Чехия в древности: первые поселения

Первые люди не ушли отсюда так ж е внезапно, как пришли. Попав в столь обильные зверем места, они здесь и остались. Разумеется, не сразу, а лишь по прошествии определенного времени они стали основывать удобные для жилья поселения. Человек не мог думать о постоянном жилище, так как его образ жизни, связанный с добыванием пищи при помощи охоты, заставлял его следовать за уходящим зверем.

Все же, то обстоятельство, что Чехия тех времен изобиловала дикими животными, позволяло человеку долгое время охотиться на одном месте. Вследствие этого здесь сравнительно рано устраиваются охотничьи стоянки, рассчитанные на длительный срок пребывания в них человека. Как указывают найденные во время раскопок предметы, эти стоянки были обитаемы в течение долгого времени. Порой случалось, что люди оставляли свою стоянку, но возвращались сюда через некоторое время; об этом свидетельствуют очаги, однажды погашенные, но потом снова восстановленные. Так возникали поселения, которые, по крайней мере для кочевого народа, можно считать постоянными.

Стоянки эти устраивались не только в пещерах, как это было в Шипке. Обилие животных привлекало к чешским землям, по-видимому, все увеличивающиеся группы охотников, которые основывали здесь новые, более обширные стоянки под открытым небом. Рассчитанные на длительное пребывание, эти охотничьи стоянки имели все орудия, необходимые для охоты. Люди, жившие здесь, старались в дальнейшем лучше и удобнее устроить свой быт. Появляются первые признаки общественной и духовной жизни. Сам человек, столь успешно изменявший условия своего существования, совершенствовался в процессе труда и поднимался на более высокую ступень.

Поселения эти принадлежали уж е более развившемуся человеку — человеку так называемого позднего палеолита, отличавшемуся от людей предшествующего, раннего или среднего палеолита. Для того времени это были прямо замечательные поселения, каких не было, нигде в Центральной Европе; эти поселения вполне соответствовали тогдашнему богатству чешских земель и всему образу

[38]

жизни человека, у которого главным средством к существованию являлась охота.

Такие поселения находились прежде всего в Моравии, в уже неоднократно упоминавшемся районе к югу от Моравских ворот, который в те времена был, очевидно, излюбленным местом для прибывавших сюда охотников. По-видимому, это был наиболее доступный для них район.

Поэтому именно здесь, а не где-нибудь в другом месте, возникает самое большое и наиболее благоустроенное палеолитическое поселение в Центральной Европе — всемирно известное Пржедмости.

В настоящее время здесь находится ни чем не примечательное село у Пржерова, на берегу Бечвы.

Древний охотник считал эту местность подходящей для жилья. Здесь как раз оканчивался ледник, проникший через Моравские ворота в Моравию, и начиналась зона растительного и животного мира. Там, где оканчивался ледник, образовался толстый пласт лёсса. Образовавшаяся таким путем равнина отличалась тем, что она была суха и прогревалась солнцем, в то время как со стороны ледника шел еще довольно сильный холод. Это, разумеется, имело немалое значение. Близкая река доставляла воду. Протекая значительно ниже уровня равнины, она не угрожала наводнениями, частыми и обильными во время таяния ледников. Н о и эти наводнения приносили пользу: они загоняли отступавшего перед ними зверя в зону лесов, прямо в руки охотникам. Наконец, целям охоты могли служить и два утеса, Градиско и Скалки х. Можно отметить, что Пржедмости было идеальным местом для охотничьего лагеря.

Таким представляется нам Пржедмостское поселение. Оно поражает нас обилием остатков костей животных, ставших добычей охотников. Здесь найдены кости мамонта, зубра, носорога, медведя, льва, северного оленя, лося, волка, козерога, бобра, лошади, лисы полярной и обыкновенной, полярного зайца; были найдены также кости птиц — белоголового коршуна, полярного петуха, ворона и др. Костей каждого из этих животных обнаружено здесь великое множество; так, например, найдено более тысячи скелетов мамонтов и немногим меньше— полярных лис. Это, между прочим, свидетельствует и о большом искусстве пржедмостского охотника, о том, что он уже умел охотиться на крупного зверя, на что человек предшествующей эпохи еще не отваживался. Единственное, что тогда давало ему преимущество перед крупным зверем, был огонь. Однако самое большее, чего мог достигнуть человек с помощью огня,— это отогнать зверя. Теперь ж е охотник умел ловить и убивать такого зверя. Правда, и теперь он не мог еще вступать в открытую битву с крупным зверем. Для этого у него не было еще ни сил, ни оружия. Он нападал на зверя с большой осторожностью.

