Австралия накануне и в годы Первой мировой

Принятие конституции и объединение колоний в федеральный союз открыли австралийской буржуазии путь к созданию уже в 1901 г. общеавстралийского рынка, стимулировавшего развитие всех отраслей экономики. Общеавстралийский рынок требовал унификации фиска, создания единого тарифа. Однако ввести единый австралийский тариф было не так-то просто, ибо уровень экономического развития колоний, ставших штатами объединенного государства, был различен, а следствием этого явились различия в формировании статей дохода их бюджетов. Если в Тасмании поступления от таможенных и акцизных сборов составляли почти половину всего ее дохода, то в Новом Южном Уэльсе — лишь 1/6 часть (табл. 1).

Таблица 1

Доходы колоний в 1899 г.41, ф. ст.

Колония	Общий доход	Доход от таможенных и акцизных сборов	Доход на душу населения
Новый Южный Уэльс	9 973 736	1 650333	1 ф. ст. 4 шилл. 9 пенсов
Виктория	7 378842	2 224611	1 ф. ст. 4 шилл. 6 пенсов
Квинсленд	4 174 086	1 568 744	3 ф. ст. 5 шилл. 10 пенсов
Южная Австралия	2 731 208	641 181	1 ф. ст. 15 шилл. 11 пенсов
Западная Австралия	2 478 811	859 915	5 ф. ст. 1 шилл. 5 пенсов
Тасмания	908273	447 036	2 ф. ст. 12 шилл. 6 пенсов

* В. R. Wisе. The Commonwealth of Australia, с. 237.

[142]

Осложняло положение и то обстоятельство, что колонии проводили различную финансовую политику. Так, если Виктория стояла на позициях протекционизма, то Новый Южный Уэльс осуществлял политику фритредерства.

После многомесячных дебатов был выработан и принят парламентом в ноябре 1901 г. закон о тарифе, в котором были учтены существовавшие в колониях тарифные системы. Законом вводился порядок, по которому федеральное правительство могло расходовать не более 1/4 доходов, получаемых от таможенных и акцизных сборов, остальная сумма должна была возвращаться штатам пропорционально вкладу каждого из них. Сама тарифная шкала была составлена с учетом интересов протекционистской Виктории и фритредерского Нового Южного Уэльса. В целом же тарифы были установлены достаточно высокие, с тем чтобы защитить местные отрасли экономики. До начала первой мировой войны федеральная тарифная система пересматривалась дважды — в 1908 и 1914 гг., но существо ее оставалось неизменным.

Образование общеавстралийского рынка и создание единого тарифа вызвали заметное оживление экономической жизни в стране.

В промышленности, которая в целом по-прежнему оставалась в эмбриональном состоянии, уже в первое десятилетие существования федерации наметились некоторые сдвиги (табл. 2).

Таблица 2

Показатели развития австралийской промышленности в 1903—1911 гг.*

Год	Стоимость предприятий и оборудования. ф. ст.	Число работающих	Выплаченная зарплата, ф. ст.
1903	18639 778	126 137	10829 026
1904	22 307 532	203 339	11966135
1905	22 696 682	214 589	12 353 840
1906	23 744 298	228 560	13 207 159
1911	28 970700	286 831	23874 959

* В. R. W i s е. The Commonwealth of Australia, с. 249.

Однако подавляющее большинство предприятий представляло собой небольшие мастерские, буквально с несколькими рабочими. Например, сапожная мастерская, где работало хотя бы три человека, рассматривалась статистикой как «фабрика» и в ежегодных данных о развитии австралийской экономики включалась в раздел «обрабатывающая промышленность».

В 1906 г. на федеральной конференции специалистов-статистиков была принята новая классификация, согласно которой понятие «фабрика» относилось лишь к предприятиям, на которых

[143]

было занято не менее 19 рабочих. Но и после 1906 г. маленькие мастерские часто попадали в разряд «фабрик».

Металлообрабатывающие заводы составляли по количеству 14% общего числа промышленных предприятий, на них было занято около 20% общей численности промышленных рабочих Австралии. Общая стоимость зданий и оборудования этой отрасли промышленности составляла в 1910—1911 годы 5255 тыс. ф. ст. [193, с. 151—152].

Остальные предприятия, кроме небольшого числа судостроительных заводов, занимались переработкой сельскохозяйственного сырья. Общая стоимость продукции австралийской обрабатывающей промышленности в 1910—1911 годы составляла 120 770 тыс. ф. ст. [193, с. 151—152].

Австралия продолжала оставаться аграрной страной, где главную роль по-прежнему играло овцеводство. Количество овец увеличилось с 1901 по 1911 г. с 72 млн. до 97 млн. Производство шерсти выросло за этот же период с 539,4 млн. до 798,4 млн. ф. [70, с. 430]. Ежегодный доход, получаемый Австралией от продажи шерсти, составлял 25—30 млн. ф. ст. Только 1,5% производимой шерсти использовалось внутри страны, все остальное количество экспортировалось.

Производство мяса занимало второе место после шерсти. В 1911 г. в Австралийском Союзе насчитывалось 11 млн. голов крупного рогатого скота, 2 млн. лошадей и 1 млн. свиней. Экспорт мороженого мяса приносил стране 3,3 млн. ф. ст. Кроме того, экспортировались масло и сыр. Общий доход от экспорта шерсти и мясо-молочных продуктов давал Австралии около 40 млн. ф. ст. [193, с. 146].

Заметное развитие в первое десятилетие после образования федерации получило земледелие, и в первую очередь производство пшеницы. Если в 1900—1901 гг. было произведено 48353 тыс. бушелей пшеницы, то в 1910—1911 гг.— 95111 тыс. бушелей (табл. 3). В 1910—1911 гг. Австралия экспортировала 47 761 тыс. бушелей пшеницы и 139 946 т муки.

Общая стоимость продуктов земледелия, экспортированных в 1910—1911 гг., составляла 11 884 тыс. ф. ст. [193, с. 149]. Развивалась, хотя и неравномерно, добыча цветных металлов. В 1910— 1911 гг. общая стоимость добытых цветных металлов равнялась 23215 тыс. ф. ст.

Значительный рост показал в этот период внутренний и внешний товарооборот Австралии. Если в последнее пятилетие перед образованием федерации (1896—1901) внутриавстралийский товарооборот составлял ежегодно в среднем 26,4 млн. ф. ст., то в 1907 г., например, он достиг 42,3 млн. ф. ст. [193, с. 152—153].

Если в 1891—1900 гг. ежегодный австралийский внешнеторговый товарооборот в среднем оценивался в 65,2 млн. ф. ст., то в 1901—1910 гг.— в 101,6 млн. ф: ст. [79, с. 429]. В 1912 г. внешнеторговый товарооборот достиг 146,5 млн. ф. ст. [193, с. 154]. Все это привело к значительному росту национального дохода Австра- 

[144]

Таблица 3

Производство продуктов земледелия в Австралии в 1910—1911 гг.*

Продукты	Общее производство	Площадь под культурой, акры	Среднее производство на один акр	Стоимость, ф. ст.
	В бушелях **
Пшеница	95111 983	7372 456	12,90	16 458 187
Рис	15 428 456	676 688	22,80	1 709 378
Ячмень	2 226 368	108 424	20,53	400 054
Кукуруза	13 044 081	414 914	31,44	1 805 548
Фасоль, горох	934 867	42 239	22,06	—
Рожь	128 091	10 004	12,80	—
	В тоннах
Картофель	399 851	151 515	2,64	1 940857
Лук	41276	6846	6,01	—
Другие корнеплоды	153 667	13 965	11,00	—
Сахарный тростник	3 175 351	2 258 405	1,41	8 502 932
	В галлонах ***
Вино	5 866 049	59114	—	—

* В. R. Wisе. The Commonwealth of Australia, с. 147.

** Бушель — 36,368 л.

*** Галлон - мера объёма в английской системе мер, соответствующая от 3,79 до 4,55 литра (в зависимости от страны употребления).

 

лии. Если в 1901 г. он равнялся 185 млн. ф. ст., то в 1914 г.— 325 млн. ф. ст. Несмотря на то, что население страны за это время выросло с 3,8 млн. до 5 млн. человек, национальный доход в расчете на душу населения увеличился с 92 до 104 ф. ст. [70, с. 432].

По сумме частного капитала на душу населения Австралия заняла второе место в мире (260 ф. ст.), уступив лишь Великобритании (300 ф. ст.) и оставив позади себя такие страны, как США и Канада. Но богатство это распределялось в Австралии уже тогда крайне неравномерно. Так, в Новом Южном Уэльсе, население которого в 1903 г. составляло 1,4 млн. человек, всего 987 человек владели собственностью общей стоимостью 130,5 млн. ф. ст., или 35,4% стоимости всей собственности, находившейся на территории штата. Другим 2086 принадлежала собственность общей стоимостью 168,8 млн. ф. ст., или 45,8% стоимости всей собственности, находившейся на территории штата. Таким образом, 3 тыс. человек сосредоточили в своих руках более 80% всех частных капиталов штата. «Нет оснований думать, — писал Б. Уайз, занимавший пост генерального прокурора Нового Южного Уэльса,— что положение в Новом Южном Уэльсе в отношении распределения богатств сильно отличается от положения в других штатах и поэтому эти цифры могут быть показателем распределения собственности на всей территории федерации» [193, с. 143].

Создание федерации позволило быстро довести до логического конца движение за «белую Австралию». В 1901 г. премьер-ми-

[145]

нистр федерального правительства Э. Бартон подготовил законопроект об ограничении иммиграции. Обсуждение законопроекта в федеральном парламенте показало, что каких-либо принципиальных разногласий по поводу ограничения иммиграции из азиатских стран не было. Представители буржуазии и лейбористы выступали в полном согласии. Показательно в этом смысле выступление члена палаты представителей протекциониста У. Соуера, который сказал, что не стоит терять времени на обсуждение общих положений законопроекта, поскольку «в этом зале нет ни одного представителя, который бы отважился встать и заявить о том, что он возражает против идеи „белой Австралии"» [28, 6.IX. 1901, т. 4, с. 4660].

