Характер лангобардского завоевания Италии

В 568 г. началось вторжение лангобардов в Италию. Лангобарды в начале нашей эры принадлежали к свевской группе племен (т. е. к герминонам, по классификации Плиния и Тацита) и обитали по нижнему течению Эльбы, между нею и правым притоком Везера — рекою Аллер. Они упоминаются многими античными авторами (Страбоном, Веллеем Патеркулом, Тацитом, Дионом Кассием), причем Веллей Патеркул отмечает их особую дикость 38, а Тацит — воинственность («Германия», гл. XL) . Во время борьбы херусков с Марободом в начале I века они входили в состав свевско-маркоманнского союза Маробода, но перешли на сторону херусков 39, а во II веке н. э. участвовали в маркоманнской войне 40.

_______________

38. Velleus Paterculus. Historia Romana, I, 106.

39. Tacitus. Annales, II, 45.

40. Дион Кассий, Римская история, L X X I , 3, la (под 166 г.).

[34]

В результате многочисленных передвижений и перемещений в течение I II — V вв. значительная часть лангобардов оказалась в соседстве сначала с ругиями, а потом с аварами и гепидами и, наконец, заняла в V I в. Паннонию, откуда лангобарды и вторглись в Италию. Передвигаясь, они обрастали значительными массами присоединявшихся к ним племен — как германских (саксов, гепидов, свевов), так и негерманских (сарматов, болгар, обитателей Норика и Паннонии)— и образовали мощный племенной союз, основное ядро которого составляли они сами 41. В Лангобардском племенном союзе было много военачальников-герцогов, стоявших во главе от[1]дельных его подразделений (по данным хрониста VIII века Павла Диакона — по-видимому, преувеличенным — их число доходило до 35 42, но на первом этапе завоевательного движения в Италию (568— 584) весь союз возглавлял один предводитель — Альбоин, а после его смерти — Клеф. Хронисты называю т их то вождями, то королями, но их единоличная власть в пределах Лангобардского со[1]ю за была непрочной, как показали последовавшие вскоре события.

Само лангобардское завоевание очень сильно отличалось от остготского: во-первых, лангобарды были гораздо многочисленнее ост[1]готов, а во-вторых, их продвижение в Италию сопровождалось насилиями, захватами земель, изгнанием и убийствами римских земле[1]владельцев. Современник лангобардского вторжения в Италию, хронист Марий из Аветика, живший не очень далеко от Северной Италии — в Бургундии, сообщает под 569 г.: «Альбоин, король лангобардов, со всем своим войском покинул свою родину Паннонию

и вместе с женщинами и всем народом занял Италию, причем лангобарды расселились кровнородственными группами» (in fara). Рассказывая далее о преемнике Альбоина Клефе, он под 573 г. отмечает: «В этом году лангобардский герцог Клеф сделался королем этого племени, и при нем были убиты многие знатные (seniores) и люди среднего достатка» (mediocres) 43.

Насильственный характер лангобардского завоевания подтверждает и Павел Диакон, который пользовался современными лангобардскому завоеванию источниками — «Историей лангобардов» хрониста конца V I и начала V II в. Секундуса (умершего в 612 г.), а также отчасти данными конца V I в. известного историка франков Григория Турского. Павел Диакон сообщает, что Клеф многих

_______________

41. Paulas Diaconus. Historia Langobardorum, ed. L . Bethmann u. G . W aitz, II, 6, b, 26 (M G H, Scriptores reriim Langobardicarum et Italicarum. Hannoverae, 1 878). Павел Диакон (II, 2 6 ) указывает на наличие особых населенных пунктов гепидов, болгар, сарматов, свевов и др.

42. Paulus Diaconus. Οπ. cit., И, 32.

43. Marius Aventicensis. Chronics, cd. Th, Моштеп (M G H , A A, t. X I. Ber[1]lin, 1894), s. 238.

[35]

могущественных римлян либо истребил, либо изгнал из Италии 44. О завоевательной же тактике лангобардских герцогов он рас[1]сказывает следующее: «Лангобардские герцоги через семь лет после вторжения Альбоина и всего лангобардского племени захватили и покорили большую часть Италии, за исключением тех областей, которые занял ранее Альбоин, и при этом грабили церкви, убивали священников, разрушали города и истребляли мирных жителей» 45. Говоря о насильственных действиях лангобардов после убийства Клефа в 574 г., Павел Диакон указывает, что в это время погибли многие представители римской знати 46.

