Государство киданей на ранней стадии

Районы Южной и Центральной Маньчжурии (современные китайские провинции Гирин и Ляонин, автономный район Внутренняя Монголия, КНР) издавна были центрами государственности и культуры монгольских и тунгусо-маньчжурских народов. К числу этих пародов относятся и кидани, сыгравшие значительную роль в политической истории Восточной Азии в IV—VII веках. 1

При склонности к линейному пониманию истории народов китайские авторы уже в X—XI веках,  не имея точных сведений о происхождении киданей, выводили их то от сюину (гуннов), то от восточных соседей гупнов-дупху 2. Столь же неясны и время появления этнонима «цидань» (кидань), и сфера его распространения 3. Первые упоминания о киданях имеются в «Вэй шу» и относятся ко второй половине IV века н. э. Считается, что «восемь древнейших киданьских племен», о которых говорится в «Ляо ши» (цз. 32), вряд ли в это время именовались киданьскими 4. По мнению Сунь Цзиньцзи, племя кидань было только одним из этих восьми 5. В начале Тан (VII век) насчитывалось 12 киданьских племен, в конце Тан (конец IX — начало X века) — 10. В данном случае для нас это не имеет столь принципиального значения, поскольку мы рассматриваем социальную историю племен, объединенных в китайских источниках названием «кидань» и создавших киданьское государство.

Кидани и родственные им племена жили к се[1]веру от Хуанлин (город Нунъань, провинция Гирин), в долине реки Хуаншуй (совр. Ляохэ, или Шара-Мурэн). Первый правитель киданей Бинэн упоминается в китайских источниках между 233—237 годами.

Во второй половине V века предки киданей стали именовать себя «кидань», их предводитель титуловался мофухэ («Суй шу» — вариант мохэфу) 6. Кидани делились на було (племена), в каждом из которых было примерно 3 тысяч телег и более 10 тысяч человек 7. Обычаи киданей были близки обычаям мохэ. К концу VI века, по данным «Суй шу», кидани подразделялись на 10 бу и, если верить этому источнику, занимали небольшую территорию в 250 км с запада на восток и 150 км с юга на север 8. Бу были неравновелики: большое бу могло выставить 3 тысячи, а малое — тысячу воинов. Каждое бу возглавлял старейшина (вождь, правитель — «цюшуай»). При подготовке военного по[1]хода старейшины (мохэфу?) обсуждали сообща вопросы, связанные с предстоящей кампанией. Не[1]ясно, словом «мохэфу» называли по-киданьски всех старейшин (цюшуай) или только их верховного правителя? А такой верховный правитель имелся, поскольку существовала система оповещения для подъема войск в поход с помощью верительных бирок (пайцз) и такие оповещения могли исходить прежде всего из политического и социального центра 9. Права верховного правителя и руководимого им совета представителей (глав) «бу» были велики. Но сведениям «Цзю Тан шу», бу не могли самостоятельно производить мобилизацию войск 10. На всем протяжении  VI века кидани поддерживают тесные связи с корейским государством Гаоли (Коре).

В VII веке кидани усиливаются. Китайские источники называют род их наследственных правителей (государей, цзюнь) Дахэ. Подчиненные правителю из клана Дахэ кидани делились на восемь бу, глава каждого бу титуловался по-киданьски (в китайской передаче) «жухэжу». Кидапи имели 40-тысячную армию, подчинялись тюркам, и их правитель из клана Дахэ носил тюркский титул сыцзинь (иркин). В случае необходимости поднять войска иркин совещался с правителями всех бу. Для проведения облавных охот, которые, как известно, играли роль и военных маневров, не требовалось согласия иркина или прочих жухэшу (глав бу), которые в данной охоте не участвовали. Жухэшу каждого бу мог проводить такие охоты по своему усмотрению 11. Нет сведений о том, как кидани подразделялись внутри бу. Родственные им си делились в пределах бу на ло 12 — группы семей, объединенных кровным родством и ведущих кочевое хозяйство. Можно предположить, что на ло делились и киданьские бу. Семьи, составлявшие предположительно ло, жили в войлочных юртах. «Кочевали они в повозках, которые употреблялись и для образования куреней, лагерей, которые образовывали ло на стоянках. В „Синь Тан шу“ о киданях сказано так: „Ставят повозки кольцом, образуя лагерь"» 13. Ставка правителя бу именовалась «я», ее охраняла гвардейская стража из 500 воинов. Правители бу так[1]же часто носили тюркский титул иркин, в начале VII века в китайских источниках они именуются «цзюньчжан» (правитель).

Во время победоносных китайских войн против корейских государств Корё и Пэкче (644—688) в контакт с китайскими властями вступал киданьский правитель Кугэ. Он выразил желание «при[1]мкнуть к внутренним .[китайским] территориям (нэй шу), признал сюзеренитет Китая, за что и получил от императора Тан титул нань, пятый и последний титул знатности из числа гуп, хоу, бо, узы, нань. Одновременно слово „нань“ означало также ,,сын“». При династии Тан сложилась практика регистрации земель киданей в административных единицах Тан: вся территория называлась «ДУДУФУ» — генерал-губернаторство Сунмо, территория каждого «бу»— «округ» (чжоу), и каждый правитель бу получил должность цыши — правителя округа. Кугэ была пожалована фамилия танских императоров Ли. На рубеже VII—VIII веков при правлении императрицы Ухоу (690—705) по[1]томок Кугэ по имени Цзпньчжуп (китайское имя, значившее «совершенно преданный») отказался признавать сюзерепитет Тан и объявил себя абсолютно самостоятельным правителем киданей с тюркским титулом каган, полный его титул пере[1]дан по-китайски как «у шан кэхэпь» — «каган, не имеющий над собой верховного правителя» 14. Кнданьский каган оказался лицом к лицу с тремя врагами — китайцами, тюрками и си. Он пал в борьбе с ними, его сподвижник н преемник Вань-жун продолжил сопротивление, по также был в 607 г. разбит, бежал в сопровождении своих домашних рабов (цзяну), которые убили его. Кидани подчинились тюркам. Правитель киданей получил тюркский титул эльтебер (селифа). В 716 г. правитель киданей Ли Шихо вновь завязал от[1]ношения с Китаем. Он получил титул князя региона (цзюнь ван), должность генерал-губернатора Сунмо (Сунмо дуду). Правители восьми киданьских бу были восстановлены в должности цыши. Шихо установил с танским двором отношения «хэцинь» (мира, покоящегося на родственных связях) и получил в жены танскую принцессу. Титул вана (князя) сохраняли преемники Шихо — Юйюй и Шаогу, которые также имели жен от танского двора. Как сообщает источник, правители киданей в VIII веке начали титуловаться каганами и ванами 15. При Шаогу был сделан значительный шаг к утверждению государственного аппарата правления у киданей — более 100 старейшин (цючжаи) из бу Шаогу получили чинов[1]ничьи должности (гуань) 16. Однако Ойюй и Шаогу были фактически в руках у подлинного правителя киданей, некоего Кэтуюй, который после смерти Шихо сверг его преемника Согу и посадил на место правителя вначале Юйюя, а затем Шаогу. Кончилось тем, что Кэтуюй убил Шаогу, посадил «на трон» нового ставленника и подчинился тюркам. В 732 г. танские войска успешно вели войну с киданями, но в следующем 733 г. потерпели поражение от них. Война обострила борьбу

за власть — вначале был убит Кэтуюй, а затем его убийца — Гочжэ, получивший до этого от тайского двора титул вана.

После гибели Второго тюркского каганата кидани признали сюзеренитет уйгуров. Их государи имели как символ власти печать от уйгурского кагана, а также титуловались ванами. В 842 г. уйгуры разгромили киданей. Правитель киданей не[1]медленно завязал более прочные связи с Тан и обменял печать уйгурского кагана на печать танского двора. Легенда этой печати была унизи[1]тельной для его достоинства —«фэнь го цидань[1]чжи инь» — «печать киданя, служащего государству» 17, имелось в виду китайское государство. Тем не менее за киданьскими правителями за[1]крепился признаваемый танским двором княжеский титул ванов. Так продолжалось до того момента, когда Елюй Абаоцзи узурпировал власть или пришел к власти.

Таким образом, клан Дахэ, судя по китайским источникам, наследственно правил киданями около 300 лет. В эти три столетия кидапьское общество характеризовалось очевидным социальным расслоением. Оно знало рабство. Домашние рабы (рабы его семьи — цзя) убили Ваньжуна. Кидани делились на богатых и бедных. Богатые, правители бу, их окружение, окружение вана киданей,

богатые скотовладельцы постепенно образовали господствующий класс общества, противостоящий рядовым скотоводам. Ban имел ставку (я), двор и гвардию, в его подчинении были войска всех восьми бу, ибо правители бу но обладали правом поднимать воинов в поход, за исключением организации облавных охот. Ван располагал штатом чинов, часть которого была организована по китайскому образцу. При Шаогу в штате чипов состояло более 100 человек. Во второй половине VIII века, когда киданьские старшины (цюхао) приезжали к тайскому двору, император одаривал их в зависимости от того чина, который они имели (ючж и) 18. И хотя в «Синь Таи шу» говорится, что после подчинения киданей уйгурам танские императоры «не жаловали их правителя (цючжаи) чинами и титулами (гу[1]ань цзи)» 19, из этого не следует, что у киданьских правителей были только китайские чины или наличие — отсутствие чина зависело только от танского двора. Кидани имели и тюркские чины, и своп собствеппые. Можно полагать, что, по крайней мере, в VII—IX веках сложилось ранее киданьского государство с государем (ваном) из наследственно правившего дома Дахэ (одним из титулов вана был титул шэли (тэли, тегин) — наследника престола) 20, штатом чинов, армией, подчинявшейся только вану, и административным делением на восемь бу. Бу имело традицию племени, объединения племенного характера, но, очевидно, не только китайцами трактовалось как округ (чжоу), а глава бу — как правитель округа (цыши). Китайский двор высоко ставил государство киданей, его правители много раз получали в жены «принцесс». В такие отношения китайский двор вступал только с теми правителями, которых полагал правителями государств.

Однако как все, зафиксированное в единственно доступных нам китайских источниках, увязать с тем, что эти же источники рассказывают о приходе к власти Елюй Абаоцзи и появлении киданьского государства Ляо? «Главы (большие люди — „да жэнь“) их (киданей) 8 „бу“ по закону регулярно сменялись каждые три года. В это время Елюй Абаоцзи, водрузив знамя и установив барабан, создал единый (единственный) „бу“ (и бу) и не согласился па замену. Он сам титуловал себя вапом и завладел государством (ю го). Род Дахэ пресекся» 21. В. С. Таскин абсолютно верит «в регулярную сменяемость вождя» киданей и в его избрание. Но факты киданьской истории до Абаоцзи противоречат этому. Источники говорят не о территориальном владении и выборах, а о государстве, ибо Абаоцзи «заимел (поимел) государство». Перевод В. С. Таскина: «Он объявил себя ваном и подчинил все владение» 22 — исходит из его презумпции, что государства у киданей до этого не было. Действительно, китайские источники ничего не говорят о том, что ваны киданей сменялись каждые три года. Ван киданей Сиэрчяш правил киданьским государством с 860 по 874 г. Шихо умер в 717 г., и после этого примерно до 733 г. у власти был Кэтуюп, он убил младшего брата Шихо Согу и поставил Юйюя. Юйгой умер своей смертью. Кэтуюй изгнал занявшего троп после пего младшего брата Туюя и поставил правителем Шаогу. За это время (в любом случае не «по закону»), за 16 лет, сменилось четыре правителя, и каждый из них правил в среднем по четыре года (кто больше, кто меньше), и в источниках ни слова не говорится о необходимости менять государя через каждые три года. Так, может быть, «закон» о смене «да жэнь» регулярно раз в три года появлялся только в конце IX века? Или это был обычай глубокой древности, о котором вдруг кто-то вспомнил в самом конце IX века? Почему? Последний правитель из клана Дахэ Циньдань правил поначалу успешно: подчинил татар, си, шивэй и обложил их данью. Однако со временем власть Циньданя ослабла, и ее взял в свои руки Елюй Абаоцзи. И не тут ли «вспомнили» об обычае или придумали его?

