Австралия в конце XVIII – первой половине XIX веков: английская колонизация

Создание первой колонии в Австралии — Новый Южный Уэльс

Идеологи колониализма обычно стремятся доказать, что колонизация заморских территорий была объективно необходима вследствие перенаселения европейских государств. Однако история британской колонизации Австралии опровергает это утверждение. Лишь через восемнадцать лет после посещения Дж. Куком восточных берегов Австралии английское правительство вспомнило о своих «правах» на этот материк и приступило к его колонизации.

Но и в 80-х годах XVIII века в Австралию начали переселяться не жители английских городов, а обитатели английских тюрем. Развитие капитализма в Англии сопровождалось страшным обнищанием народных масс. С конца XV века в сельском хозяйстве Англии наблюдалось быстрое развитие овцеводства. Крупные землевладельцы во все более широких масштабах превращали свои земельные угодья в пастбища. Более того, они захватывали общинные земли и сгоняли крестьян с их наделов. При этом сносились не только отдельные крестьянские дома, но и целые деревни.

Крестьяне, лишившись земли, не имея возможности найти работу, вливались в огромную армию бродяг, скитавшихся по стране без средств к существованию. Те из них, кому удавалось найти работу на мануфактурах или крупных фермах, попадали в условия безжалостной эксплуатации. Рабочий день в централизованной мануфактуре продолжался 14—16 часов и более. Произвол хозяина был неограничен. Заработной платы не хватало даже на хлеб, поэтому широкое распространение получило нищенство. На мануфактурах применялся детский труд. «Несчастные дети в возрасте шести или семи лет должны были работать двенадцать часов в день, шесть дней в неделю в страшном шуме ткацких фабрик или под землей в темных как ночь угольных шахтах» [143, с. 6]. «Голодные женщины даже «продавали» своих детей на шахты и фабрики, ибо сами не в силах были найти себе работу. Тысячи и тысячи безработных, бездомных людей стояли перед дилеммой: „украсть или умереть"» [132, с. 6]. Результатом социальных бедствий был рост преступности. «Банды грабителей наводили ужас на города. Правящая каста, страшась неуправляемых толп мужчин и женщин, обрушилась на них всей силой варварских уголовных законов» [132, с. 6].

Английские уголовные законы того времени отличались необычайной жестокостью. Смертная казнь предусматривалась за 150 видов преступлений — от убийства до кражи из кармана носового платка. Разрешалось вешать детей, достигших семилетнего возраста [132, с. 6].

Чтобы разгрузить тюрьмы, власти отправляли каторжников в Северную Америку. Плантаторы охотно оплачивали доставку даровой рабочей силы: от 10 до 25 фунтов стерлингов за человека, в зависимости от его квалификации [132, с. 5]. В период между 1717 и 1776 гг. примерно 30 тысяч заключенных из Англии и Шотландии и 10 тысяч из Ирландии были высланы в американские колонии [95, т. 1, с. 61).

Когда же американские колонии добились независимости, британское правительство попыталось посылать заключенных в свои, владения в Западной Африке. Последствия оказались катастрофическими. Губительный климат приводил к колоссальной смертности среди ссыльных. В 1775—1776 гг. в Западную Африку было выслано 746 заключенных. Из них 334 человека умерли, 271 человек погибли при попытке к бегству, об остальных министерство внутренних дел сведений не имело [79, с. 29]. Английскому правительству пришлось отказаться от использования западноафриканских колоний как места ссылки.

Прошло немало лет, прежде чем правительству Англии пришла мысль отправлять заключенных в Австралию. Ботаник Дж. Бенкс, участник экспедиции Дж. Кука, в 1779 г. выступил перед специальным комитетом палаты общин, созданным для изучения вопроса о создании заокеанских поселений для заключенных британских тюрем.