Таким образом, свидетельства всех хронистов об исключительной суровости лангобардского завоевания отличаются полным единодушием 47. Тем не менее в их суждениях о том, каких слоев римского населения коснулись эти жестокости и насилия, имеются значительные расхождения. Согласно Павлу Диакону, Клеф истребил и изгнал именно могущественных римлян (potentes), а после его смерти были перебиты главным образом знатные римляне (nobiles). Но вслед за тем в той же главе «Истории лангобардов», рассказывая о том, как хозяйничали герцоги в захваченных областях Италии, Павел Диакон говорит уже о насилиях и по отношению к городским и сельским жителям. Под последними следует здесь, по-видимому, разуметь отчасти еще сохранившихся свободных мелких собственников крестьянского типа, а также полусвободных держателей. Следовательно, лангобардское завоевание оказалось разрушительным и суровым не только для крупных землевладельцев, но и для мелких земледельцев (как свободных, так и несвободных).

Марий из Авентика вносит в эту картину дополнительный и весьма существенный штрих: по его словам, Клеф перебил не только многих крупных землевладельцев (seniores), но и других представителей римского населения, которых хронист обозначает слишком широким и юридически неопределенным термином mediocres (т. е. люди среднего состояния). Поскольку они противопоставляются seniores и не упоминаются низшие слои сельского населения, можно думать, что Марий из Авентика имеет в виду поссессоров из числа жителей муниципиев, обладавших земельными владениями. Такое

______________

44. Paulus Diaconus. Op. cit, II, 31: Hie multos Romanorum viros potentes, alios gladiis extinxit, alios ab Italia exturbavit.

45. Paulus Diaconus. Op. cit., II, 32; ...Langobardorum duces... civitatibus sub[1]rutis populisque... extinctis etc...

46. Ibidem.

47. К данным Мария из Авентика и Павла Диакона следует прибавить сообщение Григория Турского, в некоторых пунктах почти совпадающее с рассказом Павла Диакона. См. Gregorius Тuronensis. Historiarum libri decem. IV , 41 (M G H , Scriptores rerum Merov., 1, 1, ed, Krusch, Levison).

[36]

толкование смысла слова mediocres в тексте Мария из Авентика тем более правдоподобно, что Павел Диакон говорит в одной и той же фразе и об убийствах сельских жителей, и о разрушении городов.

Таким образом, создается впечатление, что лангобарды при королях Альбоине и Клефе, а также при господстве герцогов в равной степени обрушились на все слои италийского общества.

Разумеется, они не могли истребить всех землевладельцев. К тому же Павел Диакон в той же главе своей «Истории» говорит о каких-то жителях Италии, которые должны вносить в пользу лангобардов третью часть доходов и тем самым превращены в трибутариев. Следовательно, он и сам подчеркивает, что часть населения Италии не только не была изгнана или перебита, но, наоборот, превратилась в данников лангобардов и доставляла им необходимые средства. Эти жители Италии, по-видимому, принадлежали к слою сред[1]них городских землевладельцев-поссессоров, ибо Павел Диакон говорит о «трибутариях» тотчас вслед за фразой об убийстве знатных римлян: «В эти дни (т. е. после смерти Клефа, при господстве герцогов.— А. Н.) было перебито много знатных римлян из-за жадности лангобардов. А остальных (без обозначения их социального статуса.— у А .Н.) лангобардские поселенцы распределили между собою в том отношении, что они должны были вносить в их пользу третью часть своих доходов; так они превратились в трибутариев» 48. Из текста явствует, что эти «остальные» тоже принадлежали к каким-то состоятельным людям, с которых можно было взимать часть их доходов, хотя эти люди и противопоставлены знатным (а может быть, отчасти и сопоставлены с ними?) в том смысле, что одни знатные были убиты, а другие стали трибутариями. Отсюда следует, что речь идет скорее всего о possessores, так как они остались на своих земельных владениях и только обложены были натуральными поставками в пользу лангобардов — по-видимому, за счет труда колонов и рабов. Возможно, их и имел в виду М арий из Авентика, говоря о mediocres. Во всяком случае в рассказе Павла Диакона нет никаких указаний на земельный раздел между лангобардами и римским населением, ибо термин tertia относится не к частям поделенных земельных владений, а к известной части взимаемых продуктов. Ни о каких земельных разделах не говорит Павел Диакон и в другом тексте, посвященном имущественным взаимоотношениям лангобардов с римлянами.