Следует отметить, что основные доводы в пользу запрещения: въезда в Австралию выходцев из Азии были расистского толка и их повторяли опять-таки с одинаковой настойчивостью как буржуазные, так и лейбористские парламентарии. Протекционист Й. Айзеке, уроженец Австралии, впоследствии ставший генерал-губернатором страны, аргументировал необходимость иммиграционных ограничений «портящим и разлагающим влиянием низших рас» [28, 12.IX.1900, т. 4, с. 4845]. Лидер лейбористов, в дальнейшем премьер-министр первого лейбористского федерального правительства, Д. Уотсон заявлял: «Возражения, которые я имею в отношении смешивания цветных народов с белыми людьми Австралии,— хоть я допускаю, что это в значительной степени вызывалось причинами экономического характера,— лежат главным образом в возможности и даже вероятности расовой порчи» [28, 6.IX. 1900, т. 4, с. 4633].

Характерен диалог, происшедший на заседании сената 14 ноября 1901 г. между сенатором Сергудом и сенатором-лейбористом Пирсом:

«Сенатор Сергуд. Вчера вечером сенатор Пирс сказал нам, что эту меру (запрещение иммиграции из Азии.— К. М.) нельзя объяснять лишь тем, что иммигранты составляют конкуренцию нашим рабочим; здесь имеются более высокие моральные причины.

Сенатор Пирс. Обеими причинами, но главная причина расовая» [196, с. 25].

Обосновывая необходимость ограничения иммиграции, премьер. Э. Бартон также ссылался на расовые причины. «Я не думаю. — говорил он на заседании палаты представителей 26 сентября 1901 г.,— что доктрина равенства людей когда-либо действительно предусматривала и расовое равенство» [28, т. 4, с. 5233).

После дебатов, касавшихся частных, а не принципиальных вопросов, закон об ограничении иммиграции был принят федеральным парламентом и 23 декабря 1901 г. введен в действие королевским указом.

Закон устанавливал (в ст. 3) категории лиц, которым запрещался въезд в Австралию:

«1. Любое лицо, которое не смогло по просьбе иммиграцион-

[146]

ных властей написать под диктовку и подписать текст, состоящий из пятидесяти слов на каком-либо европейском языке. 2. Любое лицо, которое, по мнению иммиграционных властей или министерства внешних дел, может стать опасным для общественного порядка. 3. Идиоты и душевнобольные. 4. Любое лицо, страдающее инфекционной болезнью. 5. Любое лицо, приговоренное к тюремному заключению на срок не менее года не по политическому обвинению и не получившее амнистии. 6. Проститутки или лица, живущие за счет проституции других» [196, с. 157].

Хотя в тексте закона не содержалось прямо сформулированных положений о запрещении иммиграции в Австралию выходцев из Африки, Азии и с тихоокеанских островов, его смысл, конечно, был именно в этом.

Ответственность за исполнение закона 1901 г. была возложена на министерство внешних дел. Разъясняя иммиграционным властям отдельные статьи закона, министерство, в частности, писало по поводу применения первого пункта ст. 3 следующее: «Все коренные жители Африки, Азии и Полинезии должны обязательно подвергаться испытанию... В отношении представителей белой расы испытание может быть сделано только при особых обстоятельствах» [196, с. 46].

Результаты этих испытаний видны из приведенных ниже данных [196, с. 46]:

	1902 г.	1903 г.	1904 г.	1905 г.	1907 г.	1908 г.	1909 г.
Число не сдавших	618	136	115	104	61	107	107
Число сдавших	33	13	1	3	0	1	1

 

Вся совокупность мер, ограничивающих въезд в Австралию иммигрантов из афро-азиатских стран, привела уже в первое десятилетие существования федерации к значительному падению их численности на пятом континенте. Кстати сказать, одной из таких мер было запрещение этим категориям иммигрантов привозить в Австралию свои семьи. Исключение делалось лишь для сирийцев (табл. 4).

Как видно из табл. 4, лишь численность сирийцев несколько увеличилась. Уже после начала первой мировой войны, в октябре 1914 г., министерство внешних дел в специальном меморандуме так объясняло свою позицию в отношении сирийцев (точнее говоря, это были жители земель, входящих сейчас в состав Ливана): «Вопрос о том, как быть с сирийцами, доставил министерству значительные трудности... В то время как мнение относительно допуска лиц черной, коричневой и желтой рас практически было единодушным, существовало значительное расхождение в решениях по вопросу о допуске сирийцев... Люди, которых мы называем сирийцами, происходят из той части Турции, которая расположена в Северной Палестине и главными городами которой являются Бейрут, Дамаск и Триполи. Они занимают значительную часть береговой

[147]

Таблица 4

Национальный состав иммигрантов *

Национальность	1901 г.		1911 г.
	Всего	Процент мужчин среди им-мигрантов	Всего	Процент мужчин среди им-мигрантов
Китайцы	30542	98	22 753	96
Индийцы	4 684	99	3 653	96
Японцы	3 554	93	3 489	94
Сирийцы	1 800	62	2 339	55

 

* А. Т. Jаrwооd. Asian Migration to Australia, с. 25.

 

линии и заселяют районы горного Ливана, где ведут мирную и умеренно зажиточную жизнь в качестве земледельцев. Эти люди выглядят смуглыми из-за темных волос и желтоватого оттенка кожи, но они гораздо ближе к европейскому типу... чем к какому- либо азиатскому... По внешнему виду их нельзя отличить от жителей Южной Италии, Испании и Греции... Сирийцы все практически христиане и принадлежат либо к греческой церкви, либо к церкви, примыкающей к римско-католической» [196, с. 141—142].

Расистские настроения были очень распространены в Австралии в это время. В письменных и устных выступлениях государственных и общественных деятелей, в газетах и журналах с удивительной откровенностью и беззастенчивостью высказывались чисто расистские концепции и взгляды. Именно такой характер носили многолетние дебаты по поводу допуска сирийцев в Австралию. Подробно анализировались антропологические данные сирийских мужчин и женщин. Так, сиднейский «Бюллетень», выступавший против допуска сирийцев, писал в январе 1906 г.: «Будучи азиатами, сирийцы действительно белые, похожие на южноевропейцев, имеющих темные волосы и оливковый цвет кожи...» О сирийских женщинах журнал писал: «Они привлекательны, пока молоды, несмотря на грубые черты лица. Иногда можно увидеть действительно красивое лицо, но все быстро исчезаете возрастом» [196, с. 144],

В конце концов сирийские иммигранты, несмотря на признанное австралийскими расистами внешнее сходство с южноевропейскими народами, так и не получили прав, равных правам европейских иммигрантов. Их третировали как «запрещенных иммигрантов» наряду с представителями других азиатских народов. Предоставление им небольших льгот объяснялось, на наш взгляд, прежде всего тем, что число сирийцев было очень незначительно и невозможно было ожидать сколько-нибудь широкой их иммиграции в Австралию. Никаких проблем пребывание столь малочисленной этнической группы в Австралии не создавало.

[148]

Дискриминационная иммиграционная политика в отношении азиатских народов не мешала австралийской буржуазии поддерживать торговые отношения со странами Востока. Несмотря на малый удельный вес торговых операций с азиатскими странами в австралийской внешней торговле, в целом они имели постоянную тенденцию к увеличению (табл. 5).

Таблица 5

Внешнеторговый баланс Австралии *

Реакционная внутренняя политика австралийских правящих кругов определяла и внешнюю политику страны. Когда в самом начале нынешнего века Великобритания начала позорную войну с бурами, Австралия приняла в ней самое непосредственное участие. В войне с бурами участвовало 16 тыс. австралийских солдат. Потери австралийцев составили 500 человек. Далеко не все в Австралии считали действия Англии в отношении буров справедливыми. Так, мельбурнская газета «Набат» писала: «Тот, кто сам трудится, понимает, что рабочая партия в Иоганнесбурге поддерживает Крюгера и страшится Родса, что это не война англичанина против бура, а капиталистов против антикапиталистического правительства Крюгера» [174, с. 16].

С созданием федерации во внешней политике Австралии стали заметно проявляться милитаристские тенденции. По расходам на военные нужды в расчете на душу населения Австралия к 1912 г. вышла на третье место в мире, уступив лишь Великобритании и. Франции. Началом объединения вооруженных сил страны стало создание в 1901 г. федерального министерства обороны и назначение генерал-майора Э. Хаттона главнокомандующим австралийской армией.

Генерал Хаттон предложил следующее построение австралийской армии: постоянные регулярные силы, включающие генеральный штаб, артиллерийское соединение, небольшие инженерные, медицинские и вспомогательные службы; полевые войска, состоящие из шести бригад легкой кавалерии и трех пехотных бригад, в задачу которых входит защита всей территории Австралийского Союза; гарнизонные войска, сформированные из добровольцев, кото-

[149]

рые в соединении с милицией обеспечивают оборону отдельных штатов.

В 1908 г. в первую группу входило 1329 военнослужащих всех рангов, во вторую—15445, в третью — 5,5 тыс. В случае необходимости эти войска могли быть усилены за счет членов стрелковых клубов, численность которых к 1908 г. составляла 42 899 человек [193, с. 327—328].