В «У дай ши» «обычай» имеет любопытную интерпретацию, Оуян Сюне указывает, что «да жэнь» сменялись каждые три года. Дадим отрывок текста в переводе В. С. Таскина: «Глава кочевья назывался великий человек, причем постоянно выбирался один „великий человек", перед которым ста[1]вили знамя и барабан в знак власти над восемью кочевьями. Если проходило много времени или в государстве случались бедствия или болезни (выделено нами.— Е. К.), из-за чего стада приходили в упадок, то восемь кочевий собирались на совещание и заменяли князя, ставя барабан и знамя перед следующим [„великим человеком"]. Смененный считал, что таково первоначальное условие и не смел бороться за власть» 23. Ни о каких «трех годах» здесь нет и речи. Папа могли сменить, когда случались бедствия, а не будь их, он мог править «много лет». То же, что ван не противился смене, сомнительно. 300-летняя история правления клана Дахэ доказывает, что ван или умирал, или его свергали, но не сменяли.

Основатель государства Ляо Абаоцзи не принадлежал к правящему роду Дахэ. Его отец был иркином (илицзином), т. е. главой одного из подразделений киданьских племен. В киданьской интерпретации, звание иркин означало «крупного человека (да гуэнь), командовавшего (управляющего) войсками и лошадьми» 24. В 872 г., когда родился Абаоцзи, правителем киданей был Сиэрчжи, которого затем сменил Цииьдапь. В 901 г. при правлении кагана Ханьдэцзинь (он же Яолянь) Абаоцзи был назначен иркином своего бу (бэнь бу). Оп совершил удачные походы против шивэй и си и получил повышение в должности, став «да деле фу иркином» 25 — «иркином области особого управления (фу) да деле», т. е. области, где проживало бу деле 26. В 902 г. Абаоцзи получает титул юйюе и должность, которая по-китайски переведена как «цзун чжицзюньгоши»— «знающий как военное дело, так и государственные дела» 27.

Еще раз обратим внимание на то, что кидали считали союз своих племен государством. В 904 г. они смогли выставить против китайцев 70-тысячную армию 28. В 906 г. каган Ханьдэцзинь (Яолянь) скончался. Сановники государства просили Абаоцзи занять престол. Он трижды отказывался, а затем внял их просьбам и стал каганом 29. Таким образом, судя по тексту «Ляо ши», никакого переворота также не было. Так когда же Абаоцзи все-таки «нарушил закон» и истребил «да жэнь» основных киданьских «бу»?

В 906 г. Абаоцзи стал каганом. Оп сидел на престоле девять лет до истребления да жэнь. Значит, это истребление должно было иметь место в 915.) г. Действительно, воцарившись после смерти Ханьдзцзиня, Абаоцзи девять лет правил, не называя девиза царствования, довольствуясь лишь титулами вана и кагана. Возможно, в 915 г. имела место какая-то стычка с да жэнями основных киданьских бу или Абаоцзи захотел сам избавиться от них, ибо принял решение стать императором, подобным китайскому. Под годом его правления, соответствующим 915, в «Ляо ши» об этом ничего не говорится. В «Синь у дай ши» и у Е Лунли в «Цидань го чжи» сообщается, что Абаоцзи уничтожил да жэнь по совету своей супруги Шулгой. В жизнеописании самой Шулюй в «Ляо ши» 30 об этом тоже ничего не сказано.

Абаоцзи понял, что он может положиться на свой народ,— сообщает Е Лунли,— а поэтому, используя план своей жены Шулюй, разослал «да женям» племен гонцов передать: «У меня есть озеро, соль из которого кушают все племена. Однако племена знают только пользу от употребления соли в пищу, но не знают, что у соли есть хозяин. Разве так можно? Вы должны приехать и угостить меня» 31. Племена нашли это правильным и собрались у соленого озера с быками и вином. Недалеко от озера Абаоцзи укрыл в засаде воинов. Когда все опьянели, воины вышли из засады и перебили да жэней всех племен.

И в «Ляо ши» о смене правителей есть сведения в цзюане 63, в разделе о предыстории киданей. «В последние годы жизни [Ханьдэцинь-кагана] его власть ослабла. Да жэпь восьми ,,бу“ по закону постоянно сменялись каждые три года. Елюй Абаоцзи из „бу“ дела (Ила) поставил барабан и водрузил знамя и сам создал единое (единственное) „бу“ (цзы вэй и бу), не согласился на замену. Сам принял титул и стал ваном (князем), полностью завладел государством» 32. Далее говорится: «...род Яолянь погиб» 33. И здесь снова возникает проблема: когда род Дахэ уступил власть роду Яолянь? Напомним, что, по сведениям Оуян Сю, Яолянь (Яопянь) было именем правителя (кагана), предшественника Абаоцзи. В «Ляо ши» высказано предположение о том, что род Дахэ пресекся на Шаогу в первой четверти VIII века 34. Но это противоречит утверждению многих китайских источников: все годы правления династии Таи киданями правил клан Дахэ. Судя по тексту «Ляо ши» (цз. 37), род Яолянь правил в X веке, в период Пяти династий. «В период Пяти династий... род (ши) Яолянь изменил наименования 8 „бу“... ему подчинялся 41 уезд. В каждый „бу“ были назначены цыши (правите[1]ли округов), в уезды — уездные правители (лин)» 35. Однако па период Пяти династий (907—960) не приходится и года правления клана Яолянь, ибо Абаоцзи взял в свои руки власть в 906 г. Если термин «Пять династий» условно обозначает время окончательной гибели династии Тан (до 907 г.), то Яоляпь — Хапьдэцииь-каган.

Короче, со сменой киданьских каганов (ванов) из рода Дахэ и каганов-ванов из рода Яоляпь тоже все смутно и неясно. И уже ни о каком «законе» смены правителей раз в три года, применении его говорить не приходится. «Да жэннь бу, превращенные еще до Абаоцзи фактически в правителей округов, возможно, видя усиление кагана Абаоцзи в результате походов на соседей (си и шивэй) и в Китай, его намерение провозгласить себя императором, вероятно, составили против него заговор и, возможно, вытащили и вспомнили какой-то древнейший обычай о смене верховного правителя раз в три года. Но в 915 г. Абаоцзи обманул и истребил их, о чем официальная история умалчивает, так как это противоречит версии о предложении сановников Абаоцзи стать каганом-ваном киданей, а затем и их императором (хуанди). В 916 г. Абаоцзи повысил свой титул (шан цзун[1]хао). Опять же по троекратной просьбе его племянника иркина Елюй Гэлу и всего штата чипов, он, соорудив алтарь и произведя нужные обряды, Стал титуловаться Да шэн да мии тянь хуанди — «Великим совершенно-мудрым, великим светлым [поставленным] Небом императором». Супруге своей он дал титул Ин тянь да мин да хуанхоу — «Следующая воле Неба великая светлая [поставленная] Землей императрица». Сын был объявлен наследником императорского престола (хуаи тай[1]цзы). В соответствии с императорской системой правления был провозглашен девиз царствования Шэнь-цэ 36 (916—922). «Шэнь-цэ» означало «приобретение божественного» (шэнь) мандата (свидетельства, цэ) на новый титул. Однако и здесь мы имеем дело с некоторой неувязкой: Абаоцзи еще в 907 г. объявил себя императором. Был сооружен алтарь, осуществлен обряд «разведения огня», и с помощью его Абаоцзи доложил Небу, что он взошел на императорский престол "(хуанди вэй). Матери своей из рода Сяо он дал титул Хуан тайхоу (императрицы), а затем в том же году титуловал себя Тяиь хуапди —«Императором, [поставленным] Небом», а жену свою — Ди хуанхоу — «Императрицей, [поставленной] Землей» 37. Таким образом, инвеституры 916 и 907 гг. отличались лишь удлинением титулов императора и императрицы, введением девиза царствования и объявлением сына наследником императорского престола. Приняв в 907 г. власть кагана-вана Яоляпь (из рода Яолянь), Абаоцзи «наростил» титул до императорского, а в 916 г. поставил по всей форме вровень с титулами китайских императоров.

Таким образом, ранние формы киданьской государственности складывались уже в VII—VIII веках. Власть была в руках каганов из клана Дахэ. Последний представитель этого клана или звался Яолянь, имея титул Ханьдэцзинь-каган, или где-то в неясное время, для которого в известных нам источниках просто нет места, власть от клана Да-хэ перешла к клану Яолянь. В 907 г. власть перешла в руки Елюй Абаоцзи из бу дэла (Ила).

В процессе борьбы за власть он в 915 г., уже будучи императором, физически уничтожил правителей (да жэнь) традиционных восьми киданьских бу, которые во многом давно были сведены к положению правителей округов (цыши). Эти события, возможно, были связаны с попыткой лишить Абаоцзи власти па основании очень давнего обычая о смене общекиданьского правителя советом да жэнь раз в три года. Как показывают факты киданьской истории, это правило никогда в течение 200—300 лет не применялось на практике, и попытка пустить его в ход, естественно, была обречена на провал, так как киданьское общество давно уже миновало ту стадию развития, на которой воплощалась эта традиция. К воцарению Абаоцзи сложились формы ранней государственности. Сведения о правлении Тайцзу Абаоцзи и его преемника — императора киданей Тайцзуна — позволяют в какой-то мере реконструировать эти формы и проследить процесс «китаизации» форм киданьской государственности в тот период, когда империя киданей уравняла свои формы правления с китайскими.

К. А. Виттфогель и Фэн Цзяшэн, не употребляя слово «государство», 40 лет назад отмечали, что кидани «перед созданием империи Ляо выросли в конфедерацию социально-стратифицированных племен с фиксированной знатью и относительно стабильным правящим домом, представители которого занимали пост кагана» 38.

Власть кагана, императора киданей, была дарована ему Небом. Абаоцзи был «небесным» императором, императором, поставленным Небом. Небо было мужским началом, ибо государыня была «землей», «земпой» императрицей, императрицей, поставленной Землей, как началом женским. В преданиях киданей божество Земли имело конкретный образ старой женщины. По преданию, однажды императрица Шулюй, жена Абаоцзи, была в месте слияния рек Ляохэ и Тухэ (Лаохахэ). Вдруг она увидела женщину, которая ехала на телеге, запряженной серым быком. Очевидно, обнаружив императрицу, она поспешно съехала с дороги и стала невидимой. Говорят, что это «божество Земли было [той] старой женщиной, которая ехала на телеге, запряженной серым быком» 39.

