Туркменистан в V – VIII веках: возникновение феодальных отношений

Смена рабовладельческого строя феодальным была исторически прогрессивным явлением, но в то же время означала лишь замену одной формы эксплуатации другой. «При феодальном строе, — пишет И. В. Сталин, ПРИМ1 — основой производственных отношений является собственность феодала на средства производства и неполная собственность на работника производства, — крепостного, которого феодал уже не может убить, но которого он может продать, купить. Наряду с феодальной собственностью существует единоличная собственность крестьянина и ремесленника на орудия производства и на свое частное хозяйство, основанная на личном труде». (И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, стр. 595).

В своем труде «Экономические проблемы социализма в СССР» И. В. Сталин подчеркнул, что основой феодализма является феодальная собственность на землю. На Среднем Востоке в раннее средневековье (до XI века) феодальная собственность развивается в форме государственной царской собственности и в форме наследственной земельной собственности дехканских фамилий*.

Основой существования феодального общества был труд крестьян, закабаленных и закрепощенных феодалами. В. И. Ленин, характеризуя феодальное барщинное хозяйство, отмечает следующие условия, необходимые для его существования: во-первых, господство натурального хозяйства; во-вторых, наделение работников производства средствами производства, в частности землей, и прикрепление крестьян к земле; в-третьих, личная зависимость крестьян от помещика, обеспечивающая для помещика возможность «внеэкономического принуждения», т. к. иначе помещик не мог бы заставить работать на себя человека, наделенного землей и ведущего свое хозяйство. «Формы и степени этого принуждения, — пишет В. И. Ленин, —могут быть самые различные, начиная от крепостного состояния и кончая сословной неполноправностью крестьянина». (В. И. Ленин, Сочинения, т. 3, стр. 159). Приводя эту ленинскую характеристику, следует отметить, что, в отличие от Западной Европы, на Среднем Востоке в эпоху феодализма крепостное состояние крестьян было мало распространено, зато сословная неполноправность крестьян была непременной чертой восточного так же, как и европейского феодального общества. «Наконец, в-четвертых, — заключает В. И. Ленин, — условием и следствием описываемой системы хозяйства было крайне низкое и рутинное состояние техники, ибо ведение хозяйства было в руках мелких крестьян, задавленных нуждой, приниженные личной зависимостью и умственной темнотой». (В. И. Ленин, Сочинения, т. 3, стр. 159).

Феодальная эксплуатация состояла в том, что крестьяне были обязаны обрабатывать земли феодала (барщина), отдавать ему часть урожая со своих участков (натуральный оброк) или платить ему определенную сумму денег ежегодно. Феодал захватывал обычно не только прибавочный продукт, но и часть необходимого продукта, обрекая крестьянина на вечную нищету и полуголодное существование. Крепостная зависимость по своей тяжести иногда мало отличалась от рабства. И все же смена рабовладельческих отношений феодальными открывала некоторые возможности развития производительных сил, так как в отличие от раба, не заинтересованного в труде и совершенно неинициативного работника, крепостной известную часть временя мог работать в собственном хозяйстве и имел некоторую заинтересованность в труде.

На протяжении всей феодальной эпохи шла жестокая классовая борьба между крестьянами и феодалами. Интересы» феодалов отстаивало и защищало феодальное государство, помогавшее феодалам укреплять свою собственность на землю и усиливать эксплуатацию крестьян.

Мы чрезвычайно мало знаем о развитии производительных сил у народов земледельческой полосы Туркменистана в IV—VIII веках. Однако, даже самые общие сведения позволяют сделать вывод о том, что в это время произошло значительное качественное изменение производительных сил, по крайней мере в основной отрасли хозяйства — земледелии, несмотря на общий упадок хозяйства, вызванный кризисом рабовладельческого строя.

