Великобритания: государственный строй [1929-1970]

Особенность государственно-правового развития Великобритании состоит в том, что в нем в рассматриваемый период каких-либо существенных перемен не произошло. Реальная власть сосредоточилась в руках небольшой кучки финансовых магнатов. В связи с тем, что ирландский народ после многовековой борьбы добился независимости, название государства изменилось. Его официальное название стало: Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии. В совокупности Англия, Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия представляют унитарное государство.

Во главе Великобритании стоял король, который якобы только царствует, но не управляет. Для пользы правящего класса пропагандируется идея, что народ и корона едины. По словам бывшего премьер-министра Г. Асквита, «раньше народ принадлежал короне, а сейчас корона принадлежит народу». Чтобы «приблизить» короля к народу, в годы первой мировой войны королевская фамилия немецких принцев Сакс-Кобург-Готских (из дома Ганноверов) была заменена на «исконно английскую» фамилию Виндзоров. Институт монархии используется для отвлечения парода от острых вопросов классовой борьбы. Премьер- министры прислушивались и чрезвычайно высоко ценили мнение монарха, поддерживали авторитет короны, выдавали ее за символ «единства нации», за надклассовое и безвредное учреждение. На самом деле от согласия короля не раз зависел выбор лица, которое должно занять пост премьера. Королевская семья — верхушка правящей элиты.

Под давлением народных масс была проведена демократизация избирательной системы. Акт о народном представительстве 1918 г. провозгласил всеобщее избирательное право: для мужчин — британских подданных — в возрасте с 21 года, для женщин — с 30 лет; ценз оседлости определялся в 6 месяцев. В списки избирателей могли быть внесены женщины, имеющие 5 ф. ст. годового дохода или же состоявшие в браке с лицом, имевшим такой доход. Были установлены равные избирательные округа.

Один депутат стал избираться примерно от 70 тысяч жителей. Выборы проходили в один день по всей стране. В результате реформы число избирателей выросло с 8 миллионов до 21 миллиона, в выборах могла участвовать половина населения. В 1926 г. ценз оседлости сократился с 6 до 3 месяцев. Следует иметь в виду, что на выборах по-прежнему действовала мажоритарная система относительного большинства. Буржуазные партии противились установлению пропорциональной системы выборов. Избирательные права женщин и мужчин были уравнены только в 1928 г. В результате число избирателей увеличилось на 5 миллионов человек. Тогда же была отменена дисквалификация лиц, получавших пособие по безработице.

По закону 1918 г. владелец недвижимой собственности мог голосовать и по месту ее нахождения, а не только по месту постоянного жительства. Двойной вотум был у тех, кто заканчивал университет. Архаическое право второго голоса было отменено только в 1948 г. Для внесения в списки кандидатов был нужен залог в 150 фунтов стерлингов. Если кандидат собирал менее 1/8 общего числа поданных голосов, залог шел в казну. Несмотря на демократизацию избирательной системы, палата общин, не говоря уже о палате лордов, по-прежнему оставалась органом представительства имущих классов.

В 1955 г. число избирательных округов по выборам в палату общин увеличилось с 625 до 630, но за счет сельских местностей. После второй мировой войны был отменен двойной вотум для отдельных избирателей.

Акт о парламенте 1949 г. несколько ограничивал права палаты лордов. Тем не менее она может задержать принятие финансовых биллей до месяца. Однако законопроект лейбористов в 1968 г. об отмене наследственного принципа комплектования верхней палаты был провален. Известно, что палата лордов препятствовала принятию ряда актов в области социального законодательства. При обсуждении билля о национализации промышленности в 1948 г. дебаты в верхней палате шли полгода, для денационализации ей потребовалось полчаса.

В парламенте по-прежнему существовала жесткая партийная дисциплина. Неугодный депутат мог на следующих выборах потерять место в палате общин.

С 1937 г. лидер оппозиционной партии стал получать жалованье в размере 2 тысяч фунтов стерлингов. От оппозиции требовалось, чтобы ее критика правительства была «ответственной», осмотрительной, не переходила известные границы.

Сессии парламента посвящаются в основном обсуждению законопроектов правительства и кабинета. Билли, внесенные «частными» членами парламента, почти не имеют шансов пройти сложную процедуру, к тому же для обсуждения таких законопроектов отводится только один день в неделю, да и тот сокращенный (пятница). Подавляющее большинство неугодных монополистам биллей тщательно фильтруется в постоянных комитетах. За период 1959—1964 гг. парламент принял 57 из 97 биллей, внесенных «заднескамеечниками», в 1966—1969 гг.— только 22 из 74.

Процесс «утряски» и «увязки» законопроектов обеспечивает приоритет предложениям административных органов. Увеличение объема законодательной деятельности парламента приводит не к расширению роли парламента, а к ее сужению. Таким образом, кабинет министров практически монополизировал право законодательной инициативы в парламенте.

