Северо-восточный проход (Бейкер, 1950)

Карта Северного морского пути 1610 года.
Предполагаемый путь от Голландии до Китая
помечен кривой линией.

Стремление достичь Островов Пряностей у Юго-Восточной Азии вдохновляло почти всех исследователей, но лишь двум нациям—португальцам и испанцам — удалось открыть к ним океанические пути. Вполне естественно, что в эпоху обостренного соперничества между нациями, когда руководящими идеями западноевропейских наций было территориальное расширение и торговые монополии, те из них, которые не обзавелись собственным путем на восток, занялись его поисками, причем, как и следовало ожидать, в дотоле неисследованных областях. Если у испанцев и португальцев религиозные мотивы играли еще кое-какую роль, у англичан в ту эпоху они вообще не принимались во внимание. Как это довольно грубо выразил английский поэт того времени Майкл Дрейтон (1563—1631),

Тысячу царств отыщем мы за морем, Неся народам межусобицу и горе... И земли нехристей объявим мы своими, Которы Англии не слыхивали имя.

Солидаризируясь с проф. Поллардом, мы можем, лишь чуть- чуть видоизменив его удачное выражение, сказать: «Те из морских волков эпохи Тюдоров, которым по вкусу было священное писание, искали лучшие примеры для подражания не в Новом, а в Ветхом Завете» 1.

Именно этот мотив и толкнул англичан и голландцев на их попытки проложить путь в Индию вокруг Северной Азии или Северной Америки; в общем только они и искали такие пути 2.

___________

1. Имеются в виду те варварские жестокости, которыми прославились ветхозаветные «святые» патриархи, цари и «пророки».— Прим. ред.

2. Утверждение, будто только англичане и голландцы искали Северо-восточный проход из Европы в Азию, неверно: этот проход первыми начали искать (не позднее XVI в.) русские. Они же первыми открыли его в XVII в., обогнув полуостров Таймыр на крайнем севере Азии и Чукотский полуостров—на крайнем северо-востоке. Самая инициатива поисков Северо-восточного прохода принадлежит русским. Именно после посещения Рима Дмитрием Герасимовым, послом великого князя Московского Василия III Ивановича к римскому папе Клименту VII Медичи в 1525 г., появилась книга о русском посольстве известного итальянского ученого Павла Иовия (Паоло Джовио), медика, филолога, историка и видного публициста. В этой книге, ставшей известной в Западной Европе далеко за пределами Италии, прямо сказано, несомненно, со слов русских—и вероятнее всего со слов Дмитрия Герасимова:

«...Достаточно хорошо известно, что Двина, увлекая бесчисленные реки, несется в стремительном течении к северу и что море там имеет такое огромное протяжение, что по весьма вероятному предположению, держась правого берега, оттуда можно добраться до страны Китая, если в промежутке не встретится какой-нибудь земли» (цит. по М. С. Боднарскому, «Очерки по истории русского землеведения», т. I, 1947, стр. 25).—Прим. ред.

[144]

Те возможности, которые сулило такого рода открытие, ясно сформулированы в письме Роберта Торна, датированном 1527 г  и адресованном королю Генриху VIII:

«Я знаю, что моей непременной обязанностью является поведать вашему величеству ту тайну, которая, по-моему, до сих пор оставалась скрытой, а именно, что с небольшим числом судов можно открыть многое множество новых стран и королевств... причем для открытия их остался один путь—северный, ибо, как мы видим, из четырех стран света три уже открыты другими государями 1... Таким образом, остается открыть указанные северные страны, что, как мне кажется, является только вашей миссией и долгом... этому благоприятствует также удобство положения и близость к оным вашего королевства».

Далее Торн пускается в объяснения по поводу легкости плавания по этому северному пути и ярко рисует те богатства, какие сулит его открытие.

