Индонезия в 1900 – 1942 годы: голландский «новый курс» и индонезийский национализм

К 1900 году мнение голландцев по колониальным вопросам сводилось к тому, что политика частного предпринимательства устарела. Было ясно, что защитников этой политики мало беспокоят интересы индонезийцев и что огромная мощь, которой обладает частный капитал, находится в руках нескольких крупных корпораций, способных объединенными силами встать на защиту своих интересов, поистине «сверхмощных целей» новейшего времени.

Доктор Абрахам Купер, занявший пост премьер-министра Нидерландов в 1901 году, был автором изданной в 1880 году брошюры под названием «Наша программа», в которой он доказывал, что правительство должно придерживаться политики моральной ответственности за благосостояние туземных народов. Эту идею он выразил в «тронной речи» этого года. Так было положено начало так называемой «этической политике».

К этому времени в состав голландского парламента впервые вошли социалисты, которые провозгласили во всеуслышание доктрину: «Правительство Ост-Индии для Ост-Индии!»— имея при этом в виду в качестве конечной цели введение самоуправления. Однако гораздо более сильное впечатление произвел либерал С. Т. ван Девентер, который не только составил проект новой программы своей партии, требующей повышения благосостояния, децентрализации и более широкого участия индонезийцев в управлении, но в 1899 году вызвал сенсацию своей статьей, озаглавленной «Долг чести», в которой он доказывал, что Ост-Индии должны быть возвращены все деньги, полученные по активному сальдо (батиг сальдо) после 1867 года, когда парламент принял на себя ответственность за финансы Ост-Индии.

Так, еще раз после обильных излияний благородных чувств была выдвинута программа «децентрализации» и повышения благосостояния туземных народов, причем почти с той же невероятной нерешительностью, которая отмечалась при ликвидации «системы культур». «Децентрализация» явилась новым евангелием. Она предусматривала передачу власти из Гааги в Батавию, от генерал-губернатора — департаментам и местным чиновникам и от европейских — индонезийским чиновникам. Децентрализация означала также создание автономных органов, управляющих своими делами в сотрудничестве с правительством. На практике, однако, закон о децентрализации от 1903 года и указы 1904— 1905 годов о создании местных советов 1, состоявших из индонезийцев, европейцев и китайцев, отнюдь не заходили так далеко, как план децентрализации, представленный генерал-губернатором Мейером правительству Нидерландов еще в 1867 году. И вплоть до начала первой мировой войны, когда связи между Батавией и Гаагой были прерваны, генерал-губернатор оставался под полным контролем правительства Нидерландов.

В 1905 году заместитель директора гражданской службы де Графф поставил вопрос о замене европейцев индонезийцами и об объединении обеих служб в соответствии с его предложением провести реформу территориального устройства Явы, которая предоставила бы местным чиновникам большую власть.

_________

1. С совещательным голосом. — Прим. ред.

[492]

Н о до поры до времени вопрос о реформе был отложен. В 1914 году де Графф представил более обширный план, предусматривавший реорганизацию управления Ост-Индии путем создания 12 административных единиц, каждая из которых располагала бы известной финансовой автономией. Это предложение тоже было отвергнуто, однако его план предоставить индонезийским чиновникам большую власть, «эмансипировать их», по его выражению, получил всеобщее одобрение. Однако ничего не предпринималось до 1921 года, когда было принято решение сделать некоторые уступки регентам в качестве признания их особых заслуг. Однако первый «эмансипированный» регент заявил, что это никак не изменило его положения, и на протяжении дальнейших десяти лет, по словам Раден Джайядининграт, «европейская администрация осталась точно такой же, как была» 1.

Тем временем сторонники «этической политики» обратились к деревне, как рычагу повышения благосостояния туземного населения. В 1906 году де Графф издал постановление о деревне, предусматривавшее создание сельского управления, состоявшего из старосты и сельских чиновников, а также сельского собрания, призванного управлять сельскими учреждениями и обеспечивать потребности деревни. Начиная с этого времени принимались меры для улучшения сельскохозяйственного производства и ветеринарного обслуживания, для устройства сельских школ, для предоставления на здоровых началах кредита и для улучшения здравоохранения. Была создана хорошо разработанная система сельского управления. Она явилась, однако, орудием столь чрезмерного вмешательства сверху, что едва ли сохранялась в какой-либо степени автономия деревни, и в результате это восстановило деревенских жителей против голландского управления. Методы голландцев были охарактеризованы Ферниволлом следующими словами: «Дайте я вам помогу, дайте я вам покажу, как это надо делать, дайте, я это сделаю за вас» 2.