Чтобы правильно понять этот текст, надо конкретно представить себе те значительные изменения, которые произошли в ходе лангобардского завоевания за время господства герцогов, т. е. с 574 по

________

48. Faulus Diaconus. Op. cit., II, 32: His diebus multi nobilium Romanorum ob cupiditatein interfecti sunt. Reliqui vero per hospiles divisi, ut Mercian) par[1]tem suarum frugum Langobardis persolvereat, tributarii efficiuatur.

[37]

584 г. Н есмотря на захват лангобардами под командованием герцогов значительной части Северной и Средней Италии и на основание лангобардскими воинами новых герцогств в Сполето и Беневенто, а также и на их продвижение в Тоскану и Валерию, разрозненность лангобардских сил и противоречивость интересов различных военных отрядов и их герцогов не позволила завоевателям объединить захваченные территории. Борьба с Франкским королевством и Византией, вынудившая даже лангобардов (в 584 г.) временно вступить в зависимость от франков, заставила герцогов восстановить единоличную королевскую власть и вы брать королем сына Клефа Аутари (584 г.). Павел Диакон рассказывает: «В это время все тогдашние герцоги в целях восстановления королевской власти уступили в пользу короля половину своих владений с тем, чтобы (доходами) с них мог жить сам король и чтобы за их счет могли прокормиться его дружинники и должностные лица» 49. «А зависимое покоренное население,— добавляет он далее,— было распределено между лангобардскими поселенцами» 50. ледовательно, совершенно недвусмысленно идет речь о разделе людей (а не земель!) между лангобардскими поселенцами, причем слово populi здесь ни в коем случае не может означать население civitas, т. е. поссессоров (как в некоторых других местах «Истории» Павла Диакона) 51.

В данном контексте populi — податное римское сельское население, т. е. колоны и рабы, на что указывает и эпитет adgravati, т. е. «обремененные»— податями и зависимостью (раньш е зависимостью от римского и остготского государства, а теперь — от лангобардских lospites). Павел Диакон не говорит, что поделенные между лангобардами римские сельские жители сделались трибутариями, и не случайно: они издавна были трибутариями, а не стали таковыми после их распределения между лангобардскими поселенцами.

Неясным остается реальное положение тех поссессоров, которые (согласно первому отрывку из Павла Диакона) должны были вносить треть доходов. Они, конечно, надолго сохранились в качестве свободного римского населения. Н а это указываю т постановления короля Лиутпранда 728 и 732 гг., который различает грамоты по римскому и по лангобардскому праву и предписывает, чтобы сыновья (очевидно, свободного) римлянина и лангобардской женщины считались римлянами (как и она сам а) и жили по римскому праву. Эти постановления свидетельствуют о том, что еще в начале

________________

49. Paulus Diaconus. Op. sit., Ill, 16; Ob restaurationem regni duces qui tunc erant omnem substantiarum suarum medietatem regalibus usibus tribuunt, ut esse possit, unde rex ipse sive qui ei adhaererent eiusque obsequiis per d b versa officia dediti aleientur.

50. Ibidem: Populi taraen adgr^v^li per Laingobardos hospiles parliunlijr

51. Ibid,, II, 9. 10; IV . 14.

[38]

VIII века не только существовала значительная масса римского свободного населения, но что это население в VIII веке рассматривалось как политически равноправное со свободными лангобардами и имело возможность жить по своему праву.

Но каково было социальное положение римских поссессоров в Лангобардском королевстве? Гипотеза превращения значительной их части в лангобардских альдиев явно несостоятельна, так как лангобардские полусвободные (альдии) не могли быть такими земельными собственниками, которые сохранили за собой % доходов, а треть были в состоянии уплатить завоевателям: это предполагает наличие у них колонов, с которых они могли бы взимать такие до[1]ходы, о чем в источниках нет никаких сведений; альдии — полусвободные земледельцы, зависимые от свободных, а не землевладельцы.