Во-первых, существенно изменяется ирригационная техника. Каналы становятся более узкими, но более глубокими. Появляются водоподъемные колеса — чигири, находившие с тех пор самое широкое применение в Средней Азии вплоть до 20-х годов нынешнего века, т. е. до ликвидации остатков феодального землевладения в среднеазиатских кишлаках и аулах. До самого конца своего существования чигири были в руках феодально-байских элементов сельского общества важным орудием закабаления и эксплуатации трудового крестьянства.

Во-вторых, примерно в IV—VII веках зернотерки сменяются ручными и водяными мельницами. Ручные мельницы появились еще в сасанидский период. Например, в развалинах замка Кюня-Кала в селе Кеши, не пережившем V века, был обнаружен целый склад ручных мельниц, которые, очевидно, там же изготовлялись. Первые сведения о водяных мельницах в Туркменистане относятся к середине VII и началу VIII веков. Смена архаических зернотерок ручными и водяными мельницами была, несомненно, связана с дальнейшими успехами земледелия, т. к. производительность ручной мельницы, не говоря о водяной, в несколько раз превышает производительность зернотерки.

Ручная, и водяная мельницы так же как и чигирь, оставались характерными орудиями земледельческого труда в Туркменистане, как и во всей Средней Азии, в течение всей феодальной эпохи и стали выходить из употребления лишь после падения феодальных отношений в ауле.

Учитывая эти качественные изменения в земледельческом хозяйстве, а также значительные успехи ремесла — особенно ткачества и обработки металлов — в Средней Азии и Иране в «сасанидский» период, мы можем понять и объяснить факт смены рабовладельческих отношений феодальными. Новые производительные силы требовали новых производственных отношений, которые создавали бы у работника какую - то заинтересованность в труде. И эти новые, феодальные отношения в конце концов установились, несмотря на попытки старой рабовладельческой знати помешать развитию исторического процесса.

На Среднем Востоке, как и в позднем Риме, разложение рабовладельческих и зарождение феодальных отношений не означало непосредственного смягчения эксплуатации и ослабления классовой борьбы. Если для рабов новый общественный строй и означал некоторое смягчение их тяжелой участи, то для свободного и полусвободного крестьянства (крестьянские общины на Востоке, колоны в Риме) этот процесс означал экономическое закабаление и потерю личной свободы. Особенно значительны были эти социальные сдвиги на Востоке, где было многочисленное лично свободное крестьянство. Ясно, что отнять у него землю и закрепостить его можно было только после крупных и жестоких классовых битв. Обострение классовой борьбы требовало усиления государственной власти — в этом, очевидно, и крылась основная причина смены относительно рыхлого парфянского царства «упорядоченной» монархией Сасанидов с ее строгой централизацией, вышколенным бюрократическим аппарат том и влиятельным зороастрийским духовенством. Сасанидская деспотия железной рукой придавила народные массы, и недаром уже в III веке н. э. на ее территории широко распространяется манихейство — религиозное учение, сочетавшее древний дуализм** с идеей аскетизма, и отречения от земных благ, являвшееся, подобно раннему христианству, религией отчаяния и разочарования.

Обострение классовых противоречий привело к грандиозному взрыву классовой борьбы в сасанидском государстве в V веке н. э. — маздакитскому движению, названному по имени Маздака, руководителя движения. Маздакизм 93, сохраняя дуалистическую основу манихейства, требовал активной борьбы против зла, носителем которого считались богачи. Требования уравнения имущества и уничтожения гаремов богачей (замаскированной формы закрепощения свободных женщин) делали маздакизм боевым учением крестьянских масс, закабаляемых феодалами.

Мы знаем очень мало фактов, относящихся к маздакитскому движению. Это приводит к значительному разнобою в оценке его характера. Многие исследователи рисуют его как попытку борьбы против феодализма во имя сохранения архаических общинных отношений, т. е. как реакционное движение. Но представляется более вероятным, что оно объективно было направлено на ограничение феодальной эксплуатации, во имя защиты крестьянского хозяйства — основы всей хозяйственной структуры средневековья. Поэтому по своей экономической сущности оно было прогрессивным.