Получая власть, киданьский каган и император киданьской империи Ляо совершали обряд, который по-китайски именовался «чай цэ и» — «обряд получения свидетельства на титул на жертвеннике из дров». «Перед выбранным заранее благоприятным днем сооружались помещение для получения свидетельства на титул (цэ дянь) на костре и жертвенник. Для сооружения жертвенника из дров поленья укладываются в три слоя и на них устанавливается жертвенник. Сверху он покрывается квадратным войлоком в 100 чи, украшенным драконами. Сооружаются помещения для повторного рождения для императрицы-матери и розыска и опознавания его (императора). Император входит в помещение для повторного рождения и совершает обряд повторного рождения. Когда обряд завершается, старцы из восьми „бу“ ставят его (императора) перед собой, сами становятся позади него, защищают его с левой и с правой стороны и препровождают в северо-восточный угол помещения для получения свидетельства. [Император], совершив поклонение солнцу, садится на коня. Старцы из числа родственников матери-императрицы образуют его свиту. Император стремительно мчится на коне [свита следует за ним]. Затем император падает с коня, люди из его свиты накрывают его войлоком. [После этого] император поднимается на возвышенное место, сановники и правители „бу“ (бу шуай) в установленном церемониалом порядке издалека кланяются ему. Император направляет посланца сказать: „Умер прежний император, но остались мои дядья и братья. Следует выбрать из них самого мудрого и сильного. [Я же], не имея благой силы дэ, как смогу управлять? „ Сановники отвечали: „Благодаря щедрым милостям покойного императора и очевидному наличию силы дэ (мин дэ) Вашего Величества мы все беспредельно преданы Вам. Осмелимся ли иметь иные намерения?" Император отдавал приказ: „Следуя вашим пожеланиям, раздаваемые мною награды и назначаемые наказания будут справедливыми и четкими. Имеющих заслуги я буду продвигать по службе и назначать на должности, совершивших преступления я буду понижать в должности и изгонять со службы. И если вы подчиняетесь моим приказам, то должны точно исполнять их“. Все [сановники] отвечали: „Мы будем слушаться только приказов императора!". В месте, указанном императором, которое должно было стать памятным, наваливали кучу земли и камней в знак памяти об имевшем место событии. Император уходил совершать поклонение изображениям предков и устраивал для сановников пир. На следующий день император выходил из помещения для получения свидетельства и в сопровождении своей личной охраны шел к жертвеннику. Таблички с именами предков из семи храмов устанавливались на украшенном изображениями драконов [войлочном] ков[1]ре. Цзайсяны (главы правительств) северного и южного управлений во главе сановников вставали в круг и поднимали войлок, держа его за углы и произнося при этом заклинания. Сотрудник Тайной канцелярии (военных дел) приносил яшмовую печать и сделанную из яшмы табличку с текстом свидетельства на титул. Чиновник зачитывал текст свидетельства, а служащий Тайной канцелярии объявлял титул императора и вручал ему [яшмовую табличку]. Все сановники трижды провозглашали здравицу в честь императора и кланялись ему. Цзайсяны великие князья-ваны северного и южного юаней [подразделений клана Ила], главы „бу" (бу шуай) каждый подносили императору в дар по овце красно-коричневого (чжэ) и белого цвета. Император сменял одежды, кланялся изображениям предков, после чего устраивал пир для сановников и раздавал им подарки, каждому в зависимости от его ранга» 40. Записанный в «Ляо ши» обряд — синкретический, включающий элементы старого и нового. Сооружение жертвенника из дров было связано с культом огня. Огнем «доводили до сведения» Неба о выполнении его воли, восшествии нового императора на престол. Когда в 907 г. Абаоцзи пришел к власти, он приказал соорудить жертвенник и «сжечь дрова, чтобы доложить Небу о том, что император взошел на императорский трон» 41. Императоры совершали поклонение духу огня в канун послед[1]него дня года, а также приказывали особым уполномоченным (ши) и илиби выстроить перед залом ведавших делами государства ланцзюней. «В печь клали соль и бараний жир и сжигали их. Шаманы (у) и главный шаман (да у) произносили славословия в честь духа огня (хо шэнь). Чиновник[1]церемониймейстер (гэмэньши) подводил императора, и тот дважды кланялся огню» 42. Укрытие войлоком, усаживание на войлок, поднимание на войлоке — обряды глубокой древности у кочевых на[1]родов Центральной Азии, связанные с утверждением в правах властителя. Известен факт, когда в 532 г. при династии Тоба Вэй у сяньбийцев семь представителей знати стояли под черным ковром, а правитель размещался на нем 43. Тюрки поднимали нового кагана на войлоке и обносили по кругу по солнцу девять раз. Семь зпатных монголов подняли на войлоке Чингисхана в знак его избрания всемонгольским ханом. Киданьские сановники также поднимали своего императора на войлоке. Поклонение солнцу, культ солнца — характерная черта культовых обрядов, киданей. Ки[1]тайцы называли киданей «солнечными киданями» 44.

По представлениям древних киданей, верховная власть принадлежала не лицу, а клану, роду, ибо новый император говорил, что прежний император умер, но остались его дядья и братья, которые также могут иметь права на власть. Уверения избираемого в том, что он не обладает ею больше, чем его дядья и братья, и заверения сановников в обратном свидетельствуют о наличии явно китаизированной формы представлений о небесной благодати (харизме), которой должен был обладать правитель. Китайское влияние (?) чувствуется в уверении правителя править справедливо, а сановников — подчиняться ему. То же, очевидно, можно сказать и о поклонении табличкам с именами предков, хотя, возможно, и здесь китайское оформление старых киданьских взглядов. Вручение таблички из яшмы как свидетельства на власть тоже, видимо, не имеет аналогии в китайских представлениях об императорской власти.

Древним был и обряд второго рождения правителя, призванный символизировать магическое возрождение его физической, духовной и политической мощи. Этот обряд совершили в VIII веке иркин Яныучжи и Сяди, его преемник и младший брат: «Яныучжи зашел в юрту и сменил одежды. Сяди взял его красный халат и соболью шапку и ускакал на белом коне. Затем он приказал сопровождающим его кричать: „Появился новый иркин!“. Все собрались и поклонились [Сяди]. Затем был выполнен обряд „получения свидетельства на титул на жертвеннике из дров", и [Сяди] сам стал иркином» 45.

Церемониал нового рождения совершался киданьскими императорами каждые 12 лет (в соответствии с 12-летним животным циклом), за год до дня рождения императора в последний зимний месяц в избранный счастливый день. Однако источники показывают, что это было идеальное требование, вряд ли осуществлявшееся постоянно на практике. «Предварительно к северу от запретных ворот очищают землю и устанавливают помещение для второго рождения и помещение для матери-императрицы. В юго-восточном углу помещения для повторного рождения устанавливают колесницу с дощечками с именами ранее умерших императоров. Втыкают три шеста рогатками вниз.

В избранный день в помещение вводят мальчика и повивальную бабку. Вне помещения становятся замужняя женщина, которая держит [кувшин] с вином, и старик, который держит колчан со стрелами. Чиновник [сы] снимает с колесницы таблички с именами предков императора и приносит им жертву вином. После возлияния вина император покидает свои спальные покои и входит в помещение повторного рождения. Придворные сановники приветствуют его двукратным поклоном. Император входит в помещение, снимает одежду и обувь и вслед за мальчиком трижды проходит под шестом-рогаткой. Каждый раз, когда он проходит под рогаткой, повивальная бабка произносит заклинание и обтирает тело императора. Мальчик проходит под шестом-рогаткой семь раз, [после чего] император ложится подле шестов[1]рогаток. Старик ударяет колчаном со стрелами и возглашает: „Родился мальчик!” Главный шаман (тай у) покрывает голову императора. [Император] встает. Придворные сановники дважды кланяются ему и поздравляют его. Повивальная бабка берет вино у той женщины, которая держала его, и подносит его [императору]. Главный шаман берет пеленки и цветные ленты и произносит заклинания над ними. Ранее выбранные семь старцев, стоя на коленях, подносят императору перевязанные лентами [свитки] с предлагаемыми императору именами. Император выбирает по[1]нравившийся ему [свиток с именем] и получает имя [означенное в нем]. Старцы, получив подарки, кланяются дважды и уходят. Придворные сановники подносят [императору] пеленки, цветные лен[1]ты. Император кланяется изображениям предков[1]императоров и устраивает пир придворным сановникам» 46. Итак, на обряде присутствуют предки (таблички с их именами), мать-императрица в отдельном помещении, мальчик — символ ребенка, повивальная бабка, женщина с вином, старик с колчаном стрел, семь старцев, придворные сановники, шаманы. Шест-рогатка символизирует женский половой орган и, возможно, раннее представление о рождении от дерева. Акт рождения символизируется троекратным пролезанием голого императора под рогатиной (мальчик пролезает семь раз), повивальная бабка обтирает «новорожденного», ему подносят пеленки, одежду новорожденного и дают новое имя. Роль матери-императрицы абсолютно пассивна. Старик с колчаном стрел, возможно, должен был вызвать рождение мальчика, он и объявляет, что родился мальчик. Обряд, очевидно, древний, ничего подобного в Китае быть не могло. Исполнял ли обряд второго рождения Абаоцзи — неизвестно. Его преемник Тайцзун совершал его дважды — в 929 и 939 годы, в возрасте 27 и 36 лет. По подсчетам проф. Сима[1]да Macao, совершение обряда второго рождения зафиксировано в источниках 22 раза: 11 раз его совершали императоры, 6 — императрицы, 3 — наследники престола, один раз — юйюе. И случалось это в разное время года 47. Профессор Линь Жуй-хань полагает, что связи между обрядами второго рождения и получения инвеституры не было 48. Но, по мнению Симада Macao, такая связь была в древности, а разделение обрядов произошло позже под китайским влиянием 49. Под китайским влиянием сложилась также идея о необходимости приведения обряда второго рождения каждые 12 лет. Обряд получения инвеституры в древности был обрядом избрания и утверждения правителя, обряд второго рождения осуществлялся для приобретения здоровья, долголетия и благополучия. Линь Жуйхань связывает происхождение обряда с древним обычаем убивать слабого одряхлевшего правителя и ставить вместо него нового. Он полагает, что во времена Ляо истинный смысл обряда был уже забыт и осуществлялся он для приобретения императором новых сил и благополучия 50.

У киданей еще существовал церемониал опознавания императора. В какой связи он проводился неясно. Описание обряда оставил китаец Ван И в сочинении «Янь бэй лу». Подбирали девять чиновников, похожих на императора телосложением, внешностью, и одевали в императорские одежды. Затем их вместе с императором разводи[1]ли по десяти отдельным юртам, где были только стул и свеча. Десять других чиновников должны были опознать подлинного императора. Опознавшему его император должен был трижды заявить, что он не император, а опознавший трижды настаивать, что перед ним именно император. Только после этого император признавался: «Да, это я». Опознавший получал в награду много скота. Опознанный император выходил из юрты, совершал поклонение солнцу, предкам, священной горе Муешань и Красной госпоже, прародительнице кидан ей 51. Возможно, это был когда-то своеобразный обряд уклонения от возлагаемого на императора дела. Ему трижды указывали, что он, это он. Вспомним, что в 906 г. Абаоцзи трижды просили стать каганом-императором, то же повторилось в 915 г. И в обряде получения свидетельства на титул император садился на коня и отъезжал от жертвенника, как бы стремясь уйти от своих обязанностей, но падал с коня и торжественно водворялся на место. Обряд опознания явно древний, возможно, связанный с выбором правителя из не[1]скольких претендентов по каким-то признакам, соблюдался не всегда (по крайней мере, не вошел в «Ляо ши»).

Таким образом, институт правителя и государя сложился у киданей в глубокой древности и был обставлен соответствующими обрядами. Император Ляо правил по воле Неба, во времена Абаоцзи у киданей было уже и китайское представление о «мандате Неба» (мин). Абаоцзи говорил, что государь (цзюнь), получивший мандат Неба (мин), обязан служить Небу (ши тянь) 52.

Особенность административной системы Ляо определялась разделением управления на северную и южную зоны, в последнюю входили земли, завоеванные у Китая.