Римские поссессоры, очевидно, остались в том же положении, в каком они находились во времена остготского господства, т. е. со[1]хранили и свои земельные владения, и личную свободу. Что же касается взимания с них одной трети доходов (и их обозначения в качестве трибутариев), то, во-первых, эго была временная мера, а во-вторых, следует различать их политическое и социальное положение в Лангобардском королевстве.

Политически все римское население, в том числе и поссессоры, на первых порах рассматривалось как завоеванное, а потому подчиненное, и, следовательно, не равноправное с лангобардами. Этим можно объяснить господство лангобардского права согласно Эдикту Ротари, в котором оно является обязательным даже для иммигрантов, поселявшихся в пределах Лангобардского королевства 52, а так[1]же и то, что лишь с VIII века (по законам Лиутпранда) римское право признается наряду с лангобардским 53. Но в социальном отношении римские поссессоры, конечно, остались свободными и не превратились в зависимых держателей лангобардов. На их свободу указывает уже отмеченная выше эволюция в сторону признания римского права в VIII веке: конкретный повод этого признания у Лиутпранда (§ 127) обнаруживает наличие в лангобардской Италии первой половины VIII века свободных римлян и, вероятно, в немалом количестве, так как имеется в виду типический случай — женитьба такого римлянина на свободной лангобардской женщине, возможность которой узаконяется. Отсутствие упоминания свободного римского населения в Эдикте Ротари объясняется, конечно, не тем, что оно исчезло, а тем, что этот Эдикт в основном представляет собою запись лангобардского обычного права и что в этой записи — при отсутствии земельных разделов лангобардов с

________

52. Edictus Rothari (далее — Ro ), § 367.

53. Liulprandi Leges (далее — Liu ), § 91, 127

[39]

римлянами — не было особых поводов его упоминать. Лангобардское право вначале являлось чисто территориальным. Да и синтез лангобардских и позднеримских общественных отношений (по тем же причинам) в VII веке только еще начинался.

Его запоздание и замедленное развитие объясняется также тем, что лангобарды расселялись, по крайней мере в Северной Италии, во многих случаях компактными массами и зачастую отдельно от римлян (подобно тому, как салические франки в Северной Галлии). При этом они основывали целые деревни, населенные от[1]дельными подразделениями лангобардского племенного сою за; в их числе Павел Диакон называет, кроме германских племен (самих лангобардов, гепидов, саксов, свевов), также и негерманские племена (болгар, сарматов и др.) 54. Для нас существенно, что в пределах лангобардских сел обитали какие-то кровнородственные группы (farae, hoc est generationes vel lineae) 55, которые, по-видимому, подчинялись военным вождям (герцогам) 56. О таком расселении кровнородственными группами свидетельствуют также и данные топонимики, а именно наличие в целом ряде областей Италии — притом не только Северной и Средней (Ломбардии, Пьемонте и Сполето) — в составе названий населенных пунктов слова fara. Кроме того, fara упоминается в самом Эдикте Ротари, где свобод[1]ному лангобарду предоставляется возможность переселяться с разрешения короля в пределах Лангобардского королевства вместе со своею fara (§ 177) (очевидно, с родственниками). Факт подчинения кровнородственных групп лангобардов военным вождям ярко отображен у Павла Диакона в характерном рассказе об условиях назначения королем Альбоином Гизульфа герцогом Фриуля. С о[1]гласно этому рассказу, Гизульф отказался принять назначение на должность герцога города Форою ли и его области (т. е. Ф р и у л я) прежде, чем в его распоряжение будут предоставлены группы сородичей, именуемые farae. Конечно, одному герцогу подчинялось не[1]сколько кровнородственных групп. Это видно из того, что Гизульф, став герцогом Ф риуля, сам избрал себе наиболее знатные farae — по-видимому, не только для военного командования ими, но и для совместного проживания с ними.

