Стрейтс-Сетлментс и Борнео в борьбе с пиратством

По статье V англо-голландского договора 1824 года обе державы обязались «действенно способствовать искоренению» пиратства. Для того чтобы понять, сколь велика стала необходимость в согласованных действиях против этого ужасного зла, достаточно просмотреть указатели к многочисленным томам отчетов Стрейтс-Сетлментса. Это одна из преобладающих тем переписки. В Малайе пиратство являлось настолько старым злом, настолько широко распространенным и многогранным, что, когда европейские державы в XIX веке решили искоренить его, все их усилия в течение многих лет оставались безрезультатными. Ибо пиратство было почетным занятием, которому потворствовали, которое поощряли и в котором непосредственно участвовали высшие властители этого странного малайского мира, мира мемуаров раджи Брука и ранних романов Джозефа Конрада. И нигде в мире географическое положение так не благоприятствовало пиратству.

Несомненно, однако, что особое обострение пиратства в XVIII веке и превращение его в «огромное и пагубное зло» в XIX веке, явилось главным образом результатом дезорганизации местной торговли в архипелаге под влиянием португальцев и голландцев в XVI и XVII веках. По сравнению с методами обогащения португальских флибустьеров систематические и тщательно рассчитанные методы, какими голландцы создавали свою торговую монополию, причинили такое разорение туземным народам и настолько способствовали распаду правительств этих государств, что стали по своему значению самым крупным фактором создавшегося положения. Таким образом, с ослаблением в XVIII веке контроля Объединенной Ост-Индской компании над ее островной империей был открыт путь для расширения пиратства до небывалых масштабов.

[362]

Наивно было бы пытаться объяснить это тем, что только в XVIII веке европейские авторы начали делать различие между пиратом и частным торговцем 1.

В XVIII веке буги, которые приобрели доминирующее влияние среди малайских государств и которые были охарактеризованы Фрэнсисом Лайтом как «лучшие торговцы на восточных островах», своими пиратскими действиями наводили ужас на весь архипелаг. Жестокое обращение голландцев с Макассаром и разрушение государств на Молуккских островах положили начало пиратской карьере бугов. Но это было уже в прошлом, ибо в XIX веке о них как о пиратах уже ничего не слышно.

Еще больший ужас внушали моро, или илланы, с архипелага Сулу. В XIX веке они были известны под именем баланини (по названию группы островов, которые были их родиной). Подобно ланунам, или «пиратам из Лагуны», пришедшим из большой одноименной бухты на юге острова Минданао, баланини пользовались прау водоизмещением от 40 до 100 тонн и с командами от 40 до 60 человек. Это были обычные туземные военные суда, которыми пользовались во всей Юго-Восточной Азии. Лануны и баланини отправляли ежегодно флотилии из нескольких сот подобных судов. Их добычей были мелкие джонки и туземные торговые прау; они редко нападали на европейские корабли и даже на более крупные китайские джонки. Сулу являлся их торговой базой. Наиболее опустошительные набеги с целью захвата рабов и добычи они совершали на Филиппины; хотя испанцы снаряжали много карательных экспедиций, которые разрушали их укрепления и жгли деревни, добиться действенного контроля над ними не удавалось.

Для своих операций против Малайского архипелага флот ланунов шел сначала к Тампассуку на северо-западном побережье Борнео, где он делился на эскадры, каждая из которых имела свой собственный район. Каждый год «пиратский ветер» приводил их в Малаккский пролив, где они стояли в ожидании прау, направлявшихся в Сингапур. Архипелаг Риау—Лингга был для них обычным местом охоты, и население целых островов исчезало в результате их набегов за рабами. На побережье Пенанга и Кедаха они появились только в 1835 году. Нанесенные ими опустошения и разрушения не поддаются исчислению.