Центральный аппарат Севера состоял из следующих органов управления: бэйшумиюань (Северный Тайный совет), сюаньвэйюань, да юйюе фу, илиби юань, да линья юань, диле мадусы, вэньбаньсы, ачжагэчжи дэн жэнь гуань шу 53. Для того чтобы пояснить это смешение киданьских и китайских терминов, нужно охарактеризовать чины традиционного киданьского аппарата управления. Издревле в собственно киданьском аппарате управления государством высокое положение занимал юйюе. Титул (чип) юйюе давали за большие заслуги, «тот, кто не имел больших заслуг, не получал [его]» 54. Заслуги эти могли быть достигнуты в войне и иными путями. Чин «юйюе» не передавался по наследству. Во времена Ляо это была почетная должность (гуй геань), не связанная с определенными обязанностями (у со чжи). «Юйюе» рассматривают как тюркское (уйгурское) «огют», «советник». Пост юйюе занимали сам Абаоцзи (до того, как стал каганом) и его дядя Шулань. Юйюе контролировал военные и политические дела государства, поэтому являлся высшим чиновником при правителях государств, подчинившихся Ляо и признававших свою зависимость от Ляо (шу го). Так, правитель Гаочана в Восточном Туркестане имел титул шицзы ван — арслан-хана, его высшего чиновника называли «юйюе». Собственно такое же значение имел чин юйюе в царствование Абаоцзи. Приняв в 915 г. вторично титул императора, Абаоцзи назначил юйюе с титулом алудунь (алудоли) юйюе своего ближайшего сподвижника Елюй Хэлу. Еще до этого назначения Хэлу управлял «всеми делами армии и государства» 55. Когда сам Абаоцзи был юйюе, он тоже «ведал всеми военными и государственными делами» 56. Представляется, что в механизме старого киданьского до-ляоского и ранне-ляоского государственного устройства юйюе являлся кем-то вроде визиря или канцлера. Позже, после китаизации аппарата управления, чин юйюе стал лишь почетным титулом. «Это был почетный чин государства Ляо, подобный трем Гунам (сань гуи) Китая» 57.

Вторым по значимости после юйюе был чин тиинь. Тиинь, очевидно, инвариант древнетюркского «тегин»— титула сына или брата хана. В «Ляо ши» один раз «тиинь» передано через китайское «сыту»— должность «советника по делам воспитания и обучения» 58. Обязанности тииня были связаны с делами рода кагана. Тиинь ведал двором наследника престола, возглавлял четыре наиболее знатные семьи императорского клана Елюй. «Управление тииня (тиинь сы) наследника престола ведало делами дворцовых юрт ставки наследника престола» 59. Управление тиипя Великого сокровенного (да пэй тиинь сы) «ведало управлением и образованием четырех юрт императорского рода» 60. Тиинь был начальником чанкуня. Чанкуни возглавляли знатные семьи клана Елюй, семьи клана императриц Сяо и потомков каганов клана Яолянь. Тиинь мог командовать войсками, он отвечал за доставку средств на строительство погребального комплекса императора, участвовал в жертвоприношениях горе Муе. Но прежде всего тиинь был главой администрации императорского клана (цзун чжэн чжи) 61. «Тайцзу поручил тииню управление членами императорского рода и их образованием» 62. «Тиинь управлял кланом императора (цзунцзу). Линья ведал составлением документов. [Он] докладывал их юйюе. Собирали заседание [совета] и обсуждали на совете дела (лунь и) с тем, чтобы потом сянгун и наставники (ши) докладывали их в ставку государя (чаотин). Делопроизводство было несложно, система служб специфична (чжи чжуапь). Это и есть то, что было создано Ляо» 63.

Третьим важнейшим чипом аппарата управления государства киданей был чин илиби. В начальные годы правления Ляо должность илиби соответствовала должности министра юстиции. Илиби ведал министерством наказаний (син бу), «управление илиби ведало уголовными наказаниями и тюрьмами» 64. Ранее илиби выполпял роль судьи. Вероятно, илиби был Хумули, предок в пятом поколении ляоского вельможи Сяо Дилу. Хумули часто ездил послом кндапей к танскому двору. «Раз он был задержан китайцами и оставлен жить в Ючжоу (Пекин). Хумули сумел прорваться через китайские заставы и „вернуться в [свое] государство„ (гуй го). За это его потомки постоянно занимали должность судьи, передавая ее по наследству» 65. Илиби также руководил важнейшими общегосударственными обрядами. Он «участвовал в делах управления», «ведал (чжи) чиновниками, которые управляли [государством]» 66. Однако, видимо, еще с древности существовала должность «чиновника, ведавшего церемониями (чжан ли гуань)»,— дилемаду. В раннем Ляо дилемаду ведал министерством обрядов (ли бу). «Управление дилемаду ведало обрядами» 67. Линья — должность чиновника, ведавшего документацией, секретариатом 68.

Юйюе, тиинь, дилемаду, линья — высшие должности старого, еще доляоского киданьского государства. Люди, занимавшие их, составляли совет при кагане. Кроме них в совет, возможно, входили ачжагэчжи (об ачжагэчжи сказано, что это «старый чип со времен Яолянь» 69). Ачжагэчжи имели отношение к Тайному совету, а значит — к армии. Связывая «ачжагэчжи» с тюркским «ачку» — «ключ» и превращая его в «ключника», К. А. Виттфогель и Фэн Цзяшэн предполагали, что ачжагэчжи — древняя киданьская должность казначея, хранителя казны кагана 70. Симада Macao приводит материалы, свидетельствующие о том, что должность ачжагэчжи имела отношение к чиновникам разряда туньгуань — чиновникам низкого ранга, помогавшим при совершении обрядов 71.

Кроме ачжагэчжи в «Ляо ши» упоминается также киданьский чин далинь — подобие китайского сыкун — управляющего общественными работами 72.

Основными единицами административно-территориального деления государства киданей были бу, приблизительно приравниваемые к китайскому округу (чжоу). Бу подразделялись на шиле. Слово «шиле» лингвисты сравнивают с тюркским «тирэ» — «собрание»; маньчжурским «дзира», «джира» — «собирать вместе» 73. Если бу условно приравнивалось к округу, то шиле — к китайскому уезду (сянь) 74. Крупные шиле управлялись иркинами, их помощниками были тарканы. Глава чиновников, управляющих шиле, позднее так[1]же именовался «синьгун»— словом, которое сравнивают с китайским «генерал» (цзяньцзюнь). Таркапы позже стали именоваться «мапу», «шиле мапу» или «мабу» 75.

«Шиле подразделялись на моли (мили) — единицы, приравниваемые к китайским волостям (сян). Первоначально шиле трактовались как сян, а мили — как маленькое сян. Мили подразделялись на вали — поселения. Соотносимость единиц „бу“ хорошо видна из характеристики принадлежности Лбаоцзи: он был из „бу“ Ила, шиле Сялайм, мили Елюй» 76.

Существовало также деление на чжао — сотни 77. По заключению К. А. Виттфогеля и Фон Цзяшен, «очевидно, шиле и чжао были важными подразделениями племен, меньшими, чем племя, но большими, чем мили (моли). Термин „чжао“ — „сотия“ является ключом к возможному (минимуму?) величины этих единиц» 78. В племени Ила вначале было пять шиле и шесть чжао, затем семь шиле и одиннадцать чжао. Шиле и мили были единицами не только кочевья и стоянок, по и «воинскими», власть управляющих ими чиновников была как гражданской, так и военной 79. Соотношение шиле и чжао остается непонятным, поскольку в 922 г. пять шиле бу Ила были преобразованы в пять, а каждый юань включал сто семей, то можно думать, что шиле и чжао могли быть взаимозаменяемыми понятиями 80. Каждое бу имело свое знамя определенного цвета 81. При жертвоприношениях горе Муе сановники и знатные дамы «надевали одежды, соответствующие цвету знамени каждого ,,бу“» 82.

Еще в VIII веке у киданей был введен запрет на браки однофамильцев. Абаоцзи ввел право, согласно которому «те, кто носят одну фамилию, могут стать друзьями, а те, кто носят разные фамилии, могут вступать в брак» 83. В конце IX века при правлении иркина Салади кидани начали отливать свою монету, эта монета имела хождение и во времени Абаоцзи 84.

Такими в общих чертах могли быть формы ран[1]ней государственности у киданей до воцарения Лбаоцзи. Эти сведения, вероятно, не являются полными, ибо действия Абаоцзи и его преемника, безусловно, во многом продолжали еще собственно киданьские традиции, хотя и не без китайского влияния. Это же проявлялось в устройстве управления покоренными территориями, китайскими и бохайскими.

Один из первых административных реформ Лбаоцзи коснулись управления клапом императора. Прямые потомки императорского клана Елюй были разделены па четыре ветви: ветвь прямых потомков самого Абаоцзи — Тайцзу, которых называли «поперечные юрты» (хэн чжан), и три ветви потомков братьев и дядей Лбаоцзи—«дома трех отцов» (сань фу фан). Абаоцзи разделил все бу Ила, из которого он происходил, на две неравные половины — северную и южную. Северная половина состояла из пяти юань, южная — из шести. Первоначально каждый юань включал 100 семей. В 922 г. в пять юань были преобразованы пять шиле племени Ила и шесть его чжао — в шесть юань. Каждым юань императорского бу вначале управлял иркии. Эти иркины в 937 г. были перетитулованы в «да ванов» (великих князей) 85. Возможно, это не являлось нововведением. Судя по биографии Подэ, по старой системе управлепия (цзю чжи) еще с середины VIII века род кагана именовался «юань» 86. Прямые потомки Абаоцзи были названы «поперечными юртами» по следующей причине. «В обычаях Ляо оборачиваться лицом на восток и ценить левую сторону. Императорская юрта обращена на восток, девять юрт Яолань обращены на юг, а юрты „трех отцов,, императорского клана обращены на север. Линия восток — запад как основа ткани (цзин), а линия север — юг как уток (вэй). Поэтому императорская ставка именуется „поперечными юртами"» 87. Считалось, что клан императора состоял из девяти юрт. Семьи правившего до клана Елюй клана Яолянь были инкорпорированы в императорский клан в качестве «десятой юрты». «Управление чанкуня великих поперечных юрт (да хэн чжан чанкуньсы) ведало делами девяти юрт императорского рода, потомков Тайцзу» 88. «Клан императора (хуаицзу) наследует девять юрт семьи Яолянь в качестве [своей] десятой юрты» 89.

Большая роль была отведена гвардии кагана, а затем императоров Ляо. Гвардия именовалась «синь-фу» — «сердце и живот», т. е. сравнивалась с самыми жизненно важными органами. Гвардия набиралась из всех кидапьских племен. В 922 г. она стала размещаться в особой ставке — орде (волудо). После смерти императора его гвардия, гарнизон его орды приписывались к гвардии, охранявшей его погребальный комплекс. Таким образом, орды Ляо были лагерями императорской гвардии. Китайские авторы переводили название орды как «гун вэй» — «охраняемые гвардией ставки, дворцы». Кидани «для самой сокровенной жизни [государя] имели охраняемые гвардией ставки (гун вэй), именуемые „орда (волудо)". Если император выезжал, то имелись походные лагеря (син ин), именуемые ,,набо“» 90. «По законам государства Ляо, когда сын Неба восходил на пре[1]стол, то учреждали охраняемую гвардией ставку (гун вэй), выделяли для нее племена и устанавливали в ней штат чинов (гуаньфу), приписывали к пей дворы (хукоу) и готовили для нее войска. Когда император умирал, то [гвардия орды] переходила к дворцам (гун) и юртам (чжан) императрицы и наложниц покойного императора, чтобы служить его могиле. При призывах на вой[1]ну молодые и крепкие солдаты [гвардии покойного императора] уходили в армию, старые и слабые оставались охранять [могилу]» 91. На языке киданей «сердце и живот» (личная гвардия императора) называлась «суань», а дворец (гун) — «волудо (орда)» 92. А. В. Даньшин справедливо полагает, что «киданьские орды являлись своеобразными военизированными организациями, функционирование которых предполагает тесную взаимосвязь выполняемых ими экономических и военных функций» 93. Однако А. В. Данынин упускает из виду главное — орда была прежде всего местом размещения гвардии императора, императорской ставкой, а все прочее — приписанные к орде свободные люди, рабы и др.— лишь обеспечивало выполнение ордой этой главной ее функции. «Тайцзу,— читаем в „Ляо ши“,— поскольку племя Ила получило престол, разделил свое племя и создал пять юань и шесть юань, чтобы управлять императорским кланом. Но, поскольку ему не доставало личной гвардии (цинь вэй), он ввел законы орды (ли волудо фа). Были выделены округа и уезды, дворы и обязанные служить, чтобы укрепить ствол и ослабить ветви. ...когда император вступал [в свою резиденцию гвардия] жила с [ним], чтобы защищать [его], а когда его хоронили, она после этого охраняла его могилу» 94. Можно только поддержать сложившееся мнение, что «главная задача армии орды была защищать личность правителя» 95 и исторически орды Ляо развились из личной гвардии императора (кагана) в элитные отряды, гвардейскую армию 96.