Мы не располагаем точными данными, имело ли маздакитское движение отголоски на территории Туркменистана, но это почти несомненно. Интересно, что по свидетельству одного из наиболее крупных ученых средневекового востока — Бируни, Маздак происходил из города Нисы) в Хорасане.

Движение получило большой размах. Моментами маздакиты были близки к захвату верховной власти в Иране 94.

Острый социальный кризис, охвативший Иран и все остальные земледельческие области Среднего Востока, обеспечил успех новых вторжений отсталых степных племен. На этот раз мы встречаем имена хионитов, кидаритов, эфталитов. Уже в 356 г. упоминается хионитский князь Грумбат, бывший тогда союзником сасанида Шапуpa II. Позднее хиониты вели борьбу с персами за Мерв, но были разбиты и отброшены.

Кидариты в то же время упоминаются в Тохаристане. Наиболее сильным племенем были эфталиты 95, жившие, по определению С. П. Толстова, юго-восточнее Аральского моря, где стояли их укрепленные города. С 427 г. эфталиты начинают вторжения в Хорасан, подчинив до этого значительную часть Средней Азии. По мнению С. П. Толстова 96, эти успехи были обусловлены союзом «варваров» — эфталитов с поднявшимися против угнетателей народами земледельческих областей. Сасанидский царь Фируз был трижды разбит эфталитами и погиб в бою с ними. В руки эфталитов перешел Мерв. Они оказывали серьезное влияние на внутренние дела Ирана — возвели на престол царя Кавада, покровителя маздакитов, ранее изгнанного знатью. Тогда же эфталитский царь Торамана подчинил значительную часть северной Индии. К началу VI века в руках Сасанидов на территории Туркменистана оставались только Ниса и предгорья Копет-Дага.

Эфталиты,*** видимо, были полукочевниками, имели довольно развитое земледелие и ремесло. Архаический общественный строй, определивший их внутреннюю сплоченность и военную силу, быстро разложился в обстановке крупных завоеваний и создания государства. Уже в середине VI в. окрепший Сасанидский Иран переходит в наступление, а в 60-х годах VI века государство эфталитов пало под натиском персов и тюрок. Но значительные группировки эфталитов и других степных племен сохранились в Бадхызе и Дехистане. Вероятно, эфталитам принадлежал большой укрепленный город в Североатрекской степи, ныне городище Шаудуз-Кала, впервые обнаруженное и обследованное автором настоящей работы летом 1950 года. Город Шаудуз-Кала расположен на низовьях большого канала, выведенного из Атрека, и состоит из двух основных частей: старого оседлого поселения, существовавшего еще в парфянскую эпоху, но дожившего до VI—VII веков, и созданной не ранее V века крепостной ограды с башнями, окружающей большую пустую площадь, на территории которой встречается немало керамики, но нет и признаков строений. Видимо, эта крепость укрывала лагерь кочевников. Шаудуз-Кала — наиболее крупное раннесредневековое поселение в Западном Туркменистане. Оно, очевидно, было резиденцией главного вождя племен, кочевавших в североатрекских степях в IV—VII веках н. э. Во второй половине VI века вновь усилилось государство Сасанидов. Хосров I Ануширван (531—579), разгромивший маздакитов и сокрушивший с помощью тюркских каганов эфталитское государство, провел налоговую реформу, установившую единую систему высоких поземельных податей в пользу государства (хараг) 97. В VI веке в сасанидском Иране оформляется господствующий феодальный класс, состоящий из воинов, чиновников и зороастрийского жречества, Вся северная граница государства (современный Южный Туркменистан) покрывается огромными замками, у подножья которых лежат полумесяцем неукрепленные крестьянские села 98.

В степях южнее Атрека сасанидские цари построили длинную стену с башнями из жженого кирпича (ныне вал Кизыл-Алан) для защиты от набегов кочевников из приатрекских степей; вероятно, поддерживался старый вал вокруг Атека (ныне вал Мерз в Каахкинском районе). Оасанидским царям удалось вновь захватить Мерв и всю долину Мургаба. Однако, захватить побережье Аму-Дарьи им не удалось.