Первые признаки пробуждения национального самосознания начали проявляться на Яве в начале XX века. Такие внешние события, как боксерское восстание в Китае, восстание на Филиппинах против Испании и возвышение Японии, несомненно, сыграли свою роль, ибо они оказали заметное влияние на умы небольших групп ученых в различных странах Юго-Восточной Азии, недовольных тем второстепенным положением, которое им было отведено при господстве европейцев. Знаменательно, что в 1899 году японцы потребовали и получили равные права с европейцами в Нидерландской Индии. Однако в каждой стране национальное движение имело свой специфический характер.

Характерной чертой Индонезии на раннем этапе ее существования было преобладание Явы, причем две трети населения были сосредоточены на одной пятнадцатой части ее площади. Здесь большую роль играли культурные факторы, растущее осознание ценности яванской культуры, уходящей своими корнями в далекое прошлое, и требование развития просвещения, в отношении которого голландцы до XX века проявляли прискорбно пренебрежительное отношение. Новая глава в национальном движении открылась с появлением в 1900 году борца за женское образование в лице одаренной Раден Адженг Картини, дочери регента Джапары. Ее письма 3, опубликованные в 1911 году, стимулировали проявление духовной энергии туземцев, что привело к основанию школ имени Картини для девочек. Как она, так и д-р Вахидин Судирохусодо, врач в отставке, начавший в 1906 году кампанию за развитие Явы, считали распространение западного образования средством спасения.

В 1908 году Судирохусодо основал первую национальную организацию «Буди утомо» («Высокая цель»), в которую входили главным образом интелли-

______

1. Raden Djajadiningrat , Indonesische Genootshap, 1929, p. 83, цит. Ферниволла в его «Netherlands India», p. 269.

2. Furnivall, op. cit., p. 389.

3. Голландское издание вышло под названием «Door duisternis tot licht. Gedachten over en voor het Javaansche volk». Имеется английское издание «Letters of Javanese Princess by Raden Addjng Kartini», New York, 1920. Картини умерла в 1904 году в возрасте 25 лет.

[493]

генция и яванские чиновники. Цель ассоциации, вдохновлявшейся индийским поэтом Рабиндранатом Тагором и до некоторой степени Мохандасом Ганди, заключалась в организации школ на национальной основе. В 1911 году возникла другая ассоциация— «Сарекат ислам» 1, весьма отличавшаяся от первой по характеру и явившаяся проявлением оживления исламизма среди населения Суматры и Явы в противовес усилению деятельности христианских миссионеров. При своем возникновении «Сарекат ислам» выступил, однако, как объединение яванских торговцев батиком в борьбе против китайской конкуренции.

Объявленные им четыре первоначальные цели состояли в поощрении индонезийского торгового предпринимательства, взаимной экономической поддержке, повышении духовного и материального уровня индонезийцев и борьбе за чистоту истинной религии — ислама. Очень быстро ассоциация приобрела народный характер, и через четверть века число ее членов достигло двух миллионов. «Ислам стал связующим началом и символом общих действий против других национальностей», — пишет Коленбрандер 2. На первом съезде этой

организации, состоявшемся в Сурабайе в январе 1913 года, ее лидер Омар Саид Чокроаминото заверял, что деятельность ассоциации не направлена против голландского господства и что она будет добиваться своих целей конституционным путем. Первый общенациональный съезд партии, который состоялся в 1916 году и на котором присутствовали представители 80 местных отделений с числом членов в 360 тысяч человек, принял резолюцию, требующую самоуправления на основе союза с Нидерландами.

Тем временем социалистические идеи начали распространяться не только среди индонезийцев, но и среди индоевропейцев 3. Русская революция 1917 года

_________

1. «Сарекат ислам» оформился как политическая организация в 1913 году. Возник из «Сарекат дагенг ислам» («Союз мусульманских торговцев»), который отражал интересы нарождавшейся яванской торгово-промышленной буржуазии. — Прим. ред.

2. Colenbrander, Koloniale Geschiedenis, III, p. 129.

3. Индоевропейцами в Индонезии называют метисов, родившихся от брака голландцев с индонезийцами. — Прим. ред.