_______

1. О том, как человек использовал для охоты утесы, см. ниже. (Прим. ред.)

[39]

Но какую он при этом проявлял сообразительность! Действуя целым табором, с помощью огня, с криком, люди загоняли преследуемого зверя на один из утесов, откуда, не видя другого исхода, он бросался вниз. Здесь его, лежащего с переломанными ногами, охотники и добивали. Преимущественно таким образом происходила охота на мамонта. Охотники пользовались и другими способами ловли зверей — копали ямы, в которые загоняли зверей, или набрасывали на зверя аркан.

Для пржедмостских охотников характерно, что они охотились на зверя уже не только ради пищи. Доказательством этого служит множество нагроможденных на стоянке костей. Если даже допустить, что это остатки добычи, накопившейся здесь за довольно долгий промежуток времени, то все-таки трудно себе представить, чтобы это были кости только тут же съеденных животных. Ведь полярных лис, на которых люди охотились почти столь ж е часто, как и на мамонтов, вообще не употребляют в пищу, так же как и волка и некоторых других зверей. И х ловили, очевидно, ради шкур. На мамонта и других крупных зверей охотились не только ради мяса, но и ради костей, о чем свидетельствует тот порядок, в каком кости мамонта найдены на стоянке. Они найдены у очага не просто сваленными в кучу, а заботливо рассортированными: клыки мамонта лежали отдельно, отдельно были сложены бивни и лопатки. Точно так ж е поступал человек и с костями других зверей. Черепа и слишком длинные кости разбивались и тоже складывались в кучи.

Все это означает, что пржедмостский охотник уж е систематически накоплял сырье для дальнейшей его обработки. Само по себе это было уже крупным шагом вперед в развитии производства.

Вместе с тем растет также количество и улучшается качество употребляемых человеком орудий. Так, в Пржедмости найдено свыше 30 тыс. каменных орудий и 10 тыс. — сделанных из кости; орудия изготовлялись уже не только из кремня, но также из горного хрусталя, обсидиана и из клыков животных. Найдено много костяных изделий, среди которых немалое количество изготовлено с определенной изобретательностью: из острых костей сделаны вилки для вспарывания кожи или сверла, из больших костей мамонта — дубинки. В технике обработки орудий пржедмостский человек достиг уже такой степени совершенства, что умел откалывать тоненькую каменную пластинку длиной почти в 15 см. Осколки камня насаживались на копья; куски слоновой кости привязывались к аркану, и утяжеленные таким образом арканы вернее попадали в цель.

Человек научился использовать простой булыжник из Бечвы в качестве точила, достигнув в этом деле такого умения, что в состоянии был совершенно гладко отполировать поверхность камня. В Пржедмости можно видеть уже целый ассортимент охотничьих орудий — свыше 50 различных видов, причем целевое назначение многих из них трудно определить. Это были орудия уже в значитель-

[40]

ной части дифференцированные, если принять во внимание цель, для которой они предназначались: острые каменные мечи и длинные кинжалы из костей льва или медведя, скребки простые и комбинированные, с заостренным концом или резцом, сверла различной величины и формы. И способы обработки здесь были весьма разнообразны для человека, еще находившегося на ступени дикости.