Крупные социальные сдвиги происходят в IV—VI веках и в Хорезме. Приходят в упадок и гибнут старые города, деградирует городское ремесло, ослабляются внешние торговые связи. Жизнь переходит в сельские местности, где вместо прежних общинных поселений появляются сотни и тысячи крупных и мелких укрепленных усадеб. «Перед нами ландшафт, говорящий о бурной эпохе непрерывных войн, — пишет С. П. Толстов, — о людях, живших в постоянном страхе перед нападением врага, в неизменной готовности оборонять с оружием в руках свою жизнь и имущество.

Феодализм еще не восторжествовал, но признаки его наступления чувствуются всюду. Грозные замки аристократии запирают головы ответвлений крупных каналов, командуя над усадьбами крестьян. Самая укрепленность последних явно свидетельствует не только о постоянной угрозе внешнего нападения. Крестьянин вынужден отстаивать свою свободу от гораздо более серьезной угрозы со стороны хозяев больших замков» 99.

Замок Якке-Парсан в Хорезме (реконструкция С. П. Толстова).

Южный Туркменистан и Хорезм в VI—VII веках все более превращаются в раннефеодальные страны, где крупные феодалы эксплуатируют отчасти рабов, отчасти клиентов — кедиверов, живших при дворе феодала, отчасти крестьян-издольщиков 100.

Издольная аренда всегда была одним из важнейших методов феодальной эксплуатации на Востоке. Феодалы стран Востока, как правило, не вели собственного крупного хозяйства, а свои земли сдавали мелкими участками безземельным или малоземельным крестьянам, получая за это значительную часть урожая.

Характерной чертой раннего феодализма на Востоке, в том числе и на территории Туркменистана, было сохранение здесь особенно крепких крестьянских общин, многочисленных и свободных 101, которые трудно было закабалить феодалу; поэтому здесь и держалось так прочно рабство. Второй особенностью было господство поливного земледелия в хозяйстве (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, 1948, стр. 75), что требовало наличия крепкой центральной и областной власти. Третьей особенностью была постоянная угроза со стороны кочевой степи, что требовало организации достаточно сильного отпоре. Наконец, и упадок ремесла и торговли не дошел здесь до такой степени, как в Западной Европе 102. В результате действия всех перечисленных факторов на Востоке (как и в Византии) в период перехода от рабовладельческого к феодальному устанавливается деспотия с сильно развитым бюрократическим аппаратом, а эксплуатация крестьян и ремесленников осуществляется не столько непосредственно феодалами, сколько централизованным порядком, путем сбора ренты-налога с крестьян и поголовного налога с неземледельческого населения. Поэтому важной составной частью возвышающегося класса феодалов была бюрократия, причем не только высшая, но и низшая сельская администрация — общинные старосты, сборщики налогов и т. п., в руки которых постепенно попадало прежде свободное общинное крестьянство.

Политическая история Туркменистана с середины VI до середины VII веков заполнена борьбой сасанидов с тюрками. В 60—70 гг. тюркские каганы завоевали почти всю Среднюю Азию, установили сношения с Византией и начали борьбу с Ираном за Южный Туркменистан. В 588 г. тюркский ябгу Кара Чурин напал на Иран, но был разбит и погиб. После этого сасанидские войска в свою очередь вторглись на правобережье Аму-Дарьи. Большая часть Средней Азии раздробилась на множество мелких раннефеодальных государств, которые иногда покорялись тюркам (например, в начале VII века), но чаще оставались независимыми, группируясь вокруг царей Хорезма, Бухары и Самарканда.

