. P. 164]. Данный подход был поддержан Г.А. Кошеленко, с той лишь разницей, что он включил в состав господствующего этноса и греков [Кошеленко, 1979. C. 222–225].

Создатель же термина «доминирующий этнокласс» П. Бриан [Briant,1978. P. 92; 1994. P. 461] стремился исходить из анализа социальной структуры эллинистических государств. По его мнению, греко-македонское завоевание и колонизация Востока привели, с одной стороны, к установлению социально-экономического господства и политической монополии завоевателей, их потомков и новых греческих переселенцев, а с другой – к политическому бесправию и илотизации местного населения. Отношения господства и подчинения усиливались и пространственной сегрегацией: греки в основном концентрировались в городах, а туземцы – в деревне [Briant, 1978. P. 82, 92]. В последнее время на раннеселевкидском

[108]

материале теорию П. Бриана активно пропагандирует С.В. Смирнов [Смирнов, 2013. C. 269–271; 2014а. C. 318–328; 2014б. C. 145–164].

Хотя мнение о разрыве Селевкидов с «восточной политикой» Александра не соответствует действительности [Балахванцев, 2014б. C.298–316], это не может служить причиной для автоматического отказа от понятия «доминирующий этнокласс» без предварительного анализа тех аргументов, на которых оно основано. Начнем с разбора доводов Ч. Эдсона. Он приводит большое количество примеров из Юстина, Арриана, Геродиана, Аммиана Марцеллина, Прокопия Кесарийского, словаря Суды, Иеронима, Синкелла, Аппиана, Лукана, Страбона, Иосифа Флавия, Плиния Старшего, Диодора Сицилийского, Мемнона, Либания, Тацита, Второй Книги Маккавеев, которые, по мнению исследователя, доказывают, что государство Селевкидов именовалось «державой македонян».

Однако правомерность такого прямолинейного подхода вызывает серьезные сомнения. Прежде всего, Ч. Эдсон даже не ставит перед собой вопроса о том, что скрывалось за понятием «македонянин». Между тем, уже при Антиохе II Теосе македонянином именовался один из его любимцев, выходец с Кипра (Athen. VII. 289f). Полибий упоминает полководца Антиоха III, «македонянина Биттака» (Polyb. V. 79. 3; 82. 10). Однако это имя никогда не употреблялось в самой Македонии, а все его носители жили в Афинах (LGPN s.v. …). Поэтому, скорее всего, селевкидский военачальник также имел аттическое происхождение. Благодаря широкому распространению практики вооружения восточных рекрутов на македонский манер (Diod. XIX. 27. 6) применительно к армии апеллятив «македонянин» стал означать только «солдата, вооруженного по македонскому образцу» [Briant, 1973. P. 44; Кошеленко, 1979. C. 239, прим. 70; Billows, 1995. P. 155–157; Балахванцев, 2014б. C. 304]. Эти факты свидетельствуют в пользу вывода Н. Секунды, согласно которому понятие

[109]

«македонянин» в державе Селевкидов превратилось в «псевдоэтноним» [Sekunda, 1994. P. 13].

Кроме того, терминология отобранных Ч. Эдсоном источниковявляется вовсе не столь однозначной, как это пытается представить сам автор. В самом деле, Иосиф Флавий называет государство Селевкидов «царством сирийцев» (Ios. Ant. XIII. 253) или «царством Сирии» (Ios. Ant. XIII. 270). Юстин постоянно употребляет апеллятив «сирийский» применительно к царям Антиоху II Теосу (Iust. XXVII. 1. 1), Антиоху III Великому (Iust. XXX. 1. 4; XXXI. 1. 1), Антиоху IV Эпифану (Iust. XXXIV. 2. 7), Деметрию II Никатору (Iust. XXXVIII. 9. 1), Антиоху VII Сидету (Iust.XLII. 1. 2), Антиоху XIII Азиатику (Iust. XL. 2. 2). Точно так же «сирийским» именуется престол (Iust. XXXV. 1. 6; XXXVIII. 9. 3; XL. 1. 4) и государство Селевкидов (Iust. XXXI. 7. 8; XXXII. 2. 1; XXXIV. 3. 8; XXXV. 1. 1; XXXVI. 1. 7–8; XXXVIII. 9. 10; XXXIX. 1. 3, 2. 1, 3. 5, 5. 4; XL. 1. 1).

Порфирий использует по отношению к Селевкидам только выражение «цари Сирии» (Porphyr. FGrH 260 F 43), а к их государству –«царство Сирия» (Porphyr. FGrH 260 F 48–49). Лишь один раз104 в его труде селевкидский гарнизон Иерусалима называется praesidio Macedonum

 _______

104 Ч. Эдсон [Edson, 1958. P. 168, not. 42] утверждает, что Порфирий (Porphyr. FGrH 260 F 41), говоря о «провинциях, вышедших из-под власти македонян», подразумевает под «potestate Macedonum» державу Селевкидов. Однако приводимый здесь список (Каппадокия, Армения, Вифиния, Гераклея, Боспор) представляет собой перечень расположенных – кроме Боспора Киммерийского – в Малой Азии независимых государств и датируется временем правления Лисимаха, т.е. 300–281 гг. до н.э. [Перл,1969. C. 62, прим. 100]. Поэтому данное выражение Порфирия к Селевкидам отношения не имеет.

[110]

(Porphyr. FGrH 260 F 50), что, как уже объяснялось выше, говорит только о присутствии в крепости вооруженных по-македонски воинов.

Следует также отметить, что весьма отрицательное впечатление производит отказ Ч. Эдсона от анализа именно тех источников, которые вышли из-под пера современников державы Селевкидов: «Истории» Полибия и первых двух Книг Маккавеев. Полибий воспринимает великие эллинистические державы как территориальные царства, каждое из которых именуется по своей главной области. Поэтому Селевкиды в его труде – это только цари Сирии (Polyb. V. 34. 6; X. 40. 7; XXVIII. 1. 3, 20. 6; Fr. 154). Соответственно, государство Селевкидов именуется «сирийским царством» или Сирией (Polyb. II. 71. 4; III. 5. 3; IV. 2. 7, 48. 5; XXXI. 11. 1, 12. 9; XXXIX. 19. 5), их подданные, как и солдаты селевкидской армии (Polyb. V. 85. 10; X. 30. 8) – сирийцами (Polyb. XXXI. 20. 5; XXXIII. 19). Только однажды, при описании парада, устроенного Антиохом IV в Дафне, Полибий упоминает в числе воинов и македонян (Polyb. XXXI. 3. 5).

Авторы Первой и Второй Книг Маккавеев называют государство Селевкидов «царством эллинов» (I Macc. 1. 10, 8. 18) или «царством Азии» (I Macc. 11. 13, 12. 39, 13. 32). Хотя Александр Великий всегда именуется македонянином (I Macc. 1. 1, 6. 2), к Селевкидам данный апеллятив никогда не применяется: они – цари Азии (I Macc. 8. 6; II Macc. 3. 3) или Сирии (I Macc. 11. 2). Соответственно, селевкидская армия – это «сирийское» (I Macc. 7. 39, 11. 60) или «эллинское» (II Macc. 13. 2) войско, а селевкидский полководец – «сирийский военачальник» (I Macc. 3. 13). Единственное упоминание о македонянах в державе Селевкидов – именно его и использовал Ч. Эдсон [Edson, 1958. P. 163] – относится только к селевкидским воинам (II Macc. 8. 20).

К этим нарративным источникам необходимо добавить данные эпиграфики. Генеалогическая надпись из Милета говорит о службе

[111]

Антигона, сына Менофила в качестве адмирала «Александра 105, царя Сирии» (SEG XXXVII 992). Аналогичным образом о Селевкидах, как о царях Сирии, упоминает римский закон 101 г. до н.э. (SEG LI 1517).

Разумеется, Ч. Эдсону было хорошо известно о существовании тенденции именовать державу Селевкидов Сирией, но он не придал этому серьезного значения, считая, что данное название не имело официального или юридического значения [Edson, 1958. P. 165]. Иные исследователи, напротив, полагают, что столь частые определения Селевкидов древними авторами в качестве «царей Сирии» должно восприниматься как выражение самопрезентации династии [Ma, 1999. P. 8; Kosmin, 2014. P.112]. Однако ни с той, ни с другой точкой зрения согласиться невозможно. Для того чтобы судить об официальном названии державы Селевкидов, а тем более – о том, как позиционировала себя правящая династия, надо обратиться не к литературной традиции, а к источникам, в составлении которых участвовали сами цари или их приближенные.

Единственным случаем, когда в официальном документе имя царя сопровождалось этниконом «македонянин», было посвящение на пьедестале статуи Антиоха III Великого на Делосе, воздвигнутой его послом Мениппом ок. 192 г. до н.э. (OGIS 239). Однако для правильного понимания этого факта необходимо учесть исторический контекст данной надписи. Накануне начала войны с Антиохом римляне развернули против него ожесточенную пропагандистскую кампанию [Kosmin, 2014. P. 125], изображая селевкидского царя восточным деспотом, пытающимся поработить эллинов (Liv. XXXIV. 58. 8–13, 59. 4–5, XXXV. 16. 11). Важную роль в римской пропаганде играл и этнический аргумент. Один из творцов

 _______

105. Скорее всего, речь идет об Александре I Бале (150–145 гг. до н.э.). Менее вероятна кандидатура Александра II Забины (128–122 гг. до н.э.).