Как свидетельствует протокольная запись, «Джозеф Бенкс, когда его спросили, в каком отдаленном месте земного шара можно создать колонию для каторжников, откуда бы был затруднен побег и где плодородная почва дала бы им возможность существовать после первого года, в течение которого родина будет оказывать им небольшую помощь... информировал комитет, что, по его мнению, наиболее подходящим местом является Ботани-Бей в Новом Южном Уэльсе... плавание к которому из Англии занимает около семи месяцев и где весьма мала вероятность оппозиции со стороны туземцев. Бенкс посетил этот залив в конце апреля — начале мая 1770 г., когда погода была мягкой и умеренной, как в Тулузе, на юге Франции. Площадь плодородных почв в сравнении с бесплодными пространствами невелика, но вполне достаточна, чтобы прокормить большое население. Здесь отсутствуют домашние животные, и в течение своего десятидневного пребывания Бенкс не видел каких-либо диких зверей, кроме кенгуру... Он не сомневался, что овца и бык, если доставить их туда, приживутся и дадут потомство. Трава высокая и сочная, есть некоторые съедобные растения, одно из которых напоминает дикий шпинат. Район хорошо снабжен водой, много леса, которого хватит для строительства любого количества зданий.

Когда Дж. Бенкса спросили, получит ли родина какую-нибудь выгоду от колонии, созданной в Ботани-Бей, он ответил: „Если будет создано гражданское управление, численность населения колонии неизбежно возрастет, а это даст возможность ввозить туда многие европейские товары; и нет сомнения в том, что такая страна, как Новая Голландия, которая по своим размерам превышает Европу, даст взамен много необходимого"» [113, с. 16—17].

Дж. Бенкса поддержал Дж. Матра, который также принимал участие в экспедиции Кука. Его семья сражалась с американскими колонистами на стороне английских войск. Дж. Матра предлагал предоставить колонистам бывших британских владений в Америке, оставшимся верными Великобритании, земельные участки на территории Нового Южного Уэльса. «Я хочу передать на решение нашего правительства предложение, которое со временем поможет возместить потерю наших американских колоний, — писал Дж. Матра в декабре 1784 г. лорду Сиднею, занимавшему пост министра внутренних дел.— Капитан Кук первым высадился и исследовал восточную часть той прекрасной страны (Новый Южный Уэльс.— К. М.) от 38° до 1СГ южной широты, о которой он дал самый благоприятный отчет. Населяют эту территорию немногочисленные черные жители, которые находятся на самой низшей ступени общественного развития и ведут животное существование... Климат и почвы столь хороши, что позволят производить все виды продуктов, как европейских, так и индейских. При хорошем управлении это позволит через 20—30 лет произвести переворот во всей системе европейской торговли и обеспечит Англии монополию на значительную ее часть» [113, с. 14—15].

Матра подчеркивал, что в новой колонии можно выращивать лен, указывал на высокие качества сосны, произраставшей на острове Норфолк. Эти аргументы были очень весомы, ибо лен и лес в то время имели такое же большое значение, как сталь и нефть в наши дни.

Для сохранения своего господствующего положения в мире Англия должна была иметь самый могущественный флот, а лес и лен были важнейшими компонентами тогдашнего судостроения. Англия ежегодно закупала в России лен на сумму около 500 тысяч фунтов стерлингов. Потеряв американские владения, Англия лишилась важнейшего поставщика леса.

Матра обращал внимание и на важное военное значение будущей колонии. «В случае войны с Голландией или Испанией мы сможем доставить очень большие неприятности этим государствам из нашего нового поселения», — писал он. Для осуществления своего плана Дж. Матра просил адмиралтейство выделить фрегат.

Однако первый лорд адмиралтейства Хау не разделял энтузиазма Дж. Матры. В письме лорду Сиднею он писал: «Я полагаю, что, если будет признано желательным увеличить число наших поселений по плану, предлагаемому господином Матрой, возникнет необходимость использовать суда другой конструкции. Фрегаты непригодны для выполнения такого рода службы». Далее лорд Хау указывал на большие трудности, связанные с организацией колонии на столь далеком расстоянии от Англии: «Продолжительность навигации такова, что вряд ли можно надеяться на получение каких-либо выгод в торговле или войне, которые имеет в виду господин Матра» [113, с. 15].