Из отправлявшихся к северу экспедиций первыми начались и первыми прекратились экспедиции, искавшие Северо-восточный проход. Толчок их организации дало, по-видимому, возвращение в Англию Себастьяна Кабота, считавшегося авторитетом в вопросах плавания в высоких широтах. В 1553 г. Каботу удалось организовать «Промысел и компанию купцов-предпринимателей для открытия стран, владений, островов и неизвестных местностей», иначе называемой и более широко известной, как «Московская компания». Во главе экспедиции были поставлены Хью Уиллоуби и Ричард Ченслор. Они везли с собой грамоты от английского короля Эдуарда VI, адресованные «королям, государям и другим властителям, живущим в северо-восточной части мира на пути к могущественной империи Катай (Китай)». 10 мая 1553 г. флотилия Уиллоуби в составе трех судов отплыла из Дептфорда, зашла в Харич (Гарвич) 2, откуда пересекла Северное море и пошла вдоль берега Норвегии на север. Буря разбросала суда, и судно Уиллоуби погибло. Повидимому, оно не было потоплено бурей, а отнесено в высокие широты, где нашло землю, а позже «погибло от морозов» на Лапландском берегу. Во время шторма погибло и второе судно 3. Оставшись один, Ченслор вернулся к побережью Норвегии, откуда вышел, «...взял курс к неизвестным странам и за-

___________

1. Это выражение Роберта Торна означает, что, по его мнению, юг и восток, то есть Африка, Южная и Восточная Азия, открыты королем Португалии, а Запад, то есть Америка,— королем Испании.—Прим. ред.

2. Харич (Гарвич)—английский порт на Северном море к северу от устья Темзы, у 52° с. ш.—Прим. ред.

3. Неизвестно, какую землю нашел Уиллоуби и была ли это земля, а не ледяное поле. Предположение, часто высказываемое английскими авторами, что, возможно, Уиллоуби достиг Новой Земли, ничем не может быть доказано. Суда, несомненно, не затонули во время бури, а отнесены были к северо-восточному берегу полуострова Колы, к устью реки Варзины. Именно здесь русские промышленники зимой 1554 г. нашли два английских корабля с трупами замерзших людей. У одного из них, Габриэла Уиллоуби, родственника начальника экспедиции, нашли завещание, из которого видно, что большая часть экипажа была еще жива в январе того же 1554 года. Найден был также корабельный журнал, который вел сам Хью Уиллоуби. Материалы об экспедиции Уиллоуби см. «Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке» (перевод на русский язык II «Сборника Хаклюйта», «Важнейшие путешествия»), стр. 26—46.—Прим. ред.

[145]

шел так далеко, что оказался в местах, где совсем не было ночи, но постоянно сиял яркий свет солнца над страшным и могучим морем. После пользования непрерывным солнечным светом в течение нескольких дней, богу угодно было привести их в большой залив, длиной в сто миль или больше» 1.

Навстречу судам вышли местные жители, и англичане узнали, что страна называлась Россией или Московией. Через некоторое время Ченслор проехал сухим путем от Белого моря до Москвы и вернулся с драгоценными сведениями о стране и ее обитателях, хотя надо сказать, что делу открытия Северо-восточного прохода Ченслор почти ничего не дал 2.

Более крупные открытия были сделаны Стивеном Барроу 3, который сопровождал Ченслора в его путешествии в 1553 г. в качестве штурмана, а на этот раз, 23 апреля 1556 г., отплыл из устья Темзы в самостоятельное путешествие. К концу мая он уже завидел мыс Нордкап, от которого взял курс вдоль побережья до устья Колы, где он встретил русских рыбаков—поморов, вместе с которыми

____________

1. Цитата из отчета спутника Ченслора, К. Адамса, «Новое плавание и открытие царства Московии по Северо-восточному пути в 1553 г.» (см. «Английские путешественники», стр. 47—55). Ченслор попал в устье северной Двины.— Прим. ред.

2. Отчет Ричарда Ченслора под названием «Книга о великом и могущественном царе России и князе Московском, о принадлежащих ему владениях, о государственном строе и о товарах его страны» помещены в сборнике «Английские путешественники», стр. 55—66. Как известно, царь Иван IV Васильевич воспользовался экспедицией Ченслора для того, чтобы наладить непосредственную связь через Белое море с Западной Европой — сначала с англичанами, затем также и с голландцами. — Прим. ред.