[112]

тогдашней восточной политики Рима Тит Квинций Фламинин с издевкой заявил, что солдаты Антиоха – это «сирийцы, а, значит, душою скорее рабы, чем воины» (Liv. XXXV. 49. 8; Plut. Mor. 197C–D; Flam. 17. 5), что косвенно задевало и самого царя. Слова Фламинина не могли не найти отклика в сердцах греков: как из-за давней и широко распространенной практики использования рабoв-сирийцев [Tod, 1951. № 79; Блаватская,1969. C. 39; Vlassopoulos, 2010. P. 117], так и потому, что имя «Сир» («Сира») уже со времен Аристофана (Ar. Pax 1146) стало типичным для рабов в аттической комедии (Athen. IV. 137d, 176a; VII. 290b, d). Эти обвинения требовали немедленного ответа, который и был дан Мениппом в виде делосского посвящения.

Важно подчеркнуть, что предпринятая послом Антиоха III акция имела исключительно внешнюю направленность и была обращена лишь к эллинам Эгеиды и Балканского полуострова. В аналогичном посвящении из Пергама (OGIS 240) Антиох III упоминается без этникона. Надпись Мениппа свидетельствует не о структуре селевкидского общества, но лишь об одном, пусть и весьма важном, эпизоде внешней политики. Естественно, данный документ ни в коем случае не может служить доказательством того, что в державе Селевкидов царь – а тем более весь господствующий класс 106 – позиционировали себя как македоняне.

Окончательную ясность в дискутируемый вопрос вносит цилиндр Антиоха I Сотера из Борсиппы. В этом написанном в марте 268 г. до н.э. на аккадском языке документе покойный отец Антиоха именуется «царь,

 ________

106. Один из приближенных Антиоха III Зевксид, сын Кинага, именуется «македонянином» в надписи из Амизона (OGIS 235), но в посвящении из Пергама (OGIS 236) этого апеллятива нет.

[113]

македонянин,107 царь Вавилона», но среди гораздо более пространной титулатуры самого Антиоха этникону «македонянин» места не нашлось [Kuhrt, Sherwin-White, 1991. P. 75]. Данное обстоятельство, за некоторыми исключениями [Kosmin, 2014. P. 113; Балахванцев, 2015д. C. 15; Engels, Erickson, 2016. P. 57, not. 108], прошло мимо внимания и понимания исследователей [Kuhrt, Sherwin-White, 1991. P. 83; Briant, 1994. P. 459–463; Stevens, 2014. P. 76]. Между тем, при изучении титулатуры Антиоха необходимо проанализировать не только то, что в ней есть и было обстоятельно разобрано К. Стевенс [Stevens, 2014. P. 72–77], но и то, чего там – по сравнению с Селевком I – нет. Итак, отметив македонское происхождение своего отца, Антиох, тем не менее, не стал объявлять «македонянином» и себя 108. Очевидно, что причина этого может быть только одна: в отличие от Птолемеев, которые любили называть себя македонянами (Paus. X. 7. 8), царь посчитал политически вредным и

 ________

107. Попытки интерпретировать эту часть титула Селевка как «царь македонян» [Stevens, 2014. P. 76, not. 52 (с предшествующей литературой)]не могут быть признаны успешными. И дело здесь не только в том, что при Makkadunāya нет показателя множественного числа [Briant, 1994. P. 461–462], а прежде всего в том, что такое чтение умаляло бы царское достоинство Антиоха I, однозначно свидетельствуя о потере им власти над македонянами, которой обладал его отец. Между тем, традиция царских надписей на Востоке, под влиянием которой был создан и цилиндр Антиоха [Stevens, 2014. P. 72–75], не допускала упоминаний об отпадении ранее покоренных стран или народов [Балахванцев, 2006б. C. 367].

108. Это резко контрастирует с поведением Дария I, заявлявшего в надписях из Накш-и Рустама (DNa 13–15) и Суз (DSe 12–14) о том, что он «перс, сын перса, арий, из рода ариев» [Kent, 1953. P. 137–138, 141–142; Lecoq, 1997. P. 170, 219, 232].

[114]

недопустимым подчеркивать свою чужеродность по отношению к огромному большинству своих подданных. Однако присутствие данного мотива в действиях Антиоха абсолютно не согласуется с предположением о том, что в державе Селевкидов господствующий класс во главе с царем представлял собой некую «корпорацию македонян»: ведь скрывать существование такого объединения, или корпуса [Briant, 1978. P. 92], было бы не только невозможно, но и бессмысленно.

Таким образом, хотя современники предпочитали называть державу Селевкидов Сирийским царством, рассмотренный выше материал еще раз свидетельствует о справедливости вывода Э. Бикермана об отсутствии у государства, которое было лишь царством такого-то царя 109, официального названия [Бикерман, 1985. C. 8]. Несмотря на то, что апеллятив «македонянин» обладал высокой престижностью 110, псевдоэтничность этого понятия не дает основания считать, что македоняне являлись господствующим народом в Селевкидской империи [Балахванцев, 2015д.

C. 16].

Теперь следует перейти к вопросу о существовании в селевкидском обществе социальных категорий, выделяемых по национальному признаку 111. Для проверки обоснованности сформулированной П. Брианом

 ______

109. По сути, эта персонификация продолжала традицию классической эпохи, когда заключали союзы и враждовали не города, а спартанцы, афиняне, фиванцы.

110. В противном случае было бы трудно понять, зачем уже упоминавшийся киприот Фемисон стал называть себя «македонянином» (Athen. VII. 289f).

111. В принципе, здесь нет ничего невероятного: история знает много случаев, когда в результате завоеваний этнические различия превращались в социальные [Утченко, Дьяконов, 1970. C. 6; Илюшечкин, 1986. C. 53].

[115]

теории необходимо рассмотреть этнический состав господствующего класса селевкидского общества, а также весь спектр (от бытовых до социально-экономических) отношений между потомками завоевателей и завоеванных.

По мнению С.В. Смирнова, в состав «доминирующего этнокласса» наряду с монархом и его семьей входили царские придворные, военачальники, высшие чиновники региональной администрации во главе с правителями сатрапий, а также прослойка греко-македонского населения военных колоний и полисов [Смирнов, 2014а. C. 321]. Но прежде чем говорить о том, кого допускали в правящую верхушку Селевкиды, важно напомнить, какую политику в этом вопросе проводил Александр Македонский. С 331 г. до н.э. во главе важнейших сатрапий его империи стояли Мазей (Вавилония), Абулит (Сузиана), Мифрен (Армения), Фрасаорт (Персида), Оксидат (Мидия), Артабаз (Бактрия). Правда, к концу правления Александра из-за естественной убыли и казней только трое иранцев – Атропат в Мидии, Фратаферн в Парфии и Гиркании, Оксиарт в Парапамисадах – сохраняли свои посты [ср. Olbrycht, 2013a. P. 161]. Однако этот факт вряд ли может иметь то значение, которое ему иногда стараются придать [Eddy, 1961. P. 10; Bosworth, 1980a. P. 9, 14; Kosmin, 2013b. P. 674]: репрессии после завершения индийского похода обрушились и на многих сатрапов из числа македонян. Важным было не количество сатрапов-иранцев, но то, что по воле царя любой из его приближенных, будь то грек, македонянин или иранец, мог как занять, так и потерять свою должность. При этом национальность сатрапа не имела никакого значения.

Часто приходится сталкиваться с мнением, будто после Александра представители иранской аристократии исчезают из высших эшелонов власти [Маринович, 1990. C. 100; Кошеленко, Ладынин, 2011. C. 537]. Ф. Уолбанк даже пытается подкрепить этот вывод ссылкой на статистические

[116]

данные, согласно которым доля сирийцев, иудеев, персов и других иранцев в составе господствующего класса не превышала 2,5 % [Walbank, 1993. P. 125] 112. Однако последующие исследования показали, что руководящие должности у Селевкидов занимали значительно больше представителей восточных народов, чем это считалось ранее [Мель, 2005. C. 74–77; Plischke, 2014. S. 33]. Вместе с тем, констатируется почти полное (за одним-единственным исключением) отсутствие «варваров» среди царских … [Savalli-Lestrade, 1998. P. 223] 113.

Что можно заметить по этому поводу? При решении вопроса об этническом составе селевкидской правящей верхушки необходимо учесть следующее. Первое. Греческие и македонские имена полководцев и администраторов селевкидской державы сами по себе говорят лишь о том, что их носители в той или иной степени приобщены к греческой культуре и в этом смысле являются эллинами. Однако на основе анализа одной ономастики невозможно определить, были ли они эллинами … или представителями эллинизированной восточной аристократии. Второе. Дошедшие до нас данные о правящей верхушке государства Селевкидов в высшей степени случайны. Так, для правления Селевка II Каллиника (246–226 гг. до н.э.) известен всего лишь один царский «друг» – врач Аполлофан [Savalli-Lestrade, 1998. P. 19–20]. Поэтому представляется более продуктивным воздержаться от статистических выкладок и обратиться к прямым указаниям источников.