Однако Матра не был обескуражен позицией первого лорда адмиралтейства. В начале 1785 г. он попросил адмирала Дж. Янга поддержать его проект, что последний охотно сделал. В своем письме правительству Янг подчеркивал, что создание колонии в Новом Южном Уэльсе позволило бы расширить торговлю с Японией и Китаем, а также имело бы важное военное значение. Янг, так же как и Матра, считал целесообразным отправлять в колонию заключенных из английских тюрем, так как ее отдаленность практически исключала возможность побега. Вмешательство адмирала Янга ускорило решение вопроса о создании колонии в Новом Южном Уэльсе. Следует сказать, что американские колонисты, сохранившие лояльность Англии, к тому времени получили земельные участки в Канаде.

18 августа 1786 г. британское правительство подготовило план создания колонии в Новом Южном Уэльсе. Лорд Сидней обратился к министру финансов с письмом, в котором указывал, что британские тюрьмы сильно переполнены и что это создает угрозу обществу, что попытки найти подходящий район для организации поселения в Африке не увенчались успехом. Поэтому, писал лорд Сидней, нужно выделить средства для отправки 750 заключенных в Ботани-Бей «с таким количеством продовольствия, необходимых предметов обихода и сельскохозяйственных орудий, которые могут им понадобиться по приезде» [113, с. 18]. В январе 1787 г. король Георг III сообщил об этом плане в своей речи в парламенте. Командовать транспортировкой первой партии ссыльных в австралийскую «колонию бесчестия», как тогда выражались, приказом министра внутренних дел лорда Сиднея было поручено капитану А. Филлипу. В его распоряжение было выделено 2 военных и 9 транспортных судов.

Не следует думать, что в отдаленнейшую ссылку были отправлены наиболее опасные и закоренелые преступники. Совсем наоборот: туда посылались в основном люди, осужденные за мелкие преступления, например за кражу двух кип шерсти, буханки хлеба, четырех ярдов ткани, кролика или десяти шиллингов [143, с. 8]. В большинстве своем это были истощенные, слабые и больные люди, среди них несколько десятков стариков, одной женщине было 87 лет [132, с. 8].

Подготовка экспедиции началась в марте 1787 г., а 13 мая флотилия покинула Англию. Плавание продолжалось более восьми месяцев. 26 января 1788 г. корабли подошли к Порт-Джексону. Филлип нашел там, как он писал лорду Сиднею, «прекраснейшую в мире гавань, в которой тысяча кораблей может находиться в совершенной безопасности» [113, с. 26].

Из Англии отбыло 1026 человек, в том числе чиновников, их жен и детей, а также солдат — 211, ссыльных мужчин — 565, женщин — 192, детей — 18. Во время путешествия умерло 50 человек, родилось 42. Первыми на берег высадились моряки. Они водрузили британский флаг и дали залп из ружей.

Так было основано первое поселение колонии Новый Южный Уэльс, названное Сиднеем в честь британского министра внутренних дел. За моряками на берег сошли заключенные-мужчины (женщины были высажены лишь 6 февраля). Их окружал девственный эвкалиптовый лес. Земля оказалась неплодородной. Не было никаких диких фруктов и овощей. Кенгуру после появления людей ушли на такое большое расстояние, что стала невозможной охота на них. Когда принялись за устройство колонии, увидели, как плохо подобраны для этого люди. Среди ссыльных было лишь 12 плотников, один каменщик и ни одного человека, разбирающегося в земледелии или огородничестве. Филлип писал Сиднею: «Необходимо регулярно в течение четырех или пяти лет снабжать колонию продовольствием, а также одеждой и обувью» [113, с. 27].

Торжественное открытие колонии Новый Южный Уэльс состоялось 7 февраля 1788 г. Судья Д. Коллинз прочитал королевский указ, в соответствии с которым капитан Филлип назначался губернатором колонии Новый Южный Уэльс. Этим актом определялись границы колонии: с севера на юг — от полуострова Кейп-Йорк до Южного мыса со всеми островами и на запад — до 135° восточной долготы. Затем были оглашены указы о назначении чиновников колонии и ее законодательство.