3. Материалы об экспедиции Барроу (Burrough, Stephen) см. в сборнике «Английские путешественники», стр. 97—125, где помещен отчет самого Барроу: «Плавание в направлении реки Оби и открытия, сделанные шкипером Стивеном Барроу... а также другие обстоятельства, достойные примечания, происходившие в 1556 г.» Этот отчет представляет особый интерес для советского читателя, так как из него видно, что Барроу не открыл на Северном Ледовитом океане ничего нового, что не было бы уже известно русским. Очень ценны прямые указания Барроу на высокие мореходные качества русских судов, на очень большое мореходное искусство русских поморов и на замечательные достижения русских, свободно плававших уже тогда у берегов Новой Земли и в Карском море. От русских же Барроу получил все ценные сведения о быте ненцев (самоедов). Успехи Барроу зависели от встреч с русскими в той же степени, в какой неудачи и гибель экспедиции Уиллоуби объяснялись тем, что он не встретил русских судов на море и русских людей на суше. — Прим. ред.

[146]

и продолжал путешествие на восток; 15 июля был пройден «опасный бар Печоры», откуда, после пятидневной якорной стоянки, суда продолжали плавание, пока в конце месяца не «стали на якорь среди островов Вайгач». Здесь они повстречали самоедов, о которых Барроу сообщает:

«У них нет домов, а только палатки из оленьих шкур, которые они подпирают кольями и шестами. Их лодки также сделаны из оленьих шкур; они переносят их к морскому берегу на своих плечах; для своих сухопутных перевозок они могут пользоваться только одними оленями. Что касается хлеба и зерна, то у них совсем их нет, за исключением того, что привозят к ним русские».

Туманы, штормы, лед делали судоходство все более трудным. 22 августа был сделан промер глубины, на основании которого заключили, что «близко была Новая Земля».

«Таким образом, — заканчивает свой рассказ Барроу, — потеряв всякую надежду сделать в этом году какие-либо новые открытия на востоке, мы сочли за лучшее повернуть назад вследствие трех причин: во-первых, вследствие постоянных северо-восточных и северных ветров... во-вторых, вследствие ужасающего обилия льдов... и в-третьих, потому, что ночи становились все темнее и стала приближаться зима с ее бурями».

11 сентября Барроу достиг Кольского полуострова и там перезимовал, «ожидая приближения следующего лета, чтобы продолжать намеченные открытия у Оби». Этот проект не был выполнен. Однако же путешествие Барроу представляет особенный интерес не только потому, что в ходе его был достигнут новый рубеж в арктических морях 1, но и потому, что он выявил все те географические трудности, какие сопряжены с путешествиями в таких высоких северных широтах.

В 1568 г. Джемсу Бассендайну и другим было дано задание совершить исследовательское путешествие, «чтобы обыскать море и побережье от реки Печоры и на Восток». В данном Бассендайну предписании ему предлагалось проследовать, если это окажется возможным, на восток от реки Оби, если же Карское море окажется заливом, вернуться обратно на Новую Землю и там выяснить, какая связь существует между Новой Землей и землей, открытой в 1553 г. Уиллоуби 2. Никаких письменных памятников об этом путешествии не сохранилось и неизвестно даже, было ли оно совершено.

В 1580. г. Артуру Пету и Чарлзу Джекмену было дано задание «исследовать и открыть морской проход отсюда через проливы

___________

1. Т. е. достигнут западио-европейцами: русские задолго до того перешли этот рубеж.—Прим. ред.

2. О поручении, полученном Бассендайном, см. сборник «Английские путешественники», стр. 126—128.—Прим. ред.

[147]

Барроу и за остров Вайгач на восток к странам и владениям могущественного властителя богдыхана страны Катай, а в означенной стране—к городам Камбалу и Кинсай... или к одному из них». Они должны были произвести такого же рода исследования, что были поручены Бассендайну и его спутникам, и интересно отметить, что на этот раз составители инструкции более не считали дискуссионным вопрос о том, является ли Карское море заливом или нет.