Из последнего обстоятельства явствует, что знатные farae составляли какую-то опору для герцога. Но под его командованием в данной области находились, вероятно, и кровнородственные группы

______________

54. Paulus Diaconus. Op. cit, И, 26; о саксах см. II, 6.

55. Marius Avznt. Op. cit., S. 2 3 8 ; Paulus Diaconus. Op. cit., II, 9.

56. Павел Диакон сообщает о том, что после смерти Клефа каждый из этих герцогов занял отдельную область во главе с ее городом как центром — Тичино. Бергамо, Брешию, Тренто, Фриуль (II, 3 2)

[40]

простых свободных лангобардов. Может быть, farae в период завоевания были еще более обширными кровнородственными группами, но в течение конца VI и первой половины VII века они уже разложились и их место заняли домовые общины большой семьи. Весьма возможно, что именно в пользу этих farae и взимались трети доходов римских поссессоров.

Для способа поселения лангобардских farae весьма показатель[1]но отсутствие упоминаний в источниках (в том числе и у Павла Д иакона) о смешанных римско-лангобардских населенных пунктах, которые были, например, у бургундов, хотя вначале родовые союзы бургундских воинов-земледельцев (faram anni) расселялись большими семьями отдельно от римлян.

Это первоначальное стремление бургундских фараманнов к от[1]дельным от римлян поселениям проливает свет на свидетельство Павла Диакона о тесной связи лангобардских farae с военными вождями-герцогами. Впоследствии лангобардские поселения стали сближаться территориально с римскими. Некоторые лангобарды нередко селились в городах и на владениях, находившихся ранее в распоряжении остготских королей, т. е. на землях фиска. Многие из них расселялись и на конфискованных землях крупных помещиков, уцелевших после завоевания, а также поссессоров, что привело в VIII веке при разложении большой семьи у лангобардов к началу, а затем и углублению римско-германского синтеза, даже несмотря на отсутствие земельных разделов в конце VI века. Первоначально в Лангобардском королевстве господствовало территориальное право лангобардов, которое отразилось не только в Эдикте Ротари, но и в грамотах VII — VIII веков, а также в комментирующей этот Эдикт «Павийской книге» XI века (Liber Papiensis).

Однако римское население жило по римскому праву; его взаимодействие с лангобардоким правом, как отмечалось выше, началось лишь позднее (в первой половине VIII века). Но разграничение римского и лангобардского права можно проследить и в более поздних грамотах о поземельных сделках жителей северситальянских городов (Кремоны, Падуи и др.) XI — XIII веков. Контрагенты таких сделок часто находят нужным указывать, какого «права» они придерживаются, т е. «живут» ли они по нормам римского или лангобардского права, и это отнюдь не просто modus dicendi или какой-то архаический правовой реликт, а вполне реальные явления. Ибо как раз при заключении имущественных сделок очень важно было установить, по нормам какого права каждый из контрагентов может подтвердить или оспаривать их действительность (иногда в грамотах фигурирует и салическое право). Указания на то или иное право встречаются и в сделках представителей знати, и в грамотах простых людей. Так, в 1062 г. маркиз Альберт, уступая епископу Кремонскому сбор четверти десятины с деревни Солариоло и управ-

[41]

ление тамошней церковью, подчеркивает, что он в силу своей этнической принадлежности живет по лангобардскому праву 57.

Особенно часто по лангобардскому праву живут те контрагенты, которые выступают целыми семьями и, по-видимому, являются мелкими собственниками — жителями деревень в одной из городских округ. Например, в 1165 г. целых семь consortes — члены одной и той же семьи Кортезиев, живущей в местечке Кастро Ново,— отказываются в пользу Кремонского епископа от своего сравнительно небольшого феода размером в 64 югера 58. Некий священник Иоанн вместе со своим братом Михаилом, а также с его женой и дочерью продает в 1149 г. епископу Кремонскому в деревне Форново (in loco Fornuovo) 12 пеций земли; причем в грамоте подчеркнуто, что все члены этой семьи живут по лангобардскому праву, за исключением самого священника Иоанна, который живет по римскому праву. Кроме того, в грамоте перечислены и более отдаленные родственники семьи Иоанна и Михаила (родные жены Михаила и его дочери) и указано, что сделка заключена с согласия ближайших родственников и без всякого принуждения со стороны «мундвальтов» (т. е. патронов, имевших мундиум над некоторыми из членов семьи этих продавцов). В грамоте № 28 особенно интересно, что в одну и ту же семью входили люди «разного права» — лангобардского (большинство членов семьи и их родственники) и римского (только один Иоанн). Последнее обстоятельство, а так[1]же постоянные упоминания в грамотах родственных связей людей «лангобардского права» говорят против мнения, что люди, живущие по римскому праву, в действительности были лангобардами, переселившимися в города и частично превратившимися в новых поссессоров — из числа высшего слоя бывших ариманнов. Там, где перечисляются люди, живущие по римскому праву, обычно отсутствуют указания на совладение большого числа родственников и