Губернатор наделялся такими широкими полномочиями, каких не имел ни один администратор в британских колониях. Он ведал внешней и внутренней торговлей, имел право раздавать земли по своему усмотрению, командовал вооруженными силами, производил все назначения на должности в колониальной администрации, имел право налагать штрафы, назначать наказания, вплоть до смертной казни, и освобождать от них.

В феврале 1788 г. Филлип впервые осуществил свое право карать колонистов смертной казнью. За кражу масла, свинины и гороха был повешен Т. Барретт. Через два дня за кражу муки были приговорены к смерти Дж. Фримен и его приятель. Филлип обещал освободить их от наказания, если Фримен согласится занять должность палача. Последний принял предложение и стал первым государственным палачом в истории Австралии.

Колонисты встретились в Австралии с большими трудностями. Истощенным людям было не под силу валить гигантские деревья и рыхлить каменистую почву. Филлип сообщал, что для двенадцати человек требуется пять дней, чтобы срубить и выкорчевать одно дерево [132, с. 17].

У Филлипа были и другие заботы. Через шесть дней после того, как англичане высадились на берег, в Ботани-Бей вошли два французских военных корабля под командой капитана Лаперуза. Следует сказать, что Франция весьма ревниво следила за успехами англичан в Южных морях. Узнав о намерении Англии приступить к колонизации Австралии, французское правительство послало туда Лаперуза, чтобы захватить часть Австралийского материка. Как ни спешили французы, они и здесь отстали от англичан.

Появление Лаперуза взволновало ссыльных, увидевших реальную возможность бежать из этого казавшегося им гибельным места. Группа заключенных обратилась к французскому капитану с просьбой взять их на корабли. Они обещали за это привести с собой самых хорошеньких женщин из числа каторжанок. Лаперуз отказал англичанам. Но когда французские корабли покинули Ботани-Бей, губернатор Филлип недосчитался двух самых привлекательных женщин колонии. Галантный французский капитан захватил их с собой.

Для того чтобы обеспечить лучший надзор за колонистами, почти все они были сосредоточены на небольшой территории. Лишь маленькие группы отправились в район Парраматты и на остров Норфолк, где земли были более пригодны для земледелия, чем в Сиднее. Однако и там не удалось собрать сколько-нибудь ощутимого урожая. В Парраматте, например, в ноябре 1788 г. было получено 200 бушелей пшеницы и 35 бушелей ячменя. Весь этот урожай пошел на семена для следующего посева [106, с. 32]. В Сиднее дело обстояло еще хуже. Пшеница, маис, а также семена некоторых овощей, посеянные кое-как людьми, не имевшими сельскохозяйственного опыта, вообще не дали всходов. Привезенное продовольствие быстро истощалось. В колонии начался голод. Корабли с припасами, как это было обещано правительством, из Англии не пришли. В начале 1789 г. губернатор послал фрегат «Сириус» в голландскую колонию близ мыса Доброй Надежды за продовольствием. Корабль доставил 127 тыс. фунтов муки, но ее хватило ненадолго. Урожай, собранный в декабре 1789 г., был опять очень мал, и его решили оставить для нового посева в надежде, что скоро подойдут корабли из Англии. Но их по-прежнему не было.

Тогда Филлип, полагая, что на Норфолке собран хороший урожай, решил послать туда часть ссыльных. В феврале 1790 г. к острову отправились корабли «Сеппляй» и «Сириус», на которых находилось 184 взрослых и 27 детей. 13 марта прибывшие высадились на берег. Но буря заставила корабли уйти в море; через шесть дней они опять подошли к берегу, при этом «Сириус» наткнулся на риф и затонул. Выбравшиеся на берег люди узнали, что собранный на острове урожай не может обеспечить даже население Норфолка. «Сеппляй» был вынужден доставить партию ссыльных обратно в Сидней. Недельный рацион питания колонистов был уменьшен до трех фунтов муки и полуфунта солонины. 