Суда вышли из Харича 1 июня 1580 г. и спустя десять дней были уже в Норвегии; 22 июня они обогнули мыс Нордкап и после этого Пет и Джекмен продолжали путь раздельно. Пет достиг Новой Земли, проследовал на юг вдоль ее западного побережья и дошел до устья Печоры, где и обнаружил пролив между Вайгачем и материком 1. У берегов Вайгача он повстречал судно Джек- мена и вместе «они двинулись на север, чтобы выяснить, была ли какая-нибудь возможность проникнуть на восток; но чем дальше мы шли, тем мощнее и толще становились льды, пока они нас совсем не остановили». Посоветовавшись, Пет и Джекмен решили вернуться домой, и 16 августа были уже вновь на Вайгаче. Еще через шесть дней Пет увидел судно Джекмена в последний раз; 31 августа Пет обогнул мыс Нордкап и 26 сентября вошел в устье Темзы. В примечании к отчету Смита об этом путешествии говорится: «Корабль «Уильям» под командой Чарлза Джекмена пришел в одну из норвежских гаваней в октябре 1580 г. и там перезимовал, а в феврале следующего года вышел оттуда вместе с одним из кораблей датского короля в плавание, направляясь в Исландию. С тех пор о нем больше ничего не слыхали 2.

Пету и Джекмену не удалось полностью выполнить возложенного на них задания—отчасти потому, что им, как и Барроу, помешали природные условия. Все же их путешествие, как видно, не считалось неудачным, так как в скором времени в том же направлении были высланы другие экспедиции. Повидимому, около 1584 г. английские приказчики «Московской компании» достигли устья Оби, а также открыли пролив, рассекающий Новую Землю на две части 3.

__________

1. Проливом Югорским Шаром до того пользовались русские поморы, «бежавшие парусом») в Карское море.— Прим. ред.

2. Материалы об экспедиции Пета и Джекмена см. в сборнике «Английские путешественники», стр. 129—164. Среди этих материалов имеются также «Письменные замечания» Ричарда Хаклюйта, письмо к нему знаменитого картографа Гергарда Меркатора, о которых ниже в тексте упоминает Бейкер. «Картография» Меркатора в XVII в. трижды переводилась на русский язык.—Прим. ред.

3. Предположение, высказанное автором будто англичане около 1584 г. «открыли пролив, рассекающий Новую Землю на две части» (т. е. Маточкин Шар), — ни на чем не основано. Задолго до 1584 г. русские знали о Маточкином Шаре и «иногда пользовались этим проливом, плавая в устье Оби» (Визе). — Прим. ред.

[148]

В то же время надо признаться, что на северо-востоке по-настоящему было сделано очень мало. Теоретические рассуждения таких выдающихся ученых, как Хаклюйт или Меркатор, или же карты, составленные Ортелием 1 (1570 г.) и тем же Меркатором (1587 г.), свидетельствуют об очень слабой осведомленности относительно северной окраины Азии. Как видно из захваченной Петом с собой в дорогу в 1580 г. карты Ортелия (рис. 12), последний считал, что от южного конца Новой Земли можно было плыть до самого Берингова пролива, держась одной и той же параллели. Хотя на карту Меркатора и нанесен некий полуостров, заходящий за 70° с. ш., все же нет сомнений в том, что контуры побережья нанесены только на основании догадок, что объясняется тем, что никто в Европе того времени не располагал ясными или хотя бы неясными представлениями об этих областях 2.

Путешествие Пета примечательно и тем, что вызвало значительный интерес в Европе. Уходя в свое последнее плавание, Баренц захватил с собой отчет о нем. Голландцы и русские быстро сообразили, какие выгоды могло принести открытие северного пути. Голландцы всячески стремились к эксплоатации экономических богатств Северной России. Уже в 1577 г. они установили регулярные торговые сношения с Белым морем, а еще до этого голландец Брюнель совершил путешествие из России через страну самоедов в Сибирь и там морем прошел вдоль побережья до реки Оби. В 1584 г. Брюнель участвовал в экспедиции к северу и сделал несколько неудачных попыток пробиться сквозь открытый Петом четырьмя годами ранее пролив к югу от острова Вайгач 3.

Крупнейшие по значению путешествия голландцев связаны с именем Виллема Баренца. Начал он свою карьеру с участия в экспедиции Яна Линскотена в 1594 г., целью которой было «проникнуть в северные моря, открыть царства Катайя и Хина, лежащие к северу от Норвегии и Московии и по соседству с Тата-

__________

1. Авраам Ортелий - известный фламандский картограф XVI века, составитель ряда атласов, широко распространившихся по Европе в XVI и XVII веках. Ортелий первый начал составлять и включать в свои атласы исторические карты и поэтому считается «отцом исторической картографии».— Прим. ред.