__________

57. «Акты Кремоны X — X I I I вв. в собрании Академии наук СССР », под[1]готовил С. А . Аннинский, предисловие О. А . Добиаш-Рождественской. М .— Л ., 1937, № 11: «...professo sum natione mea lege vivere langobar[1]dorum...».

58. Там же, № 34: Ariprandus и другие (всего 7 человек) omnes de Cortesiis, habitatores Castri Novi..., cp. грамоту № 81, согласно которой через 30 лет после этого Кремонский епископ предоставляет целым двум семьям и еще восьми жителям деревни Пескароли аренду земельных участков с обязательством не продавать их никому, кроме жителей того же поселения Кастро Ново, которое фигурировало в грамоте № 34, и притом таких жителей, которые являю тся равноправными с членами указанных двух семей, т. е. людей, своим трудом обрабатываю щ их землю в Кастро Ново и в соседних деревнях (Sed tanlum, suo pare, qui laboret eas et, qui slet in loco Castri Novi de A spex...). Bee участники сделки неоднократно называются consortes и heredes. И з приведенной выше оговорки следует, что члены этих семей и их родственники были мелкими земледельцами.

[42]

на их согласие. В одной из грамот (№ 12) супруги (по-видимому, весьма зажиточные землевладельцы, судя по тому, что они продают епископу Кремонскому в 1064 г. 200 югеров земли) подчеркивают, что раньше они жили по разному праву; Имильда — по салическому праву, ее будущий муж — по римскому, но после вступления в брак и жена приняла «римское право». Это могло бы служить прямой иллюстрацией к постановлению из законов Лиутпранда (§ 127), со[1]гласно которому супруги после вступления в брак тоже усваивают общее им обоим «римское право» — с той только разницею, что там один из них (м уж ) жил по римскому, а не по салическому праву, а жена была до брака лангобардского происхождения. Во всяком случае, поселение части лангобардов и особенно представителей лангобардской знати в городах Северной Италии засвидетельствовано Павлом Диаконом уже для конца VII века. Так, рассказывая под

679 г. о пожаловании королем Перктаритом бывшему Трентскому герцогу Алахису в качестве нового герцогства города Брешии, он подчеркивает, что Перктарит опасался усиления мощи Алахиса в результате поддержки его большим числом лангобардских знатных людей, которые жили в Брешии 59. В последовавших затем события  — захвате Алахисом дворца в Тичино — опасения Перктарита оправдались, так как Алахис осуществил его с помощью лангобардских жителей Брешии 60.

И в других городах были лангобардские поселения. Однако уже тот факт, что Павел Диакон подчеркивает размещение лангобардов отдельно от местного населения, указывает на то, что в конце VII века и в начале VIII века эти поселения еще не привели к смешению лангобардов с потомками римлян. Данные топонимики, как уже отмечалось, свидетельствуют о большой живучести названий, в составе которых имеется слово fara (с различными модификациями), в Северной и Средней Италии в VIII — XII века (в Тревизо, Виченце, Брешии, Ф риуле, Бергамо, Ф арф е и др.), а эти названия явно восходят к поселениям лангобардских кровнородственных групп (fara) 61. Обилие германских правовых терминов в лангобардских эдиктах вплоть до середины VIII века указывает на сохранность лангобардского языка, наряду с латинским. Но сведения по данному

_________________

59. Paulus Diaconus. Op. cit., V , 36: Brexiana denique civitas magnam semper nobilium Langobardorum multitudinem habuit...

60. Ibid,, V , 38; Alahis vero... adnitentibus Aldone et Grausone Brexianis civi[1]bus, sed et aliis mullis ex Langobardis... Любопытно, что во втором случае Павел Диакон не указывает на знатность лангобардских жителей Брешии, откуда следует, что там могли обитать и рядовые свободные лангобарды.