Следует сразу же решительно возразить против утверждений о политической монополии греко-македонян, проявлявшейся в занятии ими всех [выделено нами – А.Б.] руководящих постов в армии, при дворе и в

 ________

112. См. также: Habicht, 1958. S. 5–16; Dreyer, 2011. P. 49.

113. О категориях «друзей» и «родственников» царя в целом см.: Бикерман, 1985. C. 41–46.

[117]

региональной администрации [Briant, 1978. P. 92; Смирнов, 2014а. C. 318; 2014б. C. 147]. Так, среди «друзей» Селевка I, Лукиан упоминает юношу с явно семитским именем Комбаб, надзиравшего за постройкой храма в Гиераполисе (Luc. Syr.D. 19–27). Вся рассказанная о нем Самосатцем история носит сказочный характер, но такая деталь, как воздвижение в честь Комбаба бронзовой статуи работы Гермокла Родосского 114 (Luc.Syr.D. 26), заставляет предположить, что в легенде присутствовало историческое зерно 115. В 246 г. до н.э. стратегом Киликии был иранец Арибаз (P. Gurob. Col. II 30) 116, а в 214 г. до н.э. его тезка и соплеменник исполнял обязанности градоначальника в Сардах (Polyb. VII. 17. 9, 18. 4–5, 7). Градоначальником Урука в 244 г. до н.э. был вавилонянин Ануубаллит[1]Никарх, а в 202 г. до н. э. эту должность занимал Ануубаллит-Кефалон [Саркисян, 1976. C. 193, 194; Boiy, Mittag, 2011. S. 118–120] 117. В 217 г. до н.э. в битве при Рафии мидиец Аспасиан [Stolper, 2006. P. 246–247] командовал корпусом, состоявшим из пяти тысяч иранцев (Polyb. V. 79. 7).

В конце правления Антиоха III стратегами Армении являлись Артаксий и Зариадр, иранские имена которых говорят сами за себя (Strab. XI. 14. 5). Что же касается Артаксия, то, судя по его надписям, он

 _________

114. На Родосе известен еще один носитель этого имени, живший во второй половине III в. до н.э. (LGPN s.v. …)

115. См. также: Posener, 1986. P. 94, 96; Sherwin-White, Kuhrt, 1993. P.25, 124; Savalli-Lestrade, 1998. P. 6.

116. Bengtson, 1944. S. 77; Eddy, 1961. P. 39; Piejko, 1990. P. 14, 21, not. 11; Plischke, 2014. S. 49.

117. Следует заметить, что, в отличие от иранцев, вавилоняне не занимали административных постов вне пределов своей исторической родины. О верхушке вавилонского общества в селевкидский период см.: Boiy, Mittag, 2011. S. 105–126.

[118]

принадлежал к знатному персидскому роду Оронтидов 118. К этому же роду возводил свое происхождение Птолемей [Sullivan, 1977. P. 736, 743], ставший в конце правления Антиоха IV эпистатом Коммагены (Diod.XXXI. 19a). Антиох IV назначил эпархом Месены Гиспаосина, сына Сагдодонака (Plin. NH. VI. 139), который, судя по имени, был человеком иранского и, возможно, даже бактрийского происхождения 119.

В 145 г. до н.э. пост стратега Вавилонии занимал Ардайя (AD -144 ΄Obv. 36΄; Rev΄. 17). Б. ван дер Спек в комментарии к «хронике греческой общины» (BCHP 14) без большой уверенности предполагает здесь наличие македонского имени Арридей. Но так как в вавилонской клинописи при написании иранских имен встречается передача иранского глухого через аккадский звонкий [Грантовский, 2007. C. 100, 102], представляется более вероятным, что перед нами иранское имя *Artaya (герой) 120, известное из «табличек крепостной стены» в Персеполе [Mayrhofer, 1973. S. 166; Schmitt, 1979. S. 34: Irdaya], сочинения Геродота (Hdt. VII. 22, 61) и монетной чеканки индо-парфян [Bopearachchi, Aman ur Rahman, 1995. P.200]. Наконец, около 140 г. до н.э. последним селевкидским правителем Месопотамии был мидиец Дионисий (Diod. XXXIII. 28; Savalli-Lestrade, 1998. P. 120).

 ______

118. Тирацян, 1980. C. 102. Вопреки мнению автора, который склонен более доверять баснословным утверждениям Моисея Хоренского, чем эпиграфическим данным, сомневаться в справедливости прямого заявления Артаксия о его принадлежности к роду Оронтидов нет никаких оснований.

119. История вопроса: Nodelman, 1960. P. 86; Bernard, 1985. P. 135–136; Schuol, 2000. S. 291–292; Boiy, 2004. P. 169, not. 155; Kosmin, 2013a. P.72, not. 100.

120. Об этом имени см.: Грантовский, 2007. C. 298.

[119]

Следует также подчеркнуть, что совместная служба эллинов и «варваров» не предполагала привилегированного положения первых и приниженного – вторых. Так, Кефисодор, стратег Тила (Бахрейна) и островов в Персидском заливе, посвятивший храм Диоскуров за царя Месены (Харакены) Гиспаосина и царицу Талассию (IEOG 147r; Gatier et al., 2002. P. 223–226; Kosmin, 2013a. P. 62), скорее всего, являлся подчиненным Гиспаосина еще тогда, когда последний был не царем, а селевкидским наместником.

Для правильной оценки этих фактов необходимо учесть, что если при Ахеменидах существовал обычай, по которому знать должна все время находиться при царском дворе и быть готовой к выполнению любого распоряжения своего повелителя (Xen. Cyr. VIII. 1. 6–8), то при Селевкидах ситуация кардинально меняется. Уже отмечавшееся выше отсутствие иранцев среди царских «друзей» 121 в сочетании с их участием в управлении сатрапиями свидетельствует о том, что в III–II вв. до н.э. иранские аристократы переносят свою активность на региональный уровень 122.

Теперь можно перейти к самой многочисленной части «доминирующего этнокласса» – населению военных колоний и полисов.

 ______

121. Savalli-Lestrade, 1998. P. 223. Иранские аристократы не могликомфортно чувствовать себя при дворе: их знание греческого языка вряд ли превышало уровень, необходимый для обсуждения военных и административных вопросов, а многие придворные обычаи – такие, например, как участие в танцах (Athen. IV. 155b) – были им откровенно чужды.

122. Известные на сегодняшний день данные свидетельствуют, что иранцы управляли только сатрапиями с неиранским населением. Пока трудно судить, является ли это следствием неполноты дошедшей до нас информации или результатом сознательной политики Селевкидов.

[120]

Можно ли ограничивать их число, как это иногда делается [Смирнов, 2014а. C. 321], только греко-македонянами? При ответе на этот вопрос следует рассмотреть следующие аспекты данной проблемы. Первый из них касается совместного проживания греков и местных жителей в одном городе. Уже Александр стал расселять в основанных им городах наряду с греками и македонянами представителей местного населения 123, социальный статус которых был не ниже, чем у пришельцев [Ольбрыхт,2015. C. 426–431]. В селевкидское время такая практика засвидетельствована для Антиохии на Оронте, Дура-Европос, Селевкии на Тигре, Антиохии Каллирои (Эдессы), Антиохии в Мигдонии (Низибиса), Селевкии (Керкука), Вавилона, Селевкии на Эвлее (Суз), Урука [Downey, 1961. P. 78–80, 115; Кошеленко, 1979. C. 82, 84, 86, 89, 106, 118; Дандамаева, 1985. C. 171–174; Cohen, 2006. P. 86]. Необходимо подчеркнуть, что, судя по вавилонским источникам, никаких конфликтов

 ___________

123. Подробнее см.: Кошеленко, 1979. C. 212–214. Недавняя критика этого положения [Смирнов, 2013. C. 243–244] не выглядит убедительной. Утверждение о невозможности проживания греко-македонян в близком соседстве с коренным населением, безусловно, противоречит известным нам фактам, хотя бы – рассказанной Аррианом истории об основании Александрии Эсхаты (Arr. Anab. IV. 4. 1), куда местные варвары переселялись добровольно. П. Бриан [Briant, 1978. P. 75–76] предпочитает версию Курция Руфа (Curt. VII. 6. 27), согласно которой в городе были поселены выкупленные Александром пленники, ставшие таковыми после подавления македонянами восстания городов на Танаисе–Яксарте. Таким образом, получается, что сначала царь раздает пленных воинам (Curt. VII. 6. 16), а через короткое время выкупает рабов у их хозяев. Сомнительно, что Александр стал бы проявлять такую снисходительность к непокорным в разгар восстания Спитамена. См. также: Ольбрыхт, 2015. C. 429.

[121]

между жившими в Вавилоне греческими политами и местным народом земли не возникало 124.