Пржедмостские находки позволяют нам высказать суждение о родовых общественных отношениях обитавшего здесь охотничьего племени. Люди эти строили свою жизнь на строго общественных началах. Иначе и быть не могло. Человек был еще слишком слаб, чтобы бороться в одиночку и выжить в этой борьбе. О коллективных началах можно судить прежде всего по организации охотничьего хозяйства, о чем свидетельствуют накопленные кучи костей — этот несомненный результат совместной охоты. Нет никаких следов того, что добыча делилась между охотниками. По-видимому, все, что отдельный охотник добывал во время охоты даже на мелкого зверя, тоже принадлежало не ему, а коллективу, ибо кости и мелких зверей свалены в одну кучу. Общественным было также и разделение труда, и проводилось оно не иначе, как с учетом пола. Все мужчины занимались охотой, а все женщины собирали плоды, поддерживали огонь в очаге, хранили запасы. Женщины, по-видимому, выполняли свою долю работы тоже непосредственно для коллектива.

Появилась «большая» семья. О размерах такой семьи можно судить по числу скелетов, найденных при раскопке могилы, в которой было одновременно похоронено 20 человек, среди которых были мужчины и женщины, старики и дети. Перед нами, очевидно, семья, которая погибла вследствие какой-нибудь естественной катастрофы или по какой-либо другой причине.

Здесь еще не было выделения по парам — жен и мужей. Это не значит, что существовала полная неупорядоченность в половых отношениях, как это было в эпоху стадности.

Вырождение, являвшееся следствием браков между слишком близкими родственниками, привело человека на этой ступени развития к запрету брачных отношений между родителями и детьми, а позднее и между детьми от одной матери. Но вместе с общностью имущества сохранялась и общность семьи. Мужчина был мужем всех остальных (исключая матерей) женщин, а женщина — женой всех остальных мужчин. Жили они в одном общем помещении, где вокруг очага, на наличие которого указывают сохранившиеся в ряде мест остатки его каменной облицовки, очевидно, сосредоточивалась жизнь такой «большой» семьи.

Вместе с развитием производства и подъемом жизненного уровня росли и духовные потребности человека, его эстетические наклонности. Так, например, мужчины в Пржедмости красились тематикой (необычайно блестящее красящее вещество, изготовляемое из железной руды особого качества; найдено несколько килограммов этого вещества). Сначала красились, вероятно, для того, чтобы

[41]

придать себе более грозный вид. Женщины красились красной или желтой охрой, чтобы больше нравиться мужчинам. У людей появляется вообще желание украшать себя. Найдены самые разно[1]образные ожерелья; из зубов различных зверей, из улиток и других окаменелостей, ценившихся, очевидно, вследствие своей оригинальности, или из бус, сделанных из слоновой кости, специально для этой цели обработанной.

Пржедмостский человек умел украшать и самые предметы. На мамонтовых костях или оленьих рогах нередко встречаются весьма искусно вырезанные орнаменты из черточек и волнистых линий, из треугольников и эллипсов или концентрических кругов. Попадаются и особые раскрашенные сланцевые плитки и плоские кости, которые были предназначены, пожалуй, только для забавы пржедмостского человека. Это уж е прямой шаг к искусству. Действительно, среди других вещей на стоянке были найдены фигурки, вырезанные из кости мамонта: статуэтка мамонта, свидетельствующая о довольно развитом чувстве наблюдательности, и статуэтки, изображающие женщину. Сомнительно, однако, чтобы в то время речь могла идти об искусстве в нашем смысле этого слова. Едва ли палеолитический человек создавал эти статуэтки только для того, чтобы иметь перед собой изображение предметов. Также, наверное, не случайностью является и то обстоятельство, что статуэтки изображают именно мамонта и женщину. Совершенно очевидно, что здесь мы имеем дело с явлением культа — первыми идолами. Женщину почитали как родоначальницу, ибо не мужчина, а женщина-родоначальница стояла во главе племени.

А мамонт? Можно предположить, что это тотем, связанный с поклонением животному как праотцу и зачинателю рода. Однако тотем в религиозных представлениях первобытных людей — священное и охраняемое животное, в то время как мамонт, наоборот, был главным объектом охоты. Вероятнее всего поэтому, что мамонт почитался наряду с женщиной-родоначальницей как источник благополучия рода, источник пищи, источник его существования. Наличие тотемических представлений всегда, впрочем, является признаком пробуждения духовной жизни, точно так же, как и появление культа мертвых, о чем уже говорилось выше. Правда, еще нет данных, которые указывали бы на то, что в это время уже существовал обычай приношений, которые клались бы в могилу умершему. Но упомянутая выше огромная могила была прикрыта большими камнями и лопатками мамонта. Этим и были, по-видимому, оказаны почести умершим.