Вместе с первой партией ссыльных в Сидней завезли европейских домашних животных, которые должны были стать основой для развития скотоводства в новой колонии. Многие животные погибли еще в пути. Перепись, сделанная в мае 1788 г., показала, что в колонии осталось 7 голов крупного рогатого скота и столько же лошадей, 29 баранов и овец, 19 коз, 25 свиней, 50 поросят, 5 кроликов, 18 индюшек, 35 уток, 29 гусей, 122 курицы и 97 цыплят [52, с. 75]. Все они, кроме лошадей, овец и коров, были съедены колонистами. Оставшиеся животные в основном погибли из-за отсутствия привычных для них кормов. Небольшое количество овец, выживших и приспособившихся к австралийским пастбищам, были разорваны собаками динго.

Голод в колонии усиливался. Никакими карами нельзя было удержать голодных людей от разграбления магазинов, от кражи продовольствия. А меры эти были весьма суровы. За кражу пары картофелин, например, наказывали 500 ударами кнута и на 6 месяцев лишали полагающейся им порции муки.

С кораблями Первого флота, возвращавшимися в Англию, Филлип послал британскому правительству письма, в которых просил срочно прислать продовольствие и сельскохозяйственные орудия, а также свободных поселенцев для организации ферм, обещая передать последним в качестве рабочей силы заключенных. Но ответа не было.

Наконец 3 июня 1890 г. австралийские колонисты увидели входившее в залив британское судно «Леди Юлиана». Это был первый из кораблей Второго флота, посланного английским правительством в Австралию. Велико же было разочарование колонистов, когда они узнали, что на корабле нет продовольствия, зато находятся 222 женщины-каторжанки.

Позднее подошли и другие суда Второго флота, доставившие в Новый Южный Уэльс еще свыше 1000 ссыльных. В составе этого флота было судно, груженное продовольствием, но 23 декабря 1789 г. у мыса Доброй Надежды оно наскочило на айсберг. Чтобы спасти начавший тонуть корабль, пришлось выбросить в море все запасы продовольствия.

Условия транспортировки ссыльных были чудовищны. Судовладельцы получали 17 фунтов 7 шиллингов 6 пенсов за каждого человека, независимо от того, будет он доставлен в Австралию живым или мертвым. Поэтому на корабли старались погрузить как можно больше заключенных.

Чтобы ссыльные не сбежали во время плавания, их сковывали рядами, и в таком положении они находились в трюмах кораблей многие месяцы пути. Бывали случаи, когда умершие подолгу оставались среди живых, которые скрывали смерть своих товарищей, чтобы получать их порции пищи. В пути умерло 267 человек. Из оставшихся в живых 488 были тяжело больны. В течение шести недель после прибытия в Сидней погибло еще около 100 человек.

До августа 1791 г. в колонию прибыло 1700 ссыльных, а в сентябре того же года — еще около 1900 человек. Таким образом, население Нового Южного Уэльса превысило 4 тыс. человек (вместе с солдатами и чиновниками).

Сколько-нибудь удовлетворительных урожаев собрать по-прежнему не удавалось. И если бы не продовольствие, доставленное на нескольких кораблях из Англии, население колонии погибло бы с голоду.

Транспортировка каторжников продолжалась. Условия их перевозки оставались весьма тяжелыми. Даже в 30-х годах XIX века смертность в пути была достаточно высокой. Так, из 4981 ссыльного, отправленного в Австралию в 1830 г., в пути умерло 45 человек, в 1831 г. —41 из 5303, в 1832 г. —54 из 5117, в 1833 г.— 63 из 5560, в 1835 г. — 37 из 5315, в 1837 г. — 63 из 6190 [79, с. 217]. А в первое десятилетие заселения Австралии смертность была еще большей. Например, корабль, прибывший в Сидней в 1799 г., доставил лишь 200 из 300 ссыльных. Около 100 человек умерло в пути [79, с. 214].

Положение в Новом Южном Уэльсе продолжало оставаться плачевным. Капитан Филлип должен был создать в Австралии самоокупающуюся колонию, но в течение пяти лет его губернаторства Новый Южный Уэльс полностью зависел от поставок из Англии. За это время колония стоила английскому правительству 500 тысяч фунтов стерлингов [162, с. 54]. Как уже отмечалось, Филлип настойчиво просил правительство организовать отправку в Новый Южный Уэльс свободных поселенцев, чтобы создать более устойчивую основу колонизации отдаленного материка. В одном из писем губернатор писал: «Пятьдесят фермеров со своими семьями в один год сделают для создания самоснабжающейся колонии больше, чем тысяча ссыльных» (цит. по [160, с. 19]). Но желающих добровольно поехать в «колонию бесчестия» в Англии было очень мало.