2. На карте мира Меркатора 1595 г. далеко к северу за 70-ю параллель выступает часть северного берега Азии за устьем Енисея, что вполне соответствует действительности (полуостров Таймыр). Вряд ли такой контур побережья можно объяснить счастливыми догадками Меркатора. Вернее предположить, что в последней четверти XVI века сведения о полуострове Таймыр через русских промышленников и мореходов и встречавшихся с ними английских н голландских купцов поступали в Западную Европу и что именно такими сведениями воспользовался Меркатор. —Прим. ред.

3. Этот пролив (Югорский Шар) был, как указано в прим. 1-м на стр. 148, открыт русскими гораздо раньше, чем Пет прошел через него, вероятно, даже до XVI века. — Прим. ред.

[149]

рией» 1. Экспедиция отплыла от Текселя в Голландии 6 июня, и месяцем позже «завидела Новую Землю». Баренц поплыл на север вдоль ее западного берега и в конце июля достиг крайней северной оконечности Новой Земли, а 31 июля открыл Оранские острова. Здесь, «убедившись в том, что ему вряд ли удастся пробиться дальше, чтобы достигнуть намеченной цели», и узнав с том, что команда не желала плыть дальше, Баренц решил плыть на остров Вайгач, чтобы подобрать там других участников экспедиции и узнать у них, какие открытия они сделали. Прибыв туда, он 15 августа соединился с другими судами и узнал от них, что они побывали в Карском море и, «как им казалось, где-то около реки Оби» и что они чуть-чуть не достигли северной оконечности Азии. Со своей стороны, Линскотен был уверен в том, что Баренц обогнул Новую Землю. Оба ошибались, и Линскотен проник, вероятно, в Карское море лишь на относительно небольшое расстояние; 16 сентября Баренц вернулся в Амстердам.

Сообщение Линскотена побудило Генеральные Штаты 2 снарядить в 1595 г. вторую экспедицию «не только для открытия прохода, но и для сбыта некоторых изделий и товаров». Экспедицию поддержал своим советом «ученый космограф» Питер Планций, обрисовавший ее членам «ситуацию побережий Татарии, Катайи и Хины». Флотилия в составе семи судов отплыла из Амстердама 18 июня. Главным штурманом ее был Баренц. Через некоторое время флотилия достигла острова Вайгач, вошла на короткое расстояние в Карское море, но лед и противные ветры помешали дальнейшему продвижению; поэтому в середине сентября экспедиция повернула обратно и 18 ноября прибыла в Голландию. Экспедиция закончилась полной неудачей и как географическое и как торговое предприятие.

После этого Генеральные Штаты потеряли дальнейший интерес к организации новых путешествий. Инициатива перешла к городу Амстердаму, который снарядил и выслал два судна, причем их главным штурманом был Виллем Баренц. Экспедиция отплыла из Амстердама 10 мая 1596 г. и, взяв более западный курс, чем было до сих пор принято, через месяц открыла Мед-

_______

1. В средние века полагали, что на востоке Азии находится не единое огромное государство, а два «королевства»: на севере — Катай и (по имени правившей в X—XII веках династии Киданей), а на юге—Хина (происхождение названия не выяснено). Отсюда ведут начало различные названия страны, сохранившиеся и после того, как европейцы установили, что оба названия относятся к одной стране: в России удержалось название Китай, а в Западной и Южной Европе—написанное латинскими буквами Sina или China- произносится на различных языках: Сина, Чина, Чайна, Шинэ, Хина, Кина й т. д.—Прим. ред.

2. Генеральные Штаты—парламент «Соединенных Провинций Нидер-ландов»,— Прим. ред.