Самыми лютыми врагами ланунов и баланини были малайские пираты из архипелага Риау-Лингга, Каримон и других островов вблизи южного входа в Малаккский пролив. Остров Галанг был их главным рынком, где они продавали захваченные товары и рабов. Султана Лингги подозревали в том, что он покровительствовал им; его главные придворные экипировали пиратский флот; то же делали султаны Суматры и Малаккского полуострова. Пиратские прау снаряжались, по-видимому, даже в Сингапуре. Однако малайские прау были значительно меньше, чем большие военные суда ланунов и баланини, и на них было меньше людей. По сравнению с их соперниками операции малайских пиратов были значительно меньшего масштаба.

В начале XIX века северо-западное побережье Борнео было одним из наиболее известных пиратских центров. Фактически пиратство осуществлялось морскими даяками, оранг лаут, но их нанимали и ими руководили малайские вожди и отдельные арабы, поселившиеся среди них. Морские даяки и лануны, укрепления которых находились к северу от Брунея, были как раз теми пиратами, против которых была главным образом направлена деятельность раджи Джеймса Брука. Главной причиной сохранения пиратства, также как и мавританских корсаров на Средиземном море в XVI и XVII веках, было отсутствие согласованных действий против них морских сил европейских держав. Сотрудничество, предусмотренное англо-голландским договором 1824 года, никогда не осуществлялось. Англичане долгое время испытывали недостаток морских судов, так как Ост-Индская компания после 1833 года, когда она перестала быть торговой компанией, не хотела затрачивать средств на Стрейтс-Сетлментс, от которого она не получала никаких доходов. Голландцы, располагавшие го-

__________

1. V l e к к е, Nusantara, р. 198, 199

[363]

раздо большим, чем англичане, количеством военных судов в архипелаге, сделали больше, чем другие державы, для подавления пиратства, но они концентрировали свои усилия только в своем собственном районе. Точно так же и испанцы сосредоточивали свои усилия на охране Филиппин от ланунов. В 1848 году они изгнали баланини со своих островов. В 1851 году они захватили Сулу и вынудили ланунов перенести центр своей торговли в другое место. Однако лишь позднее, когда испанцы постепенно подчинили своему контролю архипелаг Сулу и Минданао, набеги ланунов на Филиппины прекратились.

Развитие Сингапура привело к такому сосредоточению в нем туземной торговли, что это вызвало еще большее процветание пиратской профессии. С 1819 по 1830 год Стрейтс-Сетлментс располагал лишь несколькими канонерками и шхунами, что было совершенно недостаточно для борьбы с этим злом. Бугские купцы из Сингапура в 1831 году жаловались, что они недостаточно защищены, и грозили прекратить свои рейсы. Положение было настолько трудным, что в 1832 году китайцам из Сингапура было разрешено снарядить собственных четыре судна для борьбы с пиратами. В 1835 году европейские и китайские купцы из Сингапура и Бенгальская торговая палата подавали в английский парламент и правительству Индии петиции об усилении охраны. В результате в Малаккский пролив был послан корабль королевского флота «Андромаха», а капитан корабля и губернатор Стрейтс-Сетлментса были назначены уполномоченными по совместным действиям для подавления пиратства. В 1836 году в Сингапур было послано еще два военных корабля и три канонерки, и в результате их усилий малайским пиратским центрам были нанесены тяжелые удары. В частности, был уничтожен их центр в Галанге. В 1837 году правительство Индии разместило в проливах военные силы в составе двух кораблей королевского военного флота и пяти канонерок, которые должны были находиться там постоянно. Еще большее значение имело прибытие в этом же году небольшого парового судна «Диана». Только паровое судно могло должным образом справиться с галерой, которой при помощи весел удавалось ускользать от парусного судна.