Второй аспект связан с вопросом формирования гражданского коллектива в селевкидских полисах 125. Есть мнение, что он состоял только из македонян и греков [Кошеленко, 1979. C. 220; Шофман, 1987. C. 149]. Однако данное мнение является ошибочным и опровергается имеющимисяданными. Так, в 244/3 г. до н.э. [Elwyn, 1990. P. 180] полис смирнейцев предоставил большому количеству воинов и жителей Магнесии на Сипиле гражанские права в Смирне. Каждое упоминание о даровании гражданства Смирны жителям Магнесии непременно сопровождалось оговоркой «если они свободные и эллины» (OGIS 229, 45, 51, 74). Однако это условие ни разу не фигурирует в тех местах надписи, где говорится о получении гражданства воинами. Логично предположить, что многие из них не удовлетворяли этим требованиям. Наличие же в надписи прямого упоминания о даровании группе селевкидских воинов-персов под

 ______________

124. Попытка увидеть в «хронике греческой общины» (BCHP 14) рассказ о восстании вавилонян против эллинов [Spek, 2009. P. 111; Смирнов, 2014б. C. 160–161] не может быть признана успешной, так как основана на произвольных восстановлениях утраченных мест и явно противоречит логике: по реконструкции Б. ван дер Спека получается, что 16 октября 163 г. до н.э. народ земли во главе с префектом (šaknu) сражался с греческими политами, а 17 октября вернулся в Вавилон после битвы… с войсками префекта (šaknu).

125. Здесь следует отметить, что отнюдь не все основанные Селевкидами города получали статус полиса. Так, например, нет никаких доказательств того, что полисом был Ай-Ханум: в происходящей оттуда эпиграфике ни разу не упоминаются полис, его институты или магистраты (IGIAC 97–150).

[122]

командованием Омана126 гражданских прав в Смирне (OGIS 229, 104–105)127 превращает это предположение в твердо установленный факт.

В I веке н.э. три квартала, или «блока» (…) Антиохии на Оронте – бывшей столицы державы Селевкидов – носили иранские имена (SEG XXXV 1483, А 32–34, В 33–34) по своим первоначальным владельцам Багадату, Фарнаку и Дамасаферну [Feissel, 1985. P. 100–102; Kosmin, 2014. P. 206; Балахванцев, 2015д. C. 17]. Среди них особый интерес вызывает гимнасиарх Фарнак, который стал не просто жителем столицы и получил там гражданские права 128, но даже занял одну из наиболее важных городских должностей, связанную с воспитанием юношества в эллинском духе [Кошеленко, 1979. C. 290].

Но если целые группы иранцев приобретали гражданские права в одном из старинных городов Ионии или столице, то было бы крайне

 _____________

126. Поскольку греческие -и - передают иранское vahu [Грантовский, 2007. C. 92, 241], то имя офицера следует восстановить как ср.-перс. Vahuman (Добромысл). Попытку сблизить воинов Омана с «персами», известными из египетских документов птолемеевского времени [Fingerson, 2007. P. 119], нельзя признать успешной, т.к. вторые не являются этнической категорией и носят только египетские и греческие имена [Зельин, 1960. C. 86, 149, 249–255].

127. Бикерман, 1985. C. 62, прим. 138; Ранович, 1950. C. 103; Walbank, 1993. P. 131; Балахванцев, 2014б. C. 308. Начало подобной практики восходит к 320 г. до н.э., когда гражданами Амизона стали иранцы Багадат и его сын Ариарамн. См.: Briant, 1985. P. 174–175; Sherwin-White, Kuhrt, 1993. P. 122.

128. Переселение Фарнака и других иранцев в Антиохию могло произойти между основанием города в 300 г. до н.э. и его последнем расширением при Антиохе IV (Strab. XVI. 2. 4).

[123]

нелогичным сомневаться в возможности проникновения жителей Востока в гражданские коллективы полисов, основанных самими Селевкидами на просторах Азии129. Что же касается этнической принадлежности военных колонистов, то источники позволяют утверждать, что в числе катойков на о. Икар (Файлака) в Персидском заливе [Hannestad, 1994. P. 593–594; Kosmin, 2013a. P. 65] 130, в Мидии [Ельницкий, 1964. C. 137], а также в Лидии и Фригии [Bar-Kochva, 1976. P. 45, 228, not. 114] были люди самого разнообразного происхождения.

Третий аспект обсуждаемой здесь проблемы связан с политико-правовым положением членов гражданско-храмовых общин Вавилонии 131. В свое время Г.А. Кошеленко утверждал, что, хотя в правовом отношении эта категория лиц стояла выше граждан полисов и военных колонистов, в

 ________

129. Так, обнаруженная на о. Тилос (Бахрейн) плохо сохранившаяся греческая надпись 118/117 г. до н.э. сообщает об Авидисаре, сыне Авидисара, александрийце. Издатели надгробия [Gatier et al., 2002. P. 226–229] считают это имя семитским и полагают, что речь идет об одном из жителей Александрии на Эритрейском море (Спасину-Харакс). Наличие этникона позволяет предположить, что Авидисар был гражданином столичного города Харакены.

130. Н.А. Маккавеев, поставивший под сомнение статус селевкидского поселения на Файлаке, указывает, что для предоставления катойкам клеров на острове, с учетом уже проживавших там местных жителей, не хватило бы земли [Маккавеев, 2015. C. 64–71]. Однако земельные участки военных колонистов могли находиться и на материке; расстояние между гаванью Файлаки и тогдашним устьем Евфрата (совр. Хор Абдалла) составляет ок. 13 км.

131. Следует вспомнить, что в их состав (например, в Уруке) входили и греки [Саркисян, 1952. C. 75; 1976. C. 181].

[124]

политическом плане вавилоняне не были включены в политическую структуру государства, т.к. не служили ни в армии, ни в государственном аппарате [Кошеленко, 1979. C. 246–247]. Однако нет никакой возможности согласиться ни с представленной точкой зрения, ни с приводимыми в ее поддержку аргументами. В самом деле, дарование Селевкидами различных привилегий гражданско-храмовым общинам Вавилонии превращало последние – наряду с полисами – в одну из опор династии [Саркисян, 1952. C. 80–83], особенно важную как из-за экономического значения данного региона, так и потому, что в III в. до н.э. полисы (кроме Селевкии на Тигре) и военные колонии там практически отсутствовали.

Столь же неверным является и аргумент об отсутствии вавилонян среди правящей бюрократии: кем, как не селевкидскими функционерами, обладавшими всей полнотой власти в своих городах, были уже упоминавшиеся градоначальники Урука Ануубаллит-Никарх и Ануубаллит-Кефалон или управлявшие Вавилоном верховные жрецы и администраторы (šatammu) Эсагилы [Саркисян, 1952. C. 81–83; Boiy, 2004. P. 194, 196; Boiy, Mittag, 2011. S. 106]? Что же касается службы вавилонян в селевкидской армии, то будет логичным рассмотреть ее в рамках выяснения этнического состава последней. В целом, ничто не препятствует считать, что члены гражданско-храмовых общин Вавилонии и граждане селевкидских полисов обладали равными правами.

Армия, наряду с полисами и гражданско-храмовыми общинами, была важнейшей опорой державы Селевкидов и наиболее значимым государственным институтом. Поэтому для выяснения того, какую роль играли жители Востока в политической жизни государства, необходимо

[125]

определить реальное значение восточных контингентов в селевкидской армии 132.

Практика допуска представителей восточных (в первую очередь иранских) народов в армию берет свое начало с Александра Македонского [Brunt, 1963. P. 42–45; Griffith, 1963. P. 68–74; Badian, 1965. P. 160–161; Bosworth, 1980a. P. 15–17; Hammond, 1983. P. 139–144]. Уже на завершающей стадии среднеазиатской кампании в отряде сатрапа Бактрии Аминты отмечается присутствие бактрийцев и согдийцев (Arr. Anab. IV. 17. 3). Во время индийского похода к ним присоединились дахи и скифы (Curt.VIII. 14. 5; IX. 2. 24; Arr. Anab. V. 12. 2). После возвращения из Индии восточные всадники были включены в состав конницы гетайров (Arr. Anab. VII. 6. 3), а несколько самых знатных иранцев причисляются к царским телохранителям – агеме (Arr. Anab. VII. 6. 4) 133.

Однако перемены не ограничились одной только конницей. В 327 г. до н.э. Александр приказал набрать во всех сатрапиях тридцать тысяч юношей для службы в македонской армии (Curt. VIII. 5. 1; Plut. Al. 47. 6). В феврале 324 г. до н.э. эти «эпигоны», обученные и вооруженные по македонскому образцу, прибыли в Сузы (Diod. XVII. 108. 1–3; Arr. Anab. VII. 6. 1). Затем Александр включил восточных воинов в состав дворцовой

 ________

132. Ср. [Austin, 1986. P. 450], где автор выступает против тенденции трактовать политическую и военную историю как нечто отдельное от экономической и социальной.

133. Вряд ли можно согласиться с исследователями, приуменьшающими значение этого факта и видящими в восточных аристократах так же, как и в македонских пажах Александра, только заложников [Bosworth, 1980a. P. 13]. Последнее обстоятельство вовсе не умаляет политической роли как македонской, так и иранской знати: ведь кого попало в заложники не брали.