61. Сопоставление важнейших названий на «fara» см. L . М. Harlmavn. Ge[1]schichte Italiens im Mittelalter, Bd II, 1. H alfte. Leipzig, 1900, S. 52— 53.

[43]

вопросу отличаются неясностью; так, хотя Брукнер 62 на основании лингвистических исследований пришел к выводу, что лангобардский язык сохранялся в Италии примерно до 1000 г., тем не менее эоманский характер тосканского наречия и вообще всех диалектов Италии, из которых впоследствии возник итальянский язык, говорит как будто против этого.

С другой стороны, и у Павла Диакона имеются данные о том, что некоторые варварские племена, входившие в Лангобардский союз, еще в конце VI I века сохранили родной язык в качестве разговорного, хотя в то же время говорили и по-латыни. Так, сообщая о переходе на сторону короля Гримоальда (662— 671) герцога болгар Альцеко вместе с его племенем, он подчеркивает, что на предоставленных болгарам территориях они жили до конца VIII века и продолжали говорить на своем языке, усвоив в то же время и латинский язык 63.

Из этого рассказа Павла Диакона можно лишь по аналогии заключить о возможности усвоения и лангобардами латинского языка при сохранении своего родного. Н о, конечно, окончательная победа романских элементов в диалектах Италии объясняется не одними только условиями поселения лангобардов, но и дальнейшими судьбами Лангобардского королевства.

Романский характер итальянских диалектов может служить лучшим доказательством не только сохранности, но и преобладания римского населения и его преемников в Лангобардском королевстве.

+ + +

Территориальное размещение лангобардов по Италии обнаруживает значительное сходство с расселением остготов, с той разницей, что остготскому государству политически подчинялась вся И талия, между тем как лангобарды вели в течение почти двух столетий безуспешную борьбу за полное овладение ею.

После вторжения в Италию при альбоине лангобарды, как и остготы, захватили прежде всего северную часть страны, т. е. долину реки По и ее притоков — Ломбардию (которая от них и получила впоследствии свое название) и некоторые области к северо-востоку от нее (Фриуль с Аквилеей и Тренто), а также к северо-западу. При Клефе началось их продвижение вдоль Апеннин в Тусцию ;

___________

62. W. Bruckner. Die Sprache der Langobarden. StraPburg, 1895.

63. Paulus Diaconus. Op. cit., V<, 29: Qui usque hodie (т. e. до конца V III в., когда была написана «И стория лангобардов» П авла Диакона.— Л . И .) in his ut diximus locis habiantes, quamquam laiine loquantur, linguae tamen propriae usum minime admiserunl.

[44]

во время господства герцогов (574— 584) они продвинулись еще дальше к югу и заняли Сполето и Беневенто, которые составили самостоятельные герцогства. В правление нового короля Аутари (584— 590) лангобарды, несмотря на постоянные вторжения франков, поддерживаемых Византией, прочно укрепились в этих областях (особенно в Северной Италии).

Ко времени смерти Аутари (590) Лангобардское королевство, несмотря на формальную зависимость от Франкского, обладало Ломбардией, Тусцией и, кроме того, герцогствами Сполето и Беневенто. Но ему не принадлежала Южная Италия (Салерно, Неаполь, Апулия, Калабрия, Сицилия), а главное — его владения в Средней Италии были перерезаны — от северо-западного берега Адриатики до восточных берегов Тирренского моря — довольно широкой полосой, находившейся в зависимости от Византии; она состояла из Романьи и Пентаполиса (т. е. Равеннского экзархата) на востоке и из Римского дуката на западе. Хот  в самом конце VI и в начале VII века при короле Агилульфе (591— 616) лангобарды делали опустошительные набеги на Южную Италию (от Беневенто и Неаполя до Калабрии), тем не менее длительное политическое господство лангобардов удержалось лишь в описанных выше границах. Дальнейшая завоевательная политика лангобардских королей VII — VIII веков, от Агилульфа до Ротари и Гримоальда и далее от Лиутпранда до Айстульфа, и была направлена главным образом на овладение Равеннским экзархатом и Римским дукатом с целью создания сплошной непрерывной территории лангобардского господства в Италии

[45]

Цитируется по изд.: История Италии. Том 1. Под ред. С.Д. Сказкина, М., 1970, с. 34-45.