Росту милитаристских настроений способствовало создание Австралийской лиги обороны, во главе которой стояли известный лейбористский деятель У. Хьюз и представитель объединения стрелковых клубов полковник Кемпбелл. Печатный орган лиги газета «Призыв» пропагандировала идею создания национальной гвардии, с тем чтобы «оборона не была делом правительства или класса, но делом всего народа» [193, с. 333]. Эту идею поддержал А. Дикин, представивший соответствующий проект на рассмотрение палаты представителей в декабре 1907 г. Однако новая система организации обороны Австралии была принята лишь спустя четыре года Актом об обороне 1911 г.

Этот акт сохранял основные положения схемы генерала Хаттона, но одновременно вводил принцип обязательного военного обучения. Каждый житель Австралии, согласно акту, должен был пройти через следующие этапы военного обучения: от 12 до 14 лет — в рядах младших кадетов; от 14 до 18 лет — в рядах старших кадетов; от 18 до 46 лет — в рядах сил гражданской обороны.

Младшие кадеты занимались военной подготовкой 120 часов в год. Старшие кадеты должны были посвящать военной подготовке 4 занятия, рассчитанных на весь день, 12 занятий — на полдня и 24 ночных занятия в год. Военная подготовка сил гражданской обороны включала ежегодно 16 занятий, рассчитанных на весь день, из которых не менее восьми должны были проводиться в лагерях. Принятая система военной подготовки должна была в течение восьми лет дать Австралии 200 тыс. обученных военному делу людей.

Что касается австралийского военно-морского флота, то принципы его организации весьма оживленно дебатировались в федеральном парламенте. Выдвигались различные проекты и предложения. Одни считали, что Австралия должна иметь ограниченные военно-морские силы, лишь дополняющие британский флот, например некоторое число быстроходных «москитных» судов. Другие же высказывались за создание собственного флота, выполняющего самостоятельные задачи по защите страны. При этом ссылались на то, что Англии в случае войны будет трудно выделить для обороны Австралии нужные военно-морские силы. «Растущее соперничество со стороны иностранных военно-морских сил,— писал в газете „Призыв" полковник Репингтон, — заставляет Англию концентрировать свой флот дома. Эта вынужденная концентрация британских военно-морских сил коренным образом изменяет положение Австралии в войне, и изменяет его в худшую сторону... Существует

[150]

лишь одно средство, с помощью которого Австралия может сохранить свою безопасность,— сделать себя настолько сильной, чтобы любая попытка напасть на нее могла быть сорвана» [193, с. 336— 337].

В результате всех дискуссий было решено, что Австралия на свои средства создаст военно-морской флот в составе одного крейсера, двух вспомогательных крейсеров, шести миноносцев и трех подводных лодок. Экипажи всех судов будут укомплектованы австралийскими командами.

Внутриполитическая обстановка в Австралии в период между образованием федерации и началом первой мировой войны характеризовалась усилением оппортунизма и мелкобуржуазного реформизма в лейбористском движении, все более тесным сотрудничеством руководства рабочей партии с буржуазными либералами. Между ними, по существу, не было разногласий. Лидеры лейборизма не выработали самостоятельной политической программы, а балансировали между основными направлениями австралийского буржуазного либерализма.

На первых федеральных выборах в парламент лейбористы получили 16 мест в палате представителей и 8 — в сенате. Наиболее актуальным в тот период был вопрос об общеавстралийском тарифе. Лейбористская парламентская фракция не имела собственного мнения на этот счет. Один из современных австралийских историков, Дж. Хили, пишет по этому поводу: «Члены молодой лейбористской партии имели свободу действий по фискальным вопросам — другими словами, партия в то время не сформулировала свою политику в отношении фискальных дел. Однако большинство новых членов парламента — лейбористов были протекционистами по личным интересам, хотя лишь несколько из них голосовали вместе с оппозицией по первому тарифному вопросу» [125, с. 30].

Лейбористская партия полностью поддерживала австралийское правительство в практическом осуществлении политики «белой Австралии». В ходе обсуждения законопроекта об ограничении иммиграции лидер лейбористов Д. Уотсон даже настаивал на том, чтобы в нем были прямо перечислены те районы мира, коренному населению которых запрещался допуск в Австралию. К «запрещенным иммигрантам» по предложению Уотсона должно было быть отнесено «любое лицо, являющееся аборигеном Африки, Азии или тихоокеанских островов». Это предложение Уотсона не получило поддержки даже в таком реакционном собрании, как австралийский парламент.

На вторых федеральных выборах в парламент, состоявшихся в декабре 1903 г., лейбористская партия добилась значительно более широкого представительства в законодательном органе страны, получив в палате представителей 25 мест, а в сенате — 14.

Главным вопросом, вокруг которого развернулась борьба в период избирательной кампании и после нее, был вопрос о формировании арбитражных судов для урегулирования трудовых конфликтов. И в этом случае никаких принципиальных разногласий

[151]

между лейбористами и либералами не было. И те и другие выступали за арбитражную систему. Расхождение заключалось в том, что лейбористы при рассмотрении соответствующего законопроекта в федеральном парламенте первого созыва настаивали на том, чтобы компетенция арбитражей была распространена также и на государственных служащих. Правительство возражало, ссылаясь, в частности, на то, что коронные чиновники не нуждаются в покровительстве арбитражей, регулирующих трудовые споры.

21 апреля 1904 г. Э. Фишер внес на рассмотрение вновь избранного состава палаты представителей законопроект об арбитражных судах с указанным выше дополнением. Правительство, возглавляемое А. Дикином, выступило с возражениями, но не было поддержано большинством палаты и подало в отставку. 27 апреля впервые было сформировано лейбористское федеральное правительство во главе с Д. Уотсоном.

Новый премьер-министр еще раз представил на рассмотрение палаты представителей 24 июня 1904 г. законопроект об арбитражных судах. Оппозиция, в свою очередь, внесла поправку к законопроекту, против которой правительство возражало. Но поправка была принята большинством голосов. Д. Уотсон заявил, что он настаивает на повторном голосовании, которое и состоялось 10 августа, и опять поправка была принята палатой. Правительству не оставалось ничего другого, как уйти в отставку. Таким образом, первое лейбористское правительство просуществовало немногим более трех месяцев. Новое правительство Рейда-Маклина, сформированное через неделю после этого, также оказалось нежизнеспособным. В июле 1905 г. А. Дикин вновь пришел к власти.

Примерно к этому времени относится любопытный документ — соглашение, заключенное лейбористской партией с либералами, которых возглавлял А. Дикин. В нем предусматривались согласованные действия в период выборов в федеральный парламент, а также объединенная политическая и экономическая программа, в которой говорилось о необходимости принятия законопроекта об арбитражных судах, законодательства, направленного на проведение в жизнь принципа «белой Австралии», законопроекта о торговых знаках, дополнений к избирательному закону, антитрестовского законодательства, законопроекта о Папуа, морского законодательства и т. д. [125, с. 35—371.

В тот самый день, когда А. Дикин стал премьер-министром, 5 июля 1905 г., он обратился с письмом к лидеру лейбористов Д. Уотсону, где вновь подчеркивал необходимость совместных действий и выражал надежду на успешное сотрудничество. Программа действий правительства, изложенная в письме А. Дикина, полностью совпадала с той, которая содержалась в указанном выше соглашении [125, с. 38—39].

В резолюции по поводу письма А. Дикина, принятой парламентской фракцией лейбористской партии, говорилось, что «партия, будучи информирована г-ном Уотсоном о мерах, намеченных к осуществлению господином Дикином, согласна оказать его правитель-

[152]

ству общую поддержку» [125, с. 39]. Парламентская группа высказалась, таким образом, от имени всей лейбористской партии. Каково же было действительное мнение на этот счет не руководства, а партии, сказать невозможно, ибо за 1900—1905 гг. не было созвано ни одной федеральной конференции лейбористской партии. Надо полагать, что это происходило не случайно. Лидеры лейборизма оказывались таким образом абсолютно вне контроля партийных масс.

Третья избирательная кампания в федеральный парламент принесла новый успех лейбористам. На выборах 12 декабря 1906 г. лейбористская партия получила 27 мандатов в палате представителей и 16 — в сенате. В палате представителей она имела по сравнению с другими партийными группировками наибольшее число мест. Так, либералы во главе с А. Дикином имели лишь 15 мест, оппозиционные группировки — 21 место. А. Дикин мог удержаться у власти, лишь опираясь на поддержку лейбористов, что он практически и сделал.

Либерально-лейбористский альянс просуществовал почти два года. Но в ноябре 1908 г. лейбористское руководство, используя благоприятную ситуацию, нарушило соглашение и выступило против правительства А. Дикина, что привело к его отставке 10 ноября 1908 г. Во главе лейбористской партии теперь стоял Э. Фишер, сменивший Д. Уотсона, ушедшего с этого поста в октябре 1907 г. Э. Фишер и сформировал новое лейбористское федеральное правительство.

В том же, 1908 г. состоялась федеральная конференция лейбористской партии, принявшая ее программу. Лейбористское руководство в этой программе не сделало ни шагу вперед, оно упорно стояло на старых, в сущности своей буржуазно-либеральных, позициях. В качестве одной из ведущих задач партии провозглашалось «культивирование австралийского патриотизма, основанного на сохранении расовой чистоты, и развитие Австралии как просвещенного и уверенного в себе общества» (цит. по [125, с. 45]).

Правительство Фишера просуществовало всего 7 месяцев. В конце мая 1909 г. к власти вновь пришел кабинет А. Дикина. Но на новых федеральных выборах в парламент в 1910 г. лейбористы получили большинство мест в обеих палатах и в апреле 1910 г. сформировали федеральное правительство во главе с Э. Фишером. Это правительство просуществовало сравнительно долго — 3 года. В октябре 1910 г. лейбористы пришли к власти и в Новом Южном Уэльсе.

