Греция и Македония накануне войны с Персией

Кризис греческого полиса, с большой силой проявившийся уже в событиях первой половины IV в. до н. э., наложил решающий отпечаток на всё дальнейшее развитие социальнополитической жизни Эллады. Прогрессирующее разорение свободных производителей и обогащение узкого слоя крупных рабовладельцев, рост частной собственности, бурное развитие денежного хозяйства и ростовщичества подрывали основы экономически самодовлеющего полиса.

Ожесточённая конкуренция в области морской торговли между отдельными греческими городами-государствами переплеталась с борьбой за политическую гегемонию. В ходе этой борьбы складывались и распадались коалиции греческих государств, неоднократно менялось соотношение сил борющихся сторон, города взаимно ослаблялись и в конечном счёте подпали под власть Македонии.

Предпосылки греко-македонских завоеваний

Решения Коринфского конгресса закрепили потерю Грецией политической независимости. Хотя в решениях конгресса говорилось о самостоятельности греческих городов-государств, но эта «самостоятельность» фактически заключалась лишь в том, что города не подверглись обложению в пользу Македонии и в них были оставлены у власти местные правящие круги — разумеется, в том случае, если они придерживались промакедонской ориентации. Такой дорогой ценой было куплено то, чего сами греки смогли добиться лишь однажды, не в полной мере и лишь на сравнительно короткий срок во время греко-персидских войн, — мир между полисами и консолидация сил вокруг общей задачи.

В установлении общеэллинского мира были непосредственно заинтересованы самые различные слои греческого общества. Бесконечные междоусобные воины сопровождались экспроприацией земель, домов и движимого имущества крупных собственников. Положение их становилось довольно неустойчивым. Скопление наёмников, численный рост люмпен-пролетарских элементов создавали постоянную угрозу политических переворотов. Поэтому имущие классы были готовы поступиться государственной независимостью, если это вело к восстановлению их экономического и политического господства. Не случайно сами решения Коринфского конгресса соединяли условия мира между полисами с запретом наиболее ненавистных для имущих слоев лозунгов античной демократии: передела земель и уничтожения долговых обязательств.

В решениях конгресса олигархические круги видели реализацию тех основных пунктов своей политической программы, которая ещё до завоевания Филиппом Греции была сформулирована выразителем их интересов — Исократом. Но историческая действительность шагнула дальше всех этих расчётов — в форме восстановления старогреческой симмахии (союза) независимых городов-государств фактически наметилась новая политическая организация, которая основывалась на сочетании лишь формально свободных полисов с централизованной властью военной монархии.

В установлении общеэллинского мира были, конечно, заинтересованы и широкие массы населения, на плечи которых в первую очередь обрушивались все тяготы бесконечных войн, несущих им голод, смерть, разорение. Но именно в этих слоях греческого общества были наиболее сильны антимакедонские настроения и наиболее живы традиции независимости и полисной демократии. Поэтому мир на условиях, продиктованных Македонией её греческим «союзникам», не мог встретить сочувственного отклика среди широких масс. Он мог быть навязан им лишь силой оружия, и именно поэтому появились македонские гарнизоны в важнейших стратегических пунктах Греции.

Однако решения Коринфского конгресса представляли собою попытку дать этим слоям греческого общества, не желавшим примириться с потерей политической самостоятельности и подавлением демократии, хотя бы частичную компенсацию и направить их недовольство существующим положением в иное русло. Так, был провозглашён равно приемлемый как для рабовладельческих верхов, так и для деклассированных элементов греческого общества лозунг войны с Персией «во имя отмщения эллинов».

Этот лозунг не был навязан извне, со стороны Македонии. Знакомство с неисчислимыми богатствами Персидской державы уже давно производило на греков сильное впечатление. «Персидского царя и его слуг надо почитать счастливыми,— писал Ксенофонт,— видя, как велика и обильна его страна, богатая провиантом, рабами, скотом, золотом, одеждой». Поход 10 тыс. греков достаточно ярко продемонстрировал внутреннюю слабость военной и политической организации персов. Поэтому призыв Исократа: перенести войну в Персию, а персидское золото в Грецию, нашёл живой отклик.

Вопрос о войне с Персией, о способах её ведения, о её предполагаемых результатах ставится в публицистических и популярно-философских трактатах. Возникают различные проекты военно-земледельческой колонизации, которая получила в это время новый стимул в росте наёмничества и массовой эмиграции — явлениях, порождённых конкуренцией между рабским трудом и трудом свободных, нарастанием социальной борьбы, политическими переворотами и междоусобными войнами. На протяжении IV в. в пределах греческого мира и на его окраинах делаются попытки колонизации, основываются новые города. Все эти попытки были началом того мощного колонизационного потока, который после греко-македонского завоевания хлынул в страны Востока.