[126]

стражи и фаланги (Diod. XVII. 110. 1–2; Arr. Anab. VII. 11. 3; 23. 1, 3–4; Iust.XII. 12. 4)134. Следует подчеркнуть, что, действуя так, царь решал сразу две задачи: восполнял убыль воинов, возникшую из-за больших потерь среди греков и македонян, а также ликвидировал свою чрезмерную зависимость от последних.

Для ответа на вопрос о том, продолжили ли Селевкиды политику Александра в этом вопросе или порвали с ней, следует еще раз обратиться к анализу имеющихся у нас источников. Еще П. Бриан, сравнивая мероприятия Eвмена из Кардии с действиями других диадохов, в том числе и Селевка, показал, что все они прибегали к набору войск из местного населения [Briant, 1972. P. 60–69]. Причина этого заключалась в том, что в случае сотрудничества между сатрапом и его восточными подданными первый мог получить в свое распоряжение армию испытанной преданности, невозможной ни со стороны наемников, ни со стороны македонян [Briant, 1972. P. 69]. Естественно предположить, что Селевк и его преемники продолжали использовать восточных воинов и в дальнейшем 135. Тем не менее, следует уточнить вопрос о масштабах «ориентализации» селевкидской армии и ее составных частей.

При Ахеменидах в Вавилонии была широко распространена практика предоставления воинам земельных участков. При этом их держатели не только отбывали воинскую повинность, но и платили со

 ___________

134. См.: Шахермайр, 1986. C. 296–298; Bosworth, 1980a. P. 17–20; Шофман, 1987. C. 143–153; Балахванцев, 2014б. C. 302–305.

135. См.: Foulon, 1996. P. 229. Особняком стоит мнение Й. Вольского [Wolski, 1977. P. 155], согласно которому со второй половины III в. до н.э. иранская кавалерия уже не участвует в битвах Селевкидов. Приводимые ниже данные убедительно демонстрируют необоснованность этого утверждения.

[127]

своей земли налоги царю. Воинские наделы носили названия: «дом» (bīt) лука, колесницы, коня и т.д. [Дандамаев, Луконин, 1980. C. 157–159]. Упоминание аналогичных наделов в документах из Урука начала III в. до н.э. [Саркисян, 1955. C. 140–142, № 1. 15; Wallenfels, 1998. № 1] свидетельствует о том, что Селевк I унаследовал эту систему, позволявшую серьезно сократить расходы на армию, и среди его воинов были вавилоняне [Invernizzi, 1993. P. 234–235]. Очевидно, что большую часть тех царских войск, которые в полном своем составе были собраны в Вавилонии и под командованием стратега в апреле 273 г. до н.э. (AD -273 B ΄Rev. 32΄; Spek,1993. P. 98) отправились на помощь Антиоху I в Заречье (Сирию), составляли как раз вавилоняне.

Сведения о солдатах-вавилонянах имеются и для более поздней эпохи. Так, по приводимому Иосифом Флавием свидетельству Агафархида, мятеж Стратоники в Антиохии произошел в то время, когда Селевк II «создавал (готовил) вавилонское войско» 136. На основании этой информации нельзя, разумеется, категорически утверждать, что речь здесь идет о членах гражданско-храмовой общины Вавилона. Однако если учесть, что в селевкидских полисах и катойкиях гражданские права и военная служба были тесно связаны между собой [Bar-Kochva, 1976. P. 45], то вполне допустимо предположить существование подобной связи и для граждан Вавилона.

 ______

136. Ios. Ap. I. 207. … Представляется предпочтительным следовать здесь не конъектуре И. Беккера – …, принятой в издании Б. Низе, а рукописному чтению, сохраненному в манускрипте XI в. (cod. Laurentianus plut. 69 cod.22) и латинской версии [Flavii Iosephi, 1955. P. V, 37]. Попытка понять это место как указание на начало какой-то военной кампании [Boiy, 2004. P. 152] выглядит необоснованной.

[128]

Во время Первой Сирийской войны (274–271 гг. до н.э.) Антиох I Сотер, желая обмануть египетского стратега, создал впечатление, что его армия собирается отмечать «персидский праздник» (Polyaen. IV. 15). Это известие, как и само празднество, не вызвало у неприятеля никаких подозрений, что можно объяснить лишь значительным и постоянным присутствием иранских воинов в селевкидской армии, о чем было хорошо известно и противной стороне. В пользу предложенного объяснения свидетельствуют и отмеченные выше факты использования воинов из восточных народов не только в составе армий во время решающих битв, но и для несения обыденной гарнизонной службы в Малой Азии (OGIS 229, 104–105) или на островах Персидского залива [Hannestad, 1994. P. 593–594; Kosmin, 2013a. P. 65].

В битве при Рафии в 217 г. до н.э. на стороне Антиоха III в качестве легковооруженных воинов и конников сражались около двадцати тысяч дахов, карманиев, киликийцев, персов, мидян, киссиев, кадусиев и арабов (Polyb. V. 79. 3, 6–8). Однако при этом ряд исследователей утверждает, что фаланга – ядро армии – была чисто македонской, а иранцы играли лишь вспомогательную роль [Bar-Kochva, 1976. P. 20, 59–60, 213, not. 5; Кошеленко, 1979. C. 225; Маринович, 1990. C. 94; Kosmin, 2013b. P. 681]. Представляется, что эта точка зрения является ошибочной в плане оценки как роли фаланги, так и ее национального состава.

Во-первых, уже начиная с Александра и диадохов (Olbrycht 2013a, 166–167) основной ударной силой армии стала конница. Из-за снижения качества тяжеловооруженной пехоты [Шофман, 1987. C. 152] и необходимости вести боевые действия на необозримых просторах Азии тенденция к выдвижению на первый план конницы еще более усилилась при Селевкидах. Так, именно успех или неудача кавалерийских атак во главе с царем определили исход основных сражений в царствование

[129]

Антиоха III: при Рафии (Polyb. V. 82–85), на реке Арий (Polyb. X. 49) и при Магнесии (Liv. XXXVII. 40–43).

Во-вторых, Полибий свидетельствует о присутствии при Рафии, наряду с двадцатитысячной фалангой, десяти тысяч отборных воинов из всего царства, вооруженных по-македонски, большинство из которых были аргираспидами (Polyb. V. 79. 4–5). Уже давно появилась тенденция видеть в части этих тяжеловооруженных воинов представителей восточных народов [Walbank, 1957. P. 608; Sherwin-White, Kuhrt, 1993. P. 55; Billows, 1995. P.156, not. 33] 137. Разделяя это мнение [Балахванцев, 2014б. C. 303–304], хотелось бы лишь еще раз подчеркнуть, что выходцы из восточных народов не составляли какое-то особое подразделение в составе фаланги, но зачислялись в нее в индивидуальном порядке [Walbank, 1957. P. 608; Абакумов, 2015. C. 50–51]. Это представляется особенно вероятным в свете приведенных выше данных о мультиэтничности селевкидских полисов и катойкий. Данное обстоятельство также обесценивает аргумент израильского историка Б. Бар-Кохвы, согласно которому Селевкиды не могли предоставить паноплию восточным воинам, так как боялись восстаний покоренных народов [Bar-Kochva, 1976. P. 20].

Не менее важную роль иранцы играли и в селевкидской кавалерии [Sekunda, 1994. P. 21–22; Strootman, 2017. P. 182]. В битве при Магнесии в 190 г. до н.э. агема Антиоха III состояла из отборных мидян и других иранцев этой же области (Liv. XXXVII. 40. 6). Э. Бикерман, опираясь на замечание Аппиана (App. Syr. 163) об агеме македонян, считает, что Ливий допустил здесь ошибку [Бикерман, 1985. C. 57]. Однако упоминание

 _______

137. Первоначально такого же мнения придерживался и Э. Бикерман [Бикерман, 1985. C. 55, 61], но позднее, под влиянием критики со стороны Г. Бенгтсона [Bengtson, 1944. S. 68), он его изменил [Bickerman, 1966a. P.98, not. 56].

[130]

римским историком о происхождении воинов агемы из одной области не позволяет воспринимать македонян в этническом смысле: ведь особой «области македонян» в царстве Селевкидов не существовало. Поэтому никакого противоречия между двумя историками здесь нет, и речь может идти о мидянах, вооруженных по-македонски. Если же учесть наличие в Мидии царских табунов (Polyb. V. 44. 1) и то, что прилегающая к ней с севера Мидия Атропатена славилась своей конницей (Polyb. V. 55. 8), то причин сомневаться в точности сведений Ливия, восходящих к Полибию, просто не остается. Иранцами же были и катафракты, сражавшиеся с римлянами при Магнесии (Liv. XXXVII. 40. 5, 11), а позже участвовавшие в параде, устроенном Антиохом IV в Дафне (Polyb. XXXI. 3. 9).

В науке уже был поставлен вопрос о существовании в селевкидских сатрапиях местных воинских соединений [Boiy, 2010. P. 9]. И хотя в источниках нет никаких прямых данных об их национальном составе, проблема поддается решению. Поскольку в 180–160 гг. до н.э. целый ряд бывших селевкидских наместников – Артаксий, Зариадр, Гиспаосин, Птолемей – провозглашают свою независимость, вряд ли можно сомневаться в том, что войска, которыми они командовали, формировались не из греко-македонян, а из местного населения.