Однако ничем примечательным, кроме сильнейшего обострения внутрипартийной борьбы (прежде всего между руководством федеральной лейбористской партии и руководством лейбористской партии Нового Южного Уэльса), этот период лейбористского правления не ознаменовался. Попытки осуществить кое-какие программные требования вроде создания федерального банка, принятия закона о земельном налоге, направленного против крупных землевладельцев, практически никакого эффекта не имели. Федераль-

[153]

ные выборы в парламент, проходившие в мае 1913 г., принесли лейбористам поражение. Новое федеральное правительство сформировали либералы. Премьер-министром стал Д. Кук, кстати сказать. состоявший в 90-х годах в лейбористской партии.

Но на новых выборах 5 сентября 1914 г., через месяц после начала первой мировой войны, лейбористы взяли реванш. Получив значительное большинство в обеих палатах парламента, они сформировали федеральное правительство, во главе которого стал Э. Фишер.

Такая поистине «министерская чехарда» была не случайным явлением. Она объяснялась тем, что две боровшиеся политические группировки имели, по существу, одинаковое политическое лицо. Австралийские избиратели не видели разницы в программах политических партий, так как разницы и не было. Избирательные кампании превращались в своеобразную политическую игру, в которой все средства были хороши.

Замечательный революционер-большевик Ф. А. Сергеев (Артем), находившийся в ту пору в Австралии, писал в одном из писем по этому поводу следующее: «Избирательная кампания проходит тихо. Но настроение далеко не в пользу правительства. Агенты организованной купеческо-плантаторско-кабатчиковой камарильи уже начали избирательную кампанию. Они ходят по отдельным рабочим, выглядывают, кто послабее характером, таскают их по кабакам, бесплатно напаивая пьяными. Перед выборами опять же повторяется прежняя картина. Все кабаки с раннего утра начнут бесплатно отпускать спиртные напитки, слабохарактерная публика перепьется и не пойдет голосовать. Это здесь в обычае» [199, 1960, № 1, с. 61—62].

Лейборизм был господствующим политическим течением в австралийском рабочем движении, но не единственным. Еще в августе 1887 г. в Сиднее была создана Социалистическая лига. В 1907 г. она приняла новое название — Социалистическая рабочая партия. В том же году отколовшаяся от нее группа образовала Социал-демократическую партию, несколько позднее получившую название Интернациональный социалистический клуб. Существовали и другие социалистические группы, например Викторианская социалистическая партия, Социал-демократический авангард (Квинсленд), Социал-демократическая ассоциация (Западная Австралия) и др. В июле 1907 г. в Сиднее состоялась объединительная конференция различных австралийских социалистических партий и групп, на которой была создана Социалистическая федерация Австралии, ставшая в дальнейшем именоваться Австралийской социалистической партией (АСП).

В 1908 г. было создано первое в Австралии отделение организации «Индустриальные рабочие мира», созданной американской Социалистической рабочей партией в 1905 г. В 1913 г. другое ее отделение возникло в Сиднее. В дальнейшем именно сиднейское отделение стало общеавстралийским центром этого движения.

Программа организации «Индустриальные рабочие мира»

[154]

имела ярко выраженный анархо-синдикалистский характер. В ней констатировался антагонизм интересов рабочего класса и буржуазии: «Рабочий класс и эксплуатирующий класс не имеют ничего общего». В программе подчеркивалось все ухудшавшееся положение рабочих. «Это печальное положение может быть изменено к интересы рабочего класса защищены только организацией, созданной таким путем, что все ее члены, работающие в одной отрасли или во всех отраслях промышленности, если это необходимо, будут прекращать работу всякий раз, когда объявляется стачка или локаут».

В документе формулировались задачи движения: «Исторической миссией рабочего класса является уничтожение капитализма. Армия производителей должна быть организована не только для ежедневной борьбы с капиталистами, но также для продолжения производства продукции, когда капитализм будет свергнут. Создавая промышленную организацию, мы формируем структуру нового общества в недрах старого». Программа отвергла саму идею создания политической партии рабочего класса [82, с. 230—231].

Организация «Индустриальные рабочие мира» была довольно популярна в Австралии. К 1914 г. открылись ее отделения в Брокен-Хилле и Порт-Пири, на следующий год — в Мельбурне и Брисбене, еще через год — во Фримантле и на западноавстралийских золотых приисках. В начале 1914 г. организация начала выпускать газету «Прямое действие», тираж которой достигал 14 тыс. экземпляров.

Организация вела борьбу против тред-юнионизма, выступала против арбитражной системы рассмотрения трудовых конфликтов и участия рабочих в парламентской деятельности, обрушивалась на лейбористскую партию. Но, отвергая лейборизм и парламентарную борьбу, организация «Индустриальные рабочие мира» считала, что рабочему классу следует вообще отказаться от каких-либо политических акций, будь то реформистские или революционные действия. «Впервые за всю историю рабочего движения в Австралии, — говорилось в передовой статье первого номера газеты „Прямое действие",— газета заявляет, что отстаивает принципы прямых действий, осуществлению которых препятствуют благопристойные теории парламентаризма, как революционные, так и всякие другие» (цит. по [90, с. 70]).

Влияние в Австралии организации «Индустриальные рабочие мира» объяснялось ее борьбой с оппортунистическими доктринами лейборизма, а после начала первой мировой войны — антивоенными выступлениями. Однако анархо-синдикализм сам по себе являлся изнанкой буржуазного реформизма. «Буржуазные идеологи, либералы и демократы,— писал в декабре 1910 г. В. И. Ленин,— не понимая марксизма, не понимая современного рабочего движения, постоянно перескакивают от одной беспомощной крайности к другой... Прямым продуктом этого буржуазного миросозерцания и его влияния надо считать и анархо-синдикализм и реформизм, хватающиеся за одну сторону рабочего движения, возводящие односто-

[155]

ронность в теорию, объявляющие взаимно исключающими такие тенденции или такие черты этого движения, которые составляют специфическую особенность того или иного периода, тех или иных условий деятельности рабочего класса... И те и другие тормозят самое важное, самое насущное дело: сплочение рабочих в крупные, сильные, хорошо функционирующие, умеющие при всяких условиях хорошо функционировать, организации, проникнутые духом классовой борьбы, ясно сознающие свои цели, воспитываемые в действительно марксистском миросозерцании» [7, с. 66—67].

Анархо-синдикализм, распространяясь вширь, не имел глубоких корней в австралийском рабочем движении. После ареста руководителей австралийской организации «Индустриальные рабочие мира» в 1916 г. в ее деятельности начался резкий упадок, а в 1917 г. она прекратила свое существование.

«Организация „Индустриальные рабочие мира", — писал Л. Шарки, — быстро выросла на базе оппозиции к войне и осуждения реформизма. Но вследствие своей односторонности и сектантства, вследствие своей теоретической и организационной слабости она оказалась неспособной повести массы по социалистическому пути после войны и не сумела дать удовлетворительной альтернативы реформизму. Будучи атакована правительством, организация обнаружила неспособность вести политическую борьбу и погибла» [172, с. 13].

Характеризуя австралийское рабочее движение перед первой мировой войной, нельзя не остановиться на революционной деятельности русских рабочих, волею судеб оказавшихся на далеком пятом континенте.

Русскую эмиграцию в Австралии составляли рабочие, крестьяне, учащаяся молодежь, бежавшие из России после подавления революции 1905 г. от преследования царской охранки или прибывшие туда в поисках лучшей доли. Селились русские главным образом в Квинсленде. В столице штата Брисбене в 1911 г. была создана первая организация русских пролетариев — Союз русских рабочих в Австралии. В течение 1912—1913 гг. организация, принявшая название Союз русских эмигрантов, сформировалась окончательно. С нюня 1912 г. начала издаваться газета «Эхо Австралии» на русском языке [198, 1960, № 1, с. 168], была основана библиотека. В конце 1912 г. выпуск газеты пришлось прекратить. Но через год появилась новая русская газета — «Известия Союза русских эмигрантов». Когда же в конце 1915 г. была закрыта и эта газета, вместо нее очень скоро стала выходить новая — «Рабочий путь».

Признанным руководителем русских рабочих в Австралии был Ф. А. Сергеев (Артем). Стойкий большевик, член РСДРП с 1901 г., имевший большой опыт партийной работы, он оказал положительное влияние на политическую деятельность организации русских рабочих. Союз занимался не только вопросами, касавшимися жизни русской эмигрантской колонии. «С не меньшим интересом, — писал в своих воспоминаниях один из активных его участников,

[156]

В. И. Пикунов, — Союз относился к вопросам австралийской жизни, отстаивая интересы международной пролетарской солидарности и ведя пропаганду в духе идей международного социализма» [198, 1960, № 1, с. 171]. Союз собирал деньги в помощь забастовщикам на сахарных плантациях Квинсленда, боролся за свободу слова, причем Ф. А. Сергеев и двое других членов Союза (И. Грей и П. Иордан) за участие в этой кампании были брошены в тюрьму. Союз русских эмигрантов участвовал в 1915—1916 гг. в кампании, направленной против призыва в армию.

«У меня ведь тьма дел... никогда не имею свободного времени. То работа, то деловые собрания, то агитационные,— писал в марте 1913 г. Ф. А. Сергеев.— Три деловых собрания в неделю...» [199, 1960, № 1, с. 67].

Артем очень тонко разбирался во внутриполитической обстановке в Австралии. За показным демократизмом «страны всеобщего благоденствия» он видел сущность классовых отношений. «В искусстве убивать в человеке его независимость, волю и стремление к познанию,— писал Артем в декабре 1912 г.,— Новый Свет далеко опередил Старый» [199, 1960, № 1, с. 66].