Наконец, установлено, что у пржедмостского человека уже были некоторые представления, связанные с магией, а это свидетельствует о наличии определенных сдвигов в умственном развитии первобытного человека.

В качестве примера можно указать на обычай полирования верхнего коренного зуба, о чем можно судить на основании исследо-

[42]

вания всех пржедмостских скелетов, даже детских. Цель такой полировки совершенно неизвестна, а с точки зрения наших понятий и необъяснима. Другим примером может служить установленное в пржедмостских стоянках людоедство, которое никак не могло быть вызвано недостатком пищи; оно обусловливалось неизвестными нам причинами, носящими, вероятнее всего, религиозный характер.

Такой всесторонний прогресс— в производстве, общественной и духовной жизни — предполагал конечно и существенные физиологические изменения, происшедшие в человеке: гораздо более развитый мозг и руку, обладающую большими навыками, чем у древнего неандертальца. Пржедмостский человек действительно представляет собой и физиологически новый, более совершенный тип. Под влиянием новых условий, в которых человек каждый раз ставил и разрешал новые задачи, из неандертальца развился так называемый Homo sapiens fossilis человек, биологически значительно более близкий к современному. Правда, в его внешнем облике сохранились еще некоторые черты неандертальца, например, особенно, непомерно развитые надбровные дуги у мужчин (у женщин этого уже не было). Н о это лишь доказывает ошибочность утверждений буржуазных антропологов и археологов, вообще не принимавших во внимание значение производства и труда в формировании человека и рассматривавших процесс развития человека лишь с точки зрения расовой теории. И сходя из тезиса о неизменяемости рас, они не могли объяснить появление нового человеческого типа иначе, как появлением совершенно новой расы. Археологи эти считали, что в данном случае произошло столкновение двух рас, в котором одна одолела другую. Однако памятники пржедмостской культуры, веду[1]щей свое начало от предыдущей, низшей ступени человеческого развития, и наличие новых физиологических черт, характеризующих пржедмостского человека, свидетельствуют, что этот «разумный человек» (Homo sapiens) ведет свое происхождение от неандертальца, развивавшегося под воздействием более интенсивного и более производи тельного труда. Это уже человек с более прямой, высокой и стройной фигурой, чем у неандертальца (рост мужчины достигает почти 170 см), с костями не столь уже крупными, зато с сильно развитыми суставными буграми, указывающими на весьма развитые трудом мышцы. Ноги его еще выдают поступь человека, как бы обремененного ношей, а потому ступающего тяж ело, с большим напряжением мышц. Особенно большие перемены заметны в черепе. Лоб и подбородок, отсутствующие у неандертальца, в данном случае уже значительно развиты, в то время как челюсть, напротив, далеко не так широка и велика, как у шипского неандертальца. Зато череп, по сравнению с черепом коротколобого неандертальца, необычайно длинен. У мужчин ширина лба достигает 206 мм (ширина лба у современного чеха— 176,5), а у женщин— 181— 191 мм (у современных женщин — 168,2).

В Пржедмости удалось, таким образом, до мельчайших подробностей восстановить образ жизни человека позднего палеолита.

[43]

Нам ясно, что это был следующий большой шаг вперед в истории жизни человека на территории Чехии. Все это описано здесь так подробно потому, что Пржедмости не является единственной стоянкой в Чехии. Пржедмостский человек шел оттуда дальше по стране, основывая такие же стоянки.