Естественно, что проживание в одних и тех же городах, совместная служба в армии и административном аппарате облегчали процесс сближения греко-македонян и жителей Востока, принадлежавших к одному социальному кругу. Свое наглядное выражение он нашел в смешанных браках 138. Так, Селевк еще при жизни Александра взял в жены дочь вождя

 ___________

138. Интересно сравнить эту практику с существовавшим при Птолемеях запрете на смешанные браки в Навкратисе и, возможно, в Александрии. См.: Баюн, 1992. C. 268.

[131]

бактрийцев Спитамена Апаму (Arr. Anab. VII. 4. 6)139, ставшую матерью наследника престола Антиоха I140. Дочери Антиоха II вышли замуж за иранских династов: Стратоника – за Ариарата Каппадокийского (Diod. XXXI. 19. 6), а Апама 141 – за Митридата II Понтийского (Porphyr. FGrH 260 F 32.6). Младший сын Антиоха II Антиох Гиеракс первым браком был женат на дочери Ариамена (Ариарамна) Каппадокийского (Iust. XXVII. 3. 7), а вторым – на дочери Зиела Вифинского (Porphyr. FGrH 260 F 32.8).

 __________

139. Женитьба Селевка была лишь частью инициированной Александром серии браков, когда сам царь, его приближенные и даже простые воины взяли иранских жен (Diod. XVII. 107. 6; Curt. X. 3. 11–12; Arr. Anab. VII. 4. 4–8; Plut. Al. 70. 3).

140. О роли Апамы см.: Harders, 2016. P. 31–35; Engels, Erickson, 2016. P. 40–45; Ramsey, 2016. P. 88–97.

141. В апреле-мае 246 г. до н.э. вавилонский астрономический дневник зафиксировал пребывание в городе детей Антиоха II – Селевка, Антиоха и Апама (AD -245 A Obv΄. 13). В публикации имени каждого персонажа был предпослан вертикальный клин, означающий в аккадской клинописи мужской детерминатив. Ряд авторов [Zadok, 2002. P. 63; Мель, 2005. C. 76; Muccioli, 2010. P. 86; Plischke, 2014. S. 223, anm. 360) интерпретировал эту запись как свидетельство о существовании неизвестного прежде селевкидского принца Апама. В 2005 году нами было высказано предположение, что, поскольку таких мужских имен в иранской ономастике не встречается, речь может идти только о женском имени Апама [Балахванцев, 2006в. C. 226]. Проверка по оригиналу, произведенная Б. ван дер Спеком, показала наличие перед последним именем женского детерминатива [Stolper, 2006. P. 245]. Это окончательно доказывает, что младшую дочь Антиоха II, имя которой в классических источниках не сохранилось, звали Апамой.

[132]

Антиох III женился на Лаодике, дочери Митридата II Понтийского (Polyb.V. 43. 1), а свою сестру Антиохиду выдал за правителя Софены Ксеркса (Polyb. VIII. 25. 5). Дочь Антиоха III Антиохида стала женой Ариарата IV Каппадокийского (Diod. XXXI. 19. 7).

В аналогичные браки вступали и люди более скромного социального положения. Селевкидский наместник Месены и будущий царь Гиспаосин женился на женщине с греческим именем Талассия (IEOG 147r; Gatier et al., 2002. P. 223; Kosmin, 2013a. P. 75). Гречанка Антиохида, дочь Диофанта, была женой правителя Урука Ануубаллита-Кефалона [Саркисян,1976. C. 187, 210–211], а Дионисия, дочь Гераклида, вышла замуж за вавилонянина Анубелшуну [Саркисян, 1976. C. 189–190]. Кроме этих случаев, в Уруке отмечено еще несколько смешанных браков [Саркисян,1976. C. 207). Смешанные браки между колонистами и местными арамейскими женщинами зафиксированы и в Дура-Европос [Дандамаева,1985. C. 166]. В Сузах вавилонянка Белтибаната вышла замуж за гражданина города (IGIAC 18; Новиков, 1989. C. 77–78). Следует заметить, что если при Александре браки заключались только между греко-македонянами и иранками, то при Селевкидах процесс приобрел двусторонний характер.

Межэтнические браки способствовали появлению среди представителей народов Востока носителей греческих имен, о чем свидетельствуют клинописные документы из Урука. Г.Х. Саркисян насчитал среди урукитов тридцать пять человек с греческими именами, обладатели которых занимали различные административные должности в урукской общине [Саркисян, 1976. C. 184, 214]. Греческие имена своим сыновьям давали и некоторые знатные вавилоняне [Wallenfels et al., 2016. P. 225]. К ним, с некоторой долей сомнения, можно присоединить и жителя

[133]

Вавилона Аристея, другое имя которого было Ардубелти 142. В списке наемников из Иасоса в Карии значится мидиец Сарапион, сын Деметрия (SEG XVIII 450, 9–10)143. В Западной Локриде среди отпущенных на свободу рабов известно несколько сирийцев с греческими именами [Блаватская, 1969. C. 39, прим. 69]. Возможно, что и упоминавшиеся выше знатные иранцы Птолемей и Дионисий получили свои имена благодаря матерям-гречанкам. Аналогичным образом объясняется и имя Антиоха, сына Арьябузана (AD -140 A΄Rev. 7΄), царя Мидии Атропатены 144, правители которой вступали в династические браки 145 с Cелевкидами (Strab. XI. 13. 1). Параллельно с этим некоторые иранские имена проникают в греко-македонскую среду. Так, Антиох III назвал своего сына, будущего царя Антиоха IV, Митридатом, возможно, в честь его деда с

 ______

142. См.: Дандамаева, 1985. C. 163; 1990. C. 10. Не вполне ясно, кем – греком или вавилонянином – являлся Аристей. Следует лишь отметить очень хорошее знание им аккадского языка.

143. Судя по тому, что надпись датируется ок. 200 г. до н.э., отец Сарапиона получил греческое имя не позднее середины III в. до н.э.

144. Об этом говорит мидийское по своему характеру имя Арьябузана: именно в мидийском языке общеиранское *ź переходит в z [Kent, 1953. P. 33; Расторгуева, 1990. C. 83].

145. Однако последовательно антиэллинская политика правителей Мидии Атропатены после 187 г. до н.э. [Балахванцев, 2012в. C. 65] не позволяет согласиться с предположением, что Арьябузан женился на дочери Антиоха IV [Martinez-Sève, 2014a. P. 138; Coloru, 2014. P. 407]. Скорее, селевкидской принцессой была не мать, а бабушка Антиоха, а ее брак с атропатенским царем имел место во второй половине правления Антиоха III Великого.

[134]

материнской стороны Митридата II Понтийского [Muccioli, 2010. P. 81–83]. Кроме того, это же имя носил и племянник Антиоха III (Polyb. VIII. 25. 3).

Разумеется, что без знания в той или иной степени греческого языка заключение межэтнических браков, а также проникновение представителей восточных народов на командные посты в армии 146 и в административный аппарат селевкидского государства [Spek, 1998. P. 140] было бы невозможным. Данное обстоятельство, наряду с уже упоминавшимися фактами широкого – от эпитафии до исторического труда – распространения греческой письменности в среде восточного населения,заставляет с большим доверием отнестись к восклицанию Плутарха, согласно которому в Азии стали читать Гомера, а дети персов, сузианцев и гедросов – играть в трагедиях Еврипида и Софокла (Plut. Mor. 326D) 147. С другой стороны, арамейская графика употреблялась в официальных надписях наряду с греческой (IEOG 248; Rougemon, 2012. P. 131) 148. Источники конца селевкидского периода позволяют утверждать, что

 __________

146. Армия играла огромную роль в процесс «эллинизации» иранцев [Шахермайр, 1986. C. 298]. Именно благодаря ей иранские рекруты стали осваивать греческий язык и письмо (Plut. Al. 47. 6).

147. О распространении греческого языка на Востоке см.: Rougemont, 2014. P. 8–32; Балахванцев, 2014в. C. 93–94. Датировка надписи Иромоиса из Тахти-Сангина второй половиной I в. н.э. [Балахванцев, 2014в. C. 93; Bernard, 2015. P. 69, not. 46] доказывает его использование бактрийцами даже в кушанскую эпоху.

148. Для селевкидского периода известны и частного характера надписи (например, жреца Филоты) с параллельным греческим и арамейским текстом. См.: Балахванцев, Яблонский, 2009. C. 98–99; Balakhvantsev, Yablonskii, 2009a. P. 147; Балахванцев, 2012в. C. 227; Balachvancev, 2013. S. 258 (с предшествующей литературой).

[135]

некоторые греки изучали шумерский и аккадский языки [Sollberger, 1962. P. 63], а также, возможно, и арамейский [Black, Sherwin-White, 1984. P.137–139]. Кроме того, селевкидские власти обращались к своим восточным подданным и через переводчиков (Polyb. V. 83. 7), национальность которых, к сожалению, неизвестна.