«Капитализм в Австралии развивается по форме довольно своеобразно. Но при всей прихотливости, разнообразии и своеобразии форм в каждом отдельном случае содержание процесса то же: опираясь на силу и поддержку рабочих, используя материальные силы власти, созданные до капитализма, капитализм стремится форсировать свое развитие, превращая рабочих в рабов класса капиталистов, а другие классы — в их данников. Искуснее всего это проделывается здесь, в Австралии» [199, 1960, № 1, с. 68].

Организация, руководимая Артемом, боролась против оппортунизма лейбористской партии. «Мы боролись против местной рабочей партии, которая была у власти,— писал Ф. А. Сергеев в июне 1913 г.— Все было против нас. Патриоты из рабочей партии едва не объявили нам бойкот. Нас в нашем профессиональном союзе всего два активных социалиста. Да человека три-четыре нас молчаливо поддерживают. Президент нашего юниона, министр юстиции Австралии, вот-вот готовится стать председателем междуштатной комиссии и получать жалованье около 100 рублей в день. Как видите, недурной оклад для человека, в России называемого крючником... Рабочая партия у власти, а рабочим живется хуже, чем раньше. Но они знают хорошо свою игру. Прежде всего, пока рабочие в их более развитой части имеют выход в высший класс, социализм — их враг. Их положение как рабочих является переходным,— они смотрят вперед, где им видятся депутатские и чиновничьи места, хорошая форма, положение мастера или хозяина мастерской. А чтобы этим „рабочим" придать необходимую энергию и создать благоприятную атмосферу, выдвинули лозунг борьбы с трестами и монополиями, которые необходимо создались под покровом запретительных пошлин» [199, 1960, № 1, с. 70].

В то же время Артем и его последователи всячески содействовали развитию социалистического движения в Австралии, дея-

[157]

тельности Австралийской социалистической партии, поддерживали социалистические группы в отдельных штатах. В письме Е. Ф. Мечниковой от 12 апреля 1912 г. Ф. А. Сергеев сообщал о создании в Брисбене местной организации Социалистической рабочей партии. «Это немного скромнее, чем я предполагал для нас, — писал он. — Но это показало, что элементы социалистической партии здесь созрели, важно, что это выступление новой группы даст решительность и моим приятелям» [199, 1960, № 1, с. 62,63].

Русская рабочая организация действовала в интересах австралийских рабочих организаций. «Центр социалистических организаций и движения Новый Южный Уэльс сумел выставить кандидатов и собрать больше 20 000 голосов... Мы поддерживали, как могли, Новый Южный Уэльс», — писал Артем в июне 1913 г. [199, 1960, № 1, с. 70].

«Английская конституция разрешает, а начальник полиции не разрешает,— писал Артем из Брисбена 14 октября 1913 г.— И раз дело идет о социалистах, суд и полиция заодно. Мы решаем вести до конца. Каждое воскресенье наши ораторы выходят говорить; говорят всегда на том же месте; их арестовывают. Но симпатии масс, очевидно, уже на нашей стороне. Тысячи народа собираются слушать наших ораторов. И с каждым воскресеньем народу прибывает все больше. Мы ожидаем каждый момент, что полиция от отдельных ораторов перейдет к организаторам этой борьбы и арестует Комитет борьбы за свободу слова... Мы думаем, что мы выиграем в этой борьбе очень много; нас здесь почти не знали раньше. Нам очень многие сочувствуют сейчас... Нас здесь, в городе, русских какая-нибудь сотня, а шуму и суеты больше, чем от десяти тысяч англичан» [199, 1960, № 1, с. 72—73].

И власти, и руководители тред-юнионов обрушились с жесточайшими гонениями на выходцев из России. «Так, еще в начале 1913 г.,— свидетельствует В. И. Пикунов,— Австралийский рабочий союз хотел применить к татарам, приехавшим из России на заработки, так называемый „азиатский" закон и лишить их работы на одной из вновь строившихся железных дорог, куда они были посланы. Эта затея, однако, не удалась благодаря вмешательству русской организации при содействии главным образом тов. Артема» [198, 1960, № 1, с. 171].

В реакционной печати велась травля руководителей Союза русских эмигрантов, которые назывались «преступниками, бежавшими из Сибири», а газета «Известия Союза русских эмигрантов» обвинялась в «проповедовании германской культуры» и получении денежных субсидий от германского правительства [198, 1960, № 1, с. 171].

Прогрессивные силы Австралии горячо приветствовали деятельность русских революционеров на пятом континенте. «В день 25-й годовщины Коммунистической партии Австралии,— писала газета „Гардиан" 19 октября 1945 г.,— мы отдаем должное работе русских иммигрантов в Австралии, чье участие в австралийском

[158]

рабочем движении помогло расширить интернациональный кругозор австралийских рабочих» [199, 1960, № 1, с. 74].

В последние дни июля 1914 г. австралийские газеты, так же как и вся мировая пресса, были полны сообщений о сараевских событиях и прогнозов относительно связанных с ними действий великих держав. 27 июля газета «Сидней морнинг геральд» опубликовала передовую статью под тревожным заголовком: «Это война?».

29 июля австралийское правительство, как и правительства всех других британских доминионов, получило телеграмму от правительства Великобритании, предупреждавшую, что война неизбежна и что необходимо сделать соответствующие приготовления.

Первым откликнулось новозеландское правительство, сообщив 30 июля о своей готовности в случае необходимости послать войска для участия в боевых операциях. На следующий лень аналогичный ответ был послан правительством Канады.

В Австралии в то время проходила избирательная кампания в федеральный парламент, и члены правительства, разъехавшись по стране, принимали в ней самое активное участие. Поэтому сразу провести заседание для обсуждения телеграммы британского правительства не удалось. Тем не менее министр обороны Э. Миллен поспешил заверить Великобританию, что Австралия «не будет ненадежным партнером».

К августу 1914 г. лейбористское движение оформилось в федеральную партию с отделениями в Новом Южном Уэльсе, Западной Австралии и Тасмании.

Лейбористы поставили своей целью завоевать большинство в федеральном парламенте и сформировать правительство. Стараясь заручиться поддержкой широких масс избирателей, они выдвинули программу, которая, по их мнению, представляла общенациональный интерес. Так, они утверждали, что Австралия — твердыня европейской цивилизации во враждебном окружении — может защититься от цветных орд, только опираясь на союз с Великобританией и полностью следуя имперской стратегии.

Вскоре после событий в Сараеве премьер-министр либерального правительства Д. Кук уведомил правительство Великобритании, что австралийская морская эскадра и экспедиционный корпус в составе 20 тысяч человек будут переданы в распоряжение империи. Лидер лейбористов Э. Фишер с верноподданническим пылом заявил, что Австралия останется со «своей старой родиной» до последнего человека и последнего шиллинга. Более того, лейбористские лидеры объявили о предвыборном перемирии с правительством. Но затем, боясь потерять голоса избирателей, отказались от этого.

На выборах лейбористская партия одержала внушительную победу. Фишер сформировал лейбористское правительство. Хотя шовинистический угар охватил в основном лейбористских лидеров, тем не менее профсоюзные организации поддержали военные ме-

[159]

роприятия правительства. Из 54 тысяч человек, вступивших в армию в первые пять месяцев войны, 43% были членами профсоюзов, что значительно превышало процент членов профсоюзов ко всему взрослому мужскому населению страны [183, с. 70].

Противоречивое отношение профсоюзных масс к войне выразила газета «Уоркер» в номере от 6 августа 1914 г.: «В этой войне ни одна из сторон не может выдвинуть какого-либо аргумента, оправдывающего смысл войны. Нет никакой великой тайной причины войны, нет разногласий, из-за которых два отважных и образованных народа могли бы всерьез считать необходимым пролитие крови... Австралия может пострадать в этой борьбе больше, чем кажется... Появятся тысячи безработных, беспринципная алчность воспользуется случаем взвинтить цены на необходимое для жизни... Мы должны защитить нашу страну. Мы должны свято хранить его великолепное наследство от бронированного кулака. Вот для чего создана наша армия и построен флот... Боже, помоги Австралии! Боже, помоги Англии! Боже, помоги Германии! Боже, помоги нам!» [183, с. 70].

Замешательство царило и среди австралийских социалистов. Они, по сути дела, заняли ту же позицию, что и их европейские коллеги по II Интернационалу, т. е. поддержали участие своей страны в кровавой бойне, развязанной империалистами. Лишь австралийская организация «Индустриальные рабочие мира» ясно заявила о своем отношении к войне: «Ответом на объявление войны является призыв к всеобщей забастовке... Не отправляйтесь в ад, для того чтобы дать пиратским плутократским паразитам больший кусок рая. Рабочие мира, объединяйтесь! Не превращайтесь в наемных убийц! Не присоединяйтесь к армии и флоту!» [183, с. 71].

Тем временем страна готовилась к войне. Австралийский флот сосредоточился в гавани Сиднея. 2 августа была объявлена «первая стадия» мобилизации.

На заседании правительства, состоявшемся 3 августа, задачи Австралии в надвигавшейся войне были сформулированы следующим образом: передать свой флот под командование британского адмиралтейства, послать 20 тыс. солдат в любое место, указанное британским правительством [81, с. 23].

4 августа Великобритания официально объявила войну Германии, а 6 августа английское правительство направило телеграмму австралийскому правительству с просьбой как можно скорее послать войска в Европу.

Австралийское правительство назначило генерала У. Бриджса командующим экспедиционным корпусом. 10 августа началась вербовка в ряды этого корпуса, получившего по предложению У. Бриджса название Австралийские имперские силы. Корпус должен был отплыть в Европу 12 сентября. Однако первые выстрелы по врагу австралийская армия сделала, не покидая родины. В гавани Мельбурна находился немецкий корабль «Пфальц». После объявления войны австралийские власти запретили ему покидать порт, но капитан «Пфальца» попытался вывести корабль в океан. Тогда

[160]

по нему открыли артиллерийский огонь. Корабль был остановлен и интернирован.