В течение нескольких лет пиратство близ Стрейтс-Сетлментса заметно сократилось. Но в 1843 году сильно оживилась активность малайских ланунских пиратов. Тем временем в 1839 году на сцене появилась новая личность; под инициативным руководством этого человека операции против пиратства проводились так энергично, что в течение нескольких лет оно было почти ликвидировано. Джеймс Брук был сыном члена Бенгальской гражданской службы и сам служил в армии Ост-Индской компании и участвовал в операциях в Ассаме во время первой англо-бирманской войны. Серьезное ранение в бою близ Рангпура вынудило его в 1826 году вернуться в Англию, и вскоре после этого он оставил службу в компании. В 1830 году он отплыл в Китай. Красота Малайского архипелага и опустошения, нанесенные пиратами и междоусобными войнами, произвели на него столь сильное впечатление, что, когда умер его отец, оставив ему крупное наследство, он истратил это наследство на яхту «Роялист» водоизмещением 140 тонн, подготовил отборную команду и в 1839 году прибыл на Борнео с непосредственной целью вести исследования и научную работу.

Когда он прибыл в район Саравака, район был охвачен восстанием против султана Брунея, дядя которого, пангеран Муда Хашим, только что потерпел неудачу при подавлении мятежа даяков. Муда Хашим и Брук стали большими друзьями, и в следующем году Муда Хашим предложил ему управлять Сараваком взамен за предложенную им помощь в борьбе против мятежников Брук не только подавил восстание, но и завоевал преданность малайцев и даяков, которые долго страдали от плохого управления Брунея. После некоторой отсрочки, вызванной сопротивлением губернатора, он в сентябре 1841 года получил назначение и в следующем году был утвержден султаном.

С заметным успехом занимаясь внедрением справедливого и гуманного управления на вверенной ему территории, Брук настойчиво пытался заинтересовать английское правительство в Брунее. С развитием пароходного сообще-

[364]

ния с Китаем возникла необходимость в угольной станции между Сингапуром и Гонконгом, который был приобретен в 1841 году. В те дни корабли потребляли такое большое количество угля, что его хранение на судне было связано с потерей полезной площади под груз; важно было поэтому иметь угольные станции, расположенные не слишком далеко друг от друга, чтобы сократить количество угля, хранимого на корабле. Как на самом Брунее, так и на острове Лабуан имелись залежи великолепного угля, и Брук узнал, что голландцы стремятся завладеть ими. В 1844 году султан Омар предложил уступить Лабуан Англии; Брук посоветовал не только принять это предложение, но и назначить английского резидента в Бруней в качестве советника при султане. Зародившаяся у него мысль шла примерно в направлении создания системы резидентств, введенной позднее в Малайе. Немалое значение имел тот факт, что Хью Лоу, ставший в 1877 году резидентом Перака и бывший подлинным создателем системы резидентства в Малайе, проходил срок своего обучения при Бруке в Сараваке.

Тем временем в 1846 году в Брунее дела приняли критический оборот. Султан под влиянием пиратской клики среди малайской знати, которая видела в мероприятиях Брука против пиратства конец своего прибыльного занятия, убил пангерана Муда Хашима и всех его сторонников. Он пытался также убить Брука и похитить адмирала Кохрейна, чья эскадра в предыдущем году нанесла пиратам Борнео тяжелейший удар, захватив крепость ланунов Маруду. Предводитель ланунов Шариф Осман, убитый в бою, был союзником пангерана Узопа, фаворита султана. Сам Узоп в 1845 году совершил нападение на Муда Хашима, но был захвачен в плен и казнен.