За первые пять лет существования колонии туда прибыло лишь 5 семей свободных колонистов, хотя британское правительство брало на себя все расходы по переезду, бесплатно снабжало продовольствием на два года, дарило землю и предоставляло в распоряжение переселенцев ссыльных для обработки земли, и даже питание этих ссыльных осуществлялось за счет казны.

Филлип давал землю заключенным, отбывшим сроки наказания, солдатам и матросам. Но их было очень мало (в 1791 г.— только 86 человек), и обрабатывали они немногим более 900 акров земли. Лишь после того, как губернатор получил право сокращать сроки наказания, ему удалось довести общий размер участков, обрабатываемых освобожденными ссыльными, до 3,5 тысячи акров.

В 1792 г. Филлип вернулся в Англию. Вместе с ним был возвращен на родину и отряд военных моряков, несший охранную службу. В колонии остался Полк Нового Южного Уэльса, солдаты которого начали прибывать в Австралию с 1791 г. Этот полк в основном формировался из солдат и офицеров, скомпрометировавших себя на прежнем месте службы воровством, пьянством и т. п. либо выпущенных из военных тюрем, где они отбывали наказание за различные уголовные преступления.

После отъезда обязанности губернатора колонии стал исполнять командир полка майор Ф. Гроуз. На все гражданские должности он назначал офицеров, раздавал военным землю и заключенных для обработки полученных участков. Всего он раздал свыше 10 тысяч акров.

250 акров первоклассной земли в районе Парраматты получил офицер Дж. Маккартур, ставший впоследствии «отцом австралийского овцеводства». В то время он занимал пост инспектора общественных работ, и в его распоряжении находилась вся рабочая -сила колонии. Маккартур направлял заключенных на фермы и вершил над ними суд по своему усмотрению. Не забывал он и собственные интересы, широко используя труд заключенных на принадлежавших ему землях. Не мудрено, что через два года Дж. Маккартур стал богатейшим человеком Нового Южного Уэльса. Покидая Англию, он имел 500 фунтов стерлингов долга, к 1801 г. его собственность оценивалась в 20 тысяч фунтов стерлингов.

Вскоре действия Ф. Гроуза привели к тому, что власть в Новом Южном Уэльсе перешла в руки офицеров полка. Они монополизировали все торговые операции колонии, и прежде всего торговлю спиртными напитками. Офицеры заставляли заключенных гнать для них спирт и продавали его по баснословным ценам. Доход от продажи спирта достигал 500%. Видя это, изготовлением спирта занялись заключенные, отбывшие наказание и получившие земельные участки, а также солдаты полка. На эти цели шло зерно, предназначенное для производства хлеба.

Единственной реальной валютой в колонии стал ром, ради его приобретения люди шли на любые преступления. «В этом новом маленьком земном аду, которым являлся ранний Сидней, люди превыше всего жаждали рома. Ради него наиболее жестокие из заключенных по ночам убивали и грабили тех, кто его имел. Ромом они платили публичным женщинам... Ради рома они шпионили друг за другом и предавали друг друга» [143, с. 14].

Офицеры вскладчину покупали все товары, привозимые в колонию британскими судами, и перепродавали их населению, получая от этих операций до 300% прибыли. Почти все заключенные работали на землях, принадлежавших офицерам полка. По существу, это был рабский труд, с той лишь разницей, что рабовладельцы сами кормили своих рабов, а заключенные, работавшие на офицеров полка, находились на государственном обеспечении.

Дж. Маккартур писал своему брату: «Изменения, которые произошли со времени отъезда губернатора Филлипа, так велики и необычны, что рассказ о них может показаться неправдоподобным» [79, с. 721].