Скомплектовать экспедиционный корпус для действий вне территории страны было делом нелегким, поскольку австралийская армия строилась по территориальному признаку и состояла из местных формирований. Экспедиционный же корпус должен был представлять «всю Австралию». В конце концов первую австралийскую пехотную дивизию Австралийских имперских сил скомплектовали следующим образом: два наиболее богатых штата — Новый Южный Уэльс н Виктория — обеспечивали формирование первой и второй бригад (четырехбатальонного состава по 1017 человек в каждом), а остальные четыре штата — третьей бригады, причем каждый штат формировал батальон. Дивизии были приданы три артиллерийские бригады, состоящие из четырехорудийных батарей каждая (всего 36 орудий), полк легкой кавалерии в составе 546 всадников, формировавшийся штатом Виктория, а также инженерные и санитарные подразделения. Всего дивизия имела в своем составе 18 тысяч солдат.

Кроме того, была скомплектована первая бригада легкой кавалерии в составе трех полков (первый полк сформировал Новый Южный Уэльс, второй — Квинсленд, третий — Южная Австралия и Тасмания).

Отплытие транспортов с войсками состоялось на полтора месяца позже намеченного срока. Виной тому были активные действия в Тихом океане германской эскадры в составе тяжелых крейсеров «Шарнгорст» и «Гнейзенау» и нескольких легких крейсеров. Командовал эскадрой адмирал фон Шпее.

Адмирал Пети, возглавлявший австралийский флот, сосредоточенный в сиднейской гавани, получил задание уничтожить германскую эскадру, которая, как предполагалось, базировалась в гавани Рабаула. Поэтому австралийские корабли направились к Новой Гвинее и с наступлением темноты 11 августа подошли к порту, но германского флота там не было. Он находился в районе Марианских островов, в 1600 милях от Рабаула. Австралийские матросы, высадившиеся на берег, не нашли даже следов угольной станции и не могли пополнить подходившие к концу запасы угля и нефти на своих кораблях. Австралийский флот вынужден был вернуться в Порт-Морсби.

Пока австралийская эскадра двигалась к Новой Гвинее, австралийское правительство получило телеграмму от правительства Великобритании, в которой говорилось, что необходимо немедленно захватить германские владения в юго-западной части Тихого океана: на Новой Гвинее, Науру, Марианских, Каролинских и Маршалловых островах. В телеграмме сообщалось, что другие доминионы получили аналогичные задания; в частности, Новая Зеландия должна захватить Самоа [81, с. 31].

Австралийское правительство договорилось с правительством Новой Зеландии о совместных действиях в бассейне Тихого океана. Полковнику Леггу было поручено сформировать специальные

[161]

войска для решения задачи, поставленной британским правительством. Такое формирование, получившее название Австралийский военно-морской экспедиционный корпус, вскоре было создано.

Тем временем новозеландские войска под охраной двух австралийских и одного французского крейсера высадились на островах Самоа и оккупировали их. Япония, вступившая в войну за неделю до этого, блокировала Киао-Чао (современное название Цзяо-чжоувань) и послала свой флот на поиски германской эскадры.

11 сентября основные части Австралийского военно-морского экспедиционного корпуса высадились на восточном побережье острова Новая Гвинея, в Бленч-Бей. Через десять дней, понеся незначительные потери, австралийские войска оккупировали территорию германской колонии и на этом острове. Военные суда, эскортировавшие транспорты с солдатами корпуса в Новую Гвинею, были посланы на розыски германской эскадры, которая, как стало известно, 22 сентября появилась у берегов Таити.

Видя, что германская эскадра уходит все дальше от берегов Австралии (в середине октября она была уже у острова Пасхи), австралийское правительство разрешило начать транспортировку частей первой австралийской пехотной дивизии, которые к тому времени были сосредоточены в порту Олбани, на юго-западном побережье Австралии. 1 ноября 1914 г. 28 австралийских и 10 новозеландских транспортных судов под охраной смешанной эскадры английских, австралийских и японских военных кораблей покинули порт, направляясь к Суэцу. 3 декабря 1914 г. транспорты достигли Александрии. Высадившиеся на берег части первой австралийской пехотной дивизии по железной дороге были доставлены в район Каира, где вместе с новозеландскими войсками начали подготовку к боевым операциям.

По предложению английского военного министра лорда Китченера войска этих двух доминионов были объединены под единым командованием британского генерала Бридвуда и получили название Австралийско-новозеландский армейский корпус (АНЗАК).

В феврале 1915 г. в Египет прибыл второй контингент австралийских войск. В этому времени британское правительство приняло решение развернуть боевые операции против Турции, начавшей войну на стороне Германии в октябре 1914 г., форсировать Дарданеллы и захватить Галлипольский полуостров. Для осуществления этой операции была создана смешанная армия, куда наряду с англичанами и французами вошли австралийцы и новозеландцы.

Со своей стороны, турецкая армия под верховным командованием немецкого генерала фон Сандерса приступила к строительству укреплений на полуострове.

Союзные войска высадились на Галлипольском полуострове 25 апреля 1915 г. Тяжелые, кровопролитные бои продолжались до декабря 1915 г. Убедившись в бессмысленности продолжения операции, союзное командование приняло решение эвакуировать войска. В ходе боев союзные войска потеряли убитыми 35 тысяч чело-

[162]

век, из них 8,5 тыс. австралийцев, а ранеными — 78.5 тыс. человек, среди которых было 19 тыс. австралийцев [167, с. 53]). Так посланцы далекой Австралии, которую миновал смерч европейских и азиатских войн, впервые почувствовали на себе его испепеляющее дыхание.

Австралийско-новозеландские войска были переброшены во Францию, где приняли участие в тяжелейших боях на реке Сомма. За несколько недель в июле и августе 1916 г. австралийцы потеряли 20 тыс. человек [167, с. 55].

Известия эти получили огромный резонанс в Австралии. Шовинистический угар первых дней войны сменился сильными антивоенными настроениями, захватывавшими все более широкие слои австралийского общества. Это особенно проявилось в движении против введения обязательной воинской повинности и принудительной отправки солдат на фронты мировой войны.

Обязательная военная подготовка была введена в Австралии в 1911 г. Войска могли быть использованы только внутри страны. Участие в боевых операциях вне территории осуществлялось на добровольной основе, в порядке вербовки волонтеров.

Акт 1911 г. сам по себе вызывал известное недовольство населения. В 1911—1915 годы не менее 34 тыс. человек отказались от прохождения обязательной военной подготовки, за что подверглись судебному преследованию [90, с. 72]. Против Акта 1911 г. активно выступали социалистические и пацифистские организации.

Большие потери, которые несли австралийскйе войска, все труднее было восполнять за счет волонтеров. Британское правительство настойчиво требовало увеличить число австралийских войск, участвовавших в боевых операциях. В феврале 1915 г. реакционная буржуазная организация Австралийская лига обороны потребовала от правительства «призвать мужчин нации для войны и обороны» [90, с. 72]. В июле того же года к этому требованию присоединились торговая и промышленная палаты.

Это вызвало активизацию и антивоенных сил. В Мельбурне были организованы Австралийский альянс мира и Товарищество против принудительной отправки солдат за границу, причем первый требовал также прекращения войны вообще и решения межгосударственных конфликтов с помощью международного арбитража. Против введения закона о принудительной отправке войск за границу выступили и крупные профсоюзы. Так, в июле 1915 г. резолюцию протеста приняла Объединенная ассоциация шахтеров. В этих условиях лидеры лейборизма поспешили заявить о том, что они поддерживают трудовую Австралию. У. Хьюз, выступая в августе в палате представителей, подчеркнул, что «ни при каких обстоятельствах не согласится с принудительной отправкой людей из страны для участия в боях». 24 сентября премьер-министр Э. Фишер сказал посетившим его депутатам тред-юнионов, что он и его министры «неизменно возражают против принудительной отправки солдат за границу» [125, с. 58]. В то же время федеральное лейбористское правительство приняло (в июле 1915 г.) Акт об

[163]

учете военнообязанных, явившийся подготовительной мерой к введению закона о принудительной отправке военнослужащих за границу для участия в войне.

В октябре 1915 г. Э. Фишер ушел с поста премьер-министра. Его заменил У. Хьюз. По приглашению британского правительства он в ноябре выехал в Англию, где дал обещание послать на фронты мировой войны 50 тыс. австралийских солдат. Сразу же вслед за заявлением У. Хьюза в стране были распространены военно-учетные карточки. Но 180 тыс. рабочих по призыву своих профсоюзов отказались их заполнять, что привело к срыву этой акции правительства и еще большей активизации антивоенных настроений.

В мае 1916 г. в Мельбурне специальная конференция профсоюзов Виктории выступила за абсолютную оппозицию к введению закона об обязательной отправке военнослужащих за границу. Аналогичное решение приняли конференции лейбористской партии Виктории и Нового Южного Уэльса.

У. Хьюз, вернувшись из Англии в августе 1916 г., немедленно собрал заседание представителей лейбористских партий почти всех штатов. 30 августа он сделал следующее заявление: «После срочных и важных переговоров с Военным советом Великобритании правительство пришло к заключению, что добровольная система набора армии не может обеспечить такого притока пополнений, который необходим для того, чтобы Австралийский экспедиционный корпус сохранял всю свою силу» [125, с. 60].

Через день, 1 сентября, У. Хьюз присутствовал на заседании исполкома лейбористской партии Виктории и в течение трех часов пытался склонить присутствующих к поддержке позиции федерального правительства, но потерпел полную неудачу. Исполком лейбористской партии Нового Южного Уэльса также отверг его предложение. Такую же позицию заняло руководство лейбористской партии Квинсленда [90, с. 75].