Даже буржуазные государствоведы признавали, что парламент теряет свое верховенство. Известный английский юрист А. Дженнигс писал: «Функция парламента — не управлять, а критиковать. Его критицизм направлен не столько на фундаментальное изменение правительственной политики, сколько на воспитание общественного мнения».

Верховенство парламента давно считалось краеугольным камнем неписаной английской конституции. В рассматриваемый период принцип верховенства в большинстве случаев имел формальный характер. Реальная власть сосредоточилась в руках кабинета, узкого круга лиц из правительства. Стремясь придать видимость демократизма назначения премьер-министра, правящая элита еще в начале XX в. согласилась иметь на этом посту только члена палаты общин. Акт о переизбрании министров 1926 г. установил, что государственная служба не влечет дисквалификации членов палаты общин. Тем самым юридически признавалось, что кабинет является комитетом законодательного органа.

Участилась практика «делегированного» законодательства. Тем самым законодательный орган был оттеснен на второй план, а кабинет узурпировал его важнейшую прерогативу. С 1920 по 1937 г. парламент в среднем ежегодно принимал не более 70 статутов, тогда как исполнительные органы издали постановлений и приказов почти в 20 раз больше. В свою очередь, министры на основе делегации перепоручали издание актов подотчетным органам. Субделегация также приобретала все большее значение, она носила многоступенчатый характер. Волю монополий целесообразнее было осуществлять не через громоздкий парламент, а через делегированное законодательство кабинета. Чтобы придать видимость парламентского контроля над делегированным законодательством, палата лордов в 1924 г. создала комитет по специальным приказам. В 1944 г. в палате общин учреждается комитет по статутным документам.

В этот период оформляется юридическое признание кабинета, который выделился из Тайного совета еще в XVIII в. И хотя он неуклонно приобретал решающую роль в системе органов государства, законы о нем умалчивали. Первое официальное упоминание о кабинете было сделано в начале XX в. Акт о министрах короны был издан только в 1937 г. в связи с назначением премьер-министру более высокого оклада.

Правящая элита не желала давать точной правовой регламентации состава и полномочий кабинета, так как считала для себя более выгодным предоставление ему широкой свободы действий, не ограниченной рамками закона. Контроль правительства над парламентом стал приобретать деспотический характер. Хотя число членов правительства возрастало, состав кабинета не только не увеличивался, но и имел тенденцию к сужению. За спиной кабинета стояла диктатура крупнейших монополий, всякое расширение его власти означало усиление вмешательства в государственную жизнь финансовой олигархии. Основные рекомендации о направлении внешней и внутренней политики премьер- министр получал от Британской федерации промышленников, от Ассоциации британской торговой палаты. Английского банка и Палаты судоходства.

В 1917—1919 гг. была учреждена должность государственного секретаря по делам авиации, созданы департамент научных и промышленных исследований, министерства здравоохранения, транспорта, сельского хозяйства и рыболовства, в 1925 г.— ведомство по делам доминионов. В 1914 г. имелось 21 министерство, спустя 10 лет их стало 35. Во время второй мировой войны были созданы министерства информации, национальной службы, экономической войны, топливной и энергетической промышленности, государственного страхования, гражданской авиации. И, кроме того, сотни комитетов при кабинете и министерствах.

После второй мировой войны процесс бюрократизации продолжался. Кабинет оброс десятками новых ведомств, консультативных комиссий и комитетов. В 1964 г. при премьер-министре создаются группы анализа политики, экономическая и научная, Национальный совет экономического развития, Комиссия по отношениям в промышленности, расовым проблемам, по делам эмигрантов, Совет по подготовке рабочей силы, строительные органы и др.

Соответственно резко выросло число государственных служащих. В 1914 г. их было 281 тысяч, в 1971 г. — около 500 тысяч. Увеличились расходы на содержание государственного аппарата. Чиновникам запрещалось состоять в политических партиях и профсоюзах.

Усиливалась централизация местного управления, его зависимость от кабинета. В 1929 г. контроль над местными органами перешел от Совета местного управления к министерству коммунального управления и планирования. В 1930 г. органы местного самоуправления были лишены многих самостоятельных источников доходов и все их расходы стали покрываться за счет ассигнований из фондов казначейства. Консолидированный акт о составе и полномочиях органов местного самоуправления был принят в 1933 г. В 1936 г. из ведения местных властей было изъято содержание дорожных магистралей, а во время войны — пожарное дело.

Акт о местном управлении 1948 г. усилил контроль над графствами, особенно со стороны министерства внутренних дел.

Цитируется по изд.: Федоров К.Г. Истрия государства и права зарубежных стран. Л., 1977, с. 333-337.