Прежде всего он шел привлекавшим его путем от Моравских ворот к южноморавским границам. Здесь находят его следы в окрестностях Простейова (Костелец на Гане), южнее (Моржице) и западнее от него, где найдены его обширные стоянки под открытым небом в Ондратице у Литовля, в Младечской пещере на Драганской возвышенности и, далее, у Яромержице. Другой областью, где селились люди (до них здесь ж ил человек среднего палеолита), было Брненско. Н а территории самого Брно были обнаружены, и то лишь случайно, три места, где они жили. Н а территории, занятой большим городом, трудно вести раскопки. Едва ли поэтому здесь найдено все, что с тех времен таит брненская земля. В находящемся вблизи Моравском Красе пржедмостским человеком были заняты известные уж е нам пещеры Кульна, Балцарова скала, Пекарна и другие. Третья группа стоянок этого времени обнаружена на Южно-Моравской равнине; там открыта столь ж е крупная, как и в Пржедмости, стоянка — ныне всемирно известные Дольни Вестонице. Более мелкие стоянки обнаружены в Палаве, Ярославице и в окрестностях Знойма, уже на самых моравских границах.

Пржедмостский человек, таким образом, заселил уж е весьма значительную часть Моравии: северо-восток, центр и юг.

С этого времени человек начал продвигаться и на территорию Чехии. Не случайно, что именно к этому времени относятся обнаруженные здесь — не просто череп или челюсть, а стоянки, следы пребывания, подлинного существования человека! И это также вполне естественно и находится в историческом соответствии с передвижением человека позднего палеолита из Моравии. Не случайностью является и то, что местопребывание пржедмостского человека открыто у Марковице, в окрестностях Часлава, на пути от моравских границ в глубь Чехии. Доходил он и до самой Праги, где его, по-видимому, больше всего привлекала Шарка. Там найдены его следы на Еиеральке, в Велеславине и в Подбабе. Впрочем, он продвигался еще дальше на запад, до Раковницко, где открыта его значительная стоянка Лубна в числе прочих, более мелких стоянок. Оттуда следы пржедмостского человека ведут по направлению к Милешовке и Жатцу (стоянка Собешуки) и по направлению к Збирогу и Мельнику (Кропачова Врутице).

Стало быть, эти люди и на территории Чехии заняли уже значительный район — от моравских границ до Пльзня и на север от этой линии.

Всюду здесь — поскольку вообще находки позволяют судить об этом с большей или меньшей вероятностью — мы находим следы пребывания того ж е человека, с которым мы познакомились в

[44]

Пржедмости; но порой, особенно в Моравии, у этого человека мы находим новые черты и свойства, приобретенные им уже в местных условиях. Эти перемены в значительной мере вызывались вторжением новых потоков холода, наступавшего вслед за потеплением[ чередовавшимся с периодами оледенения. Люди, жившие в Пржедмости, Ондратице, Вестоницах и в других местах под открытым не, бом, снова прятались в пещерах, основывая большие стоянки, из которых крупнейшие и наиболее благоустроенные обнаружены в Младце и в Пекарне.

Охота также должна была видоизменяться в соответствии с новыми условиями, ибо в связи с похолоданием звери жаркого пояса, и прежде всего мамонт, все более и более отступали на юг; но зато увеличивалась арктическая фауна. Охотились поэтому главным образом на северного оленя, а также на лошадей. Необычайно воз[1]росла охота и на мелкого арктического зверя: в Балцаровой скале найдено не менее 16 тыс. челюстей различных грызунов.

Вместе с тем видоизменяются и орудия труда. Наряду с камнем и костью, ценным материалом для изготовления орудий становятся рога северного оленя. Вследствие своей величины они употреблялись в качестве оружия. И з них изготовлялись также кинжалы и топоры. Совершенствуется и техника производства. Каменные ножи, найденные в Ондратице, могут на первый взгляд показаться более грубыми, чем пржедмостские, так как они отточены только с одной стороны (поэтому-то буржуазные археологи, обращающие внимание лишь на их внешний вид, а не на совершенство обработки, считают их древнее пржедмостских). Однако их необычайная отделка и, особенно, острое лезвие делали их более удобными для полирования. Стало быть, мы можем говорить о развитии техники производства.

О том же говорит и количество орудий. В Вестонице не находят такого множества типов и разновидностей орудий, как в Пржедмости. Но это не означает шага назад. Наоборот, с дальнейшим усовершенствованием производства, естественно, происходила стабилизация и унификация типов орудий.