Эффективные меры против пиратства начались с нанесения решительного поражения морским даякам, совершавшим набеги на Саравак. Наместниками султана в стране морских даяков были четыре араба, которые являлись предводителями пиратов и работорговцами. В 1843 году они подготовляли крупное нападение на Брука при поддержке Узопа и Макуты, бывшего наместника Саравака, плохое управление которого послужило причиной восстания, приведшего к вмешательству Брука в 1839 году. Однако этот заговор провалился еще до своего осуществления, так как на корабле королевского флота «Дидо» прибыл капитан Кеппель с целью расследования нападений, совершенных на сингапурские прау на побережье Борнео. Брук сразу же посоветовал начать наступление на серебасов и секарранов—два племени, на которые делились морские даякЕГ. Поэтому «Дйдо» и флотилия Брука приступили к разрушению укреплений серебасов. Еще до того, как борьба могла быть перенесена в страну секарранов, «Дидо» должен был отправиться в Китай. Но корабль вернулся в 1844 году и покончил с секарранами таким же образом, как и с серебасами. Затем в следующем году, как мы уже видели, эскадра адмирала Кохрейна нанесла ланунам сокрушительный удар, разрушив их укрепленное поселение в Маруду.

Триумф пиратской партии в Брунее в 1846 году был кратковременным. Брук и Кохрейн появились в устье реки, на которой стоит город Бруней; султан отказался от переговоров; после короткой острой схватки город был захвачен, а султан бежал в глубь страны. Ему разрешили вернуться, поскольку пиратская партия, чью волю он выполнял, была сейчас бессильна и султан соглашался сотрудничать с англичанами в деле подавления пиратства и работорговли. Поэтому, оставив для переговоров капитана Мунди, адмирал Кохрейн отбыл в Китай. По пути его эскадра разрушила два крупных ланунских поселения—Тампассук и Пандассан. В то же время Мунди на корабле королевского флота «Айрис» выполнил задачу подавления сил ланунов на северо-западе Борнео, систематически разрушая поселение, основанное на реке Мамбакут Хаджи Саманом, одним из предводителей пиратской партии в Брунее. В результате лануны покинули свои поселения на северо-западе Борнео и ушли на северо-восточное побережье, где основ,пли новый центр в Тунку.

Будучи восстановлен на престоле, султан Омар уступил радже Бруку все суверенные права на Саравак. Почти одновременно пришло письмо от лорда

[365]

Пальмерстона, в котором он разрешал принять предложение султана об уступке Лабуана и заключении торгового договора, но отвергал предложение назначить английского резидента в Бруней. Договоры, которые в результате последующих переговоров были подписаны в 1846 году, обязывали султана ликвидировать пиратство и работорговлю и предоставляли для английской торговли условия наибольшего благоприятствования; договоры предусматривали также, что султан не имеет права отчуждать территорию без согласия англичан. Затем Брук вернулся с триумфом в Англию. Он получил личное дворянство и был назначен губернатором Лабуана, а также комиссаром и генеральным консулом при султане и независимых вождях Борнео.

С самого начала голландцы с растущим опасением следили за деятельностью Брука на северо-западе Борнео. В 1845— 1846 годах они направили ряд нот английскому правительству, в которых необоснованно утверждали, что операции англичан в Брунее, и особенно овладение Лабуаном, являются нарушением договора 1824 года. Переписка приобрела несколько обостренный характер, поскольку англичане не только отвергли претензии голландцев, указав, что договор гарантировал права Нидерландов к югу от Малаккского пролива и что Саравак и Бруней расположены на более северной широте, чем Сингапур, но и напомнили им об их собственных непрерывных нарушениях торговых условий договора. Обсуждая вопрос о Борнео, голландцы выдвинули требование, которое шло гораздо дальше простого вопроса о широте, — они требовали от англичан не создавать никаких учреждений на тех островах архипелага, на которых уже имелся голландский пост, даже в том случае, если этот остров принадлежит независимому государству.

Лануны были изгнаны с северо-западного побережья Борнео, но пиратская деятельность морских даяков снова оживилась в 1847 году. Причина этого заключалась в том, что в распоряжении Брука снова оказалось недостаточно сил, а английская эскадра, оказавшая столь эффективную помощь в предыдущий период, была слишком мала, чтобы выполнить все возлагавшиеся на нее обязанности. Как раз в то время, когда малайское и ланунское пиратство было подавлено, значительных масштабов стало достигать китайское пиратство; примерно c 1840 до 1860 года туземная торговля Стрейтс-Сетлментса страдала от нападений больших и хорошо вооруженных китайских джонок, которые нападали даже на европейские суда. Только в 1849 году Бруку снова удалось добиться помощи английского военного корабля.