Однако это не остановило У. Хьюза. Он надеялся получить поддержку населения страны на референдуме, о проведении которого было объявлено федеральным правительством уже 30 августа. Премьер-министра энергично поддержал У. Хольман, ставший в это время лидером лейбористской партии и главой правительства Нового Южного Уэльса.

15 сентября исполком лейбористской партии исключил У. Хьюза из рядов партии и принял решение приостановить действие полномочий У. Хольмана и трех других членов лейбористской фракции парламента штата до проведения новых выборов. Одновременно члены партии были предупреждены, что, в случае если кто-либо из них выступит в поддержку правительства, с ними поступят таким же образом.

Хольман и большинство членов правительства Нового Южного Уэльса, которые поддерживали его, отказались подчиниться решению исполкома и были исключены из партии. Лидером лейбористской партии штата стал Дюрек, а Хольман и его коллеги присоединились к либералам.

[164]

Подготовка к референдуму, который был назначен на конец октября, приняла характер острой политической борьбы. Милитаристские силы получали финансовую помощь австралийской буржуазии, заинтересованной в расширении участия страны в мировой войне. Полную поддержку оказала им и вся буржуазная пресса Австралии. Тем не менее референдум, состоявшийся 28 октября 1916 г., принес победу антивоенным силам страны. 1 160 033 голоса было подано против принудительной отправки военнослужащих за границу для участия в войне, 1 087 557 человек высказалось в поддержку предложения правительства.

Оценивая результаты референдума, Э. Кэмпбелл писал: «Поражение защитников принудительной отправки военнослужащих за границу означало выдающуюся победу демократических сил в Австралии, и в первую очередь рабочего движения. Результаты референдума показали, что, хотя рабочие и средние классы были обмануты относительно действительного характера войны и большинство их не выступало активно против нее, они не были столь глубоко увлечены шовинизмом, чтобы позволить принести в жертву милитаризму остатки демократических прав» [90, с. 76—77].

В буржуазных кругах и Австралии и Великобритании результаты референдума вызвали сильное раздражение. Даже в вышедшей почти через полстолетия книге об Австралии английский буржуазный ученый Т. Рис писал по этому поводу: «Референдум бросил тень на усилия Австралии в войне; ее политика стала вульгарной и беспорядочной, и, несмотря на Галлиполи, она потеряла возможность поднять дух общества, чего старые нации достигли коллективной дисциплиной и жертвами, требующимися в дни национального бедствия» [167, с. 59].

Когда федеральный парламент возобновил свою работу, прерванную референдумом, состоялось заседание парламентской фракции лейбористской партии. На нем начались острые дебаты по поводу политики правительства, причем большинство членов фракции выступало против нее.

Тогда Хьюз призвал своих сторонников покинуть заседание. 25 человек последовали за ним, но 40 остались в зале. Они назвали свою организацию Австралийской рабочей партией, выбрали лидером Ф. Тюдора и перешли на положение парламентской оппозиции.

Не считаясь с волей большинства в парламентской фракции и в самой партии, Хьюз сформировал новое правительство, в которое вошли такие ренегаты, как Хольман и ему подобные. Объединившись с либералами, Хьюз и его сторонники образовали новую политическую организацию — Национальную партию. Опираясь на поддержку этой партии, Хьюз добился победы на парламентских выборах в мае 1917 г., получив большинство мандатов как в палате представителей, так и в сенате.

Тем временем бои в далекой Европе приобретали все более кровопролитный характер. Австралийский экспедиционный корпус, продолжавший сражаться во Франции, нес большие потери, вос-

[165]

полнить которые путем отправки волонтеров не удавалось. В течение апреля — ноября 1917 г. в боях на северо-востоке Франции австралийские войска потеряли около 50 тысяч человек [81, с. 344, 356, 376].

Австралийское правительство приняло решение провести новый референдум, чтобы добиться получения права на принудительную отправку солдат на фронты мировой войны. 17 ноября 1917 г. население страны отвечало на вопрос: «Одобряете ли вы предложения правительства о пополнении австралийских имперских сил за границей?». Результаты референдума опять оказались неутешительными для правительства. Более того, число голосовавших, «против» увеличилось по сравнению с первым референдумом — оно достигло 1 187474 человек, «за» подали голос 1015159 человек.

У. Хьюз до начала референдума заявил, что покинет пост премьер-министра, если результаты референдума будут не в пользу правительства. Когда в январе 1918 г. парламент возобновил свою работу, он действительно подал в отставку. Но немедленно вслед за этим по предложению генерал-губернатора Австралии Р. Фергюсона было проведено совещание лидеров различных партий, которое попросило «досточтимого У. Хьюза» продолжать управлять государством. Вся эта затея с отставкой представляла собой, несомненно, хорошо рассчитанную политическую игру. Такой опытный в политических махинациях человек, как Г. Эватт, писал впоследствии: «Нельзя допустить, что Хьюз не использовал обстановку в парламенте, он знал превосходно, что его заявление об отставке будет чисто формальным» [125, с. 68—69]. Хьюз думал таким путем укрепить свое положение главы федерального правительства.

Обстановка в стране продолжала осложняться. Многие тысячи австралийских трудящихся потеряли работу. Стремительно росла стоимость жизни (к июлю 1917 г. она выросла по сравнению с довоенным уровнем более чем на 30% [90, с. 79]), в то время как зарплата во всех штатах была заморожена на довоенном уровне. Австралийские же предприниматели весьма значительно увеличили свои доходы. Так, например, дивиденды «Брокен-Хилл норт» возросли с 5 до 40%, а «Брокен-Хилл саут» — с 15 до 120%.

В начале войны были предприняты попытки провести через парламенты штатов единое законодательство, чтобы установить контроль над ценами. Но законодательные органы штатов не пошли на это. Была создана Королевская комиссия по ценам, но она не обладала исполнительной властью и потому в конце 1914 г. прекратила свое существование.

Лейбористские организации требовали проведения конституционной реформы, с тем чтобы «народ получил право контролировать тресты, чтобы гарантировать всем справедливую и разумную заработную плату, производителям — справедливую и разумную цену на их продукцию, защищать их от попыток ограбления трестами и поддерживать мир в промышленности» [183, с. 77]. В речи

[166]

1914 г., определившей политику правительства, Фишер дал торжественное обещание, что эти требования будут выдвинуты.

На Всеавстралийской конференции лейбористской партии, открывшейся 31 мая 1915 г. в Аделаиде, Э. Фишер заявил, что надеется на проведение референдума, так как «огромное большинство людей Австралии ожидает улучшения конституции страны» [183, с. 77]. Многие делегаты поддержали это предложение, и конференция его утвердила.

На конференции был создан федеральный Исполнительный совет, в который вошли по два делегата от каждого штата. На первом своем заседании, 10 июня 1915 г., совет обратился к правительству с призывом ускорить подготовку к референдуму. Парламент принял соответствующий законопроект. Проведение референдума было назначено на 11 декабря 1915 г.

Когда же в августе правительство возглавил У. Хьюз, он постарался резко изменить курс и добился на конференции премьеров штатов отказа от проведения референдума. Аналогичное решение приняло закрытое совещание руководства лейбористской партии.

Трудящиеся Австралии упорно боролись за свои права. Из месяца в месяц ширилось забастовочное движение (табл. 6).

Таблица 6

Данные о забастовочном движении в Австралии в первые годы мировой войны *

С первых чисел августа 1917 г. в стране началась всеобщая забастовка. Решение об этом приняли представители ряда профсоюзов на заседании 2 августа. Через 5 дней, 7 августа, к ним присоединилось еще 18 профсоюзов, 30 тысяч рабочих прекратили работу. 9 августа число бастовавших увеличилось до 45 тысяч человек. В начале сентября бастовало 68 тыс. человек [90, с. 95].

Для борьбы с забастовкой правительство применило испытанный прием: оно наняло штрейкбрехеров, истратив на это значительные суммы из государственных средств. Вся буржуазная пресса включилась в кампанию по травле бастующих. В воскресных

[167]

номерах газет 12 августа было помещено правительственное заявление следующего содержания: «Врагам Британии и ее союзников удалось развернуть в Австралии всеобщую забастовку. В настоящее время они парализовали усилия нашей страны помочь в великой войне. За кулисами стачки скрываются организация „Индустриальные рабочие мира" и Организация прямых действий. Не поняв этого, профсоюзы стали орудием нелояльных и революционных элементов. В течение двух последних лет был организован заговор с целью не дать Австралии возможности оказывать дальнейшую помощь Великобритании и ее союзникам. Каждый бастующий изо дня в день поет гимн организации „Индустриальные рабочие мира" и марширует под их музыку. Правительство не против профсоюзов. Члены профсоюза, которые добровольно выйдут на работу, будут признаны членами новых профсоюзов, зарегистрированных согласно Акту о профсоюзах. Кто за Австралию и ее союзников?» [99, с. 93].

14 и 17 августа были произведены первые аресты профсоюзных активистов, причем им предъявлялось обвинение именно в тайном заговоре. Правительство отказалось вести дальнейшие переговоры со стачечным комитетом, объявив его 24 августа нелегальной организацией. В этот очень важный для всего хода забастовки момент комитет проявил очевидные признаки слабости и готовность сдать позиции. В выпущенном им манифесте, написанном, по справедливому замечанию Э. Кэмпбелла, «в подхалимском тоне», говорилось о согласии прекратить забастовку и начать переговоры с уполномоченными правительства. «Эта забастовка навязана нам. Мы действуем только в порядке самообороны»,— сетовал и одновременно оправдывался стачечный комитет [90, с. 98].