Орда Абаоцзи состояла из 15 тысяч дворов, т. е. в нее было включено около 75 тысяч человек 97. Орда Тайцзу называлась «привести государство в порядок», орда Шицзуиа — «процветание». Крайне любопытно, что орда императора Шэнцзуна (983— 1031) называлась «нюйгу» — «золотой» 98. Помимо императора, орды были у императриц — императрицы-матери и императрицы-супруги. Гвардия поставляла высших сановников. Сяо Дилу служил при Абаоцзи в его личной гвардии и, находясь в ее рядах, был назначен цзайсяном (визиром, главой) Северного фу ".

Кроме орды каждый император имел свои временные сезонные ставки (пабо). Гвардия набо продолжала существовать при чжурчжэнях в государстве Цзинь и при монголах в государстве Юань. У императоров Ляо «для каждого из четырех времен года имелись походные ставки (сии цзай), их называли “набо“» 100. Кочевая, подвижная ставка императора киданей выглядела так: юрту императора окружали частоколом копий, связанных волосяными веревками. Под каждым копьем имелся черный войлочный зонт для защиты охранников от ветра и снега. За копьями стоял ряд небольших войлочных юрт. В каждой юрте находилось пять вооруженных людей, и они вместе с охранниками составляли окружение запретного места 101. Весеннее набо киданьских императоров находилось на реке Сунгари, здесь можно было заниматься подледным ловом рыбы, охотиться на лебедей и гусей. Весеннее набо невелико — примерно 10 X 15 км 102.

Летнее набо киданьских императоров чаще всего было в горах Туршань, в районе Цаган-Хотон (Внутренняя Монголия). В летнем набо Абаоцзи, как и многие его предшественники и последующие ханы и каганы (например, Чингисхан), «спасался от жары» 103. Осеннее набо находилось неподалеку от слияния рек Шара-Мурэн и Лаохэ. Здесь император охотился на оленей и тигров. Зимнее набо располагалось в теплом месте в 15 км к юго-востоку от г. Юпчжоу, между реками Шара[1]Мурэн и Лаохэ. Император охотился, обсуждал дела с высшими сановниками. «Каждый год во все четыре времени года [император] по кругу объезжал [эти набо] и всякий раз затем все начинал сначала» 104. Орды и набо должны были иметь свою предысторию во времена киданьских каганов до Абаоцзи. К сожалению, она нам неизвестна.

Военнообязанными в государстве киданей считались мужчины в возрасте от 15 до 50 лет. Армия киданьского государства именовалась «великая юрта» («да чжан»), она состояла из войск «[твердых, как] алмаз» (ци ши). При Абаоцзи это была его гвардия. Позже войска ци ши делились на пять групп — северную, южную, правую (западную) и левую (восточную), а также желтую.

Командовал войсками ци ши сяньвэнь. «Армия (цзюнь чжи) состояла из северной, левой, правой, южной, а также желтой [групп войск] ци ши, все они включали отборные войска» 105.

Второй составной частью войск киданей были войска императрицы, именовавшиеся «подобные кораллу» («шу шань»), Великие князья (ваны) также имели свои войска. Войска правящего дома (алмазные, коралловые у ванов) дополнялись отрядами, которые выставляли все племена, и гарнизонами, расквартированными на населенных китайцами территориях. Войска императора и императрицы расквартировывались по ордам. Племенные войска и гарнизоны на границе состояли из отрядов цзю, каждый из которых включал 50 всадников 106. Внутренняя организация войска киданей соответствовала традиционной десятичной системе: минимальная воинская единица пяток или десяток, отряды цзю по 50 человек, крупные отряды по 500—700 человек (дуй). Десять таких отрядов (дуй) образовывали дао (корпус), 10 дао — минь (армию) 107. Армия делилась на регулярные и вспомогательные войска. На одного солдата регулярной армии приходилось два солдата вспомогательных войск. Средством обучения войск были облавные охоты. Для передачи приказов о мобилизации и продвижении войск использовали пайцзы. Всего было 200 серебряных пайцз с надписью на каждой по-киданьски: «Следует спешить». Гонец с пайцзой за сутки, меняя лошадей, должен был проскакать 250—300 км. Расстояние отмечалось курганами, насыпанными вдоль дорог. Появление гонца с пайцзой следовало рассматривать как прибытие лично императора 108. В отдельных случаях приказ отдавался с предъявлением золотой пайцзы в форме рыбы.

Отправляясь в поход, кидани приносили жертвы предкам, знамени и горе Муе. О предстоящем походе докладывали Небу и Земле, принося им в жертву серого быка и белую лошадь. Если поход возглавлял лично император, вдоль дороги по направлению движения войск ставили преступников, осужденных на смерть. Проезжавшие мимо воины стреляли в них из луков и убивали их. Это называлось «стрельба стрелами дьявола». По возвращении из похода таким же образом расстреливали пленных 109. В походе высылалась разведка — ланьцзы. На привале войска располагались кольцом (куренем). Снабжались они в пути в основном силами фуражиров из вспомогательных войск. Солдаты вспомогательных войск занимались и развертыванием походных лагерей. Кидани прибегали к тактике, которая позже стала известна из описаний войн монголов, — ложному бегству и заманиванию врага в засаду, они собирали женщин, стариков, детей и гнали их перед собой на рвы и стены штурмуемых ими городов. На северных и северо-западных границах Ляо были организованы военные поселения, их жители — мужчины — были и солдатами и землепашцами. Во время земледельческих работ мужчин разбивали на четверки, одного из четырех человек отправляли на сторожевую башню, двух — охранять границу, а один пахал землю. Всю работу по уходу за скотом и заготовке сена в это время выполняли женщины и дети. Исследователи постоянно отмечают высокую роль женщины в киданьском обществе 110.

Характерной особенностью государства киданей времен Абаоцзи после включения в его состав китайских областей было раздельное управление севером и югом. Киданьское государство до 936 г. официально именовалось «Цидань-го», т. е. государство киданей, с 937 по 1013 г.— «Великое Ляо», с 1013 по 1063 г. — «Великое киданьское государство», а затем «Великое Ляо». Как считает современный китайский историк Цзы Ши, «Ци[1]дань го» означало «Великое срединное государство» 111. «Ляо» означало «железное», вероятно, государство киданей было названо так по имени р. Ляошуй (Шара-Мурэн). «Кидали и называли свое государство по реке Ляошуй» 112. Агуда — основатель чжурчжэньского государства Цзинь — говорил: «Государство Ляо взяло свое название от слова „железо", так как оно прочно. Но оно в конце концов изменяется и разрушается. Не изменяется и не разрушается только золото» 113.

«Север» и «юг» стали «важнейшими элемента[1]ми административной терминологии страны» 114. При правлении Абаоцзи были северный и южный цзайсяны (визири, премьер-министры). С 907 г. северные цзайсяны назначались из клана Сяо, представлявшего императриц и по традиции считавшегося по происхождению уйгурским. Южные цзайсяны назначались императором из клана Елюй. Идея разделения управления па северное и южное, безусловно, киданьская, хотя и не по[1]лучившая пока удовлетворительного объяснения. Мы уже упоминали выше о разделении бу Ила на северные и южные дворы, возможно, это была, «базовая концепция севера и юга» 115. Клан Сяо был уйгурским по происхождению, и поэтому считался северным по отношению к киданьскому клану Елюй. Этим объясняется назначение цзайсянов из этих кланов. Указывают не без оснований на разделение населения па кочевое (север) и оседлое (юг), но оно существовало лишь с 947 г. и с этого момента утратило географический смысл 116.

Очевидно, идея была более глубокой. Северное правительство, в свою очередь, делилось па киданьскую северную и киданьскую южную канцелярии. Может быть, мы имеем дело с давней центрально-азиатской концепцией деления на лево и право и более уважительного отношения к левой стороне. Киданьская цивилизация (император и его клан) была ориентирована лицом на восток, к восходу солнца. Для нее север был левой стороной, юг — правой, север был более почитаемым, чем юг. По такое объяснение нельзя считать удовлетворительным из-за отсутствия его подтверждения в текстах.

«Система управления (гуань чжи) Ляо подразделялась на правительственные учреждения (юань), северные и южные. Северные [правительственные учреждения] управляли дворцом (гун, ордами), юртами (чжан), племенами (буцзу) и признававшими свою зависимость от киданей государствами (шу го)» 117.

«Тайцзу разделил илицзиней (иркинов) Ила и назначил двух великих ванов (да ван), северного и южного, назвав [сферы их управления] Северным и Южным дворами. Начипая от цзайсянов Тайного совета (Шуми, управления армией), сюаньвэй (Шуми, управления армией), сюаньвэй (чиновников придворных церемоний) и писцов (линья) и вплоть до ланцзюней (представителей придворной знати) и гвардии (хувэй) все [чины и административные органы] были поделены на северные и южные» 118. Это разделение касалось управления кидапями и иными, пекитайскими племенами, подчиненными Ляо, ибо делами китайцев ведало специальное управление китайца[1]ми (ханьэрсы). Одновременно Абаоцзи заимствовал тайскую систему шести министров (ию бу — финансов, наказаний, общественных работ, армии, чипов, обрядов). При разделении управления на северное и южное получалась любопытная картина. Шуми (Тайный совет) ведал не только военным министерством (бин бу), как это и было положено по китайской раскладке, но и управлением кадрами — «министерство чинов» (ли бу) 119. Министерство учета населения, обложения его налогами (финансов, ху бу) было в ведении и северного и южного ванов (фактически было, вероятно, разъединено). Министерство наказаний (сии бу), возглавлял которое илиби, очевидно, было единым для северной и южной системы управления. Министерством общественных работ ведал сюаньвэй, министерством обрядов — дилемаду, оба министерства тоже, по-видимому, были едиными. Цзайсаны же северного и южного управлений осуществляли «общее руководство делами» 120. К этому следует добавить, что Тайный совет ведал также всем скотоводством, «все войска киданей и все табуны коней подчинялись ему» 121. Итак, Тайный совет управлял армией, кадрами военных (и аттестацией военных) и чиновников (ли бу), скотоводческими хозяйствами и табунами коней. Учет населения и его обложение были отдельными для Севера и Юга.