[494]

оказала непосредственное влияние на положение на Яве. Хендрик Снеевлит основал Индийский социал-демократический клуб с революционными целями 1, а один из членов этого клуба — Семаун — пытался привлечь «Сарекат ислам» на сторону коммунизма 2. На национальном съезде в Батавии в октябре 1917 года Чокроаминото изменил свою позицию и принял враждебный тон по отношению к правительству, хотя он по-прежнему рекомендовал использовать конституционные методы борьбы. Откладывание создания давно обещанного фольксраада (народного совета) и введенные голландцами ограничения избирательного права вызвали сильное недовольство. Была объявлена война «преступному капитализму». Однако Семауну, организовавшему энергичную коммунистическую секцию (секцию Б), тесно связанную с Москвой 3 не удалось добиться контроля над движением; он вышел из «Сарекат ислама», чтобы создать Коммунистическую партию Индонезии (КПИ), которая примкнула к III Интернационалу в Москве. Вспышка движения пассивного сопротивления в Преангере в июле 1919 года после безобразного инцидента на центральном Целебесе, во время которого погибли голландский инспектор и несколько должностных лиц, повлекла за собой следствие, выявившее причастность к этому делу тайных обществ, входящих «в секцию Б»; поэтому эта организация была распущена правительством.

Теперь борьба развернулась между Коммунистической партией Индонезии и «Сарекат исламом», причем главным пунктом расхождения являлся религиозный вопрос. II съезд Коммунистической партии Индонезии, состоявшийся в 1920 году, вынес решение, что коммунизм является таким же противником панисламизма, как и господства Запада. Коммунизм, однако, не был массовым движением; коммунисты, хотя они и были энергичны и образованны, были все же немногочисленны. Поэтому их тактика заключалась в попытке отвоевать у лидеров «Сарекат ислама» их влияние и привлечь на свою сторону профсоюзы.

Когда VI национальный съезд «Сарекат ислама» в октябре 1921 года собрался в Сурабайе, Чокроаминото находился в заключении по обвинению в подпольной деятельности; Абдул Муис и Хаджи Агус Салим, председательствовавшие вместо него, провели резолюцию, запрещающую членам «Сарекат ислама» принадлежать к другой партии 4. В результате коммунисты были вытеснены из движения. Однако в течение пяти лет «Сарекат ислам» тщетно вел борьбу против относительно небольшой группы коммунистов, создававших свои собственные организации Сакарет, поддерживавших забастовки и проводивших подготовку к революционным выступлениям в районах северной и западной Явы. В 1922 году под влиянием молодых индонезийцев, окончивших учебные заведения в Европе и недовольных положением, которое они занимали в государственных учреждениях, «Сарекат ислам» установил отношения с индийской партией Национальный конгресс и стал сторонником политики отказа от сотрудничества с европейцами.

____________

1. Индийское социал-демократическое объединение было образовано в 1914 году. Это была политическая организация индонезийской и голландской революционной интеллигенции. — Прим. ред.

2. Семаун был председателем профсоюза рабочих и служащих железных дорог и трамвая и одновременно являлся председателем семарангского отделения «Сарекат ислама». Индийское социал-демократическое объединение вело работу среди членов этого профсоюза, в результате чего.социалистические идеи стали проникать в «Сарекат ислам». В годы первой мировой войны в связи с обострением классовых и национальных противоречий в ряды «Сарекат ислама» стали вступать широкие массы трудящихся. Наметилось разногласие между либеральным и революционным направлениями, которое возглавил Семаун. — Прим. ред.

3. «Секция Б» «Сарекат ислама»—тайная революционная организация, ставившая своей целью подготовку революции. Ее члены в подавляющем большинстве были крестьянами. Существование этой организации было обнаружено в конце 1919 года, когда расследовались события, происшедшие в деревне Чимаремо на Западной Яве, где правительственные войска открыли стрельбу по крестьянам, которые протестовали против реквизиции риса. Колонизаторы не преминули увидеть в развертывании национально-освободительного движения «руку Москвы», их бредни повторяет и автор. — Прим. ред.

4. Эта резолюция была принята на съезде «Сарекат ислама» в 1923 году по настоянию буржуазно-помещичьего крыла. — Прим. ред.

[495]

Период 1923— 1926 годов отмечен рядом попыток революционных выступлений. Послевоенная депрессия, сопровождавшаяся множеством конфликтов в промышленности, давала экстремистам большую возможность способствовать максимальному нарушению политической и экономической жизни в надежде, что это поможет им захватить власть. В то время коммунисты стали наиболее жизнедеятельной силой в индонезийском движении.

Коммунистическая партия Индонезии, насчитывавшая много сторонников в профсоюзах, организовала в мае 1923 года железнодорожную забастовку, что заставило правительство внести поправки в уголовный кодекс, предусматривая тяжелые наказания за действия, могущие нарушить экономическую жизнь страны. Но политика репрессий лишь способствовала распространению революционных взглядов. В 1925 году была насильственно подавлена забастовка в металлообрабатывающей промышленности. В следующем году коммунистические лидеры пытались начать революцию на западе Явы и на Суматре. Эти действия были оценены как тщательно продуманные и получившие широкое распространение. Тем не менее движение было легко подавлено, и в результате жестоких репрессий, примененных голландцами, революционное движение потерпело крах. Коммунистическая партия была запрещена, запрещены были коммунистические собрания, и около 1300 членов партии было сослано на Новую Гвинею. Коммунистическое движение не было полностью подавлено, но с коммунистическим руководством в индонезийском национальном движении было покончено, и наступила новая фаза в истории этого движения.