В начале 1849 года по требованию султана Брунея Брук и его малайцы на шлюпках «Немезиды», парохода королевского флота метрополии, совершили набег на страну морских даяков, но располагали слишком слабыми силами, чтобы нанести решительный удар. Вскоре адмирал Кольер, командовавший эскадрой в китайских водах, сумел послать два корабля королевского военного флота и два парохода компании, силами которых пиратство морских даяков было беспощадно ликвидировано. Решительные действия произошли в Батанг-Мару, где пиратский флот, состоявший из более ста военных лодок, был окружен и уничтожен. Затем было сожжено большое количество деревень серебасов и секарранов, и страна была опустошена. Из 4 тысяч пиратов погибло примерно не больше 800 человек. Потери были бы по крайней мере втрое больше, если бы Брук сознательно не дал бежать большому числу людей. Серебасы и секарраны сдались; вожди, которые препятствовали пиратству, снова получили власть, и, для того чтобы крепко держать в руках морских даяков и помешать пиратской партии снова организовать набеги, султан Брунея уступил их земли Бруку взамен за половину чистого дохода от этих земель.

Эта победа оказала заметное влияние на торговлю Стрейтс-Сетлментса. Была не только освобождена туземная торговля, но Сингапур завязал весьма ценные торговые отношения с Сараваком и Брунеем. Брук, однако, оказался предметом ожесточенных нападок печати в Сингапуре и Лондоне за свои действия против морских даяков. Кампанию открыла в 1849 году «Стрейтс тайме»; за ней последовала лондонская «Дэйли ньюс». В борьбе против Брука приняли участие Давид Юм, Общество мира, Общество защиты туземцев, Сидней Гер-

[366]

берт и сам Гладстон, а в его защиту выступили «Таймс», лорд Пальмерстон, лорд Грей, Кеппель и Мунди. В 1854 году он был полностью оправдан королевской комиссией. Дело было в том, что бывший агент Брука, Генри Уайз, использовал нуждающегося журналиста Роберта Вуда для опубликования в «Стрейтс тайме» явно ложного отчета об операции в Батанг-Мару, который был перепечатан «Дэйли ньюс». Уайзу удалось также завоевать доверие Давида Юма, который воспользовался случаем получить известность благодаря нападкам на столь прославленного героя. Брук порвал с Уайзом в 1848 году из-за мошеннических проделок последнего, связанных с компанией Восточного архипелага, основанной им в 1847 году. Кампания против Брука была, таким образом, инспирирована Уайзом, стремившимся отомстить Бруку за отказ последнего, по его собственным словам, «закрывать глаза, ничего не говорить и ждать, что бог пошлет». В 1853 году Брук возбудил судебный процесс по обвинению в мошенничестве компании Восточного архипелага и выиграл этот процесс. В результате устав компании был аннулирован и компания ликвидирована.

Эти нападки на Брука имели одно печальное последствие, заключавшееся в том, что в Сараваке распространилось мнение, согласно которому в случае новых беспорядков Брук не получит больше поддержки британского военного флота. Поэтому существовавшее там китайское тайное общество подготовило восстание. Кучинг, столица Саравака, был сожжен, и было убито много европейцев и туземцев, прежде чем восстание было подавлено. Два года спустя пытались восстать некоторые недовольные малайские вожди. Знаменательно, что во время всех этих беспорядков морские даяки стойко сохраняли верность человеку, который излечил их от пиратства.

[367]

Цитируется по изд.: Д.Дж.Е. Холл. История Юго-Восточной Азии. Пер. с. англ. Я.М. Света, Р.А, Тузмухамедова. М., Издательство иностранной литературы, 1958, с. 362-367.