[150]

вежий остров, а 19 июня вновь завидела землю и, как повествует участник, хронограф экспедиции Де-Вэр 1, «пошла вдоль нее, пока не достигла 79°30' северной широты». Открытая на этот раз земля была частью Шпицбергена, но голландцы считали ее Гренландией. После плавания у берегов этой новой земли суда вернулись на Медвежий остров, где они разделились: Баренц на одном судне направился на юг, а другое судно пошло обратно на север. Баренц достиг Новой Земли 17 июля и пошел, как во время своего первого путешествия, вдоль ее западного берега. Через месяц он добрался до Оранских островов и начал исследование восточного берега, имея в виду обогнуть Новую Землю и направиться на Вайгач. Это оказалось невозможным, и тогда он решил вернуться обратно северным путем, но смог дойти только до Ледяной Гавани, где «нам пришлось, — пишет летописец Де-Вэр, — провести всю зиму в великом холоде, в нужде, в страданиях и в тоске; ветер был восточный-северо-восточный». Экспедиция неожиданно обнаружила 11 сентября, что «на морском берегу валялось несколько деревьев... эти деревья были занесены сюда из Татарии, или из Московии, или из какой-либо другой страны и выброшены на берег, потому что там, где мы были, не растет никаких деревьев. Эта счастливая случайность, как бы ниспосланная нам самой судьбой, сильно нас обрадовала. Деревья были полезны нам не только для постройки, но и как топливо, которым мы пользовались в течение всей той зимы; иначе, без сомнения, нам всем суждено было бы погибнуть из-за сильнейшего холода».

Питались участники экспедиции мясом убитых медведей, а позже—песцов. Живое описание этой первой зимовки в Арктике 2 не оставляет сомнений в том, что людям пришлось много перетерпеть. То страдая от холода, то задыхаясь от угара и дыма очагов, они томились безделием, прерываемым лишь присматриванием за ловушками для песцов. В канун Крещения, 6 января, они устроили пирушку, во время которой пушкаря в шутку выбрали повелителем Новой Земли. Некоторым показалось

_______

1. Книга спутника Баренца, Геррита Де-Вэра (Де-Фера), вышла впервые в 1598 г. на голландском языке под заглавием «Правдивое описание трех морских путешествий на голландских и зеландских кораблях к северу от Норвегии, Московии и Татарии в в королевства Китай и Хину» и в том же 1598 г. переведена была на латинский и французский языки, а затем — на некоторые другие европейские языки. Латинский перевод книги Геррита под заглавием «Diarium Nauticum» (Корабельный журнал) положен в основу русского перевода А. Малеина: Г. Де-Фер «Плавания Баренца», изд. Главсевморпути, 1936.—Прим. ред.

2. Зимовка этой голландской экспедиции не может быть названа ни первой зимовкой в Арктике, ни, в частности, первой зимовкой на Новой Земле, так как там найдены несомненные следы более ранних русских зимовок.— Прим. ред.

[151]

24 января, что они видели солнце, Баренц не поверил им, и были «заключены различные пари». Маловеры проиграли. Третьего апреля «мы сделали клюшку для игры в гольф, так как желали упражнениями придать большую гибкость телу, к чему прилагали для этого все усилия, и 29 апреля упражнялись в этой игре, — а к началу мая команда начала требовать возвращения домой». К концу месяца была произведена основательная подготовка к возвращению, дом был частично разобран и лодки отремонтированы. Наконец 13 июня, «поручив себя воле и мило-сердию божию, при северо-западном ветре и достаточно открытом море, мы приготовились к отплытию». Совершить путешествие с Новой Земли в Голландию на двух открытых шлюпках с экипажем, физические силы которого были подорваны лишениями полярной зимы, было далеко не простым делом, и описание Де-Вэра изобилует упоминаниями о множестве трудностей и опасностей путешествия. Лодки были сильно «побиты и измяты давлением льда»; тысячу раз их могло выбросить на необитаемый берег, временами «в лицо им глядела смерть». Спустя неделю после отплытия шлюпок давно уже недомогавший Виллем Баренц умер, что, как сообщает Де-Вэр, «причинило нам немалое горе, ибо он был главный руководитель и незаменимый штурман, на которого мы полагались». В конце июля у южной оконечности Новой Земли голландцы повстречали русских и через них «нашли на острове Вайгач ложечную траву. Она была нам очень полезна, потому что многие из нас были очень больны, а большинство, и даже почти все, страдали цингой и с трудом держались. Пользование этой травой так очевидно и быстро помогло нам, что мы удивлялись сами». 4 августа, когда на горизонте показался русский материк, они-направились вдоль его побережья на запад, пока в конце месяца в Коле не повстречали капитана второго судна, с которым они разошлись годом раньше на Медвежьем острове. Он привез с собой весьма нужный запас продовольствия, включая бочку крепкого шведского пива, лососину и сахар. После дневного роздыха «обрадованные и окрепшие» голландцы смогли продолжать свое путешествие и 1 ноября 1597 г. прибыли в Амстердам.