После того как революционное движение потерпело неудачу, «Сарекат ислам» остался главной националистической организацией, хотя к этому времени возникло множество партий; некоторые из них были местными, как, например, «Сарекат Амбон», «Персерикатан минахасса» и «Суматранен бонд»; другие возникли на основе раскола политических партий в Голландии; третьи, такие, как Индо-Европейская лига и различные китайские общества, представляли интересы различных групп. «Сарекат ислам» начал теперь уделять больше внимания вопросам просвещения и экономического положения. Он потратил много энергии на основание «диких» школ и кооперативных учреждений. Этот род деятельности не удовлетворял, однако, стремлений недовольных студентов Индонезийского клуба в Голландии. Под их влиянием в 1927 году зародилась новая политическая партия — Национальная партия под руководством лидера Бандунгской исследовательской группы Чипто Мангукусумо и популярного молодого оратора, отличавшегося неподкупным характером, Сукарно. Эта партия стремилась объединить все существующие национальные организации под знаменем массового движения отказа от сотрудничества с европейцами по образцу движения Ганди. Однако, когда Сукарно начал проявлять революционные тенденции, он и два его помощника в декабре 1929 года были заключены в тюрьму; таким образом, попытка экстремистов овладеть национальным движением снова не удалась; как политическая сила они на данный период исчерпали себя. На первый план выдвинулись новые лидеры, интересовавшиеся социальными проблемами и вопросами социальной справедливости. Ки Хаджар Деванторо («учитель всех богов») 1— под таким псевдонимом он был известен как общественный деятель— выступил за планирование и распространение национального просвещения, в то время как д-р Сутомо, который, будучи молодым студентом-медиком, был связан с доктором Судирусодо в деле основания «Буди утомо», направлял силы Национальной партии на различного рода конструктивную деятельность, и в особенности на борьбу за освобождение крестьянства от тирании ростовщика.

Многие осложнения послевоенных лет явились результатом разочарования, вызванного нежеланием голландцев осуществить в какой-либо мере передачу власти на деле. Во время первой мировой войны в ответ на настоятельные

___________

1. Его настоящее имя Раден Мае Суварди Сурьянинграт; он принадлежал к княжескому дому Паку Алам.

[496]

требования националистов о большем участии в правительстве голландский парламент принял в 1916 году законопроект о фольскрааде (народном совете); этот совет — «эксперимент самоуправления» 1, как его называли, — собрался на свое первое заседание в мае 1918 года. Половина членов этого органа была избрана местными и городскими советами, а вторая половина состояла из лиц, назначенных генерал-губернатором. Народный совет не был представительным учреждением в подлинном смысле слова; большинство в нем составляли европейцы, и его полномочия ограничивались подачей советов, которым генерал-губернатор не мог следовать без санкции Гааги. На первом заседании разочарованные депутаты отвергли предложение направить королеве в знак благодарности верноподданническую телеграмму. Хотя по закону 1925 года о государственном устройстве число членов совета было увеличено с 48 до 61, причем большая часть его членов избиралась, индонезийцы получили всего 30 мест, а финансовые и законодательные полномочия совета, если их можно назвать «полномочиями», были по-прежнему очень невелики.

Реформированный совет надо рассматривать в связи с общим планом децентрализации, предусмотренным законом 1925 года, согласно которому была введена новая система провинциального управления. Для начала 22 резидентства Явы в 1929 году были объединены в три провинции, каждая из которых управлялась губернатором с помощью совета, состоявшего частично из выборных лиц, в котором большинство принадлежало неевропейцам. Были также созданы регентские советы, члены которых наряду с членами существовавших городских советов составляли контингент избирателей как в народный совет, так и в советы провинций. За пределами Явы, в районах, где политический уровень населения считался слишком низким для какой бы то ни было формы самоуправления, вместо провинций были организованы «управления» без представительных советов. Новая система формировалась очень долго и была завершена почти накануне вторжения японцев. Таковы были максимальные уступки голландцев, на которые они пошли до того, как разразился кризис.