Таким образом, при Абаоцзи северным (левым, наиболее важным) было то, чем управлял Тайный совет. Может быть, это дает какое-то объяснение первоначального деления север — юг: юрты чиновников (я чжан) Тайного совета размещались к северу от «юрт-дворцов Великого внутреннего» (Да нэй дянь чжан), т. е. от юрт ставки императора. Поэтому, сказано в «Ляо ши», эти юрты чиновников Тайного совета, размещавшиеся к северу от места пребывания императора, «полу[1]чили наименование Северного двора» 122. И добавлено: «...Северный я(мынь) не управлял народом» 123. Из этого можно сделать вывод, что Тайный совет не ведал чисто гражданскими делами. Тогда в противопоставлении Северного и Южного правительства в управлении мы обнаруживаем противопоставление военного и гражданского. И эта наша догадка полностью подтверждается разделением и самого Тайного совета на Северный и Южный. Южный Тайный совет назывался так потому, что располагался к югу от ставки императора. Именно он ведал гражданскими чиновниками, их аттестацией, налогообложением и трудовыми повинностями всех киданей и подчиненных им «племен», т. е. некитайцев. Главное отличие Северного правительства от Южного со[1]стояло в том, что «Южный я(мынь) не командовал войсками» 124, а «Северный я (мынь) не управлял народом». Все канцелярии-юрты, с командованием войсками, размещались к северу от ставки императора, а связанные с управлением народом — к югу от ставки императора. Если юрта императора была обращена дверью на восток, то управление войсками было слева, а управление гражданскими делами — справа. Таким образом, если что и очевидно в различии оформления администрации как администрации северной и администрации южной, так это различие «командования войсками» и «управления народом». И лишь постепенно реально функции управлений Севера и Юга перекрещиваются. С присоединением областей с китайским населением Север стал ведать киданями и «племенами», а Юг — китайцами.

Собственно с дифференциацией управления по объектам управления было связано и наличие в Ляо пяти столиц. «Ляо имело 5 столиц. Верхняя (Шанцзин) столица была императорской (хуапду). Там имелись все чипы двора и столицы. Штат чинов в остальных четырех столицах устанавливался в зависимости от местных нужд и поэтому не был единым. Западная столица в основном ведала обороной границ, Южная — финансами и сборами поземельного налога» 125. Юг как бы контролировал китайские территории, территории завоеванные, отсюда «династии завоевания»— наименование, принятое в западноевропейской, а также японской и американской синология, ряда не[1]китайских государств на территории современного Китая. Истоки этого термина — в «Ляо ши»; там сказано, что кидани «создали государство, используя оружие» 126. Верхняя столица Ляо находилась между верхним точением р. Шара-Мурэи и горами Хингана, ее развалины находятся в городе Боро-Хотои, Автономный район Внутренняя Монголия, КНР. Восточная столица была близ города Ляоян, Средняя — у места впадения в реку Шара[1]Мурэн р. Лаохэ (древнее название р. Тухэ), Южная столица Ляо — это современный Пекин, Западная — г. Датун (провинция Шаньси). Верхняя и Средняя — это столицы областей, заселенные собственно киданями, а также родственными им и по[1]коренными ими пародами. Восточная столица контролировала территории бывшего государства Бохай и бохайцев, Западная и Южная столицы — китайцев.

Область, находившаяся под управлением столицы, именовалась «дорогой» (дао). Кидани, а за[1]тем монголы и чжурчжэни следовали правилу, в соответствии с которым их северные столицы действительно находились к северу от Великой китайской стены, а южные — к югу от нее 127. Наличие нескольких столиц Г. Франке объясняет традицией кочевого образа жизни. Существование одной столицы у китайцев «отличалось от традиции кочевников-жителей степей», имевших сезонные резиденции, и «поэтому множественность городов-резиденций, или столиц, являлась характеристикой Ляо и Цзинь, которые имели систему Пяти столиц» 128.

По оценке К. А. Виттфогеля и Фэн Цзяшэна, в период расцвета государства Ляо общая численность населения составляла 3 миллиона 800 тысяч, из них киданей — 750 тысяч, бохайцев — 450 тысяч, китайцев — 2 миллиона 400 тысяч и представителей прочих этносов — 200 тысяч 129.

«Кидани по старому обычаю селились, поделив землю» 130. Их юрты были обращены входом на восток. Во владениях киданей можно было встретить телеги с установленными па них юртами. Кидани, как позже монголы, вели кочевое и полукочевое хозяйство, употребляли много молока и молочных продуктов и мало мяса. «По старинным обычаям киданей, их богатство составляли лошади, а их сила была в солдатах. Лошадей пускали на волю, а солдат возвращали домой... лошади паслись там, где была вода и трава, а люди зависели от кумыса» 131. Особая роль в хозяйстве принадлежала овцам: овцами платили налоги, жалованье чиновникам.

В каждой «дороге» был высокопоставленный чиновник, который контролировал пастбище и вы[1]пасы скота. Он именовался «великий защитник» («тай бао»). Скот был частным и государственным. Государственному скоту клеймо ставили на левом боку. Государственные табуны коней насчитывали обычно 1 тысяч голов, такой табун пасли три человека. Табунов было несколько десятков тысяч.

Жизнеспособное хозяйство состояло из 100 лошадей, 10 коров, быков и верблюдов, не считая овец. Бедняком считался тот, кто имел одну-две лошади и несколько овец 132. При Абаоцзи были богатые люди, владевшие 10 тысяч одних лошадей. Государственного скота было более миллиона голов, на 1086 г. в Ляо имелся миллион лошадей 133.

Население киданского государства еще во времена, предшествующие Абаоцзи, делилось на людей лично свободных и лично несвободных, рабов 134. Из рабов различных орд и рабов, принадлежавших клану «поперечных юрт», были образованы даже специальные бу шаова и бу хэ[1]чжу 135. Люди этих бу считались потомками старых киданьских рабов. Из рабов си, захваченных в плен Абаоцзи, было создано бу салаге. Эти пленные си в начале были чжу чжан, «оставленные за юртами», «приписанные к юртам». Еще до создания государства Ляо к этой категории относились осужденные за преступление или люди, имущество которых было конфисковано, а сами они обращены в рабство 136. С образованием государства Ляо у киданей появились китайские средне[1]вековые формы зависимости — нуби (частные рабы), буцюй и т. п. 137. Много лично несвободных людей было при ордах. «Можно уверенно сказать, что солдаты орды не были лично свободными, даже кидани». К. А. Виттфогель сравнивает солдат орд с турецкими янычарами 138.

Основную массу населения в киданьском государстве, как и в любом обществе, составляли простолюдины — шужэнь, народ — минь. Лишенный титула знатности (цзи), кидань становился простолюдином 139. Господствующий класс составляли знать, чиновники, богатые ското- и землевладельцы, часть которых, лишенная титула знатности (из киданьской, бохайской, этнически иной родовой знати) или не имеющая чипа, отстранялась от политической власти. Как правильно подчеркивают К. А. Виттфогель и Фэн Цзяшэи, у киданей «быть богатым необязательно означало быть могущественным» 140. Однако было одно исключение. Можно было купить титул шэли. Получается, что в прошлом у киданей титул шэли был достаточно высоким: его, например, имел сын правителя киданей 141. Удостоенный этого титула имел право носить особый головной платок (тоуц[1]зинь). «Знатные (хаоминь) кидани, которые желали носить головной платок (тюрбан), вносили в казну десять быков и верблюдов и сто лошадей. За это им давали чин (гуань мин) шэли. Позже [чин шэли] стал [титулом] чиновников при [императорских] юртах и давался ланцзюням» 142.

Говоря о раннем киданьском государстве, нельзя обойти вопрос и о китайском влиянии на его становление. Оно было реальным, осмысление же его современниками было противоречивым. Китайские авторы, даже не трактовавшие иноплеменников грубо как неотесанных варваров, пытались все достижения их хозяйства, культуры связать с Китаем. Местная же традиция в противовес этому выдвигала «культурных героев».

Первопредок императоров Ляо Нили много сил потратил на обучение киданей земледелию и ремеслами 143. В VIII веке учил киданей обрабатывать землю иркин Юньдэши, который сам был и искусным земледельцем, и искусным скотоводом 144.

Отец Абаоцзи Салади в IX веке научил киданей строить дома, города, огораживать их стенами, сеять коноплю, разводить тутовник и изготовлять шелк. Он же организовал железоделательные мастерские и познакомил соплеменников с изготовлением орудий из железа. Салади первый начал отливать киданьскую монету 145. Один из предков киданей — Яли — создал систему управления и учредил чины, ввел регистрационные записи с помощью зарубок на деревянных палочках, создал для наказания преступников земляные ямы-тюрьмы 146. Абаоцзи, покорив шивэй (предков монголов, известных металлургов и кузнецов), широко развил добычу руд и плавку металлов. Реформы Абаоцзи, качественное расширение государственности, поставили вопрос о введении своего письма. По сведениям источников, Абаоцзи лично создал его. В качестве образца он взял китайское письмо, что неудивительно, и, приняв за исходную единицу часть китайского иероглифа стандартного написания, делал к ней добавления или усекал ее 147, вероятно ориентируясь па смысл китайского иероглифа и записывая его модификацией соответствующее киданьское слово. При письме использовались древние первоначальные формы китайских иероглифов или их видоизмененные формы 148. «Ляо ши» не приписывает честь создания большого киданьского письма Абаоцзи. Просто под 920 г. есть запись: «...начали создавать большое киданьское письмо» 149. Это расхождение между «Цидань го чжи» и «Ляо ши» позволяет почти уверенно говорить о том, что «большие киданьские письменные знаки» (цидань да цзы) создал не лично Абаоцзи, а кто-то из его приближенных, честь же создания письма была приписана императору. В 925 г. Дила, младший брат Абаоцзи, знавший уйгурский язык и уйгурскую грамоту, создал «малое киданьское письмо» (цидань сяо цзы). Письменных знаков в нем было мало, возможно, оно далее было слоговым, однако оно отличалось «глубиной проникновнеия» (гай гуань) 150, отражало весь язык. По мнению профессора Фэн Цзя-шэна, все известные нам образцы киданьского письма — варианты большого письма 151. Создание письменности позволяло вести делопроизводство и исторические хроники 152. Было составлено «Жизнеописание семи мудрецов», семи выдающихся деятелей киданьского государства 153. Киданьская знать, очевидно в IX и самом начале X века, была знакома с китайской грамотой и знала китайский язык, в страну ввозились книги из Китая и государства Бохай. Когда Туюй был правителем Бохая, он за золото купил в Ючжоу (Пекине) несколько томов книг, состоявших из десятков цзюаней (глав), и поместил их в специально выстроенную библиотеку 154. Знал китайский язык и Абаоцзи.

Кидани, очевидно, уже в IX веке, были знакомы с буддизмом. Во всяком случае, в 902 г. в выстроенном ими на реке Шира-Мурэн городе Линхуа был заложен буддийский храм, названный (по-китайски или в китайской передаче) Кайцзяосы — «Храм начала введения учения» 155. Обеспечивали храмы «эр шуй ху» — «дворы, уплачивающие налог двум», люди, закрепленные за монастырями, которые од[1]ну половину полагающегося с них налога плати[1]ли казне, а другую отдавали храму (монастырю). Уклоняться от уплаты налога храму было категорически запрещено. Существовали также организации прихожан, именовавшиеся «цянь жэнь и» — «объединения из тысячи человек», оказывавшие материальную поддержку храмам 156. Как и во всех государствах Дальнего Востока, следовавших так или иначе китайскому образцу, в Ляо наблюдалось «отсутствие теологической доминанты» 157, т. е. ни собственные верования киданей (поклонения Солнцу, Луне, огню, горе Муе и т. п.), ни буддизм как мировая религия не завоевали исключительного положения. В добавление к киданьским верованиям шаманского толка и к буддизму в 916 г. был введен государственный культ Конфуция. По сведениям источника, Абаоцзи спросил придворных: «„Государь, получивший мандат Неба, должен служить Небу. Я хочу молиться тому, кто имеет наибольшие заслуги и обладает наибольшей добродетелью. Кто же наипервейший?" Все ответили: „Будда!" Тайцзу сказал: „Учение Будды не китайское учение". [Тогда наследник престола] Пэй сказал: „Конфуций — великий мудрец. Он почитаем десятью тысячами поколений и должен быть первым!" Тайцзу очень обрадовался и тотчас приказал построить храм Конфуцию» 158. А в 918 г. было приказано в дополнение к буддийским храмам и храму Конфуция сооружать и даоские храмы.