Развивались также и эстетические вкусы людей. Так, в качестве украшений изготовлялись уже не одни только ожерелья. В Брно найдено свыше 600 раковин третичных моллюсков, из которых делались украшения для головного убора. Более совершенной стала также и окраска охрой, о чем свидетельствует найденная плитка для растирания этой краски.

Вестонице приобрели всемирную известность своими произведениями искусства, найденными здесь во время раскопок. Это прежде всего фигурки, уж е не вырезанные, а вылепленные из особой массы (глина, смешанная с золой от костей). Наибольшую известность из этих фигурок получила так называемая «Вестоницкая Венера» — почти 10-сантиметровая статуэтка женщины с маленькой головкой, с хорошо вылепленным торсом и четко обозначенной грудью. «Вестоницкая Венера» и найденная здесь же маленькая статуэтка мамонта

[45]

свидетельствуют о том, что и здесь еще сохранялся пржедмостский культ женщины-родоначальницы и мамонта-кормильца. Для Вестонице, впрочем, новыми являются вылепленные из той же массы отдельные части человеческого тела — рука со сжатым кулаком, нога, голова. Фигурки эти несомненно имели особое, очевидно магическое, значение. Вероятнее всего, ими пользовались при заклинаниях для того, чтобы врачевать отдельные части тела или на[1]влечь болезнь на части тела врага.

В Пекарне найдено также изображение сражающихся бизонов, вырезанное на конском ребре. Это — первое изображение уже не только одного человека или животного, но и целой сцены. В Младце была найдена полированная лопаточка, вырезанная в форме ивового листа. Она несомненно свидетельствует о том, что уже в те времена человек, живший на территории Чехии, проявлял интерес к таким видам творчества, которые и теперь близки духу чешского народного искусства.

Эти данные позволяют нам точно определить характер древнейшей культуры в Чехии и те влияния, которым она подвергалась. Искусство позднего палеолита, как уж е упомянуто было выше, при своих общеевропейских чертах имеет все-таки две особенности, отличающие Запад от Востока. Западный человек рисовал и лепил реалистически, прямо натуралистически, восточный же — схематически, условно. Искусство человека позднего палеолита в Чехии является искусством этого второго типа. Геометрические формы преобладают не только в орнаменте и рисунке, но и в пластике. Особенно сильно стилизованы статуэтки женщин.

Нет никакого сомнения в том, что человек позднего палеолита, живший на территории Чехии, находился под влиянием восточной культуры. Все это вместе взятое свидетельствует о продолжавшемся повышении не только физического, но и духовного уровня в развитии человека позднего палеолита. Начало такого развития было положено уже в Пржедмости.

В рассматриваемый период человек продолжает развиваться и чисто физически. Черепа вестоницких скелетов довольно значительно отличаются от пржедмостских черепов. У них еще развиты надбровные дуги — наследие неандертальского человека, потомком которого и является вестоницкий человек. Вестоницкие черепа, однако, по сравнению с длинными и узкими пржедмостскими черепами, гораздо короче, а сзади вообще расширены. Такие изменения характерны вообще для процесса дальнейшей эволюции человека и являются следствием уже развивающейся его духовной деятельности. При этом необходимо вспомнить, что и черепа, найденные в чешских могильниках (знаменитые некогда мостецкий и подбабский черепа), уже давно, когда еще ничего не было известно об этой эволюции человека на территории Чехии, рассматривались как переходная ступень в развитии человека времен палеолита.

[46]

Таким образом, палеолит на территории Чехии закончился на довольно высокой ступени развития общества.

Разумеется, развитие палеолитического человека было процессом, протекавшим в течение длительного времени. Это был не такой промежуток времени, какими мы вообще привыкли исчислять ход человеческой истории.

Точно так ж е для малейших изменений в природе, равно как и для процесса развития еще весьма зависевшего от нее человека, требовались не столетия, а тысячелетия. Описываемые события в жизни пржедмостского человека и его развитии в последующий палеолитический период протекали на протяжении почти 15 тысяч лет и относятся ко времени за 30— 15 тысяч лет до нашей эры.

[47]

Цитируется по изд.: Неедлы З. История чешского народа. Том I. Чехия в древнейшие времена. М., 1952., с. 38-47.