В 30—40 годы VII века Сасанидское государство, ослабленное крестьянскими восстаниями и мятежами знати, было разгромлено арабскими степными племенами. Последний сасанидский царь Ездегерд III был убит в окрестностях Мерва. Сасанидские наместники — правители областей и вожди кочевых племен оказались ненадолго самостоятельными государями, но уже в 651 году в Южный Туркменистан вторглись арабы. Ниса, Абиверд и Мерв были быстро захвачены арабами, несмотря на ряд восстаний, например, в 655 году 103.

Завоевание побережья Аму-Дарьи, Хорезма и Дехистана затянулось. Серьезное сопротивление оказали степные тюркские племена. Среднеазиатские правители обратились за помощью к Китаю 104, но Танская империя не смогла остановить натиск арабов. В 70 годы VII века арабы, захватили. Амуль (Чарджоу) и Земм (Керки) и заселили левобережье Аму-Дарьи, 105, Местное население насильственно обращалось в ислам. Арабские завоеватели не принесли с собой в Среднюю Азию более высокой культуры. Напротив, полуварварские арабские племена во главе ее своими хищными племенными вождями, стоявшие в культурном отношении значительно ниже народов Средней Азии, задержали развитие последних.

В начале VIII века эмир Кутейба покорил Тохаристан и Хорезм (в последнем случае он был приглашен хорезмской знатью на помощь для подавления народного восстания), а в 716 году его преемник Иезид покончил с независимостью Дехистана 106.

Арабское завоевание ознаменовалось рядом жестокостей и актов -вероломства. В Дехистане и Хорезме завоеватели тысячами истребляли пленных, разрушали селения, сжигали книги. Проводя в 1950 году археологические обследования в Североатрекской степи, XIX отряд ЮТАКЭ обнаружил целую «группу городов (Шаудуз-Кала, Орта-депесилик, Геокчик-депе, Ханлык-депе и др.)» прекративших существование в период арабского нашествия.

Арабские халифы сохранили в завоеванных областях хараджную систему, причем харадж собирался с особенной свирепостью и его размер повышался; вместе с тем, арабское завоевание привело к усилению рабства 107, разгрому местной культуры 108 и вообще, к временному упадку Средней Азии. Арабы первоначально не признавали феодальной (дехканской) собственности на землю 109, что должно было несколько задержать развитие феодальных отношений.

Усиление эксплуатации и тяжелое иноземное иго вызывали ожесточенное сопротивление трудящихся масс Хорасана. Большая часть VIII века прошла в восстаниях и гражданских войнах. Крестьянство Хорасана, организованное в тайные секты маздакитского направления****, принимало активное участие в восстаниях против арабских халифов, хотя часто оказывалось, что эти восстания фактически приобретают характер феодальных мятежей и возглавляются знатью (например, восстание Хариса ибн-Сурейджа в 734 г.) 110. Наиболее крупным восстанием было движение Абу-Муслима в 747—750 годы. Это движение имело целью свергнуть династию Омейядов и возвести на престол халифов новую династию Аббасидов, опиравшуюся на хорасанскую феодальную знать, но Абу-Муслим путем широких демагогических обещаний сумел вовлечь в него огромные массы трудового населения. В 747 году он открыто поднял в Мерве знамя восстания — черное знамя Аббасидов, обещая снизить налоги и уничтожить произвол арабских наместников. На его зов собралось многочисленное народное войско из всех областей Средней Азии. Арабский историк Динавери пишет: «Спешно двигались к Абу-Муслиму люди из Герата, Бушенджа, Мерверуда, Балькана, Мерва, Нисы, Абиверда, Балха, Саганиана, Тохаристана, Хутталяна, Кеша, Несефа. Все они сошлись на том, что красили в черный цвет свое платье. Красили они также половинки деревянных палиц... Приезжали эти люди на лошадях, ослах, или шли пешком... и было их числом 100 000 т. человек». Повстанцы поспешно сооружали укрепленные лагери, готовясь к решительной борьбе со сторонниками Омейядов. Среди воинов и военачальников Абу-Муслима были и феодалы, и горожане, и крестьяне; был даже целый отряд из рабов, размещавшийся в особом лагере. Все слои населения Средней Азии и северо-восточного Ирана объединила ненависть к арабским захватчикам. Но Абу-Муслим вовсе не был врагом арабской знати, он боролся лишь против Омейядов; поэтому в его войске было немало арабов, сторонников Аббасидов 111.