Е Лунли склонен объяснять успех деятельности Абаоцзи тем, что он «приобрел много китайцев» 159. И в его сочинении появляются свои «культурные герои». Лу Вэньцзинь научил киданей ткацкому ремеслу и строительству подземных ходов для штурма городов 160, Хан Яньхуй — организации аппарата управления, строительству городов, обнесенных степами, устройству рынков, введению законов 161. Китайское особенно быстро стало прививаться при киданьском дворе, хотя, например, поведение Абаоцзи, императора киданей, отличалось от поведения китайского императора. Император киданей на аудиенциях пожимал руки почетным посетителям, охотился и рыбачил в свое удовольствие. Он не совершал обряда весенней пахоты земли (первой борозды), а многие свои киданьские обряды исполнял, сидя на коне.

Присоединение районов с китайским населением, естественно, увеличило и роль этих районов в киданьском государстве. Советник Тай-цзуна, преемника Абаоцзи, Чжан Ли настаивал на том, чтобы в населенных китайцами районах чиновники и военачальники были китайцами 162. Кидани и китайцы постепенно стали одинаково использоваться на службе, заметно стал усиливаться процесс китаизации бюрократии. С 941 г. служившим в на[1]селенных китайцами областях Ляо киданям было дозволено жить по китайским обычаям и жениться на китаянках 163. В 988 г. в государстве киданей вводится китайская система государственных экзаменов, после сдачи которых аттестуемый получал право па поступление на службу. До этого должности, как правило, получали но наследству. Кидани, естественно, сохраняли свой контроль в управлении страной. Они, но свидетельству Е Лунли, не допускали китайцев к «обсуждению важных военных и государственных дел» 164. Кидани принимали меры против возможной ассимиляции их китайским большинством, особенно во второй половине X века. Этнические различия особенно строго учитывались правом. Так, с 921 г. для киданей существовали свои, киданьские законы, которые, кажется, так и не были записаны (во всяком случае, свидетельств тому нет), а для китайцев свои. Было приказано киданей и прочих некитайцев судить «по законам киданей и иноплеменников-некитайцев, а китайцев судить [по их] законам люй-лин» 165. В ходу была норма права китайской династии Тан, в соответствии с которой, если преступник и жертва были одной этнической принадлежности, их судили по их собственным законам, а если — разной, то по принятому законодательству. В XI веке в Ляо в качестве общепринятых стали применяться нормы китайского права. С 994 г. кидани, виновные в совершении наиболее тяжких преступлений против государства и господствующей морали («Десять Зол» китайского права), осуждались по китайским законам. В интересующий пас ранний период в государстве киданей, как полагают исследователи, не было равенства его подданных перед законом: киданей за преступления против китайцев кара[1]ли менее сурово, чем китайцев за преступления против киданей. Кидань за убийство китайца отдавал быка или лошадь, а китаец за убийство киданя подвергался уголовному наказанию, его семья обращалась в рабство. По мнению японских исследователей Симада Macao и Такигава Масадзиро, киданей и китайцев по-разному судили за кражи: киданей — по киданьским законам в зависимости от числа совершенных краж, а китайцев — по китайским в зависимости от стоимости краденого.

Система наказаний, применяемая у киданей, отличалась от китайской. Она включала такие виды смертной казни, как линьчи (резание на куски), сбрасывание осужденных (например, мятежников) со скалы, разрывание наказуемых пятью колесницами (наказание виновных в измене, преступлении против родителей, прелюбодеянии), закапывание живыми в землю, расстрел из луков, метание преступника с помощью катапульты. Клеветникам, оскорбившим начальника, втыкали в глотку раскаленное шило. В числе телесных наказаний были битье кожаным мешком, наполненным песком, битье деревянным мечом (от 15 до 30 ударов, наказание можно было повторять трижды), битье железной палицей (5—7 ударов) 166. Трудно поверить, что законы для киданей передавались только изустно. Думается, что они были записаны (по-киданьски или по-китайски), но только не дошли до наших дней.

Возвышение киданей пришлось на время гибели Таи и полувековой раздробленности Китая (до объединения его в 960 г. под властью династии Сун). Это было время, когда отношения между государствами (государями) постоянно уподоблялись общесемейным. «Отношения Ляо и Сун подобны отношениям в одной семье» 167. Взаимоподчиненность императоров Ляо и китайских государств в середине X века фиксировалась в терминах родства. Например, с 936 г. император киданей был отцом, а император династии Хоу Цзинь Гаоцзу — сыном. В переписке 938 г. Гаоцзу именовал себя слугой, а императора Ляо «отцом-императором». Император Ляо просил его не называть себя слугой, а «называть себя сыном-императором» 168, как это положено между членами одной семьи. Абаоцзи, заключая в 905—907 годы мирный договор с Ли Кэюпом, условился о том, что оба государя станут именоваться «братьями» 169. Сын Гао[1]цзу, поскольку власть императоров династии Хоу Цзинь ослабла, титуловался уже не сыном, а внуком, соответственно император Ляо — дедом. В ту эпоху часто в одном лице совмещались функции посла и продавца. У киданей чиновники, которые выполняли обязанности послов и продавцов или покупателей товаров, за рубежом именовались «хуйти» («хунту» по-киданьски значило «посол»). Вершиной внешнеполитического могущества кидапей был договор 1005 г. в Шаньюапо.

Императоры Ляо и Сун назвались братьями-императорами, император Сун был старшим братом, император Ляо — младшим. Это был клятвенный договор (ши шу), именовавшийся «договором о дружбе, доставляющим обоюдную радость». Договор любопытен и тем, что контрибуция, которую Сун обязывался выплачивать Ляо, деликатно именовалась «помощью». Китайцы обязывались, «учитывая благоприятные природные условия нашей страны», «оказывать помощь на покрытие военных расходов в размере двухсот тысяч кусков шелка и ста тысяч кусков серебра ежегодно» 170. «Сохранением лица» Китая было и то, что шелк и серебро в Ляо везли не послы, а чиновники финансовых ведомств.

Гибель Ляо в первой трети XII века не означала исчезновения киданьского народа. Кидани жили при династии Цзинь, позже — при Юань. Слово «кидань» (монгольское — «хитат») в XIII — XIV веках часто означало все население Северного Китая (к северу от р. Хуайхэ и гор Ципьлин). В это время оно вошло в русский язык для обозначения китайцев. Постепенная ассимиляция привела к тому, что часть киданей слилась с монголами, а часть — с китайцами. Как самостоятельная народность кидани исчезли после династии Юань 171.

Таким образом, первоначальные формы киданьской государственности возникли задолго до создания государства Цидань или Ляо. Они были самостоятельными, а ипоземпос влияние в равной мере центрально-азиатским (тюркским) и китайским. Первую треть, если не половину X века, собственно киданьские формы государственности продолжали доминировать, и лишь постепенно с включением в состав киданьского государства больших территорий с китайским населением их начали теснить традиционные формы китайской государственности, хотя «киданьское» из аппарата управления государством и командования войска[1]ми никогда не выпадало полностью. Государство Ляо было плодом самостоятельного поступательного развития киданьского общества. Вряд ли стоит считать киданьское государство Ляо «местной отколовшейся политической властью», даже если говоря о Сун, Ляо, Си Ся, Цзинь, Тибете, «мы... обязаны каждую и большую и малую политическую власть ставить в равное положение» 172 или признавать, что Ляо в отношении Сун было «внешним государством» (вай го), но одновременно было частью Чжупго 173. На наш взгляд, правы те китайские авторы, которые полагают, что «такие независимые политические власти», как Ляо, «отвечали всем основным требованиям политической власти независимых государств, они имели своих императоров, шаньюей и ванов, имели собственную армию и цельную организационную структуру политической власти. При этом их власть не подвергалась какому-либо давлению или ограничению извне, и они сами считали, что их политическая власть является политической властью независимого государства» 174.

Примечания

1. О ранней государственности у монголов см.: Кычанов Е. И. О татаро-монгольском улусе XII в. // Восточная Азия и соседние территории в средние века.— Новосибирск, 1986,— С. 94—98.

2. Е Лунли. История государства киданей. (Цидань го чжи)/Пер. с кит., ввод., коммент. и прил. В. С. Таскина // Памятники письменности Востока.— М., 1979.— Т. 35,— С. 17—22.

3. Там же.— С. 23.

4. Сунь Цзиньцзи. Цидань було цзучжи фачжань бянь[1]хуа чутань. (Введение в изучение изменений в развитии киданьских племен).— Отд. отт.— С. 93 (на кит. яз.).

5. Там же.— С. 94.

6. Этот титул встречается в разных вариантах: у улохоу, туюйхунь, шивэй. Возводится исследователями к древнетюркскому «бага-» или «бек».— WF.— Р. 430.

7. Вэй шу: (История династии Вэй).— Шанхай: изд. «Сы бу бэіі яо», большой формат (далее б. ф.), 1936.— Цз. 100,— С. 712 (на кит. яз.); Синь Тан шу.— Шанхай: изд. «Сы бу бэй яо», б. ф., 1936.— Цз. 2196.— С. 1169 (на кит. я.ч.).

8. Суй шу. (История династии Суй).— Шанхай: изд. «Сы бу бэй яо», малый формат (далее м. ф.), 1936.— Цз. 84.— С. 12а (на кит. яз.).

9. Там же.— Цз. 84,—С. 12а.

10. Цзю Тан шу, (Старая история династии Тан).— Цз. 90,— С. 5а. См.: Е Лунли. История государства ки[1]дапей.— С. 157.

11. Синь Таи шу. (Новая история династии Тан).— Цз. 2196.-С . 1669.

12. Суй шу,— Цз. 84,— С. 116.

13. Синь Тан шу,— Цз. 2196,— С. 1670.

14. Там же.— С, 1669.

15. Там же.— С. 270.

16. Там же.— Цз. 2196.— С. 1670.

17. Там же.

18. Там же.

19. Там же.

20. Цзю у дай ши. (Записи по истории Пяти динас[1]тий).— Шанхай: изд. «Сы бу бэй яо», м. ф., 1936.— Цз. 137.— С. Іа (па кит. яз.).

21. Синь Тан шу.— Цз. 2196.— С. 1670.

22. Таскин В. С. Материалы по истории древних кочевых пародов группы дупху/Введ., пер. и коммент. В. С. Таскина — М., 1984,— С. 171.

23. Е Лунли. История государства киданей.— С. 347.

24. Ляо ши,— Шанхай: изд. «Сы бу бэ яо», м. ф., 1936.— Цз. 116.— С. 2а (на кит. яз.).

25. Там же.— Цз. 1.— С. Іа.

26. Там же,— Цз. 116.— С. 2а. Иной вариант названия «бу» ила.

27. Там же.— Цз. 1.— С. 16.

28. Там же.

29. Там же. Тождество Хапьдэципя и Яоляня под[1]тверждается текстом «У дай ши».— См.: Таскин В. С. Материалы...— С. 186.

30. Ляо ши,— Цз. 71,— С. 2а—26.

31. Е Лунли. История государства киданей.— С. 312.

32. Ляо ши.— Цз. 63.— С. 5а.

33. Там же.

34. Там же.— Цз. 63.—С. 5а.

35. Там же.— Цз. 37.— С. 16. Сменив Ханьдэцинь-кагана, Абаоцзи издал указ: «Императорский род насле[1]дует девять юрт (чжи) рода Яолянь в качестве десятой юрты» (Ляо ши.— Цз. 1.— С. 2а), т. е. семья кагана Хаиьдэциня была инкорпорирована в клан Абаоцзи.

36. Ляо ши.— Цз. 1.— С. 56.

37. Там же.— С. 2а.

38. WF.— Р. 17.

39. Ляо ши.— Цз. 71.—С. 2а.