Следствием сближения греко-македонян и народов Востока стало возникновение такого еще неизвестного при Александре явления, как культурный и религиозный синтез, одним из наиболее убедительных проявлений которого стал храм Окса в Тахти-Сангине (Южный Таджикистан). В архитектуре храма, возникшего в начале III века до н.э., переплетаются иранские, месопотамские и греческие традиции, а отправление иранских культов огня и воды сочеталось с поклонением греческим божествам [Литвинский, Пичикян, 2000. C. 367–374]. Аналогичные явления отмечаются в Селевкии на Тигре [Messina, 2011. P. 164], да и во многих других местах державы Селевкидов [Martinez-Sève, 2014b. P. 243–262, 268–272].

Все это опровергает утверждение о существовании в военных поселениях и полисах государства Селевкидов этнической сегрегации [Смирнов, 2014а. C. 326–327; 2014б. C. 157] 149 или даже «апартхайда» в

 ______

149. Попытка увидеть доказательства существования сегрегации в требовании к продавцу раба гарантировать, что продаваемый не служит в царской кавалерии или колесничих войсках [Смирнов, 2013. C. 242],является явным недоразумением. Расширение гарантийной формулы в контрактах о продаже рабов имело место еще в ахеменидский период [Дандамаев, 1974. C. 112] и свидетельствует о крайне бедственном положении держателей воинских наделов «коня, колесницы» и т.п., которые были готовы идти даже на мошенничество, допуская фальшивую продажу себя в рабство с целью обмана покупателя.

[136]

Вавилоне [Spek, 2009. P. 107; Bergamini, 2011. P. 32] 150. Что же касаетсяпространственной сегрегации [Briant, 1978. P. 82, 92; Смирнов, 2014а. C.326–327], то, хотя она действительно существовала, но носила исключительно социальный характер, а граница проходила не между полисом и хорой, а внутри самого селевкидского города, в котором цитадель или дворец обособлялись от кварталов простых горожан [Kosmin,2014. P. 200–203].

Теперь перейдем к анализу тезиса П. Бриана об установлении социально-экономического господства греко-македонян над илотизированным местным населением. Прежде всего, следует заметить, что сельское население селевкидского времени было неоднородным. Так, простагма Птолемея II Филадельфа от 261/0 г. до н.э. отмечает присутствие на захваченных Лагидами территориях Сирии и Финикии …  – свободных простолюдинов и запрещает частным лицам покупать их и брать в залог [Ранович, 1950. C. 159; Зельин, 1960. C. 142–143; Павловская, 1969. C. 230–235]. Явно не принадлежали к числу «бесправных илотов» мидийцы Сарапион, сын Деметрия [Балахванцев,2014б. C. 312] и Оронт 151, отпущенный на свободу в Локриде Озольской в 140/139 г. до н.э. [Блаватская, 1969. C. 31, 65]. В Малой Азии существовали как свободные …, …, обладавшие общинной организацией, так

 _______

150. См. недавнюю критику этой концепции: Coloru, 2013a. P. 37–53.

151. Разумеется, любого из  могли пленить и продать в рабство внешние враги, но попадание раба из захваченной парфянами в 148/147 г. до н.э. Мидии в Балканскую Грецию выглядит совершенно невероятным. Скорее всего, Оронт служил в селевкидской армии и, подобно будущим участникам Первого сицилийского восстания рабов, попал в плен в ходе одной из войн в правление Деметрия I или Александра I в 50–40 гг. II в. до н. э.

[137]

и не имевшие личной свободы …, которых владелец имения мог отчуждать вместе с обрабатываемой ими землей [Голубцова, 1969. C. 145–146, 159, 178, 185; Свенцицкая, 1971. C. 4–6; Flinterman, 2012. P. 87] 152.

Таким образом, в качестве илотизированного населения можно рассматривать лишь . Но насколько верно утверждение о том, что в число последних входили представители только местного населения? Одного из жителей селения Паннукоме, в 253 г. до н.э. проданного Антиохом II Теосом своей жене Лаодике, звали Медий, сын Метродора (RC 20, 13). Само по себе греческое имя не позволяет решить, кем – эллином или эллинизированным жителем Малой Азии – был Медий [Welles, 1966. P.104]. Но надпись (RC 20, 10–14) сообщает, что Медий вместе со своим односельчанином Даусом, сыном Азарета, и жителем соседнего селения Питокомы Менекратом, сыном Бакхия, указали официальным лицам, определявшим границы перешедшего к Лаодике имения, где проходила «старая царская дорога». Это говорит о том, что все они были местными старожилами весьма преклонного возраста, позволяющего им помнить то, о чем не могли знать другие. Следовательно, Медий родился приблизительно на рубеже IV/III вв. до н.э., а его отец Метродор появился на свет где-то в начале эпохи диадохов. Все это не дает возможности увидеть в Медии эллинизированного фригийца или мисийца, так как столь высокая степень эллинизации местных жителей, выражающаяся в наречении детей греческими именами, для времени Александра Македонского выглядит неправдоподобной. Очевидно, Медий – как и Менекрат – был этническим греком [Свенцицкая, 1971. C. 5], но при этом принадлежал к числу ….

 ______

152. Утверждение о наличии у  общинной организации  [Свенцицкая, 1971. C. 5] не имеет прямого подтверждения в источниках.

[138]

Теперь можно перейти к вопросу о том, кто мог эксплуатировать …? Эпиграфические материалы (RC 18, 8–9; 11, 22; SEG XLI 1574, 12–13) позволяют считать, что, кроме имения Лаодики, труд … применялся в поместьях царских приближенных Аристодикида и Мнесимаха, а также стратега Птолемея [Голубцовa, 1969. C. 170–178; Свенцицкая, 1971. C. 7–10]. К сожалению, источники не дают информации об имущественном положении сатрапов иранского происхождения. Но вряд ли можно сомневаться, что в имениях уже упоминавшихся коллег Птолемея – Арибаза, Гиспаосина, Дионисия и прочих – наряду с рабами и арендаторами [Дандамаев, Луконин, 1980. C. 144–149] также использовался труд ….

Довольно часто приходится сталкиваться с мнением о широком использовании труда местных жителей при строительстве городов и обработке клеров греко-македонских переселенцев [Billows, 1995. P. 169–171; Leriche, 2003. P. 83]. Какие же аргументы приводятся в поддержку данной точки зрения? Так, ряд авторов [Cohen, 1978. P. 25; Смирнов, 2013. C. 238], опираясь на свидетельство Либания (Lib. Orat. XI. 89), отмечают использование при строительстве Антиохии на Оронте плотников и слуг из местного населения. Однако Либаний говорит буквально следующее: «Тут Селевк собрал все искусство строителей, все руки на подмогу работе, блеск всех пород камня [выделено мною – А.Б.]. Рубили лес [выделено мною – А.Б.] для кровлей, лились потоки богатств на стройку» (пер. С.П. Шестакова). Легко заметить, что здесь не сказано ни слова об использовании труда местного населения. Более того, предложенная интерпретация текста не только произвольна, но и полностью противоречит археологическому материалу. Дело в том, что в начале эллинистической эпохи в долине Амук, где была основана Антиохия, произошли серьезные изменения в технике строительства: вместо сырцового кирпича, использовавшегося на протяжении предыдущих трех

[139]

тысяч лет, стали широко применять камень и дерево [Kosmin, 2014. P. 198]. Поэтому упоминание Либанием этих материалов свидетельствует не о подневольном труде сирийских крестьян, а о привлечении эллинских мастеров из Малой Азии или Балканской Греции.

Еще одним доказательством в пользу озвученного выше тезиса пытаются представить [Cohen, 1978. P. 24–25; Billows, 1995. P. 170–171]письмо 153 Антиоха III своему наместнику в Малой Азии Зевксиду об обеспечении отправленных им в Лидию и Фригию иудейских катойков (Ios. Ant. XII. 148–153). Однако приводимый аргумент трудно признать удовлетворительным. Р. Биллоуз полагает, что под …в письме Антиоха подразумеваются местные крестьяне [Billows, 1995. P. 171]. Но в каком контексте стоит это упоминание? Царь предписывает Зевксиду: «и пока они [переселенцы – А.Б.] не получат с земли плодов, пусть им отмеряют хлеб на пропитание слуг» (Ios. Ant. XII. 152). Из этих слов с неизбежностью следует, что «слуги» были не местными жителями, а принадлежавшими колонистам рабами 154: в противном случае Антиоху III

 _________

153. Об аутентичности письма см.: Cohen, 1978. P. 6, not. 21 (с предшествующей литературой). Хотя точность цитируемых Иосифом Флавием греческих документов подчас вызывает справедливые сомнения в осведомленности иудейского историка [Eilers, 2008. P. 216], пренебречь данным свидетельством представляется неверным: даже если похвалы в адрес иудеев принадлежали не самому царю, а более позднему редактору, вряд ли можно предполагать редактирование – а тем более фальсификацию – тех льгот, которые обычно предоставлялись переселенцам.

154. Хотя Г. Коэн, признает в … прибывших вместе со своими господами слуг [Cohen, 1978. P. 24], он, тем не менее разделяет идею об эксплуатации колонистами местного населения.