Наместник Омейядов в Хорасане, видя размеры восстания, не решился на вооруженную борьбу и бежал. Абу-Муслим стал правителем Хорасана, организовал государственный аппарат, укрепил свою армию и двинулся на запад, с целью окончательного разгрома врага и свержения династии Омейядов. Войска Омейядов были разгромлены. Хорасанская армия Абу-Муслима с победами прошла по Ирану, Ираку и Сирии. Известие об этом восстании проникло даже в китайские летописи. Престол халифов перешел в руки династии Аббасидов (750— 1265). Однако, обещаний, данных народу Абу-Муслимом, Аббасиды разумеется не выполнили. Сам Абу-Муслим был вскоре убит по приказанию халифа.

После того, как крестьяне увидели истинное лицо Аббасидов, проводивших в общем ту же феодальную политику, что и свергнутые Омейяды, по территории Туркменистана и всего Среднего Востока прокатилась новая волна народных восстаний — восстание Сумбата Мага в Южном Хорасане, Шарика ибн-Шайха в Бухаре, восстание в Герате и ряде других пунктов.

Очагами движения в Туркменистане были Мерв, Абиверд, Бадхыз и верховья Мургаба 112. Недаром из Мерва происходил Муканна, выдающийся вождь среднеазиатского крестьянства.

Настоящее имя Муианны было Хашим ибн-Хаким, а по другим источникам — Ата. Отец его и сам он служили сархангами (низшими военачальниками) в войсках Абу-Муслима. По профессии Муканна был ремесленником.

После гибели Абу-Муслима Муканна принимал участие в восстании против Аббасидов в Мерве, причем играл в нем крупную роль. После поражения повстанцев он был схвачен, брошен в темницу в Багдаде, но сумел выбраться оттуда и вновь появился в Мерве в конце 60-х годов VIII века.

Нет сомнения в том, что Муканна действовал не в одиночку, а опирался на сильную организацию, скорее всего тайные секты манихейско-маздакитского толка. На этот раз он, очевидно, пришел к выводу, что Мервский оазис, где находился наместник-Хорасана с крупными военными силами, не может стать базой восстания и поэтому перенес свою деятельность в Мавераннахр, за Аму-Дарью, куда он вначале направил письма с призывами к восстанию, а затем отправился сам, тайно перебравшись через Аму-Дарью, хотя на переправах его уже стерегли многочисленные арабские отряды. В Мавераннахре его как своего вождя с восторгом встретило трудовое население. По словам арабских историков, Муканна, с целью повышения своего авторитета, объявил себя богом, сошедшим на землю, чтобы покарать и уничтожить ненавистных арабских захватчиков и местных феодалов, сотрудничавших с арабской знатью в деле угнетения и эксплуатации народа. Вскоре весь Мавераннахр был охвачен народным восстанием, длившимся несколько лет. Восставшее крестьянство земледельческой полосы было поддержано тюркскими кочевниками.

Лишь после того, как в Мавераннахр было направлено сильное арабское войско с многочисленными осадными машинами, арабской знати и местным феодалам удалось справиться с восставшим народом 113. Сам Муканна в 783 году покончил самоубийством, чтобы не сдаваться в плен врагу. Его смерть не означала прекращения борьбы — отдельные восстания происходили и позже. Но к началу IX века крестьянские восстания были в основном подавлены, хотя к этому времени они успели до основания потрясти арабское феодальное государство.

Цитируется по изд.: Росляков А. Краткий очерк истории Туркменистана (до присоединения к России). Ашхабад, 1956, с. 43-55.