40. Там же.— Цз. 49.— С. 26—За.

41. Там же.— Цз. 1.— С. 2а.

42. Там же,— Цз. 49.— С. 4а.

43. Бэй ши.— Шанхай: изд. «Сы бу бэй яо», м. ф., 1936 — Цз. 5,— С. 96.

44. WF.— Р. 215.

45. Ляо ши.— Цз. 112.— С. Іа—16.

46. Там же.— Цз. 53.— С. 8а—96.

47. Симада Macao. Кэйтап-ио сайсэйрэй. (Обряд вто[1]рого рождения у кидапей) // Вада хакасэ эпрэки кипэп. Тоё си роисо.— Отд. отт.— С. 309 (па яп. яз.).

48. Лииь Жуйхаиь. Цидапь миньцзу-ды цзай шэп ли. (Обряд второго рождения у киданей) // Далу цзачжи.— Т. 4, вып. 2.— С. 48—51 (па кит. яз.).

49. Симада Macao. Кайтэн-по сайсэйрэй.— С. 311.

50. Линь Жуйхань. Цидань миньцзу-ды цзай шэн ли.— С. 51.

51. Е Луили. История государства кидапей.— С. 526.

52. Ляо ши.— Цз. 72.— С. Іа.

53. Симада Macao. Ляо чао бэй мяпь чжунян гуань чжи-ды тэсэ. (Особешіости системы центрального управления Северной стороной при династии Ляо) // Да[1]лу цзачжи.— Т. 29, вып. 12.— С. 446 (на кит. яз.).

54. Ляо ши.— Цз. 116.— С. 26. По определению «Ляо ши» (Цз. 45, с. Іа), «старые обычаи и дела киданей были просты... система чипов не сложна».

55. Ляо ши.— Цз. 73.— С. 2а.

56. Там же,— Цз. 1.— С. 16.

57. Там же,— Цз. 45,— С. 6а. По мнению Симада Macao, юйюе — старый чин аппарата управления клана Яолянь, поэтому при Ляо он пе имел конкретной должности и обязанностей. Рапсе же это был чин гражданской и военной власти.— См.: Симада Macao. Ляо чао бэй мянь чжунян гуапь чжн-ды тэсэ,— С. 446.

58. Ляо ши,— Цз. 46.— С. 16.

59. Там же.— Цз. 45,— С. 10а.

60. Там же.— С. 13а.

61. Там же.— Цз. 106.— С. 2а.

62. Там же,— Цз. 45,— С. 6а.

63. Там же,— С. 16.

64. Там же.

65. Там же.— Цз. 73,— С. За.

66. Там же,— Цз. 106.— С. За.

67. Там же,— Цз. 45,— С. 16, 66.

68. Там же.— Цз. 45.,— С. 66; Цз. 1 0 6 .- С. 56.

69. Там же.— Цз. 45.— С. 7а.

70. WF.— Р. 442.

71. Симада Macao. Ляо чао бэймяиь чжунян гуань чжи-ды тэсэ,— С, 447. По мпению Симада Macao, такие органы управления, как да юйюефу, илиби юань, диле[1]мадусы, ачжагэчжи, возникли до создания государства Ляо, а прочие — бэй шумиюань, сюапьвэйюапь, далипья юань и вэньбаньсы при преемпике Абаоцзи Тайцзуне. Тайный совет был органом управления, который совме[1]щал функции китайских Шуми и Чжуніпу. См.: Там же,— С. 445—448.

72. Ляо ши,— Цз. 46.— С. 18а.

73. WF.— Р. 433.

74. Ляо ши.— Цз. 45.— С. 186.

75. Там ж е— Цз. 46.— С. 2а.

76. Там же.— Цз. 1.— С. Іа.

77. Там же,— Цз. 46,— С. 16а.

78. WF.— Р. 444—445.

79. Ibid.— Р. 518.

80. Ляо ши.— Цз. 33.— С. 16.

81. Там же.— Цз. 49.— С. 16.

82. Там же

83. Там же.— Цз. 71.— С. 16.

84. Там же.— Цз. 60.— С. 2а.

85. Там же,— Цз. 33,— С. 16; Цз. 116.— С. 16а.

86. Там же.— Цз. 73.— С. 4а.

87. Там же,— Цз. 45.— С. 15а.

88. Там же.— С. 13а.

89. Там же.— Цз. 1,— С. 2а.

90. Там же.— Цз. 31.— С. Іа.

91. Там же.— С. 16.

92. Там же.

93. Данынин А. В. Государство и право кидапсй: Ав[1]тореф. дне. ... капд. ист. наук.— Л., 1985,— С. 7.

94. Ляо ши.— Цз. 35.— С. 16.

95. WF.— Р. 516.

96. Там же.— С. 515.

97. Ляо ши.— Цз. 31.— С. 16.

98. Там ж е ,- С. 46.

99. Там ж е ,- Цз. 73,— С. За.

100. Там же.— Цз. 32.— С. Іа.

101. Там же.— С. 2а.

102. Там же.— С. 16.

103. Там же.

104. Там же,— С. 26.

105. Там же.— Цз. 116.— С. 12а.

106. Янаи Го. Ляо Цзинь цзіо цзюнь цзн Цзинъ дай бнп чжи као. (Отряды цзю армии Ляо и Цзинь и изучение военной организации Цзинь).— Отд. отт.— С. 15 (па кит. яз.)і.

107. Ляо ши.— Цз. 34.— С. За.

108. Там же,— Цз. 57.— С. 2а.

109. Там же,— Цз. 116,— С. За.

110. WF.— Р. 199—202; Franke II. Women under the Dy[1]nasties of Conquest Ц La Donna nella Cina imperiale e nel[1]la Cina republicana.— 1980,— Firenze.— C, 25—43.

111. Цзи ши. Цидань го хао цзе. (Объяспепие наименования государства Кидань) // Шэхуй кэсюе цзи[1]кань.— 1983.— № 2 (на кит. яз.).

112. Сюй Мэн-синь. Сань чао бэй мэп хуй бянь. (Соб[1]рание документов о договорах с Севером в течение Трех династий.)— Б. м., 1878,— Цз. 3,— С. 11а (па кит. яз.).

113. Цзинь ши. (История династии Цзинь.)— Шанхай: изд. «Сы бу бэй яо», м. ф,, 1936.— Цз. 2.— С. 8а — 86 (на кит. яз.).

114. WF.— Р. 434.

115. Ibid .-P . 435.

118. Ibid.

117. Ляо ши.— Цз. 45.— С. Іа.

118. Там же.

119. Там же.

120. Там же,— С. 16.

121. Там же.

122. Там же.

123. Там же.

124. Там ж е ,- Цз. 45 — С. 26.

125. Там же.— Цз. 48.— С. Іа.

126. Там же.— Цз. 61.— С. Іа.

127. Lattimore О. Stydies in Frontier History Ц Collected Papers. 1928-1958,- P., 1962,— P. 239.

128. Franke H. From Tribal Chieftain to Universal Empe[1]ror and God. The Legitimation of the Yuan Dynasty Ц Bay rische Akademie der Wissenschaften, Philosophisch-IIisto[1]rische Klasse, Sitzungberichte.— 1978.— H. 2,— S. 36.

129. WF.— P. 58.

130. Ляо ши ,- Цз. 32,— С. 26.

131. Там же.— Цз. 59.— С. Іа.

132. W F .- P. 124.

133. Ляо ши.— Цз. 60,— С. 26; Цз. 2 4 ,- С. 46.

134. Подробнее см.: Кычанов Е. И. Собственность на людей в кпдапьском государстве Ляо (916—1124 гг.) // Рабство в странах Востока в средние века.— М., 1086.— С. 185-192.

135. Ляо ши.— Цз. 33.— С. 46.

136. Там же.— Цз. 73.— С. 4а.

137. Подробнее см.: Козина E. М. Социально-правовое положение зависимого населения в Китае при династии Тан (618—907 гг.) // Рабство в странах Востока в сред[1]ине века.— М., 1986.— С. 36—79.

138. WF.— Р. 512, 513.

139. Ляо ши.— Цз. 24.— С. 26.

140. WF. Р. 194.

141. Материалы по псторпи древних кочевых пародов группы дупху.— С. 172.

142. Ляо ши.— Цз. 116.— С. 36.

143. Там же.— Цз. 46.— С. 56.

144. Там же — Цз. 5 9 ,- С. Іа; Цз. 2 , - С. 5а.

145. Там же.— Цз. 2.— С. 5а.

146. Там же.

147. Е Лунли. История государства кпданен.— С. 311.

148. Хуан Чжэньхуа. Цпдапь вэпь «іпані.» као. (О слове «гора» в кпдапьском письме) Ц Шэхуй кэсюе чжаііь[1]сяпь.— 1981.— № 2.— С. 332 (па кит. яз.).

149. Ляо ши — Цз. 2 — С. 1а.

150. Там же.— Цз. 64.— С. 26 — За.

151. Feng Ch’ia-sheng. The Ch’itan script / Journal of tlie American Oriental Society.— 1948.— Vol. 68.— N 1.— P. 15.

152. E Лунли. История государства кпданеіі.— С. 267.

153. Ляо ши.— Цз. 77.— С. За.

154. Е. Лунли. История государства кидапсй.— С. 242.

155. Ляо ши,— Цз. 1.— С. 16.

156. Ван Цзилинь. Ляо дай «цяпь жэпь п» яиьцзю. (Ис[1]следование «поселеппй на тысячу человек» в эпоху Ляо) // Далу цзачжп.— Т. 36, вып. 5.— С. 148—149 (на кит. яз.).

157. Мартынов А. С., Поршпева Е. Б. Учения н религии в Восточной Азин в период средневековья // Народы Азии и Африки.— 1986.— № 1.— С. 79.

158. Ляо ши,— Цз. 72.— С. Іа.

159. Е Луили. История государства кпданен.— С. 41.

160. Там же,— С. 264, 44.

161. Ляо ши,— Цз. 74 — С. 16 — 2а.

162. Е Лунли. История государства киданей.— С. 253.

163. Ляо ши.— Цз. 4.— С. 36 — 4а.

164. Е Лунли. История государства кпданоіі.— С. 178.

165. Ляо ши,— Цз. 61.— С. 2а.

166. Там же,— G. Іа — 16.

167. Е Лунли. История государства кііданеіі.— С. 299.

168. Там ж е ,- С. 69*

169. Там же — С. 42.

170. Там же,— С. 283. Прпведеп полпостыо текст до[1]говора.

171. Илииьчжэнь. Чжунго бэй фап мішьцзу гой монгу цзу юань. (Северпые народности Китая и происхождение монголов).— Отд. отт.— С. 62—64 (на кит. яз.).

172. Цзинь Хуйхай. У Чансянь Пин «Си Ся гао». (Об очерке «История Си Ся») Ц Шэхуй кэсюе яиьцзю.— 1983.— № 1.— С. 106 (на кит. яз.).

173. Тяпь Сюйчжоу. Во го миньцзу ши яиьцзю чжуп-ды цзпгэ вэпьти. (Несколько вопросов к изучению истории народов пашей страны) / Чжунго шаошу мішьцзу.— 1981,— № 5,— С. 29 (па кит. яз.).

174. Ли Гуйхай. ЗКухэ капьдай Чжупго лпшп-шап шао[1]шу миньцзу цзяньли-дь дули чжэньцюапь взньти. (Не[1]которые суждения по вопросу о независимых политиче[1]ских властях, создававшихся национальными меньшинствами на протяжении истории Китая) Ц Чжупго шаошу миньцзу.— 1981.— № 12.— С. 106 (на кит. яз.).

Е.И. Кычанов. О ранней государственности киданей. // Цитируется по изд.: Центральная Азия и соседние территории в средние века. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1990, с. 10-24.