В силу этих причин лозунг войны с Персией не только пробуждал старые воспоминания о величии и славе Греции, но и был той заманчивой и в новых условиях, видимо, посильной задачей, которая находила отклик в самых различных слоях населения и даже придавала некоторое оправдание вынужденному союзу с Македонией. Отряды греческих полисов в сочетании с македонскими фалангами, с высокой по тем временам технической оснащённостью македонской армии представляли собой такую силу, которая могла быть с успехом, как это показал опыт прошлых столкновений, противопоставлена даже превосходящим её в несколько раз по численности персидским войскам. Успех представлялся том более возможным, что истинные масштабы войны с Персией не были, да и не могли быть ясны накануне войны, когда в первую очередь выдвигалась вполне конкретная, но ограниченная задача освобождения малоазийских городов и более общая, но вместе с тем и несравненно более смутная цель: «отмщение» персам.

Подготовка войны с Персией

Вскоре после Коринфского конгресса Филипп II начал подготовку к войне с Персией, отправив в Малую Азию своих полководцев Аттала и Пармениона с войсками. Но внезапная смерть Филиппа, убитого на свадьбе своей дочери летом 336 г. до н. э., помешала осуществлению этих планов. Обстоятельства убийства, вероятно, имевшего политическую подкладку, остались невыясненными. После смерти Филиппа II царём Македонии становится его сын Александр (356—323).

На всём облике Александра лежит печать его времени и той среды, в которой он вырос,— господствующего класса примитивного полуварварского государства, вступившего на путь широких завоеваний и оказавшегося к этому времени во главе эллинского мира. Македонские пари оказывали покровительство выдающимся греческим поэтам и художникам, многие представители македонской знати зачитывались произведениями Гомера и Эврипида, а рядом с этим уживались характерные для македонского двора грубые обычаи, беспощадные расправы и казни. Александр получил эллинское образование, его учителем был Аристотель, оказавший на своего ученика глубокое влияние. Благодаря Аристотелю Александр приобрёл широкий кругозор и живой интерес к различным отраслям знания. Вместе с тем он с увлечением занимался физическими упражнениями и военным делом. В восемнадцатилетнем возрасте Александр уже командовал конницей на левом фланге македонского войска в битве при Херонее. Ещё раньше Филипп начал привлекать сына к делам государственного управления. С ранних лет Александр усвоил взгляды и моральные навыки, господствовавшие в окружавшей его придворной среде. Очевидно, уже в это время складывается его характер, противоречиво сочетавший в себе холодный расчёт и пылкий темперамент, великодушие и жестокость, несгибаемую волю и уменье лавировать, приспособляясь к сложным обстоятельствам.

Обстановка македонского двора была довольно сложной: шла борьба между различными группировками знати. Одну из этих группировок составляла в основном знать Нижней Македонии, так как именно Нижняя Македония была в своё время тем ядром, вокруг которого совершилось объединение остальных областей. Многие из представителей нижне-македонской знати были приближены Филиппом и занимали важнейшие посты при дворе и в армии. Вокруг Александра, в свою очередь, начинает группироваться молодёжь из знатных родов, главным образом Верхней Македонии, нередко настроенная довольно оппозиционно к окружению Филиппа. Так складывается круг друзей и приближённых Александра. Из этого круга вышли впоследствии самые энергичные и способные деятели времён завоевания Азии: Птолемей — сын Лага, Гарпал, Гефестион, критянин Неарх и др. В 337 г. в результате борьбы в придворных кругах Александр и некоторые из его друзей даже вынуждены были покинуть Македонию. Вскоре, однако, Филипп примирился с сыном.

После убийства Филиппа придворные интриги вспыхнули с новой силой. Но Александр беспощадно расправился с возможными претендентами на престол из числа своих родственников и с некоторыми оппозиционно настроенными военачальниками македонской армии. Однако власти Александра помимо придворных интриг и возможных смут в Македонии грозили: на севере — давнишняя вражда и отпадение фракийско-иллирийских племён, на юге — антимакедонское движение в Греции. Возобновив союз эллинских государств и Македонии, Александр весной 335 г. двинулся на север, во Фракию. С крайней жестокостью он расправился с фракийцами, а затем направился дальше на Истр (Дунай) против гетов. Македоняне продавали в рабство захваченных мужчин и женщин, забирали скот и имущество, сжигали и сносили поселения. Геты не выдержали натиска македонян, но Александр вскоре должен был повернуть отсюда в Иллирию, где началось восстание против македонского господства. После подавления восстания иллирийцев цель похода была достигнута: на севере на долгое время наступило спокойствие.

Между тем убийство Филиппа и временное отсутствие Александра способствовали оживлению антимакедонских настроений в Греции. Первыми открыто выступили Фивы. Афины и государства Пелопоннеса примкнули к антимакедонскому движению, но держались, осторожно. Узнав о начавшемся движении, Александр быстро вернулся с войсками из Иллирии и уже через две недели стоял под стенами Фив. Александр, в общем осторожный в своей политике по отношению к греческим городам, в данном случае решил показать пример беспощадной расправы. После того как Фивы были взяты, оставшееся в живых население было продано в рабство, а самый город срыт до основания. Трагическая судьба Фив произвела громадное впечатление во всей Элладе. Эти события, по словам историка Арриана, были восприняты современниками, как «эллинское страдание». Антимакедонское движение было подавлено. Удача похода на север и экспедиции в Среднюю Грецию развязывала руки Александру для осуществления азиатского похода.

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том II. М., 1956, с. 211-214.