Примечания

ПРИМ1. По существовавшей в годы выхода цитируемого издания [1956] неотвратимой традиции, автору полагалось по любому историческому поводу – будь то период феодализма или самого раннего первобытного строя – сначала обязательно процитировать что-то из работ классиков марксизма Сталина, Ленина, Маркса, Энгельса.

* Под дехканами в Средней Азии и Иране в VI—XI вв. понимали не крестьян, а богатых землевладельцев-феодалов.

** Дуализм — представление о том, что мир разделен на два начала — доброе (свет) и злое (тьма) — между которыми идет непрерывная борьба; манихейцы считали бедноту носителями доброго начала, а богатых — злого.

*** Весьма вероятно, что от эфталитов происходит туркменское племя абдаль.

**** По преданию после гибели Маздака его вдова Хуррема удалилась в Хорасан, где продолжала пропаганду маздакитского учения. Это предание связано, видимо, с тем, что в Средней Азии маздакизм держался особенно долго и прочно.

93. Пигулевская Н. В.— Маздакитское движение, ИАН СССР, СИИФ, т. I, №4; Толстов С. П. Древний Хорезм, стр. 278, 332 и др.—47.

94. Там же. — 47.

95. Об эфталитах, помимо Истории народов Узбекистана, см. Толсто в С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 209—220.

96. Толстов С. П.— По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 215—45.

97 Пигулевска я Н. В.— К вопросу о податной реформе Хосроя Анушервана. ВДИ. 1937, № 1. См. ее же. Византия и Иран на рубеже VI и VII, М.-Л., 1946, стр. 217—226—49.

98. Например, Курамсак-депе в Геок-тепинском районе, Ак-депе севернее Шугундор-баба в Каахкинском районе и др.—49.

99. Толстов С. П.— По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 197—50.

100. Якубовски й А. Ю.— Вопросы периодизации истории Средней Азии в средние века (VI—XV) КС ИИМК, вып. XXVIII, стр. 31, 32.—50.

101. Там же. — 50.

102. Упалск ремесла и городов, отмечаемый Толстовым С. П., был недолгим. Уже в VI—VIII вв. Средняя Азия переживает новый подъём городской культуры. То же характерно и для городов Южного Туркменистана до вторжения арабов. См. Массон М. Е., Краткая хроника полевых работ ЮТАКЭ за 1948—1952 гг. Труаы ЮТАКЭ, т. V, стр, 216—50.

103. Гардизи. — Зейн ал-ахбар, МИТТ-1, стр. 227.

104. Бичурин Н. Я-— Собрание сведений..., т. II, стр.

312, 328. Вмешательство Китая не дало, однако, реальных результатов—5!.

105. Белазури. — Китаб ал-булдан, МИТТ-1, стр. 71—51.

106. Табари — Тарих ар-русул ва-л-мулук, МИТТ-1, стр. 107— 111 .—52.

107 Якубовски й А. Ю.— Вопросы периодизации истории Средней Азии в средние века, стр. 33—34.—52.

108. Толсто в С. П.— По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 226. Арабы повсюду уничтожали человеческие изображения—статуи, фрески.—52.

109. Табари.— Указ. соч., МИТТ-1, стр. 99—52.

110. Там же, стр 112—117.—53.

111. Там же. стр. 132; А г а Каррыев , В. Г. Мошкова, А. Н. Насонов , А. Ю. Якубовский , Очерки из истории туркменского народа и Туркменистана в VIII—XIX вв., Ашхабад, 1954 (в дальн. «Очерки из истории туркменского народа и Туркменистана в VIII—XIX вв.»), стр. 23—25.—5.?.

112. МИТТ-1, стр. 84; Бартольд, Туркестан, в эпоху монгольского нашествия, т. II, СПБ, 1900, стр. 203—54.

113. Якубовски й А. Ю.— Восстание Муканны — движение людей в «белых одеждах». СВ. т. V, 1948; Очерки из истории туркменского народа и Туркменистана в VIII—XIX вв. стр. 26—35.—55.