Политика голландцев так же, как и политика консерваторов в Ирландии в 90-х годах, состояла в том, чтобы «задушить самоуправление любезностью». Энергия и энтузиазм, проявленные администраторами в области повышения экономического и социального благосостояния, были совершенно исключительны. Их сравнительно небольшие успехи объясняются главным образом феноменальным ростом населения Явы и противодействием частных интересов как в Голландии, так и в Индонезии. Однако влияние кризиса начала 30-х годов вынудило голландцев поощрять туземную промышленность; а когда началось оживление торговли и промышленности, стал проявляться и дух сотрудничества между голландцами и индонезийцами.

Несмотря на то, что политическая атмосфера была менее напряженной, индонезийское национальное движение продолжало с неослабевающей энергией добиваться осуществления двух своих целей — экономического самообеспечения и политического самоуправления. В 1936 году народный совет принял резолюцию, требующую от голландского правительства созыва имперской конференции, которая должна была обсудить методы осуществления самоуправления и определить срок его введения. Для голландской политики характерно, что подлинный отклик на это требование был дан лишь в июле 1941 года, когда королева Вильгельмина и ее правительство находились в качестве беженцев в Лондоне. При таких печальных обстоятельствах было совершенно естественно, что она должна была дать обещание созвать такую конференцию сразу же после войны. Однако, не проявляя излишнего скептицизма, можно усомниться, что в 1941 году голландское правительство имело серьезные намерения предоставить когда бы то ни было подлинное самоуправление Индонезии.

Подобно французам в Индокитае, голландцы не были горячими сторонниками того, чтобы давать туземцам образование, кроме начального. Опасаясь, что просвещение может способствовать народному недовольству, они медлили с вве-

__________

1. Viеkkе, Nusantara, р. 346.

[497]

дением среднего и высшего образования. Давление, оказываемое «Сарекат исламом», фактически заставило их улучшить голландско-индонезийские школы, а это вызвало потребность в более высоком уровне образования. В соответствии с этим были основаны школы БРНО (более расширенное низшее образование), а в 1919 году — общие средние школы, в которых западные языки, математика, естественные науки и восточная литература преподавались в объеме, достаточном для поступления в университет. Однако темпы создания таких школ по стране националистам казались слишком медленными, и они пытались восполнить пробел тем, что основывали «дикие» школы буквально тысячами. Непригодность большинства этих школ — наряду с тем фактом, что многие из них использовались в целях распространения политического недовольства, — вынуждала правительство все больше и больше подчинять эти школы своему контролю. Поэтому, когда были созданы провинциальные советы, образование не было передано в их ведение.

Начиная с 1907 года прилагались огромные усилия для основания сельских школ. Практически деревня или группа деревень строила школу часто из материалов, предоставлявшихся бесплатно правительством, и вносила 80 гульденов в год на ее содержание. Правительство предоставляло учителей и снабжало учебниками. Предполагалось, что родители будут платить несколько центов в месяц, но их обычно от платы освобождали, поскольку многие из них досылали своих детей в школу только под давлением властей. К 1930 году в школах насчитывалось свыше полутора миллионов учащихся. Однако эти школы находились под столь строгим контролем, что они были скорее учреждениями центрального правительства, чем деревенских общин. Возможно, что больше всего это покровительство выражалось в чрезвычайно активном снабжении школ книгами не только для детей, но и для всего населения.

Крайне запоздалое развитие высшего образования надо рассматривать в свете тех ограниченных возможностей, какие, помимо государственной службы, открывались перед индонезийцами, получившими специальную подготовку. Лишь немногие индонезийцы сдавали экзамены в первые годы существования Бандунгского технического колледжа (открывшегося в 1919 году), юридического колледжа (основанного в 1924 году), медицинского колледжа (открытого в 1926 году) и государственных институтов, где изучалось сельское хозяйство и лесное дело. В основанный в 1941 году Батавский университет (ныне Индонезийский) было зачислено мало студентов-индонезийцев.

Образование в этих институтах осуществлялось на базе самых лучших традиций голландской педагогики, но с английской точки зрения это было скорее обучение, чем образование. Не было общежитий для студентов, приехавших издалека, не было общественной жизни, поощрявшейся в английских институтах подобного рода.

Несмотря на крупные мероприятия, предпринятые голландцами в распространении образования в Индонезии при «новом курсе», ежегодные ассигнования по бюджету были по сравнению с ассигнованиями на образование на Филиппинах невелики. Больше того, развитие образования отставало от роста населения, и число неграмотных было в 1940 году фактически больше, чем в начале столетия.

[498]

Цитируется по изд.: Д.Дж.Е. Холл. История Юго-Восточной Азии. Пер. с. англ. Я.М. Света, Р.А, Тузмухамедова. М., Издательство иностранной литературы, 1958, с. 492-498.