Такое поведение руководителей забастовки вызывало понятную растерянность, падение дисциплины в рядах бастующих. В то же время правительство действовало целеустремленно и четко.

6 сентября руководителям забастовки было предложено в двухдневный срок принять правительственные условия капитуляции. Поговорив для порядка о «борьбе до мученического конца», комитет принял эти условия, означавшие поражение забастовки. Рабочие массы выражали резкий протест против решения комитета, и продолжали борьбу. Фактически возобновить работу в промышленности и на транспорте удалось только через месяц. Так, шахтеры вышли на работу 3 октября, а моряки и докеры — 18 октября [90, с. 102].

Поражение всеобщей забастовки, показавшее очевидную слабость профсоюзного движения, заставило профсоюзы вновь вернуться к обсуждению вопроса о создании единой профсоюзной организации страны.

В августе 1918 г. в Сиднее конгресс профсоюзов Нового Южного Уэльса, на котором присутствовали представители 150 организаций, рассмотрел и одобрил план создания Единого большого союза. Такое же решение приняли конгрессы профсоюзов, прошедшие в других штатах. После этого план создания Единого

[168]

большого союза утвердил Общеавстралийский конгресс профсоюзов, состоявшийся в Мельбурне.

Однако этот план так и не был осуществлен. Лишь одна организация — Федерация шахтеров, одобрив его, изменила свое название на следующее: Союз индустриальных рабочих Австралии; отдел шахтеров. Все другие профсоюзы под действием своей бюрократической верхушки либо выразили несогласие с этим планом, либо, формально одобрив его, положили под сукно [90, с. 105].

Однако в Австралии в годы первой мировой войны консолидировались и левые, прогрессивные силы. Большую роль в этом сыграла Великая Октябрьская социалистическая революция. «Великая Октябрьская социалистическая революция,— писал Э. Кемпбелл,— оказала глубокое и плодотворное влияние на рабочее движение в Австралии... Влияние Октябрьской революции и начавшееся вслед за ней распространение в Австралии ленинского учения помогли австралийскому рабочему классу сделать этот решительный и огромной исторической важности шаг. 30 октября 1920 года была основана Коммунистическая партия Австралии» [51, с. 5].

В тот день в Сиднее начала свою работу созванная Австралийской социалистической партией конференция левых и социалистических групп. Конференция приняла решение о создании новой партии и избрала временный исполнительный комитет в составе 12 человек, включая трех представителей АСП, для управления делами партии на период, пока представители участвовавших в конференции групп ознакомят своих членов с ее решениями и получат их поддержку.

Конференция возобновила работу 6 ноября. Однако теперь представители АСП заняли иную позицию. Они заявили, что окончательное формирование партии следует отложить на два года. Под их давлением конференция и приняла такое решение. Поэтому фактически Коммунистическая партия Австралии начала свою деятельность с июня 1922 г.

Война наложила отпечаток на развитие австралийской экономики в 1914—1919 годы. Как уже отмечалось, Австралия, несмотря на некоторое развитие промышленности, продолжала оставаться аграрной страной, где производство шерсти занимало господствующее положение.

Германия являлась третьим после Великобритании и Франции покупателем австралийской шерсти. Одновременно она занимала весьма важное место в австралийском импорте. Начавшаяся мировая война положила конец германо-австралийским торговым отношениям. Однако вызванное войной увеличение потребления шерсти как в самой Австралии, так и в Великобритании и Франции, а также значительный рост цен на нее (на 55%) [79, с. 497| компенсировали австралийской буржуазии потерю германского рынка. Правительство создало Центральный комитет по шерсти, состоявший из представителей овцеводческих хозяйств, промышленных и

[169]

торговых предприятий. Комитет, действовавший до 1921 г., занимался всеми вопросами, связанными с производством и торговлей шерстью.

Значительные сложности возникли в период войны с экспортом пшеницы. Ее транспортировка требовала большого количества судов. Так, чтобы доставить 500 тыс. т австралийской пшеницы в Великобританию, требовалось 100 судов в течение шести месяцев, курсировавших по маршруту, в три раза превышавшему путь из Канады.

Контроль за производством и торговлей зерном осуществлял в годы войны Совет по пшенице, председателем которого был сам премьер-министр Австралии. Каждый штат был представлен в совете посланцами четырех крупнейших зерновых фирм. Необходимые для деятельности совета средства в размере 15 млн. ф. ст. были выделены в его распоряжение австралийскими банками. Вопросы транспортировки входили в компетенцию Комитета по морскому транспорту, который имел два подкомитета: по заморским перевозкам (с местопребыванием в Сиднее) и по перевозкам между штатами (с местопребыванием в Мельбурне).

Для того чтобы облегчить транспортировку грузов из Австралии в Европу, премьер-министр У. Хьюз в 1916 г., находясь в Англии, купил 15 судов. Он заплатил за них 2 млн. ф. ст. Следует заметить, что уже через два года суда полностью окупили себя [79, с. 500].

Очень строгий правительственный контроль был установлен за производством, а главное — за продажей цветных металлов. Созданный правительством Комитет по торговле металлами следил за тем, чтобы они продавались только в Англию и союзные державы. Цинк и медь экспортировались только в Великобританию. Члены комитета тщательно отбирались; в него не допускались иностранцы, даже натурализовавшиеся. В 1915 г. наиболее важные предприятия по производству металлов были поставлены под прямой контроль правительства. К их числу относились «Брокен-Хилл ассошиейтид смелтерс пропрайэтри», «Цинк ассошиейшн», «Коппер ассошиейшн». Совет директоров этих компаний состоял только из правительственных чиновников.

Значительное сокращение импорта в Австралию в годы войны повлекло за собой некоторое развитие местной промышленности. Но оно не было сколько-нибудь значительным. Так, если в 1913 г. в промышленности было занято 337 тыс. рабочих, то в 1918 г.— 376 тыс. [79, с. 501].

Гораздо большее влияние война оказала на географию внешней торговли Австралии. Доля британских товаров в общеавстралийском импорте снизилась к концу войны с 60 до 41%. В то же время импорт из США за это время вырос с 11 до 25%. Развивались торговые отношения с Японией и Италией [79, с. 501].

Участие в войне требовало от Австралии значительных денежных средств. Как отмечалось выше, развитие австралийской экономики было связано с использованием в больших размерах иност-

[170]

[171]

ранного капитала. Война вызвала резкое сокращение иностранных инвестиций в австралийскую экономику.

Эти два обстоятельства (большие военные расходы и сокращение иностранных инвестиций) значительно осложнили финансовое положение страны, особенно в первые два года войны. Правительство пыталось выйти из создавшегося положения, увеличивая размеры внешних и внутренних займов и налогообложение. К нюню 1918 г. Австралия заняла у британского правительства 49 млн. ф. ст., а размер внутренних займов достиг 188,5 млн. ф. ст. [79, с. 503]. В 1914/15 г. за счет налогов были покрыты военные расходы на сумму 640,2 тыс. ф. ст., а за счет займов — 14 млн. ф. ст.; в 1915/16 г.— соответственно 3,8 млн. и 37,4 млн. ф. ст., в 1916/ 17 г.— 11,8 млн. и 53,1 млн. ф. ст., в 1917/18 г.— 11,9 млн. и 55 млн. ф. ст., в 1918/19 г. — 21,2 млн. и 62,2 млн. ф. ст. [79, с. 504].

Такая финансовая политика приводила к стремительному росту цен, резкому удорожанию стоимости жизни в Австралии.

В 1914—1918 гг. стоимость строительных материалов увеличилась на 144%» угля и металлов — на 119, текстиля — на 131, мяса — на 47, бакалейных товаров — на 37, зерновых продуктов — на 35, молочных продуктов — на 21% . В среднем стоимость жизни увеличилась почти на 50% [79, с. 504].

Заключительный этап мировой войны стоил австралийской армии новых больших жертв. В течение двух месяцев — с 8 августа по 5 октября 1918 г.— Австралийский экспедиционный корпус участвовал в кровопролитных боях под Амьеном.

Участие в первой мировой войне дорого обошлось австралийскому народу. По числу жертв (в процентном отношении к общей численности населения страны) Австралия заняла второе место среди стран Британской империи (табл. 7).

Общие военные расходы Австралии за 1914—1919 гг. составили 364 млн. ф. ст. [81, с. 533].

[172]

Цитируется по изд.: Малаховский К.В. История Австралии. М., 1980, с. 142-172.

Использованная литература:

7. Ленин В. И. Разногласия в европейском рабочем движении.— Т. 20.

28. Commonwealth of Australia. Parliamentary Debates. Canberra, 1901—1970.

70. Australia. A Social and Political History. Sydney, 1955.

79. Barnard M. A. History of Australia. Sydney, 1962.

81. Bean С. E. W. Anzac to Amiens. Canberra, 1952.

82. Вimba A. The History of the American Working Class. N. Y., 1934.

90. Campbell E. W. History of the Australian Labour Movement. A Marxist Interpretation. Sydney, 1945.

99. Crawford J. G., Okita Saburo. Australia, Japan and Western Pacific Economical Relations. Canberra, 1976.

125. Healeу G. ALP. The Story of the Labour Party. Brisbane, 1955.

167. Reese T. R. Australia in the Twentieth Century. A Short Political Guide. L., 1964.

172. Sharky L. L. An Outline History of the Australian Communist Party. Sydney. 1944.

183. Turner J. Industrial Labour and Politics. The Dynamics of the Labour Movement in Eastern Australia. 1900—1921. Canberra, 1965.

193. Wise B. R., The Commonwealth of Australia. L., 1913.

196. Yarwood A. T. Asian Migration to Australia. The Background to Exlusion. 1896—1923. Melbourne, 1964.

198. «Вопросы истории КПСС».

199. «Исторический архив».