[140]

незачем было бы заботиться о пропитании переданных катойкам …, которые имели свои хозяйства.

Высказывалось мнение, что местные жители обрабатывали клеры граждан и в Дура-Европос [Левек, 1989. C. 57]. Так, Г.А. Кошеленко,анализировавший перечень объектов, составлявших клер Конона, отмечал наличие среди них «деревень» [Кошеленко, 1979. C. 228, прим. 30]. Однако использованный в пергаменте апеллятив … может означать и «усадьбу» (LSJ s.v. …). Схожим образом понимали этот термин Э. Бикерман [Бикерман, 1985. C. 150–151, прим. 211] и Е.С. Голубцова [Голубцова, 1969. C. 167]. Такая трактовка понятия … не дает основания для вывода, что на клере Конона находились и работали местные жители.

Кроме проанализированных выше данных, имеются другие факты,не укладывающиеся в теорию эксплуатации местного населения. Еще Александр Македонский выделил изувеченным греческим пленникам, решившим осесть в Азии, деньги, одежду, скот, семена и землю (Curt. V. 5. 24). О предоставлении им порабощенных местных жителей в качестве рабочей силы не сказано ничего. Антиох III приказал обеспечить уже упоминавшихся выше иудейских колонистов участками для постройки домов, а также – землей под пашню и виноградники (Ios. Ant. XII. 151), но, как было показано, не илотами.

Ценную информацию о хозяйстве большинства горожан можно извлечь из рассказа Аппиана о восстановлении Антиохом III разрушенной Лисимахии. Стремясь помочь новым поселенцам поскорее встать на ноги, царь раздавал им быков, овец и железные орудия для земледелия (App. Syr. 4). Эти данные явно свидетельствуют против возможности того, что хозяйство и благосостояние жителей Лисимахии основывались на отработках местного населения: в противном случае вместо быков и плугов

[141]

Антиоху следовало бы раздавать земли с … которые и так имели свой скот и инвентарь [Голубцова, 1969. C. 171–178].

Информацию Аппиана дополняет вавилонский астрономический дневник, согласно которому эллинские граждане Вавилона (политы), отправившись за город для выполнения сельскохозяйственных работ155, взяли с собой своих женщин и своих работников 156. Участие же хозяев клеров вместе с членами их семей в обработке земли доказывает сравнительно небольшие размеры их хозяйств, где, соответственно, просто отсутствовало место для размещения илотизированных местных жителей.

Завершая обсуждение вопроса о роли подневольного труда местных жителей в хозяйствах греко-македонских переселенцев, необходимо заметить следующее. Существование серьезных различий в размерах жалованья и экстраординарных выплат солдатам и офицерам македонской армии (Arr. Anab. II. 12. 1; Коннолли, 2001. C. 69) заставляет усомниться в том, что при образовании катойкии или полиса из бывших военных в наделении их землей соблюдался уравнительный принцип. Действительно, всаднический клер превосходил клер пехотинца (OGIS 229, 102–103; Billows, 1995. P. 163). Также известны случаи сосредоточения в одних руках двух или трех клеров (OGIS 229, 100–102; Billows, 1995. P. 166). Еще

 ______

155. Если учесть, что все это происходило в пятый месяц (абу, 10 августа – 9 сентября) по вавилонскому календарю, во время уборки фиников и сева ячменя [Емельянов, 1999. C. 91], то найти другую причину для их массового исхода в сельскую округу крайне трудно.

156. См.: AD -162. Rev. 11. Невозможно согласиться с попыткой перевести lú ERINmeš-šú-nu как «их войска» [Spek, 2009. P. 111, not. 50], т.к., в отличие от царя или сатрапа, никаких войск у политов быть просто не могло. Поэтому, судя по контексту, единственно возможный вариант перевода – «их рабочая сила» (CAD, U, s.v. ummānu).

[142]

большие участки, вполне сопоставимые по размерам с имениями Аристодикида, Мнесимаха, Лаодики, получали командиры или царские приближенные [Cohen, 1978. P. 55–57; Billows, 1995. P. 165; Kosmin, 2013b. P. 681]. С другой стороны, новым поселенцам земельные наделы вообще не предоставлялись [Cohen, 1978. P. 46].

Все это приводило к росту социальной дифференциации внутри греческих полисов (Athen. XI. 466b) и способствовало установлению в них олигархического правления (Tac. Ann. VI. 42. 1–2). К сожалению, источники содержат крайне мало информации о низших слоях гражданства, поэтому о них приходится судить по косвенным данным. Так, присутствие около 200 г. до н.э. в Малой Азии носивших греческие имена наемников – выходцев из Антиохии и Лаодикеи, позволяет сделать вывод о наличии в селевкидских полисах людей, лишенных средств к существованию и вынужденных уходить на чужбину в поисках заработка [Шифман, 1977. C. 22].

Не следует также забывать и о том, что отнюдь не все греки селевкидской державы были включены в состав полисов. Имущественное и социальное положение этой категории эллинов также сильно различалось. Например, в клинописном контракте 151 г. до н.э. из Урука упоминается Деметрий, сын Архия, который находился в зависимости от Зора, сына Кефалона [Саркисян, 1976. C. 188–189; Дандамаева, 1985. C. 172].

Поэтому представляется неслучайным отмеченное Е.С. Голубцовой отсутствие для Малой Азии свидетельств того, что в состав владений городских жителей входили люди, которые бы сидели на этой земле и ееобрабатывали [Голубцова, 1969. C. 167, 170]. Размеры клеров большинства граждан просто не позволяли разместиться там каким-либо местным жителям. На городских землях … могли появиться лишь в виде исключения и только благодаря приписке к полису крупного владения,

[143]

причиной возникновения которого в конечном счете было царское пожалование (RC 18, 14–16).

Хотелось бы отметить, что аналогичным образом … попадали и на земли гражданско-храмовых общин Вавилонии. Дарение Антиохом II посевных земель своей супруге Лаодике и их сыновьям с последующей припиской этих владений к территории Вавилона, Борсиппы и Куты [Spek,1998. P. 145–146], так же, как и в случае с продажей Лаодике земель в Малой Азии (RC 18), означало, что вместе с землей передавались и …, которые в конечном счете превратились в объект эксплуатации со стороны соответствующих гражданско-храмовых общин 157 [Саркисян, 1953. C. 66–67; 72–73; Wallenfels et al., 2016. P. 224–227].

Схожесть социального положения облегчала процесс повседневнего общения между принадлежавшими к числу основных производителей материальных благ эллинскими переселенцами и жителями Востока. Так, по примеру греческих переселенцев и сирийские крестьяне в районе Антиохии начали культивировать оливу [Kosmin, 2014. P. 198]. Благодаря трудовой кооперации греческих и местных гончаров, в Бактрии стала использоваться новая конструкция обжигательного горна, испытавшая явное средиземноморское влияние, а также сформировался среднеазиатский керамический комплекс эпохи эллинизма [Болелов, 2001. C. 21–23; 2014. C. 65].

Произведенный выше разбор источников, в которых отразились взаимоотношения греко-македонян и жителей Востока в державе Селевкидов, позволяет сформулировать следующие выводы. Первое. Анализ понятия «македоняне» не подтверждает представление о них, как о

 ______

157. Данное обстоятельство еще раз подчеркивает схожую социально[1]экономическую природу эллинистического полиса и вавилонской гражданско-храмовой общины.

[144]

господствующем этносе в государстве. Второе. Нет никаких оснований говорить об исключении восточной знати из правящей элиты [Бенгтсон, 1982. C. 73, 78] 158. Признание же факта интеграции локальных элит в доминирующий этнокласс [Смирнов, 2014а. C. 324; 2014б. C. 147–148]лишает эту социально-политическую категорию даже тени этничности. Третье. Следует еще раз подчеркнуть значение факта проникновения представителей народов Востока не просто за стены эллинского города, но и в состав гражданского коллектива 159. Четвертое. Местные жители составляли значительную часть селевкидской армии, причем служили в самых элитных частях. Пятое. Тезис о поголовном превращении местного населения в массу бесправных илотов, вынужденных работать в хозяйствах завоевателей, сильно искажает значительно более сложную картину социальных отношений в державе Селевкидов.

Таким образом, имеющиеся в распоряжении науки данные показывают, что этническое и социальное деление в селевкидском обществе не совпадали, а составлявшие его классы и сословия были по своему составу полиэтничны. Все это не позволяет использовать понятие «доминирующий этнокласс» при изучении социальной структуры державы Селевкидов [Балахванцев, 2015д. C. 18], а также считать греко-македонян господствующим общественным классом, эксплуатировавшим местное население.

 ________

158. Еще более массово местные жители были представлены на низших уровнях государственного аппарата [Балахванцев, 2014в. C. 93–94].

159. Важным будет напомнить, что гораздо меньшая – по сравнению с классическим периодом – степень замкнутости полисного коллектива является отличительной чертой эпохи эллинизма. См.: Балахванцев, 2016д. C. 231–232.

[145]

Цитируется по изд.: Балахванцев А.С. Политическая история ранней Парфии. М., 2018, с. 107-145.