Северный Дайвьет

К XVIII в. Дайвьет продолжал оставаться феодально-чиновничьим государством. В экономике вьетского общества господствовали феодальные производственные отношения, тогда как многие национальные меньшинства, населявшие северные и западные горные районы, находились на стадии разложения первобытнообщинного строя. Основным содержанием экономических процессов, происходивших в Дайвьете, было разложение натурального хозяйства и распад главной производственной и общественной ячейки — сельской общины — под влиянием проникавших в деревню товарно-денежных отношений.

Рост налогообложения и повинностей, вызванный междоусобными войнами, разбуханием бюрократического аппарата и коррупцией, вынуждал общинников покидать свои участки земли и селиться в частновладельческих феодальных и храмовых хозяйствах, освобожденных от государственных податей. Сельская община постепенно утрачивала свою былую застойность. Старейшины, мелкие чиновники и сельское духовенство при очередных переделах земли включали наделы ушедших

[497]

крестьян и выморочные земли в свои личные участки, которые обрабатывали обедневшие общинники.

Многочисленными постановлениями и попытками реформ правительство Чиней стремилось остановить процесс распространения частного землевладения, законсервировать общинные отношения и укрепить свою власть. В 1711 г. Чинь Кыонг обнародовал ряд аграрных законов, содержание которых было направлено на восстановление древних принципов землепользования. Государство подтверждало свое право верховной собственности, запрещало создавать частные усадьбы. В то же время общинные власти получали определенную автономию управления, перераспределения земель и выбора деревенских старейшин. Однако все эти постановления лишь фиксировали то, что уже объективно сложилось во вьетской деревне.

Борьба государственно-общинного начала с частным по существу завершилась в пользу последнего: в 1723 г. впервые были обложены налогом частновладельческие хозяйства и тем самым официально признаны. Одновременно правительство Чиней изменило фискальную систему, установив три основных налога: поземельный, подушный и налог на покрытие расходов, связанных с проведением общественных работ и праздников. Главной целью этой реформы было не только унифицировать фиск, но прежде всего увеличить общую сумму налоговых поступлений в казну государства.

Более быстрыми темпами, чем в XVII в., основывались и развивались государственные мануфактуры, шахты и рудники. Правительство поручало китайским предпринимателям или вьетским чиновникам открывать промышленные предприятия с условием отчисления в пользу государства определенного количества продукции и денежных сумм. Эти лица (например, чиновник Буй-тхе-Кхань из пров. Тхайнгуен, получивший в 1762 г. распоряжение об основании золотых, серебряных и оловянных рудников) превращались во владельцев предприятий с правом реализации продукции, т. е являлись по существу представителями промышленно-торговой буржуазии. Условия труда на шахтах и рудниках были неимоверно тяжелыми; первоначально основной наемной рабочей силой являлись хоакьеу (выходцы из Китая), но ее не хватало, и поэтому власти всячески поощряли вербовку на горнопромышленные разработки безземельных крестьян, в частности беженцев, покинувших свои деревни, чтобы спастись от голода. Приток почти даровых рабочих рук не мог не сказаться на расширении горной промышленности, а вместе с тем и на активизации внутренней и внешней торговли.

Внешняя торговля на севере не была так обширна, как на юге Дайвьета, но все же конторы португальских (с XVI в.), голландских и английских (с XVII в.) купцов в дельте р. Хонгха, и главным образом в порту Фохиен, получали огромные прибыли от торговли золотом, ценной древесиной, шелком, перцем и другими товарами, так как пошлины были введены лишь в 30-х годах XVIII в.

Развитие внутренней торговли по-прежнему сдерживалось многочисленными таможенными перегородками, налогами на товары и средства перевозок. Например, с владельцев каботажных судов, плотов, речных лодок взимались «водные отчисления» в пользу государства. К тому же в стране политическая обстановка оставалась крайне напряженной и, несмотря на сторожевые посты, установленные на дорогах, торговцы опасались совершать дальние поездки. Неспокойно было даже в окрестностях столицы, вследствие чего в 1745 г. Чинь Зоань издал особое распоряжение об организации охраны.

Расширение сферы товарно-денежного обращения потребовало при-

[498]

кятия ряда законов об упорядочении системы мер, весов и денежных знаков. Основной единицей веса стал «тхыок» — цилиндр, вмещавший 1200 зерен неочищенного риса общим весом от 27 до 30 г. Провинциальные монетные дворы были ликвидированы, а выпуск медных и цинковых монет сосредоточен в столице. По-прежнему широкое хождение имели золотые и серебряные слитки — ланги.

Чини провели также некоторые преобразования в области гражданского судопроизводства и военных дел. Судебные реформы сводились к усилению наказаний за преступления; центральные власти сделали это из страха перед ширившимися народными волнениями.

Предметом особого внимания Чиней была армия. В период военных действий против Нгуенов она насчитывала около 100 тыс. пехоты и кавалерии, 500 боевых слонов и 500 военных кораблей. Ее структура оставалась прежней, т. е. армия делилась на столичные и провинциальные войска. Каждые три семьи полноправных общинников должны были отряжать на определенный срок одного молодого мужчину на службу в охранные войска правителя (вуа). Чини учредили высшее военное училище, где обучались дети феодалов. Теоретические знания преподавали в холодные и жаркие месяцы года, тогда как практика проходила осенью и весной.

Несмотря на все меры, принятые феодалами Чинь, они не могли возродить централизованную монархию, остановить процесс роста мелкого помещичьего землевладения, сдержать растущее недовольство широких народных масс существующим режимом.

[499]

Главы из книги: История стран зарубежной Азии в средние века. М., 1970, с. 497-499.