М. Твен, посетивший Австралию в 90-х годах XIX века, когда в памяти населения были еще свежи воспоминания об этих событиях, писал в книге «По экватору»: «Офицеры взялись за торговлю и притом самым беззаконным способом... Они стали ввозить ром, а также изготовлять его на собственных заводах... Они объединились и подчинили себе рынок... Они создали замкнутую монополию и крепко держали ее в руках... Они сделали ром валютой страны — ведь там почти не было денег,— и сохранили свою пагубную власть, держа колонию под каблуком лет восемнадцать- двадцать... Они приучили к пьянству всю колонию. Они спаивали поселенцев, прибирали к рукам их фермы одну за другой и богатели как крезы. Когда фермер вконец спивался, они сдирали с него семь шкур за глоток рома. Известен случай, когда за галлон рома стоимостью в два доллара фермер отдал участок земли, который через несколько лет был продан за сто тысяч долларов» [65, т. 9, с. 90—91].

Новый губернатор, флотский капитан Д. Хантер, прибыл в колонию 11 сентября 1795 г. Но он не смог сломить господства офицеров полка, прозванного «ромовым корпусом». Не удалось это и следующему губернатору — капитану У. Блаю, известному своим мужеством и упорством. Взбунтовавшиеся матросы корабля «Баунти» высадили его в мае 1789 г. среди бушующих волн Тихого океана в небольшую лодку с 18 преданными ему членами экипажа. Оставленные на волю провидения, люди не погибли. После 48 дней страшных лишений капитан Блай привел лодку к острову Тимор, находившемуся в тысяче миль от того места, где их высадили с корабля. Из этой голландской колонии Блая и его товарищей доставили в Англию.

Блай вступил в борьбу с офицерами Полка Нового Южного Уэльса: запретил им беспошлинную торговлю спиртными напитками, не позволил Маккартуру построить винокуренный завод. Тогда офицеры решили свергнуть губернатора. Они собрали полк и с развернутыми знаменами направились к его дому. Через полчаса Блай был арестован и заключен в казарму. Управление колонией взял в свои руки командир полка майор Джонстон. Маккартур был назначен секретарем колонии.

Это произошло 26 января 1808 г., через 20 лет после прибытия в Австралию Первого флота. В течение двух последующих лет власть в Новом Южном Уэльсе безраздельно принадлежала «ромовому корпусу». Блай целый год находился под арестом, а затем был отправлен на Землю Ван Димена.

Лишь 31 декабря 1809 г. в колонию прибыл Л. Маккуори, посланный английским правительством для наведения порядка, а вместе с ним 73-й пехотный полк. Л. Маккуори имел следующие инструкции: восстановить в должности Блая, но лишь на одни сутки, с тем чтобы принять от него губернаторство; став губернатором колонии, Л. Маккуори должен был отменить все назначения, судебные решения и раздачу земель, состоявшиеся со времени ареста Блая.

Л. Маккуори со скрупулезной точностью выполнил эти инструкции. Когда 17 января 1810 г. Блай вернулся с Земли Ван Димена в Сидней, Маккуори устроил ему пышную встречу — с салютом, парадом, иллюминацией и балом в губернаторском доме. После этого Блай был отправлен в Англию. Вместе с ним покинул Новый Южный Уэльс «ромовый корпус» во главе со своим командиром Джонстоном. Маккартур также вынужден был покинуть Австралию. По прибытии в Англию Джонстон и Маккартур предстали перед судом.

Цитируется по изд.: Малаховский К.В. История Австралии. М., 1980, с. 11-21.

Ссылки на книги

52. Кристман <Х>. Австралия. Спб., 1871.

65. Твен М. Собрание сочинений. М., 1961.

95. Clark С. M. Н. A History of Australia. Vol. 1. Melbourne, 1963.

79. Barnard M. A. History of Australia. Sydney, 1962.

106. Dunlоp E., P i к e W. Australia: Colony to Nation. Sydney, 1960.

113. Fisher J. The Australians. L., 1968.

132. Joy W. The Birth of a Nation. Sydney, 1963.

143. Mandeг A. E. The Making of the Australians. Melbourne, 1958.

160. Palmeг H., MacLeod J. The First Hundred Years of Australian History. Melbourne, 1954.