В мае 1607 г. Генри Гудсон отправился из устья Темзы, «чтобы открыть проход в Японию и Китай через Северный полюс»... 13 июня он достиг какой-то не поддающейся определению точки побережья Гренландии. В течение девяти дней он плыл вдоль побережья на север и потом «лег на курс ССВ, надеясь выйти в открытое море и дойти до Ньюленда», то есть Шпицбергена. Он умышленно пошел вначале на запад, отчасти «из желания повидать ту часть Гренландии, в которой не бывал еще ни один христианин», а отчасти потому, что думал, что, идя этим курсом, «он может с одинаковым успехом наткнуться не только на землю,

[152]

но и на открытое море, и этим самым наше путешествие к полюсу окажется более осуществимым». Он достиг Шпицбергена 27 июня на 78° с. ш., а 13 июля зашел на север до 80°23' с. ш. Еще двумя днями позже Гудсон видел берег Шпицбергена на большом протяжении и решил, что остров доходит до 81° с. ш.; но, обнаружив, что его судно затирают льды, он вынужден был вернуться. Гудсон тщетно пытался найти проход между Гренландией и Шпицбергеном, о чем он и говорит в следующих словах: «Я хотел обойти Гренландию с севера, выйти к Дэвисову проливу и этим путем вернуться в Англию». Достигнув больших успехов в исследованиях, Гудсон вернулся 15 сентября в Тилбери. Ценной частью описания путешествия Гудсона является его сообщение о том, что северные воды изобилуют китами; это дало значительный толчок английскому китобойному промыслу.

В 1608 г. Гудсон вышел во второе путешествие, «чтобы найти Северо-восточный проход в Индию». Выйдя в конце апреля из устья Темзы, он обогнул в начале июня мыс Нордкап, а в конце месяца достиг Новой Земли. Он пытался найти проход между Новой Землей и Шпицбергеном, но «из-за большого обилия льда попытка оказалась бесплодной». Ввиду этого он изменил свой план и решил «итти мимо острова Вайгач к устью Оби и, обогнув его, выйти к северному мысу Татарии, а если это не удастся, то выяснить, почему». Эта попытка также оказалась бесплодной, и Гудсон вернулся в Лондон, убежденный в том, что через полюс в Америку пройти нельзя и что единственный мыслимый путь лежит в стороне, мимо острова Вайгач.

Несмотря на неудачи, путешествия в эти северные воды продолжались. В самом начале XVII века датчане и англичане сделали кое-какие новые открытия на побережьях Гренландии; в 1609 г. Гудсон сделал новую попытку открыть путь в «Катай» 1, а в 1611 и 1612 гг. две систематические попытки пробиться через северный ледяной барьер сделали голландцы. Обе попытки кончились неудачно, но в результате их различные клочки воображаемых земель к востоку от Шпицбергена, усеивавшие карту того времени, исчезли, и стал лучше известен сам Шпицберген. Ознакомлению с ним способствовали и китобойные флотилии. Постоянные рейсы совершались судами лондонской «Московской компании», но не было недостатка и в случайных судах, совершавших контрабандные рейсы. Хотя они, строго говоря, и не делали географических открытий, все же благодаря им северные широты стали лучше известны. Несмотря на продолжающиеся неудачи и более близкое знакомство с Арктикой, попытки проникнуть к Северному полюсу продолжались, причем эти пред-

_________

1. См. далее в следующем разделе этой главы. — Прим. автора.

[153]

приятия встречали поддержку со стороны лучших географов Англии (см. главу XVII). Голландцы продолжали свои попытки до 1624 г., а затем прекратили поиски Северо-восточного прохода.

[154]

Цитируется по изд.: Бейкер Дж. История географических открытий и исследований. М., 1950, с. 144-154.